Хорошо сложенные в поленницу маленькие зарисовки советской неискушенной жизни, романтизированной мечтами и фантазиями о светлом будущем. Яркие ироничные диалоги раскрывают неподдельные чувства, глубокие переживания и волнующие вопросы. Что нужно человеку? Что нужно тебе и мне?
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Человек
Человек это такое существо, которое может все сам. Без посторонней помощи. И на самый верх он залазит и катится кубарем вниз. Что-то же блестело. И на луну он летит, и вокруг земного шара.
А надо облететь все, пока бензин не закончился. А вдруг там тоже живут? Кто-то же кричал. Не оттуда разве?
И на глубину он ныряет, и по лесу бежит с лопатой, а чтобы все знали. Все видели. Вот он, человек!
Это он прорубает окна,расщепляет полено на щепки,возводит в квадрат и в степень,закрывает на зиму пленкой.Это он рвет канатные стропы,варит вар, покрывается потом.Стучит молотком и кувалдой,роет ямы, сжигает баллоны.У него на руках по пять пальцев,на ногах сапоги из резины,он как будто бы что-то знает.Только разве об этом расскажешь?Перед ним все дороги, все двери,как открыть, если ключ не подходит?Или просто стоять и стучаться,кто стучится, тому открывают.Человек!На него сверху падают камни,за спиной рвется жаркое пламя,впереди ничего не видно,а потому что нет ничего.Здесь построится новый город!Город песен, и город деревьев,с именами своих героев,о которых напишут в газетах.И будут цвести хризантемы,а по ночам падать снег…Человек!Только он знает место и время,где сочится металл, где под солнцемвырастают подсолнух и репа,где тихонько, почти незаметнопод водою сидят водолазы.Только он знает, как и откудана свету появляются блики,где хранится плакат, и про тело,абсолютно черное тело.Он идет то на юг, то на север.Что-то ищет и что-то находит.Сам не знает порой, что же это?Красиво сверкает на солнце,как будто бы с синим отливом.Товарищи тоже не знают,никогда не видели раньше.Нагрели и вдруг стали кашлять,не астма ли это? не коклюш?а может быть, все простудились?Человек!Рядом с ним все понятно и просто.Тут кольцо, за него нельзя дергать.Здесь две муфты, в углу трансформатор.Справа ящики, слева рулоны,по бокам паровые насосы.И так хочется плакать от счастья,от того, что живешь человеком,что-то хочешь, а что-то не хочешь,и не знаешь на всё ответов.Ну что случилось-то?
Я с работы жвчера пришел и так радостно мне! Лежу себе на диване, думаю, ну какая же жизнь у меня! Солнце светит, телевизор работает, душа поет! И ведь кто-то же придумал холодильники и теперь не надо продукты за окно вывешивать, не надо съедать все сразу…
И лежу я так, размышляю о законах термодинамики, о том, что тепло всегда переходит от более горячего тела к менее горячему… Тут вдруг дверь открывается, а это жена моя с работы пришла. И так радостно мне, так хорошо, что она есть у меня!
Выбегаю к ней в коридор, смотрю, а у нее лицо в слезах.
– Галя, – говорю, – что случилось?
Да у меня внутри всё вскипело, кулаки сами сжались.
– Кто обидел тебя? Кто? – обнял ее крепко, прижал к себе и чувствую, что моя она, Галя. Моя!
А она смотрит на меня, ресницы блестят, и слезка вдруг оторвалась и покатилась по щеке. Да деньги потеряла, что еще может быть?
– У меня зарплата, – говорю, – через три дня, мы с тобой в магазин пойдем, яблок купим, конфет, – обнял её крепко-крепко. – Компота вишневого, повидла… А хочешь, – говорю, – я тебе картошки нажарю? А вечером в кино сходим…
А сам думаю, куда мы пойдем? На какие шиши? Да мне занять даже не у кого. А Галя обняла меня, и стоит, горячо дышит в шею. И так мне ее жалко стало. Что случилось-то? Может, думаю, она на переговорном была? С мамой поговорила, заскучала, расплакалась.
– А давай, – говорю, – маму к нам позовем? Пусть она приедет, погостит хоть с недельку. Увидит, какие шторы ты повесила, какие занавески, машинку ей швейную покажешь, по городу погуляете…
А сам думаю, это нам всем вместе в одной комнате спать? Так они же шептаться начнут, чего доброго тесто будут бегать, смотреть. Мама впереди, Галя за ней. Станут шкафы разбирать, все с балкона повыкинут, а там мои вещи!
А Галя еще больше рыдает, упала мне на плечо, будто её с работы уволили, или премии лишили.
– Галя, – говорю, – да найдешь ты другую работу, лучше этой в сто раз! – я посмотрел ей в лицо и весело рассмеялся. – Ты же такая умная у меня, знаешь даже, как мыс называется в Баренцевом море…
Смотрю, а Галя какая-то бледная, да мне с ней на воздух надо, куда-то в лес. А может, она к врачу ходила? Узнала то, чего я не знаю? Да у меня в висках застучало, ноги подкосились.
– Галя, – говорю, и ладони ее к щекам прижимаю, – ты только не бойся, ты ничего не бойся, родная, всё хорошо будет, – а у меня у самого закололо в груди, заныло, хоть скорую вызывай.
Обнял ее, может, думаю, последние часы мы вдвоем? Минуты?
– Мы с тобой, – говорю, – долго-долго жить будем, на море поедем, будем купаться… Я тебе ракушку со дна достану, большую такую, – Господи, думаю, неужели всё правда? – Купим тебе бусы, – говорю, – из лазурита, а хочешь из сердолика, ты будешь самой красивой.… Будем фотографироваться на берегу с обезьянкой, там такие закаты Галя, рассветы…. И в столовой обязательно у окна сидеть будем, там окна большие…
А я как во сне. Думаю, что мы не птицы? Улетели бы далеко-далеко, спрятались бы в траву и сидели бы тихо-тихо…
– Галя, – говорю, и по волосам её глажу, и вдруг понимаю, что волос у нее стало меньше. – Ты только не переживай, – и чувствую, слезы в горле стоят. – Ты, – шепчу, – и без волос самая красивая…
А мне не верится, что всё так быстро, как-то непонятно, бессмысленно.… Зачем мне жить без нее? Без нее меня нет, ничего нет…
– Правда? – встрепенулась Галя.
– Конечно, – шепчу я, а у самого раздирается всё внутри, хочется завыть, закричать, заплакать навзрыд.
Запомнить её родинку на левой щеке, вдохнуть её всю, чтобы запах остался внутри.… Как жить без нее? Для чего?