– Надобно молодых офицеров поприсмотреть в походе. В поход сей назначили мы охотников и всех со знанием нескольких языков. А командиры знать обязаны английский, французский да итальянский. Хорошо стали готовить офицеров. Сия практика есть лучшая школа для них. Пусть поупражняются в счислении пути, обсервации, в экзерцициях всяческих, и ясно будет, кто в будущих войнах на первые линии выходить должен.

Екатерина потерла виски и сразу вспомнила недосказанное, заторопилась.

– Да-да, сии походы уменья флоту добавляют, но и дрянь в нем выпирает всякая. В предыдущем походе сколько раз на мели натыкались, на якоре стояли, когда не знали время флюсов и рефлюсов. Волна отходила, и вся громада корабельная на песок садилась. Я им приказала на сие вести записи, точно описывать и сочинять планы портов, виды берегов и прешпект снимать, промеры глубин произвесть и обо всем в Коллегию донесть. А кроме того, сии фрегаты под видом купеческих судов следует в Черное море провесть. У нас такие там еще не строятся.

– Мудро, мудро, – прищурив свой глаз, по-медвежь-ему урчал фаворит. – Ты раньше всех наших тугодумцев дворцовых поняла, что в южном устремлении России Божье провидение тобой водит. Петру Великому на тех широтах пораженья предопределены были, – знал ревность императрицы к деяниям прославленного предшественника. – Тебе же победы великие суждены.

Угли в очаге прогорели, темнели, в комнату заползал сумрак, о государственных делах говорить больше не хотелось. Потемкин шагнул к креслу…

…Отбирали в эту экспедицию тщательно. Федор Ушаков попросился первым: английский он знал, с французским управлялся, а итальянский, который обязали выучить, обещал познать по месту прибытия.

К 14 июня 1776 года все было готово к отплытию. Капитан 2 ранга Тимофей Козлянинов, что возглавил экспедицию, собрал всех офицеров перед отплытием в большой каюте на «Северном орле».

– Сие место кают-компания на чужеземных флотах называется, будут здесь собираться для морских обзоров, бесед и столованья все наши офицеры. Адмиралтейств-коллегия такой распорядок думает обозначить с будущего года специальным ордером повсеместно. Мы же собрались здесь, дабы еще раз проследить по карте движение наше, выслушать секретную инструкцию для неукоснительного пользования, уточнить пункты относительно нашего сношения с посланниками российскими за рубежом.

Капитан встал, отдернул шторку у карты и, строго поглядев на офицеров, словно убеждаясь в благонадежности, изложил план движения.

– Фрегаты «Павел», «Наталия», «Григорий» идут с коммерческими товарами под видом купецких и с флагами таковыми. «Северный орел», на коем буду я, для их препровождения назначен. В Ливорно, куда мы придем, в ведомстве генерал-майора Ганнибала есть еще два фрегата – «Святой Павел» о двадцати шести пушках и «Констанция» о двадцати четырех. Они там к нашей необъявленной эскадре присоединятся. Мы с вами на всем пути неразлучно следовать обязаны. Ежли какие приключения, како штормы, туманы и прочая приключится, я вам рандеву назначаю.

И он походил вдоль каюты, сообщил адреса консулов, по которым следует сообщать о неприятностях.

– Однако же ни в какие порты без необходимой нужды не заходить. В крайнем случае можно заходить в английские порты и ни в коем случае во французские.

Козлянинов склонился над картой и уткнулся в окончание Пиренейского полуострова.

– Первое рандеву назначаю здесь, в Гибралтаре, а потом далее в Средиземном море. Вы первый раз в таком походе и должны знать, что в Средиземном море бродят морские разбойники и надо употреблять всякую осторожность при встрече с ними и быть всегда готовым защитить как свой фрегат, так и другие.

Капитан свел брови, подумал, как бы примериваясь к ситуации.

– Но каков бы ни был вид разбойный у всех кораблей, самим на них не нападать. Купеческие суда не останавливать и не осматривать. Для отдания же салютов разным кораблям поступать по силе международных трактатов.

Далее Тимофей Козлянинов поздравил всех с началом похода и пожелал усердной службы.

Федору Ушакову в усердии отказать было нельзя, постичь морскую науку дальнего перехода хотел давно. Расстояния, конечно, были несравнимы с его первым архангельским дальним походом. «Северный орел» стал для него новым морским училищем, таким же важным, как Кикин дом. Под командой Козлянинова Федор стоял на палубе при подходе к Копенгагену, неотступно следил за компасом в Английском канале, проводил обсервацию в Атлантическом океане, давал команды при салюте у Гибралтара, снимал план порта Магон. Козлянинов в конце похода, довольный настойчивостью и умением хваткого офицера, с удовлетворением сказал:

– Ну вот, капитан-лейтенант, в вас никто не ошибся – ни те, кто рекомендовал, ни я, когда брал в поход. Готовься, Федор Федорович, корабль в Ливорно принять. – И, видя радость на лице Ушакова, разъяснил: – Я же говорил, что там у нас еще с Архипелагской экспедиции фрегат «Святой Павел». Готовься принять его у Паниоти. Да скажи мне, что для этого фрегата нужно, ибо я отсель скоро имею в поход отправиться.

…Так и принял он в сентябре 1776-го под начало первый свой в Средиземноморье фрегат.

Ливорно для Ушакова, считай, родным городом стал. Здесь, после дальних переходов в Мессину, на острова Архипелагские, в Гибралтар и на Мальорку, экипаж отдыхал. Ему отдыхать не нужно было. Его тело в морском походе все больше распрямлялось, наливалось упругостью, здоровьем, дышалось ему на палубе свободнее, в голове было ясно и спокойно. Хорошо думалось, далеко виделось Ушакову. Он не ощущал себя песчинкой в этой пучине морской, нет, наоборот, он все больше и больше чувствовал море, учился повелевать стихией, быть неподвластным ее разгулу. «Святой Павел» – это уже не плоскодонные тихоходы «Курьер» и «Модон». Пушки опоясывали корабль, скорость была отменной, так что никакой пират не спасется. Правда, половина пушек была спрятана, дабы не возбуждать ни французов, ни неаполитанцев, ни венецианцев, а тем паче турок. Пьемонтские и другие негоцианты сразу почувствовали безопасность перевозки грузов русскими кораблями. Берберийским, то бишь варварийским [7] , пиратам они были не по зубам.