Никакая деятельность не может быть прочна, если она не имеет основы в личном интересе.

Если у человека нет эгоистической заинтересованности, то и не будет полной отдачи, так уж человек устроен, и бороться с этим бесполезно.

Из борьбы личных интересов вырабатывается не лучший из возможных, а возможнейший из лучших порядков.

Есть два рычага, которыми можно двигать людей: страх и личный интерес.

Выгода для одного часто бывает ущербом для другого.

Все, что несправедливо, оскорбляет нас, если не приносит нам прямой выгоды.

Где выгода, там и бремя (т. е. имеющий права должен нести и обязанности).

Встань пораньше – выгадаешь день.

Высокомерие складывается из чересчур высокого мнения о себе и чересчур низкого о других.

От высокомерия происходит раздор, а у советующихся – мудрость.

Амбиции разрушают своего обладателя.

Человеку по природе свойственно относиться высокомерно к тем, которые угождают ему, и с уважением к тому, кто перед ним не сгибается.

Если бы тебя усыновил царь, твое высокомерие не знало бы предела. Почему же ты не гордишься сознанием, что ты сын Божий?

Кто поднялся на цыпочки, не может долго стоять.

Постоянная важность является маской посредственности.

• Непомерные притязания – вот источник наших горестей, и счастье в жизни мы получаем тогда, когда он иссякает.

• Иной раз довольно не примириться с высокомерием и чванством, чтобы обратить их в ничто; порой их достаточно не заметить, чтобы они стали безвредны.

Наша свобода зависит от свободы прессы и не может быть ограничена без того, чтобы не быть потерянной.

Перья стреляют дальше нарезных пушек.

Газета – секундные стрелки истории.

Окно в мир легко закрыть газетой.

• Четыре враждебные газеты более опасны, чем тысяча штыков.

• Для управления печатью нужны хлыст и шпоры.

В газетах нет ни слова правды. Поэтому их и читают.

Пациенты, не читающие газет, чувствуют себя превосходно. Те же, которых я специально заставлял читать «Правду», теряли в весе.

• Можно в чем угодно убедить целую страну наверняка, если дух и разум повредить с помощью печатного станка.

Письмо (или бумага) не краснеет.

Что написано пером, то не вырубить топором.