Спор между сенсуализмом и рационализмом в значительной степени был обусловлен односторонностью их подходов к проблеме познания. Кроме того, общими для них недостатками были:

1. Так называемая «гносеологическая робинзонада» (от имени Робинзона Крузо), поскольку в качестве субъекта познания рассматривался исключительно индивидуальный (к тому же весьма абстрактный) субъект.

2. Умозрительные рассуждения о познании из-за отсутствия в те времена научных знаний о нейрофизиологических и психических процессах, происходящих в познающем человеке.

3. Непонимание общественно-исторического и культурно-обусловленного характера сознания и познания.

Противопоставление чувственного и рационального в познании было преодолено в гносеологии И. Канта и учении К. Маркса о практике.

В XVIII в. вызрело и идеологически оформилось общеевропейское интеллектуальное и духовное движение, получившее название Просвещения (в современной трактовке – Модерна). Виднейшими представителями французского Просвещения были, прежде всего, философы – авторы многотомной «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел»: Д’ Аламбер (1717–1783), Д. Дидро (1713–1784), К.А. Гельвеций (1715–1771), П. Гольбах (1723–1789), Вольтер (1694–1778), а также Ш. Монтескье (1689–1755) и Ж.-Ж. Руссо (1712–1778).

На британских островах философами-просветителями выступали Дж. Толанд (1670–1722), Шефтсбери (1671–1713), Фр. Хатчесон (1694–1747) и др.

В Германии идеологами Просвещения стали Х. Вольф (1679–1754), Г.Э. Лессинг (1729–1781), А. Баумгартен (17141762), М. Мендельсон (1729–1786).

В XVIII в. происходила бурная европеизация России, что не могло не привести к проникновению в страну идей Просвещения, которые были не чужды до определенного момента даже императрице Екатерине II, ведшей личную переписку с Д. Дидро. М.В. Ломоносов (1711–1765), А.Н. Радищев (1749–1802),

Н.И. Новиков (1744–1818), С.Е. Десницкий (1740–1789), Я.П. Козельский (1728–1794) могут быть названы в качестве видных представителей этой системы воззрений в России.

В целом идеи и ценности Просвещения содержали разрушительные и созидательные задачи. Движение Просвещения можно представить в себе как широкое фронтальное наступление на устои существовавшего тогда общества. Подобно молоту, оно наносило беспощадные идеологические удары по господствовавшим в те времена в Европе институтам монархической власти, по сословной системе организации общества с ее многочисленными пережитками, по церкви и религиозной традиции в целом. Социальной базой Просвещения, без сомнения, было «третье сословие», иначе говоря, буржуазия, уже осуществившая к тому времени промышленную революцию и инициировавшая революцию научную. «Дело» оставалось за политической революцией, которая открыла бы перед восходящим классом безграничные возможности уже не только в сфере экономики.

Несмотря на ряд национальных особенностей и индивидуальные вариации в системе идей известных деятелей Просвещения все же можно выделить несколько ключевых положений, которые и составили, по существу, философскую программу этого движения, оказавшую значительное влияние на многие общественные процессы в жизни европейских народов в XIX–XX вв.

Пожалуй, главной и определяющей в Просвещении была именно идея разума, понимаемого как высший критерий определения достоверности и права на существование чего-либо: будь то догматы христианской религии или правила хорошего тона в обществе, организация промышленного производства или способы лечения болезней. Просвещение, по сути, провозгласило культ разума и обосновало его приоритетное значение в жизни человека и общества.

В связи с этим возникает вопрос: какая же концепция разума находилась в основании идеологии Просвещения? Как это ни парадоксально, но разум здесь понимался рационалистически но скорее в духе сенсуализма. Иначе говоря, была провозглашена приоритетная роль человеческого разума, но опирающегося на… чувственный опыт. Естественно, что из этого положения вытекали далеко идущие выводы. Во-первых, объектом критики со стороны таким образом понимаемого разума стала церковь с ее догматами, таинствами, обрядами и всей культовой стороной деятельности, которые стали трактоваться как проявление невежества людей. Критика велась с позиций деизма (Дж. Толанд, Шефтсбери, Лессинг, Вольтер), утверждавшего, что Бог является создателем природы и ее законов, но отрицавшего Божий Промысел в истории и чудеса; и откровенного атеизма (Д. Дидро, Гельвеций). Поэтому просвещенческий разум поддерживал только так называемую естественную религию, по сути сведенную к нормам морали и права, понимаемые как универсальные и всечеловеческие. Таким образом, разум Просвещения фактически стал обоснованием религиозного индифферентизма и, в конечном счете, атеизма.

Во-вторых, критике подверглись метафизические системы в философии, преимущественно за то, что они не могут получить эмпирического подтверждения. Так Просвещение расчищало путь для позитивизма и материализма в философии.

В-третьих, для Просвещения неприемлемым было общество с вполне определенными консервативными устоями: абсолютной властью монархов, сословными привилегиями, вековыми традициями и т. п. Просвещение мечтало о грядущем «царстве разума», под которым фактически понималось именно буржуазное общество. Высшим проявлением и воплощением разума Просвещение считало науку и научное познание, материализующее свои достижения в технику и технический прогресс, который рассматривался как необходимое условие будущего всеобщего процветания.

В социокультурном плане Просвещение дало крайне поляризованные результаты. С одной стороны, оно подготовило идейную почву для политических революций, прежде всего, для Великой французской революции 1789 г. Оно действительно идеологически обосновало научно-технический прогресс, ставший символом западной цивилизации; декларировало права человека и гражданина, заложило основы гражданского общества.

С другой стороны, многие надежды и упования философов-просветителей не оправдались. Чаяния свободы, равенства и братства, ставшие лозунгами Великой французской революции, обернулись в XIX столетии качественно новыми формами несвободы, неравенства и враждебности людей, свойственными теперь уже буржуазному обществу. Культ разума оказался в действительности торжеством буржуазного индивида с присущим ему практическим энтузиазмом и неиссякаемой «волей к власти». Придание же ему универсального характера сформировало устойчивую европоцентристскую установку человеческого сознания, что в результате стало косвенной причиной и оправданием колониальной политики европейских держав. Непомерно завышенными оказались также надежды на науку и технику. Это стало очевидным уже в ХХ веке, когда обнаружились неоднозначные последствия научно-технического прогресса и его неспособность кардинально решать социальные, духовно-нравственные и культурные проблемы.