Вот, в принципе, и всё, что представляет наше отделение милиции внешне и изнутри. Ещё забыл про два помещения для задержанных. Одно – на втором этаже в конце коридора, оно обычно пустует, а другое – на первом, напротив дежурки. Небольшие комнатки: три на три, отгороженные от внешнего мира стальными мощными дверями.

Первое дело, на которое я выехал стажёром в составе опергруппы, – угон древней иномарки из кооперативного гаража. Мы подъехали к гаражу вместе с потерпевшим, мужиком лет сорока, который был очень расстроен и возлагал на нас большие надежды. Но, собственно, зря. Криминалист вяло осмотрел замки. Попытался, а может, даже и снял отпечатки с очков, выброшенных из угнанной машины. Затем профессионально и быстро снял отпечатки пальцев потерпевшего, мол, ему надо знать, где и чьи на месте преступления. Оперативник Дима, слегка смахивающий фигурой на артиста Нилова, прошёлся по боксам. Не знаю, кого он смог опросить за двадцать минут, тем более в то время, когда народа в гараже практически не было. По-моему разумению, надо бы этим заниматься после шести вечера, в конце рабочего дня. Но это предположение я оставил при себе, нечего лезть с советами к профессионалам. В общем и целом, мы были на месте преступления минут тридцать. Затем благополучно отбыли в отделение, где прокурор составил протокол и передал дело следователю Шиманович – симпатичной молодой женщине, очень похожую на мою постоянную любовницу и соседку Галочку Зотову. Лицо у этой Шиманович красивое, но выражение его всегда недовольное, с гримаской брезгливости. Подходить и обращаться к ней не очень хочется. Её, кстати, сейчас нет, она в отпуске, и вернется только через месяц, если, конечно, еще не прихватит месячишко за свой счёт по семейным обстоятельствам. Женщина она не только красивая, но и умная. А вот в профессиональном плане – полный ноль. И не потому, что не может – просто не хочет. Живет она недалеко от отделения, и поговаривают, что обеды варит любимому мужу в рабочее время. Застать её в кабинете очень сложно. Выходит, дело об угоне не стоящее, так как его скинули самому последнему следаку. Когда я вышел из отделения, то столкнулся с потерпевшим, который принял меня за крутого опера и попытался выяснить, сможем ли мы найти его машину. Я, конечно, говорил, что положено в таких случаях, убеждал мужика, что всё будет в порядке. Знал бы он, что его машина совсем никого не интересует. Хотя допускаю мысль, что он догадывался: ведь спросил, почему отдали дело следователю, которая в отпуске. Что я мог на это ответить?.. Пообещал бедолаге всё разузнать через пару дней, выяснить, как говорится, детали. А ещё я узнал от него шокирующую новость: оказывается, это пятый угон из гаражного кооператива «Вымпел». Позже я слегка прокачал этот вопрос. Прокурор Константиныч, молодой мордатый парень, склонный к полноте, многозначительно повздыхал, изобразил на лице озабоченность, уверил, что всё вертится, крутится и будет тип-топ. Мужик приходил еще пару раз и даже встретился с красоткой Шиманович. О чём они беседовали, я не знаю, но, говорят, обозвал ее тупой бездельницей. Та, проявив врожденную истеричность, срочно вызвала наряд из дежурки, и два сержанта проводили бывшего автовладельца на улицу. Правда, не отреагировали на просьбу оскорбленной поддать ему как следует. Отреагировать не отреагировали, но что-то мужику посоветовали. Он больше в отделении не появлялся. Дело, можно сказать, благополучно закрыли. Через полгода этот кооператив снова замелькал в оперативных сводках. И всё было бы не так страшно, но потерпевшим оказался сотрудник ФСБ, который сам провёл расследование и указал на возможного исполнителя – члена этого же кооператива, торгующего запчастями. А заодно сбросил в Управу докладную о полной профнепригодности сотрудников нашего отделения. Начальство отреагировало, двум операм дали по строгому выговору, а следователя Шиманович уволили. Все дела по этому кооперативу оказались у неё в производстве. Не помогла ей ни красота, ни сексапильность. Своя-то рубашка у начальства оказалась ближе к телу. Подозреваемого взяли, трое суток трясли конкретно. Применяли, кажется, меры физического воздействия, но всё безрезультатно. Парень молчал, как партизан, а с воли бомбил его адвокат. Самое интересное, что в этих мерах физического воздействия не принимали участия сержанты. Как я понимаю, им нет никакого резона ссориться с низовым криминалом района. Машину фээсбэшника так и не нашли. По жалобе теперь уже подозреваемого-потерпевшего, наши ряды покинул замначальника. За методы, которые просто позорят доблестную милицию. Но система своих не сдает, перевели бедолагу в ГУИН, там такие кадры в цене.

Время идет, а новому я не обучился, не настажировался. И вот, молодой и слегка обученный, я получил своё первое самостоятельное дело – квартирная кража. Как бы в назидание подкинули: покрутись, порасследуй, а то больно много вопросов задаёшь, умник.

Двери квартиры вскрыли ключами, забрали много ценного. Хозяева занимались небольшим бизнесом. Кража в этом доме третья по счету. И в предыдущих случаях двери вскрывали ключами, не взламывали. А замки-то стояли во всех дверях фирменные. Два даже израильских, которые абы как не вскрыть. У всех потерпевших были дети, пацаны от двенадцати лет и старше. Скорее всего, кто-то из друзей снял слепки ключей. Я записал всех приходящих в гости к потерпевшим за последние три месяца, поднял протоколы по предыдущим кражам. Определилась компания дворовых пацанов, друзей. Сами-то они не способны на кражу, молоды ещё. А вот слепки ключей кому-то перепродать им вполне по силам.

Первым делом навестил участкового, пожилого старлея, который совсем не зря ел свой хлеб. Он знал об этом доме всё: кто из пацанов «дурью» балуется, кто этой самой «дурью» приторговывает по мелочевке. Он тоже был уверен, что кто-то из малышни работает на домушников. В доме криминала такого уровня нет, в этом он на сто процентов уверен. Надо выйти на эту мелочь пузатую и пообщаться плотно. Ещё участковый сообщил, что тусуются они в подвале многоэтажного дома, приспособленном под спортзал-качалку. Всё легально, всё разрешено. Этот спортзал, скорее всего, ширма для мелких уголовных дел. Придётся навестить этот клуб по интересам, а вот под каким соусом – надо подумать. И через день, взяв в напарники бывшего гребца, а ныне тренера спортшколы Саню Егорова, с виду настоящего бойца в боях без правил, я появился в этой самой «качалке». Довольно просторное помещение, правда, темноватое. Горят всего две лампочки из восьми. Посредине – теннисный стол, в углу – помост с небольшой штангой и пирамидой гантелей. В другом углу – боксерский мешок, почти новый, то ли недавно купили, то ли работают на нём не часто. По периметру – лавки. Теннисный стол уставлен бутылками из-под пива. В помещении накурено конкретно. Когда глаза привыкли к полумраку, разглядел и детали. Гриф штанги ржавый, боксерский мешок подвешен на проволоке. В помещении человек двенадцать, включая двух совсем юных особ. Да и сами пацаны не старше семнадцати. Настороженность сразу прошла, когда мы представились менеджерами боксерского клуба «Буревестник». Ищем спортивных ребят, которые хотели бы выступить в боях без правил за очень хорошие деньги. Питание и тренировки мы обеспечим. Иногда в таких вот «качалках» попадаются настоящие самородки. Трое ребят, фактически с улицы, сделали себе и имя, и деньги. Пацаны верят, а почему бы и нет. Я показал им «корочки» мастера спорта, а вид Санька сам за себя говорил. В общем, познакомились, пацаны угостили нас пивом. Я продемонстрировал пару ударов, чем привел пацанов просто в щенячий восторг. Да, ещё мешок от третьего удара правым боковым лопнул и совсем не от силы удара, просто нитки сгнили. Не пользуются ребятки снарядом. Заглотив неимоверное количество пива, через два часа мы стали своими. Я почти не пил, финансировал это мероприятие. Малолетка-шустрик только и успевал бегать за пивом. Пора было уходить, ничего интересного для себя я не нарыл, пустой пьяный базар. Хотя один экземплярчик интересный был, он смотрел на меня с восхищением, видно мечтал стать крутым бойцом. Вот только с виду он – дохляк дохляком. Подсовываю ему пиво бутылку за бутылкой, рассказываю про бои, в которых якобы участвовал и, конечно, побеждал. У пацана рот не закрывался от восхищения. Ему тоже захотелось чем-нибудь погордиться, чем-то удивить меня. Пиво сделало своё дело. Он заявил, что у него есть улётные «тёлки». Тёлки так тёлки, уходим вместе. У киоска малец еще догоняется пивом. И тут выясняется, что «тёлки» настолько улётные, что с пивом к ним соваться нечего. Они по «кайфу» встревают. По кайфу так по кайфу. Деньгам моим конец, но интуиция подсказывает, что я на правильном пути.

Обыкновенная квартира, условный стук и два «косячка» у меня в кармане. Без этого ни любви, ни ласки у козырных дам. Подруги оказались малолетками, тусующимися в грязном до ужаса подвале со сборищем разномастного люда. Есть и очень зрелые экземпляры. Кто-то уходит, кто-то приходит, большая часть народа в движении, меньшая в отключке, витает где-то в своих наркотических грёзах. Олежка меняет свою дозу на порцию подвальной очень быстрой любви и уже через пять минут свободен. Но свобода его удручает, как всякого русского, ему уже жалко своей дозы, использованной так бездарно быстро.

– На фиг нужна мне эта случка, и без неё хорошо бы обошёлся, – пожаловался он мне. Взгляд у пацана тоскливый. Он очень надеется на мой неиспользованный «косячок». Для гарантии я показываю ему эту райскую вещь и предлагаю раскумариться где-нибудь на свежем воздухе. От этого подвала меня затошнило. На лавочке в сквере мальчонка употребил кайф с опытностью наркомана со стажем. И тут его понесло от огромного количества вогнанных в организм кайфовых штукенций. Говорил он без умолку минут тридцать. А наводящие вопросы неотвратимо вели его к полной вербовке. Совсем не зря я выкинул приличную сумму своих кровных денег (завтра придется опять клянчить у родителей на бензин), но зато у меня в кармане такой кадр! Я просто уверен в своей удаче. Чтобы закрепить успех, встречаюсь с Олежкой ещё два раза. В активе три места, где торгуют наркотой, а также условные стуки и контрольные слова. Сдаю эти точки городским оперативникам по борьбе с наркотиками и предупреждаю, что эти «хаты» – одно из звеньев серьезного дела, которое курирует большое начальство. Парни, конечно, не верят, но не отреагировать боятся. Чем черт не шутит. Я их предупредил, чтобы накладок не вышло. Слышал мимоходом, что все нарко-точки контролируют сами борцы с этим зельем. Через день все три квартиры были разгромлены, а хозяева взяты с поличным.

Не затягивая, провел с Олежкой задушевную беседу, по ходу которой он уяснил, что сдал оперативнику, то есть мне, три «хаты», люди из которых арестованы, и шухер идёт по всему району. Заодно навёл и на домушников, которые, правда, еще на свободе, но будут взяты со дня на день. «Леплю» внаглую, всё равно наркоман ничего не помнит. Парнишка чуть в обморок не упал, плачет и стонет, видно представляет, что натворил, и что ему за это будет. Я успокаиваю бедолагу, клянусь, что это всё между нами, я его самый надежный друг.

– Да я за тебя любого по стенке размажу!

Небольшой «косячок» успокоил и расслабил парнишку, ничего страшного не произошло. Он безвольно подписал приготовленную бумагу, проштамповал на ней свои отпечатки пальцев. (Это уже моя самодеятельность, так сказать, для полной гарантии). Я дал первое задание новоиспеченному агенту сыска:

– Ты должен выяснить все детали по квартирным кражам. Узнай, кому передаются слепки ключей. В общем, чем больше информации, тем легче твоя жизнь. В виде бонуса получишь «дури» немерено. Думаю, что у тебя получится, ты ведь, Олежка, свой среди них. А среди своих какие могут быть секреты!

Моё первое дело обрело, наконец, кое-какие очертания. Но я об этом пока молчу.

Везение просто нечеловеческое, так бывает только в кино. Всего три дня понадобилось Олежке, чтобы проявить свои шпионские способности. (А может, мечта о бонусе подстегнула секретного сотрудника уголовки). Как бы то ни было, в среду парень мне доложил, что это Лёха. С ним толковали Оспа и Кобзя (Оспа в переводе на обычный язык – Саша Корниенко, лицо которого в крупных оспинах, а Кобзя – Женя Кобзев). Их фамилии мелькали во всех эпизодах. Они были частыми гостями в ограбленных квартирах. Лёха проживал раньше в этом доме, он был неформальным лидером местной шпаны. Квартиру родители обменяли на меньшую на другом конце города, и ему пришлось переехать. Как раз после каждого появления Лёхи случались грабежи квартир, а у пацанов сразу появлялись деньги. Ещё Олежка вспомнил, что зимой они ездили отдыхать на турбазу. Лёхина подружка Зинуля Карпова вырядилась в норковую шубку явно не её размера. Больше она в ней никогда не появлялась. А самое главное – эти пацаны были совсем недавно в квартире Кирюши Завьялова. Они сами рассказывали, мол, хотели у него мопед купить. Выходит, на прицеле квартира Завьяловых? Семья из четырех человек, вполне благополучная. Папа у них какой-то большой военный начальник. Машины каждый год меняет. Значит, в квартире есть, чем поживиться.