– Шарлатан! Мошенник! Становись на суд и расправу, низкий плут! Довольно ты нас морочил, негодяй!

Несчастный, казалось, потерял всякое самообладание. Побледневшее лицо его выражало ужас.

Вдруг в зал быстро вошел дворецкий. Изумленный бурной сценой между вельможами и иностранцем, он было попятился, но вслед затем громко и отчетливо провозгласил:

– Курьер из Гатчины от его императорского высочества цесаревича Павла Петровича с пакетом для графа Александра де Калиостро!

О прибытии фельдъегерей и курьеров императрицы и августейших особ нужно было сообщать немедленно и не взирая ни на какие обстоятельства. Вельможи мгновенно выпустили из рук терзаемого ими магика и, отступив, оставили на свободе.

Озираясь из-под круглых бровей испуганно-озлобленным взором, растерявшийся магик, казалось, в первое-мгновение не мог понять всего значения пришедшего ему на помощь неожиданного обстоятельства, и почему разъ яренные члены капитула внезапно отступили. Тем време нем курьер в гатчинской старо-прусской форме «малого двора» быстро вошел и, по безмолвному указанию Елагина, подал пакет растерзанному Калиостро и так же быстро удалился. Дрожащие пальцы магика не повиновались ему.

– Позвольте, любезный граф, – мягко сказал Иван Перфильевич, – помочь вам.

Он взял пакет, вскрыл его и вслух прочел, что его высочеству государю цесаревичу благоугодно дать аудиенцию иностранцу графу Александру де Калиостро в Гатчине, в Мальтийском павильоне.

Мгновенно осчастливленный российским цесаревичем итальянец был окружен вельможами, которые с очаровательными улыбками сердечно пожимали ему руку, благодушно поздравляя с высокой милостью. Ни малейшего намека на недавнюю бурную сцену теперь не осталось. Придворные протеи продемонстрировали магику дивное искусство мгновенных превращений, превосходящих Овидиевы.

Когда Калиостро осознал происшедшее, обычная важность возвратилась к нему. Он благодарил поздравлявших его вельмож на своем своеобразном итало-французском языке. С глубоким реверансом Иван Перфильевич подал ему гроссмейстерскую цепь египетского масонства.

Граф возложил ее на себя и вновь превратился в Великого Кофта.

– Достопочтенные мастера и любезнейшие братья! – сказал магик. – Мрачные искушения рассеялись! Обступившая нас из-за моей мгновенной слабости и вашего недоверия мгла миновала, и чистейший свет надежды осветил нас. Великий князь Поль зовет меня к себе. Он хочет услышать великие истины, столь близкие его возвышенной душе. Если здесь сокровище скрылось от нас, то мы обретем его, быть может, там, в Гатчине. Да благословит же Великий Строитель Вселенной мою встречу с принцем. А чтобы окончательно развеять мрак и очистить наши сердца, предлагаю пропеть священный псалом ордена.

И, не дожидаясь согласия, Калиостро, громко и торжественно запел. Члены капитула дружно вторили ему.

– А теперь, братья, – воскликнул граф по окончании псалма, – предлагаю временно прекратить работу всех лож, подчиненных капитулу, с тем, чтобы дальше уже вести ее по согласованным и правильным чертежам, которые предложу вам от имени высших руководителей ордена после свидания с принцем Полем.

– Действительно, нам надо осмотреться и очиститься! – сказал Куракин.

– Как наместный мастер объявляю запрет! – повысил голос Иван Перфильевич!

– Теперь к вам моя речь, князь! – обратился Калиостро к Голицыну. – Страдания вашего родительского сердца мне очень понятны. Но ободритесь и познайте сладость возвращения надежды. Выздоровление вашего ребенка началось. Опасность миновала. Я победил темные влияния зловещих духов, ополчившихся на младенца, чтобы погубить его, так как прекрасное грядущее ожидает этого избранника судьбы. До сих пор ни вам, ни княгине нельзя было видеть первенца. Но на этой же неделе вы увидите ваше дитя. Хотя пока и на малый срок, однако, достаточный, чтобы вы могли поверить в ваше счастье. Дитя еще чрезвычайно слабо, но уже вне всякой опасности.

– Как мне благодарить вас, граф! – воскликнул вновь исполненный доверия к магику обрадованный князь. – И как достойно выразить сожаление и раскаяние, которое я теперь испытываю!

– То было искушение и минутная победа над всеми нами темных флюидов зла, не более! Весь путь адепта священной магии усеян такими и подобными искушениями. Но я должен молитвой и уединенными размышлениями подготовить себя к свиданию с принцем, на которого ныне все наши надежды! Простите!

Калиостро поклонился и вышел.

Члены капитула сошлись в тесный кружок посреди комнаты и долго шептались, совещаясь.

Солнце уже поднялось над Невою и птичьи хоры вдохновенно щебетали в голландском саду гостеприимной старушки, когда князь Кориат очнулся от безумного забытья любви.

Пламя лампады перед статуей Мадонны померкло в дневном сиянии. Ложе таинственной «внучки» было смято и осквернено, но он не мог вспомнить, как попал на него.