Ограбь меня нежно

Аннотация

Все то, с чем уже довелось столкнуться телохранителю Евгении Охотниковой, больше напоминало какую-то мальчишескую забаву, чем серьезные покушения на ее клиентку. Все эти хлопушки, злобные смайлики на заборах… А между тем мужа Марины Романа убили… И теперь Марина опасалась за свою жизнь. Ведь случай на дороге, несмотря на всю незатейливость такого приема, как бросание каких-то предметов на лобовое стекло авто, лишь по счастливому стечению обстоятельств не привел к аварии. Может, совершив убийство Романа намеренно и обдуманно, преступник хотел обставить гибель Марины как трагическую случайность? Это не так уж и глупо, «почерк» не совпадает…

Глава 1 – …Евгений? – Евгения. – Баба, что ли? – Девушка. – Девушка… На кой тогда… А, вот. Взяли трубку. Вообще-то я давно взяла трубку и, терпеливо слушая этот не особенно приятный диалог, уже задумывалась, а не положить ли мне ее обратно. Беседовали два голоса – мужской и женский. Женский звучал с какой-то непонятной претензией, мужской – примиряюще, но общее впечатление все равно было не слишком радужным, и, догадываясь, что один из говорящих – мой будущий клиент, я уже заранее хотела отказаться. – Алло! Это Евгения… Евгения Охотникова? – снова послышалось визгливо-раздраженное сопрано. – Да. Слушаю вас. – Мне сказали… порекомендовали вас. Сказали, что вы работаете как телохранитель… это действительно так? – Да, это действительно так. Вам угрожает опасность? – Да! Еще как! Еще как угрожает! Но это… это не телефонный разговор. Вы не могли бы подъехать ко мне в офис? Если вы мне подойдете… ну, то есть… если мы договоримся, то… я найму вас… прибегну к вашим услугам. После такого вступления мне снова захотелось бросить трубку, но я уже целый месяц сидела без работы, поэтому вновь сдержала эмоции и спросила адрес. В конце концов, мне с ней детей не крестить, с этой бабой, авось и сложится. Все лучше, чем без дела сидеть. Тети не было дома, она разгуливала по рынку в поисках ингредиентов для очередного кулинарного шедевра, и, оставив записку, чтобы она не волновалась моим отсутствием, я вышла на улицу к своему «фольку». Повернув ключ в замке зажигания и немного послушав нежное урчание движка, я надавила на газ и двинулась в направлении предполагаемого клиента. Упомянутый офис представлял собой риелторскую контору недалеко от центра города, и, увидев, как оформлен фасад, я сразу поняла, что проблем с оплатой моих услуг здесь возникнуть не должно в принципе. – Добрый день, – слегка улыбнулась я, стоически выдерживая артобстрел критически оценивающих взглядов. – Я Евгения. Это со мной вы недавно разговаривали по телефону. В помещении, заставленном оргтехникой и стильной офисной мебелью, находилось всего два человека, мужчина и женщина, по-видимому, те самые, диалог которых я слышала в телефонной трубке. Жгучая брюнетка какого-то цыганского вида испытующе оглядывала меня с ног до головы, видимо, определяя, «подойду» ли я ей. Наконец осмотр закончился. – Пройдем в кабинет. – Она жестом указала на дверь, ведущую в какое-то помещение. – Вова, мы поговорим, если меня будут спрашивать, пускай перезвонят. Огромный красномордый Вова с пузом как на двенадцатом месяце беременности, со скрипом повернулся в кресле и понимающе кивнул. «Кабинет» был раза в три меньше по площади, чем предыдущее помещение. Но оформлено и обставлено все было на уровне и даже довольно уютно. – Присаживайтесь, – между тем говорила моя нанимательница, устраиваясь за небольшим столом с компьютером. – Давно вы работаете как телохранитель? «Начинается…» – с раздражением думала я, внешне стараясь сохранять спокойствие. – Давно. – Просто… то есть это я к тому, что для девушки такая работа как бы… как бы несколько необычна. У вас… по-видимому, должен быть… какой-то определенный опыт… опыт подобной деятельности? Во все время своего невнятного монолога цыганистая дама буравила меня вопросительным взглядом, будто стараясь пробуравить до самого дна души. Что ж, придется частично открыть тайны биографии. Иначе, похоже, окажется, что я зря потратила бензин и время. – Мой отец – военный, и я решила продолжить семейную традицию. Я окончила специальное учебное заведение, где обучали бойцов спецназа, выполняла боевые задания. Ну а теперь решила перейти к более мирным видам деятельности – вот охраняю покой и безопасность соотечественников. – Спецназа? О… – несколько ошалело и теперь уже с удивлением разглядывая меня, говорила «цыганка». – Ну что ж… тогда… это меняет дело. Если у вас есть боевой опыт… тогда конечно. Тут моя собеседница сделала паузу, о чем-то глубоко задумавшись, в результате этих раздумий достала сигарету и с видимым удовольствием затянулась. – Меня зовут Марина, – через некоторое время произнесла она. – Марина Захаровна Бесхвостова. Ну для вас – просто Марина. Мы ведь теперь будем много общаться… «Чур меня», – как-то инстинктивно подумала я. Если, кроме сохранности своей драгоценной жизни, эта женщина ищет и «жилетку», чтобы изливать на нее свои очень интересные всем переживания, то я точно откажусь, даже если мне грозит еще один месяц безработицы. – У меня, как видите, – бизнес… – между тем продолжала моя собеседница, неопределенно поведя рукой в сторону, будто приглашая осмотреть интерьер комнатушки. – Мы вели его с мужем и… Ах, все это случилось так недавно, мне тяжело говорить… Марина снова сделала несколько глубоких затяжек и, собравшись с силами, продолжила: – В общем-то все шло хорошо, мы занимались недвижимостью, продажа, аренда… Ну, вы понимаете. Но с какого-то времени мы стали замечать некоторые странности… – Что именно? – Понимаете… это довольно сложно объяснить… Больше на уровне ощущений. Вот знаете, как бывает: вы входите в комнату, и она вроде пустая, а между тем вы ясно чувствуете, что здесь кто-то есть. Слушая эти загадочные речи, я уже начала опасаться, что мне придется оберегать новую клиентку от негативного влияния темных сил и посетителей с того света, но дальнейший рассказ, к счастью, показал, что реальная почва во всех этих «ощущениях» имеется. – Мы почувствовали какое-то повышенное внимание к себе, какое-то влияние извне. Как будто кто-то следил за нами и при любой возможности старался помешать. Иногда расстраивались уже полностью оговоренные и согласованные сделки, причем по причинам совершенно непонятным. Иногда случались какие-то дурацкие казусы с информацией: кажется, мы говорили одно, а клиент понимал совсем по-другому… Ну, в общем, с определенного времени мы начали замечать вот такие странности – и это беспокоило нас, хотя, конечно, мы и предположить не могли, насколько все окажется серьезно. Ну а потом… потом случилось ужасное… Снова пауза и несколько глубоких затяжек. – Мой муж, Роман… он… ах да, я не сказала. Мы живем на Тихой, знаете, там большой жилой комплекс, рядом с парком? Ну вот. Муж оставлял машину на стоянке и, возвращаясь домой, любил прогуляться по аллеям. Знаете – вечер, тишина… Очень успокаивает после работы. Вот в один из таких вечеров он и… Ах, как это все тяжело! Марина опять сделала довольно продолжительную паузу, и я начала думать, что, возможно, здесь действительно есть для меня работа. – В общем, в один прекрасный… точнее, ужасный вечер он не вернулся. Я ждала до утра, звонила на сотовый… Но он не брал трубку. Да, нужно сказать, что муж возвращался поздно, иногда даже в двенадцатом часу. Ведь время риелтора не нормированное. Хочешь жить, как говорится, умей вертеться. Тем более в таком бизнесе. Ну вот. Я, конечно, знала его обычный маршрут, но ночью идти искать не рискнула, а утром позвонила в полицию. Там, как водится, начались отговорки, дескать, и времени еще мало прошло, и может, он просто у другой бабы заночевал… Ну, как обычно у них… А потом слышу, он еще с кем-то разговаривает. Ну этот, который трубку взял. Поговорил и снова меня переспрашивает: какой адрес. Я повторила, а он и говорит: в парке сегодня ночью труп мужчины обнаружили. Не хотите ли, мол, на опознание съездить? И знаете, так это просто, как будто это самое обычное дело – с утречка на труп полюбоваться. Марина вновь замолчала, нервно затягиваясь. – И вы… опознали? – осторожно спросила я. – Опознала, – каким-то сразу севшим, низким голосом проговорила она. – Горло перерезано… Говорят, непрофессиональное убийство… рука дилетанта. Да мне-то какая разница! Его-то уж не вернешь. И дилетант… справился. – И теперь вы опасаетесь за свою жизнь? – Конечно! Разумеется, я опасаюсь! И имею все основания для этого. У меня бизнес, дела… Постоянно встречи, консультации. Масса людей, самых разных. Мало ли что кому может не понравиться. Ведь к каждому в голову не залезешь, чего он там себе думает. – Вы получали от кого-нибудь конкретные угрозы, какие-то негативные замечания в свой адрес? – Да нет… пожалуй, нет. Наоборот, очень многие даже благодарят. В сущности, мы ведь помогаем людям. Найти дом, свой, комфортный и уютный, чтобы именно вам жилось там хорошо и счастливо… Было похоже, что Марина Захаровна по непобедимой риелторской привычке инстинктивно переключается на рекламный слоган. – Нет, если говорить о клиентах… ну, по крайней мере, так, чтобы явно, прямо в глаза… нет, негативного я не припоминаю. – Тогда, может быть, конкуренты? Кто-то выиграет, если вы уйдете с рынка? – Хм… А вот это вполне возможно… Хм… конкуренты. А я как-то, признаться, и не подумала. Но… – Тут Марина отвлеклась от своих мыслей и снова пытливо уставилась в меня своими буравчиками. – Вам-то это зачем? Вы ведь телохранитель, не следователь. – Да, но осуществлять охрану клиента гораздо проще, когда знаешь, откуда именно исходит угроза. Так что там с конкурентами? – Ну, собственно, здесь только один вариант – Антоша. Барзеев Антон Викторович. У него контора на Приволжской. Мы с ним работаем по одному району. Город… поделен, можно сказать. У каждого свой кусок пирога. Но сами понимаете, желающих много, а пирог не резиновый. Вот и приходится… делиться. С Антошей мы пару раз пересекались… довольно неприятно, это такая… тварь. Он злопамятный, может отомстить. Да я говорила в полиции… только что толку с этих разговоров. Что в лоб, что по лбу. Они, наверное, и не проверяли его. Хотя, на мой взгляд, Антоша кандидат номер один. В главных подозреваемых должен ходить. Конечно, сам он за нож не возьмется, но у него шушеры всякой в знакомых – половина города. Шепнет обдолбаю какому-нибудь – тот за дозу и мать родную прирежет. Ведь говорят, что убийство непрофессиональное… – По работе вы часто встречаетесь с этим Антоном? – Да практически вообще не видимся. Зачем он мне нужен? Да и потом, не такой он дурак, чтобы в глаза угрозы высказывать. Нет. Эта сволочь исподтишка сделает, чужими руками. Поэтому я и говорю. Легко может быть, что он навел. – То есть в плане ежедневной охраны его можно не опасаться? – Его-то нет, а вот прихвостней его… Поэтому-то я и подумала о телохранителе, что не знаешь, откуда чего ждать… – Понятно. Есть кто-то еще, кто вас беспокоит? – Ну, как сказать… Путается тут под ногами бабка одна… Вот эта уж точно беспокоит так беспокоит. В каждую щель влезет. Без мыла. Несколько раз у меня из-за нее аренда срывалась. Знаете, ведь на куплю-продажу еще нужно клиента найти, да с деньгами, да уговорить его, да походить, да побеспокоиться. А аренда – милое дело. Сдал – получил. Жить-то где-то людям надо. Хоть и не в собственной квартире. У нас иногда по нескольку таких сделок в день бывает. Это, как говорится, товар ликвидный. Ну и влезла тут эта Зинка. Она живет в Светлом… это тот район, по которому мы работаем. Ну вот. У нее друзей-знакомых – вся деревня, и частенько случалось так, что появляется квартира… например, в аренду. Находится клиент, начинаешь вести переговоры – глядь, а Зина уж сдала. Раз влезла, другой… так достала, что сил никаких… – Но тогда получается, что это вы имеете к ней претензии, а не она к вам. Чего же здесь опасаться? – Ну как… – Марина несколько замялась, снова пытливо взглянув на меня, как бы определяя, стоит ли мне доверять тайну. – Она, Зинка эта, совсем страх потеряла. Ну мы ее разок-другой… на место и поставили. – Это как? – А так. Как аукнется, так и откликнется. Так же сделали, как и она нам. Раз у нее квартиру перебили, другой… Смотрим – не понимает. Ну тогда Рома сказал кое-кому, прижали ее в уголке, объяснили. Теперь вроде поуспокоилась, больше не лезет. По крайней мере внаглую, как раньше. Поняла, кто в доме хозяин. – И за всем тем вы считаете, что ее нужно опасаться? – У нее сын – уголовник. То и дело на зону к нему передачки таскает. Вообще он вроде по воровству больше, а так – кто его знает. Они ведь там тоже… рука руку моет… одна компания. В тюряге-то все вместе сидят и воры, и убийцы… Ситуация начинала для меня проясняться, и, чтобы удостовериться в том, что я верно понимаю проблему, я решила озвучить Марине свое мнение об этом деле. – Итак, если я правильно поняла свою задачу: я должна обезопасить вас от негативных воздействий со стороны людей случайных и вам лично, возможно, даже незнакомых. – Да! Именно! Именно случайных! Вы не представляете, Женечка, сколько подлости кругом, сколько клеветы. Сколько зависти. Черной. – У меня с собой типовой договор на мои услуги, который я заключаю со всеми своими клиентами. Вам нужно с ним ознакомиться и, если что-то не устраивает или вы захотите что-то дополнить, сказать мне. Вот, пожалуйста. Я протянула Марине договор, где, кроме прочих условий, был указан тариф. Марина читала спокойно, обозначенная сумма не вызвала у нее никаких эмоций, и я поняла, что по поводу регулярности оплат могу не волноваться. – Ничего. Нормально, – резюмировала она, прочитав. – Меня все устраивает. Когда вы сможете приступить? – Когда вам удобно, только, разумеется… – После небольшого аванса? – понимающе улыбнулась бизнес-леди. – Да. Если не трудно. – Что ж, отлично. Сегодня я, в общем-то, ничего особенного не планировала, слишком все это еще свежо… все последние события. Но на завтра у меня назначено несколько встреч, и я буду чувствовать себя гораздо спокойнее, если меня будут сопровождать. Тем более человек тренированный, как боец спецназа… В последних словах мне послышалась некоторая ирония, но я решила пропустить мимо ушей. Что касается моих «специальных» навыков – уже столько людей могло на практике убедиться в их пользе, что обижаться на одного сомневающегося было бы смешно. Договорившись о том, что завтра к восьми утра я подъеду на Тихую, и уточнив адрес, я попрощалась и поехала обратно домой. Аванс мне пообещали завтра, так что при всех стараниях и беспримерном терпении, которые проявила я в разговоре с Мариной, в сущности, возвращаться приходилось несолоно хлебавши. – Новый клиент? – с улыбкой встретила меня тетя Мила. – Новое блюдо? – в тон ей ответила я, уловив волшебный аромат, доносившийся из кухни. – Да. В этот раз – рагу с сельдереем. Итальянский рецепт, пальчики оближешь. Так ты мне не сказала о клиенте. Мужчина? Симпатичный? Какого возраста? Подходит тебе? – Увы! Женщина, страшная, как горгона Медуза, возраст средний, но мне совсем не подходит. Пока разговаривала с ней, все время хотелось плюнуть и уйти. – Что ж не ушла? – Ну а сколько еще мне без работы сидеть? Я уж соскучилась даже. – Кино посмотри. – Не одно же кино… Нужно и к реальной жизни иногда возвращаться. – Это точно. Давай-ка, мой руки да за стол. Тебя ждет вкуснейшее рагу. Заглянув в кухню, я увидела сервированный как в лучших ресторанах стол, на плите стояла кастрюлька, в которой что-то шкворчало и булькало, издавая аппетитные запахи. – Ого! Вот это натюрморт! Мы кого-то ждем? – Великолепному кушанью должна соответствовать великолепная обстановка. – Моя тетя – поэт. – Я просто люблю готовить. Утром, встав, как обычно, в шесть, я приняла душ, позавтракала и отправилась на улицу Тихую к своей новой клиентке. По дороге я размышляла над особенностями своей новой работы и пыталась определиться с тем, на чем главным образом мне следует сосредоточиться, но пока понятно было одно: никакого конкретного направления, по которому я могла бы целенаправленно работать, не вырисовывается, и, чтобы день прошел без эксцессов и клиент убедился в пользе моего присутствия, мне придется смотреть в оба. Подъехав к дому и демонстрируя добросовестность, я хотела подняться в квартиру, но когда позвонила Марине, чтобы сообщить, что иду, она сказала, что в своем подъезде никого не боится и «принимать» ее у дверей не нужно. – Толик, наверное, уже подъехал, – говорила она через несколько минут, выходя из подъезда и окидывая глазами бесконечные ряды разномастных автомобилей, припаркованных во дворе. – Передвигаться будем на моей машине. Ваша функция – чисто охранная. А, вот он! Взгляд Марины оживился, и она, а следом за ней и я направились в сторону очень большого черного китайского джипа. Рыжий веснушчатый Толик с наколками на всех пальцах без выражения скользнул по мне взглядом и включил зажигание. По-видимому, его предупредили о дополнительной пассажирке. – Сегодня у меня не очень много дел, – лопотала Марина, копаясь в своей необъятной сумке. – Сейчас заедем в офис… нужно… нужно будет перекинуться парой слов с Володей… да и проконтролировать заодно. И вам… надо… аванс. Да? Правильно? Мы ведь так договаривались? Я с готовностью подтвердила. – Ну вот. И вам. Потом у меня сделка и вечером показ. Вот, собственно, и все на сегодня, пока работы для вас немного. Нужно будет в регистрационной повнимательнее смотреть, ну и на показе… Там, правда, лишних людей не будет, но все равно… Осторожность никогда не лишняя. Правильно? Разумеется, у меня была своя точка зрения по поводу того, где надо «повнимательнее смотреть», но посвящать клиента в технические подробности я не стала. Регистрационная палата – людное, напичканное видеокамерами место, где в плане личной безопасности может угрожать разве что продуманный и тщательно спланированный террористический акт. Там-то как раз можно практически не смотреть. А вот подходные пути… Маршруты передвижения, одинокие прогулки… Ведь и мужа Марины, Романа, убили как раз в такой момент… Тут мне пришло в голову, что, для того чтобы узнать такую подробность жизни отдельного гражданина, как привычка прогуливаться по ночам в парке, нужно быть либо очень хорошо с ним знакомым, либо очень внимательно за ним следить… – Послушайте, Марина, – прервала я неумолкающий щебет своей клиентки. – А о том, что ваш муж, возвращаясь с работы, любит пройтись до дома пешком, даже несмотря на позднее время, – об этом многие знали? Я ожидала, что тут же услышу ответ, но, как ни странно, вопрос, кажется, поставил Марину в тупик. Она долго молчала, о чем-то размышляя, и наконец проговорила: – Хм… а вы знаете… странно, что я не подумала… а ведь об этих прогулках практически никто и не знал. То есть… это значит – за ним следили. Скрытно, исподтишка… Значит, и за мной могут так же… Ах, Женя, я так боюсь… Ведь это может быть кто угодно. В глазах Марины действительно застыл неподдельный испуг, и я посчитала нужным сказать что-то ободряющее. – Но вы-то не прогуливаетесь по ночам в парке… – Ах! Конечно нет! Что вы! Я из дому-то выйти боюсь… одна. Хорошо теперь вы у меня есть… – Ну вот. Чего же вам опасаться? Занимайтесь своими делами. Остальное – моя забота. – Скажите, Женя, а у вас бывали случаи, когда… ну когда клиента… на клиента кто-нибудь нападал? Бывали? – Бывали, – не очень охотно отвечала я, припомнив кое-что из таких «случаев». – И как? – во все глаза смотрела Марина. – Вы… вы справились? – Это моя работа, – скромно и с достоинством ответила я, надеясь, что на этой оптимистической ноте и прекратится разговор на щекотливую тему. Дамочка, похоже, и без того нервничала, и, если сейчас она начнет выпытывать подробности тех или иных «случаев», дополнительные проблемы мне обеспечены. Но, к счастью, мы уже подъехали к офису с претенциозной вывеской «Парламент», и Марина переключилась на текущие дела. – Привет, Вова, – говорила она, по-хозяйски окидывая взором помещение. – Ну как? Никто не звонил? – Да нет. Наверное, ждут, что ты позвонишь сама. – Как обычно… Дай-ка мне журнал. Я не забивала их номера телефонов в трубку. Каждого тут еще… запоминать. Вова взял со стола большую тетрадь, и Марина, полистав страницы, стала нажимать кнопки на телефонной трубке. – Алло? Инна? Добрый день. Ну что у нас – все в силе? Сегодня в десять в регистрационной, вы помните?.. Что ж, отлично. Только вы подойдите немного пораньше. Где-то за полчаса. Нужно будет подготовить договор ну и там… кое-какие формальности. Хорошо? Ну вот и прекрасно! До встречи. Так… эта есть… Теперь продавец… Кто это у нас? Угу… Значит, Людмила… давайте-ка нам сюда Людмилу… Марина снова потыкала пальцем в телефон и почти слово в слово повторила свой предыдущий монолог, изменив только имя. – Несложная сделка, – комментировала она, закончив разговор по телефону и обращаясь ко мне. – Две лохушки… Обычная продажа. На такие сделки я езжу сама. Даже Рому не брала. Когда еще… когда еще он… ну в общем… Марина замолчала, не находя слов, и через несколько минут, как бы оправившись, продолжала: – Ну вот. А сейчас… впрочем, если бы было что-нибудь сложное, с нюансами, как говорится, я бы… вот… вот, Вова бы со мной поехал. Даже не в плане охраны, а… вообще. В нашем деле, знаете как… держи ухо востро. Ну а здесь… здесь все просто. Надеюсь, нюансов не будет… – Не говори «гоп», – как-то мрачновато произнес Вова, и Марина снова занервничала. – Ладно тебе… еще сглазишь. Давайте-ка, Женя, мы лучше с вами… Где ваш договор? Давайте я подпишу, ну и рассчитаемся… по авансовым, так сказать, платежам. Мы снова прошли в тесный «кабинет», и, достав из миниатюрного сейфа пачку купюр, Марина выплатила мне часть вознаграждения за услуги. – Так, Вова… мы в палату, – деловым тоном говорила она, выходя следом за мной из кабинета и запирая дверь. – Остаешься за главного. Смотри не зевай. Всех впускать, никого не выпускать… В общем, сориентируешься. Идемте, Женя. – Была у меня секретарь… девочка, – продолжала Марина, уже сидя на заднем сиденье своего джипа. – Да и та на больничном сейчас. В офисе оставить некого… Ах, все одно к одному… Клиентка задумалась о своем, а я тем временем следила за дорогой и внимательно осматривала окрестности, которые мы проезжали. Конечно, я была далека от того, чтобы ожидать автоматную очередь из какого-нибудь припаркованного неподалеку автомобиля, но отмечать разные необычные мелочи – часть моей работы. И, как выяснилось совсем скоро, настраивала внимание я не зря. На одном из тесных перекрестков, где со всех сторон стояли старые одноэтажные дома, терявшиеся в разросшихся чуть ли не на проезжей части деревьях, из этих самых зарослей прямо на лобовое стекло джипа неожиданно вылетела брошенная кем-то большая ветка, и Толик, автоматически до упора вдавивший тормоз, чуть было не получил два хороших удара справа и сзади. Торопясь проехать перекресток, он прибавил газу, когда зеленый уже мигал, предупреждая, что сейчас закроет движение, и водитель громадного «УАЗа», тронувшийся вперед с перпендикулярного направления, по-видимому, не предполагал, что на самой середине перекрестка наша машина затормозит. А легковушка, ехавшая сзади и тоже, наверное, рассчитывавшая успеть, еще меньше была готова к такому неожиданному повороту событий. В общем, под громкий мат, перемежавшийся со звуками скрежещущих тормозов сразу нескольких автомобилей, на перекрестке выстроилась замысловатая ломаная линия машин, и потребовалось несколько перемен светофорного сигнала, прежде чем затор наконец рассосался и мы могли ехать дальше. – Вот! Ты видела? Видела?! – растревоженной курицей кудахтала Марина, в пылу эмоций переходя на «ты». – И вот такое – на каждом шагу. Буквально на каждом! То бутылки какие-то с неба сыплются, то сделки неизвестно почему срываются… – Может, просто хулиганы? – осторожно предположила я. – Нет! Нет! Это не хулиганы. Это… это специально подстроено. Умышленно. Вскоре мы подъехали к регистрационной палате, где, пробиваясь сквозь плотную толпу счастливцев, продающих и покупающих недвижимость, Марина, сосредоточенная и вся подобравшаяся, как скакун перед стартом, то и дело с кем-то здоровалась. Понимая, что в моем присутствии здесь практически нет необходимости, я не особенно следила за ней самой, сосредоточившись на том, что происходило вокруг. Мне хотелось получить представление об этой среде, о внутренних взаимоотношениях, царящих тут, о правилах игры. Казалось, что, если я «войду в тему», мне будет легче ориентироваться в том, где правда, а где ложь в этой действительно весьма неоднозначной сфере деятельности, в том, насколько можно доверять эмоциональным заявлениям моей клиентки, и в том, насколько вообще достоверна информация, которую я получаю. Марина между тем уже с кем-то эмоционально беседовала. – …так ты бы ей сказала, – участливо убеждала она какую-то раздутую, как шар, тетку. – Объяснила бы, что при аренде риелторские – в размере платы за месяц, что все так берут, не нами придумано, не нам и отменять. – Да я говорила… – жалобно скулила тетка. – А она все – уступи да уступи… Ну и пришлось… – «Пришлось»… Надо было потверже… Настоять надо было на своем. А так, если каждый начнет уступать, так это… это у нас весь бизнес развалится… Ладно, пока, мои клиенты уже пришли. Инна! Инна, я здесь… Марина оживилась, замахала руками, и я увидела, что от двери на нее с надеждой смотрит целая группа товарищей. Высокая и худая, средних лет женщина, которой махала Марина, как неприступной броней была окружена мужчинами, опасливо озирающимися кругом. Один из них судорожно сжимал в руках чем-то – не иначе купюрами – наполненную спортивную сумку и беспокоился сильнее других. Пробившись к ним сквозь толпу, Марина заговорила с ними, то и дело поглядывая на входную дверь. Вскоре глаза ее снова оживились, и я поняла, что прибыла вторая сторона сделки. – Так, – по-деловому начала Марина. – Людмила, Инна… пойдемте со мной. Нам сейчас нужно будет подписать договор… Инна, квартира оформляется на вас, правильно? Вы – единственный собственник? – Да, – испуганно оглядываясь по сторонам, отвечала долговязая Инна. – Ну вот и прекрасно. Людмила, пойдемте, – говорила Марина, многозначительно глядя в мою сторону. Правильно расценив этот красноречивый взгляд, я отправилась следом. Мы вышли из основного здания и направились в небольшую пристройку, где за столами с компьютерами сидело несколько человек, яростно щелкая по клавишам. С точки зрения личной безопасности беспокойство здесь мог доставить разве что этот минутный переход, поскольку в пристройке тоже было довольно людно и повсюду торчали загадочные темные «глаза» видеокамер. Осуществить в таких условиях нападение решился бы разве что полный идиот. Марина подсела к одному из столов и углубилась в документы, ее клиенты тоже недоуменно пялились в бумажки, а я, выполняя свои профессиональные обязанности, наблюдала за обстановкой. Но ничего из ряда вон выходящего не случилось. Моя клиентка, в стотысячный раз повторяя давно заученные фразы, бойко объясняла клиентам основные пункты договора купли-продажи, девушка за компьютером со скоростью света набирала текст, все были сосредоточены и заняты делом. – Так… пожалуйста, ваши паспорта, – командно-административным тоном говорила Марина, протягивая руку. – Инна… Людмила… Прежде чем передать документы, удостоверяющие личность, девушке за компьютером, Марина сама просмотрела страницы, и то, что увидела она в паспорте Людмилы, изменило ситуацию настолько кардинально, что даже я ненадолго потеряла душевное равновесие. Что уж было говорить об Инне и ее спутниках. За время, пока продолжался эмоциональный монолог моей клиентки, Инна несколько раз порывалась встать из-за стола (не иначе как для того, чтобы бежать со всех ног из этого гиблого места), а мужчина со спортивной сумкой, побагровев от напряжения, вцепился в свою ношу так, что посинели руки, и вся наружность его выражала готовность стоять насмерть. – Как… Людмила… как же так? – совсем негромко и даже довольно вежливо начала Марина, затормозившись на страницах паспорта, где стояли штампы с регистрацией. – Вы – не выписались? Как же так? Вы идете продавать квартиру, подписываете договор… и не позаботились об элементарном… об элементарных вещах… Людмила довольно неплохо изображала на лице невинное недоумение девочки, не понимающей, что она сделала плохого, но за всем тем было понятно, что «забывчивость» эта вовсе не случайна. – Да я… как-то… как-то не подумала, – пытаясь сыграть наивную простушку, бормотала она. – И потом… это ведь можно потом… это всегда можно… в любой момент. – В какой момент? – Марина набирала темп. – Вы продаете квартиру. Получаете деньги. Деньги не маленькие! Вы подписываете договор. Все! Право собственности переходит к другому человеку. Как можете вы оставаться прописанной там?! Кто позволит?! Кто разрешит постороннему человеку прописаться в своей собственности?! Вы бы разрешили?! Позволили бы кому-то с улицы прописаться в собственном жилье?! Нет! Наверное, вы не позволили бы! Так по какому же праву вы хотите остаться прописанной в квартире, которая с этого дня принадлежит другому человеку?! Вот – Инна! Она платит вам деньги. Она надеется, что за свои деньги получит товар. Жилье. Квартиру, на которую она надеялась. И что же получается?! Получается, что она платит деньги, а в квартире прописаны вы! Так?! Правильно?! Инна снова приподнялась на стуле с явным намерением куда-нибудь скрыться, но Марина удержала ее за руку. – Подождите, Инна. Мы сейчас все выясним. И в какое же положение вы ставите меня?! – снова возмущенно говорила Марина, обращаясь к Людмиле. – Я – риелтор. Гарант законности сделки. Человек, отвечающий за то, что все будет в порядке и никто не пострадает. Что теперь могут подумать обо мне?! – Но я… – Припертая к стенке, Людмила, кажется, начинала осознавать всю тяжесть совершенного ею преступления. – Что вы?! Вы заявили, что хотите продать квартиру, обратились в солидное агентство, вам нашли покупателя, обговорили все нюансы сделки… Теперь вы пришли сюда, чтобы получить деньги. И что же выясняется?! Вы не выписались! До сих пор не выписались из квартиры, которая фактически уже вам не принадлежит! Марина еще долго на разные лады повторяла одно и то же, то и дело упоминая о своей чуть было не запятнанной безупречной репутации и деньгах. Девушки за компьютерами бросили свою работу, наблюдая бесплатный цирк, а Людмиле, окончательно потерявшей кураж, кажется, уже не нужны были эти самые деньги, настолько мучили ее угрызения совести. Но при всем возмущении таким непорядочным поступком со стороны продавца, отказываться от риелторского вознаграждения Марина явно не планировала. Побушевав еще немного, повеселив компьютерных девушек, моя бойкая клиентка уже гораздо тише сказала что-то девушке, печатавшей договор, и, снова одарив меня взглядом, которым подзывают собачку, вышла на улицу. Там, не удостоив меня ни единым словом или каким-либо иным знаком внимания, она сосредоточилась на экране своего телефона. Через минуту, видимо, отыскав в списке контактов нужный номер, Марина нажала вызов и приложила телефон к уху. – Эмма? Эммочка, милая, выручай… Ну да, как обычно. Заставь дурака… Какая-то дурища деревенская… Мы уже договор подписываем, а она еще из квартиры не выписалась… да… да… да, очень… очень срочно. Сделаешь? За мной не заржавеет, сама знаешь. Нет… нет, Эммочка, до завтра никак не ждет. Прямо сейчас надо. Там покупатели… Вообще, эта сделка – ужас какой-то! Как будто из дикого леса выбежали… Что те, что эти. Покупатели тоже с придурью, того гляди вообще откажутся, а мне что же теперь из-за этой дуры гонорар свой терять? Помоги, Эммочка! Я в долгу не останусь… Правда? Поможешь? Ты моя золотая! Так мы сейчас приедем? Хорошо… Хорошо… Ладно… С чувством глубокого удовлетворения, договорившись, Марина нажала сброс и наконец соизволила вспомнить, что я – тоже одушевленный предмет. – Женя… Форс-мажор. Нам сейчас нужно будет… Впрочем, неважно. Я вот что хотела спросить… Мне сейчас надо ненадолго отъехать, решить проблему с этой идиоткой. А вторая там… ну ты сама видела. Так вот, пока меня не будет, ты не могла бы… как бы… покараулить их. Мало ли что им в голову взбредет, а мне из-за этого гонорар терять… А? Присмотришь? Но такое предложение мне совсем не понравилось. Во-первых, я подрядилась «присматривать» за самой Мариной, а вовсе не за ее клиентами, а во-вторых, резвая бизнес-леди как-то уж слишком свободно начала распоряжаться мной, и я решила объяснить ей, что телохранитель и девочка на побегушках, это не одно и то же. – Послушайте, Марина. При нашем первом разговоре вы сказали, что вам угрожает опасность, и сегодняшний случай на дороге как нельзя более очевидно это подтвердил. Поэтому моя задача – обеспечить именно вашу охрану, а не Инны или кого-то еще. Если вам нужен был человек для того, чтобы помогать вести бизнес, то вы обратились не по адресу. Я осуществляю охрану и, с того момента, как подписан договор, должна постоянно находиться рядом с вами, иначе, если произойдет что-то непредвиденное, а меня не будет рядом, получится, что я не выполнила условия этого договора, а я тоже дорожу своей репутацией. Выслушав эту отповедь, Марина какое-то время молчала, осмысливая, но в конце концов, кажется, признала справедливость сказанного мною. – Ну хорошо… хорошо, – как бы нехотя соглашалась она, по-видимому, не привыкнув к тому, чтобы ее указания встречали какие бы то ни было возражения. – Ладно, поедешь с нами. Тогда надо будет эту фефелу… настроить в нужном ключе… И хватит мне «выкать», мы давно перешли на «ты». Вернувшись в комнату с компьютерами, где уже восстановился статус-кво и девушки вовсю щелкали кнопками, Марина подсела к покупательнице, одарив ее теплым взглядом любящей матери, взяв за руку и чуть ли не приобняв. – Инна… Инна, вы не должны волноваться. В таких сделках… разное может случиться. Для этого и существуют риелторы. Чтобы решать все сложные вопросы и обеспечивать неукоснительную законность совершаемых актов купли-продажи. Людмила повела себя немного легкомысленно, но я уже обо всем договорилась. Сейчас она проедет с нами в паспортный стол, и там ей помогут оперативно решить все проблемы. Вам нужно будет просто немного подождать. Почитаете договор, вникнете в его содержание… Возможно, у вас возникнут какие-то вопросы, я рада буду вас проконсультировать. А вы, Людмила, идемте с нами, не будем терять время. Когда мы устроились в салоне китайского джипа, Марина, не тратя лишних слов, лаконично, как приказывают извозчику, проговорила: – Толик, в паспортный. Да поднажми, это срочно. Больше за всю дорогу она не проронила ни слова, и окончательно сникшая Людмила имела полную возможность как следует поразмыслить о своем поведении. Глава 2 Послушный Толик гнал как мог, неожиданных летающих веток на сей раз на пути не встретилось, и минут через пятнадцать джип остановился у какого-то здания. Выйдя из машины и направляясь следом за Мариной к двери, расположенной в торце дома, я увидела, что нас уже ждут. Роскошная восточная женщина с высокой прической и ярким макияжем приветливо, но, на мой взгляд, чересчур слащаво улыбалась, протягивая к Марине руки, как будто собиралась ее обнять. – Мариночка… как приятно… – Эмма… ты не представляешь… – озабоченно отвечала Марина, красноречиво скашивая глаза в сторону Людмилы. – Какие уж тут приятности… Выручай! Только на тебя вся надежда… Идемте, Людмила, – совсем другим тоном почти приказала она. Что касается меня, то, снова перейдя в общении со мной на стрельбу глазами, Марина дала понять, что я должна ждать ее здесь. «Царица… твою мать», – не удержавшись, сплюнула я и, вернувшись к джипу, возле которого, отрешенно глядя в пространство, покуривал невозмутимый Толик, стала прохаживаться туда-сюда в терпеливом ожидании. Ждать мне пришлось не особенно долго. Вскоре все снова устроились на сиденьях, и, проведя очередные пятнадцать минут в дороге, мы вновь оказались в комнате с девушками и компьютерами. Но, увы, на сей раз там не оказалось Инны и ее группы поддержки. Беспомощно оглядываясь, Марина все искала глазами, но вокруг были уже совсем другие люди. Марина подошла к девушке, незадолго до того печатавшей нам документы, и, поговорив с ней, снова вернулась к нам с совершенно другим выражением лица. Нервно потыкав в трубку, она трагическим тоном начала говорить: – Инна… Инночка… что случилось?.. Мы уже решили все проблемы, стоим тут, ждем вас… Как?.. Как передумали?.. Инна… это ведь не шутки, захотел – пришел, захотел – ушел. Вы договаривались, пообещали… на вас надеются… Как же так?.. Но я… Инна! Уже напечатан договор, с вас могут взять неустойку за отказ от уже оговоренной сделки! Тут и покупатель… все вас ждут… Инна! – уже выходя из себя, почти выкрикнула Марина. – Вы не можете так поступить! Человек выписался из квартиры! Мы для вас отрывали от дела занятых людей! Я заплатила, в конце концов! Мы подадим в суд! В сердцах Марина со всей силы надавила на кнопку и, кажется, чуть не швырнула подальше саму телефонную трубку от досады, что не получает желанного гонорара. – Извините, Людмила, сделка не состоится. Вот что значит откладывать то, что следует всегда делать вовремя, – ледяным тоном проговорила Марина, не глядя на окончательно ошалевшую Люду. – Но… как… как это? – недоумевающе стала бормотать та. – Как… я… я ведь уже выписалась… Я выписалась из квартиры! – Ну что ж, вы ведь хотите продать ее. Вот и выписались. Все правильно. По крайней мере, следующие покупатели не сбегут от вас, пока вы будете это делать. Если вы теперь их найдете… – язвительно подпустила Марина. – Но… как же так! Я… я уже документы… Я все документы оформила! Вы обещали! – Я?! Я обещала?! Нет, это вы обещали! Обещали, что у вас все готово, а оказалось, что вы даже не выписаны из квартиры, которую собирались продать. Что, думала и там и там успеть? И бабки получить и в квартире остаться? Самая умная?! Да?! Ну вот и сиди теперь… жди следующего дурака. Ей покупателя, можно сказать, на блюдечке с голубой каемочкой поднесли, а она… кому еще была бы нужна эта развалюха твоя… – Мошенница! Стерва! Да я… я в суд подам… – Дамы, можно потише? – донесся от столов недовольный голос, и, моментально убрав звук, Люда и Марина вышли на улицу. Там они не стали продолжать обмен любезностями, а, демонстративно повернувшись спиной друг к другу, разошлись как в море корабли. – Стерва! – плевалась Марина, снова усевшись на сиденье джипа, и я даже не решилась бы точно определить, кого именно она сейчас имеет в виду, – нерасторопную Люду или чересчур пугливую Инну. – Свяжись с дураками… – В офис? – лаконично поинтересовался непрошибаемый Толик. – В офис, в офис… Обрадуем Вову – не видать ему сегодня аванса. По дороге Марина еще несколько раз возвращалась к печальным воспоминаниям, честя на все лады упомянутых «дураков», а я, почти не слушая ее возмущенных восклицаний, сосредоточилась на другом. Здание регистрационной палаты было окружено массивным железобетонным ограждением, и, когда мы, поскандалив и пошумев, вышли на улицу, я заметила, что на этом заборе, прямехонько напротив того места, где был припаркован китайский джип, нарисован кругленький «смайлик» с таким злобным прищуром, что на минуту мне стало даже как-то не по себе. Я могла поклясться, что когда мы подъехали сюда, этого рисунка не было. Значит, он сделан за то недолгое время, что мы отсутствовали, выясняя отношения с Людой и Инной. Значит, о провале этой сделки кто-то знал. Знал и радовался. Пропуская мимо ушей выкрики Марины, я припоминала ее слова о несостоявшихся по неизвестным причинам сделках и всеми фибрами души чувствовала, что рисунок появился на заборе неспроста. Но додумать эту мысль в спокойной обстановке у меня не получилось. Уже подъезжая к офису, на очередном повороте Толик, неожиданно что-то увидев, резко затормозил, но джип все равно подскочил так, что мне показалось, что мы взлетаем. – Что?! Что опять?! – заведенная с утра, с готовностью закричала Марина. – Что это? Услышав, как заскрежетало что-то по днищу, я велела Толику остановиться и, выйдя из салона, увидела позади машины толстенную ветку, на которую, по-видимому, и наехал джип. – Что там? Что, Женя? – беспокойно кудахтала Марина, увидев, что я возвращаюсь. – Ничего. Просто… мусор. – Мусор? Какой мусор? Откуда здесь может быть мусор? Что, опять что-то подбросили? Да? Подбросили?! Скажи… ты должна сказать мне. – Да нет… навряд ли, – кажется, не очень убедительно отнекивалась я. – Скорее всего просто ветром… принесло. Мы уже подъехали к офису, и Марина, выскочив из машины, побежала к дверям, не иначе – жаловаться Вове на свою жестокую судьбу и объяснять, что по сравнению с этим, аванс – сущие пустяки. Я же, окончательно уверенная, что все эти случайности вовсе не случайны, раздумывала о том, кто мог подбросить под колеса джипа бревно и не перейти ли нам в связи с этим на передвижения по дорогам в моей собственной машине. Толик, основными положительными качествами которого, по-видимому, были молчаливость и невозмутимость, быстротой реакции, кажется, не отличался, да и по маневренности массивный «китаец», несомненно, уступал юркому «фольку». А маневренность, судя по многообещающему началу, могла мне в работе весьма и весьма пригодиться. – Ты представляешь?! Ты представляешь?! – возмущенно восклицала Марина, когда я, немного поотстав от нее, чтобы осмотреться и определить, насколько чреваты случайностями окрестности самого офиса, зашла наконец внутрь. – А! Вот! Вот как раз… Женя! Она тебе подтвердит. Женя, скажи ему. – Что сказать? – Все скажи! Как нас чуть в аварию не вовлекли, как сделку сорвала… идиотка эта… Скажи ему, а то он мне не верит. – Да верю я, – говорил грузный Вова. – Я ведь тебя предупреждал о том, что нужна охрана. – Уф… Я так вымоталась, будто сегодня весь день на показы ездила, а времени-то всего… Ух ты! – удивленно воскликнула Марина, бросив взгляд на часы, висевшие на стене. – А времени-то… уже два почти. Только зря потеряла его из-за идиотки этой. Слушай, Вовик, давай хоть в кабак съездим, что ли. Хоть пообедаем… горе зальем. – Давай. Только ты платишь. Я, сама знаешь… аванс не получил сегодня. – Да знаю, знаю. Думаешь, мне жалко? Было бы с чего… авансы раздавать. Что, звонил кто-нибудь интересный? – Да нет… была парочка звонков по продаже… я записал. А так… купить пока никто ничего не хочет. – Ну, как обычно. Если уж день начался отвратительно… до вечера другого не жди. Ладно, поехали. Вова со скрипом вывалился из кресла, Марина, зайдя в свою комнату, по-видимому, пополнила активы, и все уже собирались выйти на улицу, как в дверях показался Толик. – Что?! Что?! – моментально и даже уже с какой-то готовностью заволновавшись, беспокойно зачастила Марина. – Мне… в туалет, – проговорил Толик, и в ответ на эти простые слова Марина вздохнула так, будто у нее гора свалилась с плеч. – Уф… никаких нервов не хватит. Так и ждешь… сюрприза. Дождавшись, когда Толик закончит свои неотложные дела, Марина, пропустив всех вперед, заперла помещение, и дружною толпою мы направились к джипу. – А что, сигнализации у вас нет? – поинтересовалась я, заметив, что кроме поворота ключа в замочной скважине, никаких специальных действий Марина не предпринимала. – Ну что ты! Разумеется, есть. Как можно… Просто днем мы обычно не включаем… а что, думаешь, надо? – Думаю, не помешает. Если уж ты так опасаешься… перестраховаться нелишне. – А, Вова? – обратилась Марина за подтверждением. – Как считаешь? – Ну включи, – лениво ответил тот, всем своим видом показывая, что в данном конкретном случае уступает только женской слабости. Проделав некие дополнительные движения, в результате которых там и сям загорелись красные лампочки, Марина, которую послушно ожидала вся компания, повернулась лицом к массам и, снова встав во главе, уверенно направилась к джипу. Однако не успела она пройти и двух шагов, как из-под днища автомобиля повалил какой-то странный дым, что-то зашипело, и через секунду с оглушительным треском разорвался какой-то загадочный снаряд, выпуская во все стороны снопы искр и окончательно окутав джип черным облаком. – Вова! Вова! Что это?! – в истерике верещала Марина, так и порываясь подбежать к машине, несмотря на то что я изо всех сил держала ее, пытаясь пригнуть к земле и закрыть собой. Но выждав время и увидев, что больше ничего не происходит, я поняла, что, кроме шумного фейерверка, других сюрпризов нам здесь не приготовлено и сочла возможным отпустить наконец Марину, бившуюся в моих руках. – Вова! Вова! Это невыносимо! Я с ума сойду! – причитала Марина, после освобождения, вопреки моим ожиданиями, бросившаяся не к джипу, а к своему слоноподобному коллеге. Между тем я осторожно подошла к окутанному дымом автомобилю и, оценивая повреждения, которых практически не наблюдалось, все больше убеждалась, что весь этот переполох вызвало немудреное устройство, наподобие обычного фейерверка и оставленное здесь только затем, чтобы напу – гать. «Что за черт… – в недоумении рассматривая остатки конструкции, думала я. – Пацаны? Для них вроде бы сложновато… А для взрослого человека, поставившего цель серьезно навредить… глупо». Но так или иначе, я очень хорошо понимала, что после случившегося никакая сила не заставит Марину снова сесть в джип и что в целом этот забавный инцидент, будто по заказу случился именно для того, чтобы поспособствовать моим планам. – Послушай, Марина, – начала я, убедившись, что первые эмоциональные волны схлынули и моя собеседница может воспринимать человеческую речь более-менее адекватно. – Я еще в регистрационной хотела тебе сказать… Будет гораздо лучше, если мы станем передвигаться на моей машине. Она и маневреннее, да и я буду чувствовать себя гораздо увереннее, зная, что полностью контролирую ситуацию и сама сижу за рулем. – Да?.. – глядя на меня глазами беспомощной маленькой девочки, спрашивала Марина. – Конечно! Так будет гораздо лучше. И… безопаснее. Давай я сейчас быстренько сгоняю за своим «фольком», он ведь остался во дворе твоего дома, а вы пока посидите в офисе, успокоитесь, придете в себя… Можно заказать что-нибудь… съедобное. Хотя… лучше дождитесь моего возвращения. – Да! Мы дождемся, – с каким-то странным пафосом заговорила Марина. – Раз уж все… вот так вот… раз уж война… тогда пускай. Езжай за своей машиной, Женя, и возвращайся скорее. Мы будем ждать… Ободренная этим вдохновенным напутствием, я вышла из офиса и, заказав такси, минут через двадцать подъезжала к дому Марины, где с сегодняшнего утра томился в бездействии мой «фольк». Оказавшись в привычной атмосфере за рулем собственной машины, я почувствовала себя гораздо увереннее и, решительно надавив на газ, поехала обратно в риелторский офис. Там я убедилась, что накал страстей утих и принимать пищу Марина может в более-менее спокойном эмоциональном состоянии, не нанося вреда желудку. – Ну что ж, Толик, – с сочувствием говорила она по-прежнему невозмутимому и молчаливому водиле. – У тебя, по всей видимости, внеплановый отпуск. Посмотри, что там с джипом, проконсультируйся с Геной… помнишь, там… в сервисе? Толик, снова не произнеся ни слова, кивнул. – Ну вот. Заедешь к нему, пускай посмотрит… Если, конечно, сможешь сейчас ехать. – Не думаю, что с этим возникнут проблемы, – вставила я свое веское слово. – Хлопушка была совсем детская, видимо, рассчитанная на то, чтобы просто попугать. – Ну что ж, расчет удался, – мрачно произнесла Марина. – Я до сих пор не могу в себя прийти. Сегодня они подложили хлопушку, а завтра? Подготовят растяжку? Или подкараулят с ножом, как Рому… Видя, что мадам снова расчувствовалась и истерика не за горами, я поспешила сменить тему и напомнить о ресторане. – Куда поедем? – бодро поинтересовалась я. – Ах да… Ну что, Вовик, заглянем к Тоне? Давненько у нее не были. Это на Прокатной, Женя, знаешь тот район? Далековато, правда, но хозяйка – моя хорошая знакомая, иногда подбрасывает клиентов… Съездим. Показ только вечером, так что времени хватит. Улица Прокатная находилась у черта на куличках, и добираться туда из центра города, учитывая пробки, нужно было как минимум час. Но желание клиента – закон, и я не стала возражать. На Прокатную так на Прокатную. Может, в разговоре с «хорошей знакомой» мелькнет интересная информация, которая даст хоть какую-то наводку на того, кто мог все это организовать… Все то, с чем до настоящего момента довелось мне столкнуться, больше напоминало какую-то мальчишескую забаву, чем серьезный и продуманный план, имеющий целью стереть мою клиентку с лица земли. Все эти хлопушки, смайлики на заборах… А между тем муж Марины был убит, и случай на перекрестке только по счастливому стечению обстоятельств не привел к аварии с человеческими жертвами. «Два разных человека, действующих независимо друг от друга? – раздумывала я, медленнее черепахи продвигаясь в плотном транспортном потоке. – Навряд ли… Если убийство совершил кто-то, незнакомый с «художником», рисующим смайлики на заборах, то какая цель всех этих пугающих картин и громких фейерверков? А случай на дороге, несмотря на всю незатейливость такого приема, как бросание каких-то предметов на лобовое стекло, по сути, был вовсе не безобидным, как могло показаться. Может быть, совершив первое убийство намеренно и обдуманно, этот человек хочет обставить второе, как трагическую случайность? А что, это было бы довольно неглупо. Тогда, даже если бы кто-то и заподозрил, что все произошло неспроста, никто не стал бы думать, что это – дело рук того, кто совершил первое убийство, так как не совпадал бы «почерк». Здесь я подумала, что в общем-то, ничего не знаю об этом самом первом убийстве и не мешало бы мне с кем-нибудь на эту тему переговорить. Снова возвращать к печальным воспоминаниям саму Марину вряд ли имело смысл. Помимо того, что я сильно подозревала, что кроме новой истерики ничего путного не добьюсь, она, даже при всем желании не смогла бы сообщить мне подробности, которые доступны только зоркому оку профессионала. «Нужно будет покопаться в своей записной книжке, – думала я. – Помнится, кто-то из следственной части там фигурировал и если…» – Вот сюда, вот сюда, Женя! Направо, – совершенно неожиданно заорала мне в ухо Марина в то время, когда я уже почти проехала нужный поворот. Уже готовая резко ударить по тормозам, я вспомнила случай на перекрестке и в последний момент убрала ногу. Сзади на довольно близком расстоянии шла большая машина «Мицубиси Паджеро», и получить от нее горячий поцелуй я не имела ни малейшего желания. «Если Марину не доконает таинственный незнакомец, она сумеет отправиться на тот свет и сама», – раздраженно думала я, плавно притормозив и сдавая назад после того, как проехала «Мицубиси». – Марина, о поворотах в следующий раз, пожалуйста, предупреждай заранее, – собрав остатки уравновешенности, постаралась как можно спокойнее произнести я. – А что… поздновато, да? Поздновато сказала? Да я что-то задумалась… о том, об этом… Толик-то знает дорогу, поэтому я и… Вон… вот сюда, левее. Вот ресторанчик. Свернув в какие-то заросли, я увидела небольшой кабачок, уютно притулившийся среди кустов и деревьев. Фасадом заведение выходило на довольно ухоженную зеленую зону с насаждениями и газонами, а задний двор сообщался с жилым сектором, состоящим из облезлых «хрущевок» и замусоренных тротуаров. Учитывая общий уровень благосостояния своей клиентки, я подумала, что, наверное, эта Тоня – действительно очень дорога Марине, если, для того чтобы перекусить в ее замызганном заведении, она готова ехать через весь город. Между тем, приторно улыбаясь, Марину уже выходила встречать обрюзгшая дебелая дама, по-видимому, сама хозяйка. – Мариночка! Как приятно! Проходите, проходите. Милости просим. – Здравствуй, Тонечка, здравствуй, милая! Покормишь нас? – Ну что за вопрос! Самые дорогие гости… Мы вошли в зал, который, так же как и фасад, не поражал изысками оформления, и, гостеприимно указывая рукой куда-то вглубь, дебелая Тонечка приглашала: – Вот, присаживайтесь. Ваш столик. Мы сюда не пускаем никого. ВИП-зона. – Спасибо, спасибо, Тонечка. У вас всегда так ко мне внимательны… Утрированно-слащавый, неестественный тон обеих женщин ясно показывал, что эта пламенная любовь имеет под собой коммерческую основу и что, если бы не какие-то иные, пока не известные мне взаимоотношения, дамы не подошли бы друг к другу и на пушечный выстрел. – Машенька! Обслужи. Твои клиенты. – Здравствуйте, Марина Захаровна. Что не заходите к нам? Давно вас не было. – Ну, как же не захожу? Вот видишь – зашла. Да и некогда мне по ресторанам ходить. У меня ведь знаешь… знаешь, что случилось-то у меня. – Да… Мы все так сочувствуем вам. – Ну вот. Теперь все на мне. И бизнес, и все… Отдыхать-то и некогда. Ты лучше скажи, как тебе в новой квартире-то? Нравится? – Ой, Марина Захаровна! Так нравится, так нравится… Одно уже то, что свекровь над душой не стоит… – То-то. Слушала бы меня, давно бы уже переехала. А ты все денег жалеешь. – Так ведь аренда, Марина Захаровна. Аренда, она ведь тоже… ресурсы-то берет. – Ресурсы. Зато – своя квартира. Отдельная. А ресурсы эти ты вот, на клиентах наверстаешь. – Разве что… Вам как обычно? – Да… принеси нам… Мясца, салатик. Не забыла еще, какой я люблю? – Что вы, Марина Захаровна! Как можно! Расторопная Маша, рысцой перебегая в кухню и обратно, принялась накрывать на стол, а гостеприимная Тонечка присела рядом с Мариной и, навалившись на столик необъятным бюстом, доверительно заглянула в глаза. – Ну ты как?.. Держишься? – Ой, Тонечка… из последних сил. То одно, то другое… Просто как будто целью задался кто-то… доконать. Вон, видишь, даже телохранителя наняла, – кивнув в мою сторону, произнесла Марина. – А, вот кто это… – прошив меня насквозь пронзительным взглядом, проговорила Тонечка. – А я смотрю, кто это, думаю, у нас такой… новенький. – Да. Теперь вот… под охраной. – Ну что ж, ну и хорошо. Зато никто не тронет. – Ой, не говори… не говори наперед. Сделают так, что и знать не будешь, никакой телохранитель не спасет. Вон, сегодня… дрянь какую-то под машину подсунули… Мы выходим, чтобы ехать, а она как рванет… У меня чуть инфаркт не случился. Женя говорит – петарда обычная, но дело ведь не в этом. Главное – никто не заметил, как сделали. Сегодня – петарда, а завтра… – Не надо, Мариночка, зачем заранее о плохом думать? Наговаривать. Обойдется… все будет хорошо. – Твоими бы устами… У тебя-то как? Твой-то? Все пьет? – Ох… и не спрашивай. Совсем замучилась с ним. Сейчас вон вторую неделю в запое, как раз хотела идти… посмотреть, что там с ним. Пьяный человек – как оставишь? Начнет, вон, прикуривать, спичку бросит – и ходи потом на пепелище. – Ну так что ж ты, раз собиралась, так и иди. – Ну как же… как же гостей дорогих брошу? – Ладно, ладно. Что за церемонии между своими? Иди, за нами тут Маша присмотрит. Еще немного поломавшись для вида, Тонечка ушла, и Вова с Мариной, время от времени перебрасываясь короткими и не очень понятными для меня фразами, касающимися каких-то сделок, занялись салатами и бифштексами, которые давно уже расставила на столе Маша. Мне тоже поставили прибор, и я нашла, что хотя стряпня Тонечкиной кухни сильно не дотягивает до шедевров, которые готовит моя тетя, но для человека, ничего не евшего с самого утра, проходные баллы набирает. Однако насладиться как следует обедом мне так и не удалось. Не успели мы войти во вкус и разомлеть от приятного чувства сытости, как со стороны кухни послышался подозрительный шум. – Да пусти ты! – прозвучало уже довольно внятно и вслед за этим раздался лязг какого-то железа, упавшего на пол. Очевидно, кто-то с боем прорывался из кухни в зал, сметая с пути все, что попадалось под руку. По-видимому, барьеры были преодолены, поскольку развязное шарканье слышалось уже близко и вскоре к нашему столику подошел очень неопрятный мужчина, от которого за версту несло перегаром. За ним бежала до крайности обеспокоенная Маша, хватая его за руки, в бесплодных попытках остановить, но мужчина не обращал на нее никакого внимания. – Ба-а!! Марин Захарррна! – разудало прокричал мужчина, с грохотом отодвигая стул и присаживаясь к нашему столику. – Скока лет, скока зим! Кушаете? А вот и мы тоже… тоже тута… пообедать зашли. Думаем, авось добрые хозявы косточку выкинут. – Марина Захаровна… я сейчас… вы не волнуйтесь… я сейчас в полицию позвоню. – Цыть, Машка! А то сейчас разнесу забегаловку твою в щепки! – Ой… Да что же это… И Антонина Владимировна вышла… все как назло… Сеня! Сеня, звони хозяйке! Пускай вызывает… полицию… – Не нужно полицию, – сказала я. – Успокойся, Маша, я сейчас разберусь. – Ну что, как ваше ничего себе? Как бизнес, как доход? – между тем продолжал мужчина, не обращая на меня ни малейшего внимания. – Кровушку попиваем? А? Ничего? Сладко? – Слышь, дядя… – попыталась я вклиниться в эту прочувствованную речь, но, по всей видимости, мужчина был настроен решительно. – Цыть! – во всю глотку заорал он. – А то щас… Щас ребятам своим свистну, мокрого места от тебя не оставят. Я вон с подругой поговорить хочу. Такая она мне подруга… давняя. А, Захарна? Давно дело было? Да? Чай и не вспоминаешь уже? Как ты квартирку-то у меня в залог взяла. А? Так и до сих пор я из залога-то этого не выйду никак. – Я у тебя ничего не брала, – наконец произнесла молчавшая все это время Марина. – Ты попросил – я оформила. – А-а-а… вот так, значит… я, значит, попросил… Понятно. А то, что я после этого оформления твоего без угла да без копейки остался, это тоже я сам попросил? А? Ну! Чего молчишь? Как воровать да людей обманывать, ты вон какая разговорчивая. А тут, смотри-ка. Прямо воды в рот набрала. – Слышь, Петя, давай уходи. Сейчас хозяйка придет, она и правда полицию вызовет, – увещевала расстроенная Маша. – Цыть, Машка! Мне твоя милиция побоку. Мне вот с подругой… с Марин Захарной побалакать хочется. Что, Марин Захарна, дураков-то хватает на твой век? – Да сколько же мне еще слушать это… Женя! Маша, рассчитайте нас. Где-нибудь в другом месте пообедаем. – Ага. Давай, давай, – не унимался неугомонный Петя. – У тебя местов-то энтих… не сосчитать. Чай, по всему городу крючки раскиданы… паучина подлая. Все вам мало, все вы брюхо свое набить не можете. Прорва бездонная. А что благоверный-то твой? Знает, что ты здесь с хахелем? Или так, втихую пробавляетесь? В общем-то этот Петя, худосочный и нетрезвый, не представлял для меня, в плане нейтрализации, ни малейших проблем, но я медлила с решительными действиями, поскольку то, что он говорил, показалось мне весьма интересным. Понятно, что сама Марина не будет направо и налево рассказывать, как и кого удалось ей одурачить при продаже или покупке, а между тем такая информация могла оказаться весьма полезной в поисках неизвестного «художника», рисующего смайлики на заборах. Но поняв, что этот Петя, столь неожиданно решивший разделить с нами трапезу, даже не знает, что у Марины убили мужа, я сразу потеряла к нему интерес. – Так, а ну-ка пройдем, – сказала я, вставая со стула и за шиворот поднимая с места Петю. – Живенько, бегом. Во-о-он туда… Говоря это, я слегка ударила его в живот, и, едва раскрыв было рот, чтобы возразить, он скрючился в три погибели и, уже ничего не говоря, а лишь постанывая, побрел под моим чутким руководством в обратном направлении, туда, откуда незадолго перед тем появился. Вскоре после этого вернулась хозяйка и, пошептавшись с Машей, торопливо подскочила к столику. – Мариночка! Ты уж извини! Недоглядела. Вышла на пять минут буквально, а он уж тут как тут. Не сердись. Пьяный человек, что с него взять… – Ничего, ничего, Тонечка, я не сержусь, – сквозь зубы цедила Марина, пытаясь изобразить всепрощающее милосердие. – Как и сердиться на таких… – Вот и я… вот и я про то же. Убогие люди, на них обижаться грех даже. А я вот вам… в виде компенсации… вот, коньячка бутылочку. Попробуйте. Под мясцо. Коньячок отличный, настоящий. Не то что сейчас в сетях продают… В общем, дело кое-как наладилось, и нежная дружба не расстроилась. Но, кажется, снова расстроилась сама Марина, которая, садясь в машину, в очередной раз оглашала окрестности бесплодными причитаниями. – Нет, это просто… просто… фатум какой-то. Женя, ты видишь? Видишь?! – Не думаю, что этот парень и есть тот самый загадочный преследователь, – решила я внести долю рационализма. – Как-то он… не подходит по статусу. К тому же он даже не знает о том, что случилось с твоим мужем, – осторожно закончила я, опасаясь, как бы напоминание о недавней трагедии не усугубило переживаний Марины. Но та, по-видимому, полностью была сосредоточена на только что происшедшем. – Не думает она… Да я и сама не думаю, что это он. Куда уж… Но – сам факт! Одно за одним, одно за одним… Просто фатум какой-то. Обратный путь из ресторана тоже прошел без происшествий, и, снова оказавшись в привычной атмосфере родного офиса, Марина явно почувствовала себя лучше. Она говорила увереннее, двигалась бойчее и вскоре вновь перешла на командно-административный тон, которым разговаривала со всеми. Несколько раз звонил телефон, она давала какие-то консультации, записывала адреса и цены очередной недвижимости, которую предлагали ей продать, а я, видя, что в ближайшее время работы для меня не предвидится, решила попытаться выяснить какие-нибудь подробности относительно убийства ее мужа. За отсутствием записной книжки, где фиксировались номера, по которым приходилось звонить редко, я просматривала контакты, забитые в телефоне, в надежде, что среди них найдется номер человека, который сможет раздобыть для меня нужную информацию. Я дошла до буквы «С», и фамилия Семенов остановила мое внимание. Вениамин Петрович Семенов был следователем, и наше с ним знакомство произошло именно на этой, сугубо деловой почве. Тот случай чем-то напоминал случай с Мариной, но обстоятельства его были несколько жестче. Речь шла о серийном убийце, и, вычислив, кто будет очередной жертвой, меня попросили присмотреть за ней. Дело вел как раз этот самый Вениамин Петрович. Веня. Никто не знал, когда маньяк осуществит нападение, и с неделю все мы находились на грани нервного срыва, но зато, тесно общаясь в таких исключительных обстоятельствах, мы душевно сблизились и подружились с Веней, и я приобрела в его лице человека, к которому в трудную минуту всегда смогу обратиться. Конечно, было бы настоящим чудом, если бы оказалось, что и дело Романа Бесхвостова ведет тот же Веня, и на это я не надеялась. Но надеялась на знакомства Вениамина и не исключала шанса, что через него смогу выйти на того, кто расследует интересующее меня убийство. Я вышла из помещения и, бдительным взором обводя подступы к офису, а заодно – и к моему «фольку», нажала вызов. – Вениамин Петрович? Как поживаете? – бодрым голосом поинтересовалась я, не представляясь, чтобы узнать, забит ли и у Вени в контактах мой номер. – Женя! Рад слышать, – не обманув моих надежд, с готовностью ответил Веня. – Я в порядке. Как ты? – И у меня более-менее. Но от небольшой дружеской помощи не отказалась бы. – Говори. – Веня, нужна информация. К тебе, в общем-то, обращаюсь наугад, но больше не к кому. Может, через кого-то сможешь узнать… а может, и сам знаешь. – О чем речь-то? – Знаешь новостройки на Тихой? Там в парке недавно человека убили. Так вот мне бы… – Риелтора, что ли? Вопрос Вени вызвал у меня моментальный прилив энтузиазма, и я, уже готовая верить в чудеса, радостно спросила: – Ну да, а что, дело у тебя? – Да нет… дело не у меня, но нашумело больно… А ведет Санька Рябинин… да ты не знаешь. – Нет, такого не знаю. А что по делу известно? – Ну как… труп нашли в парке… Без документов. Неизвестно было, кто это. Вроде одежда приличная, не бомж… Об убийстве прознали телевизионщики, приехали туда с камерами, давай снимать… Мы, говорят, в криминальных новостях покажем. Сдались они… с новостями со своими. Ну а уж после этого дошло до начальства, подняли бузу… что да как. Кто таков, откуда взялся, немедленно, сию минуту все выяснить, написать, на стол положить… Ну, как обычно, сама знаешь. – Ну и как? Выяснили? – Да жена его утром позвонила, у меня, говорит, муж пропал. Слово за слово, выяснилось, что живут на Тихой. Ну, на опознание ее пригласили, она и опознала. Закатила тут истерику, целый час потом ее откачивали… – А подозреваемые… есть? – с робкой надеждой задала я главный вопрос. – Да выше крыши. Жена эта целый вагон накидала… подозреваемых. И те у нее виноваты, и эти. Целый свет готова обвинить. – А реально? – А реально ничего пока. Из серьезных – разве что конкурент там у нее какой-то. Борзов ли, Барзеев ли… что-то в этом роде. Они там районами пересекаются, ну и, как обычно, то тот у этого сделку перебил, то этот у того. Но, сколько могу судить, на общем благосостоянии ни того ни другого все это никак не сказалось. Оба цветут и пахнут, и «Парламент» и «Успех». – «Успех»? – Ну да. Это – контора Борзова. Барзеева ли… Санька говорит, что этот парень навряд ли тут при делах. Человек серьезный, если что-то такое захочет, сам не полезет, разумеется, обратится к профессионалам. А почерк там непрофессиональный стопроцентно. Начиная уже с того, что только дурак, решив убить человека, отправится для этого в городской парк. – А кроме этого… конкурента… кто-нибудь еще есть? – Еще баба одна… Тоже риелтор и тоже ужасный конкурент. А у нее сынок… Уже догадываясь, о ком сейчас пойдет речь, я навострила уши, боясь упустить малейшую крупицу информации. – Санька когда отрабатывал их, подозреваемых этих… про него тоже справки навел. Вдова эта говорила, что он – уголовник и она очень опасается. Ну вот. Посмотрел он его дела… Там, говорит, беда просто. Убийств, правда, нет, все больше ограбления, но всегда с мордобоем, с запугиванием, с разрушениями какими-то… В общем, у мальчика комплекс Рэмбо. В детстве боевиков насмотрелся, а в спецназ не взяли. Вот и реализуется теперь… как может. И чем дальше, тем хуже. Такое ощущение, что он и магазины бомбит не столько для того, чтобы кассу взять, сколько чтобы морду кому-нибудь начистить. С последнего ограбления двух человек в травматологию отвезли. И не с царапинами какими-нибудь. Все переломы, да черепно-мозговые травмы. – Но к Мари… ну, в смысле, к вдове этой какое он может иметь отношение? – А у них там недавно казус случился. И как раз по поводу этого сыночка. «Парламент» ему квартиру нашел, а он в ней дебоширить начал. Так хозяева обиделись, сказали, что ни с «Парламентом», ни с клиентами его никаких дел больше иметь не желают. Ну вот. Фирма потеряла клиента, а сынок, наверное, затаил зло. Санек считает, что это – кандидат более вероятный. Только вот с доказательствами… заминка. – А вот ты сказал, что убийство непрофессиональное… в чем конкретно это выражается? – Сам-то я труп не видел, но Санек говорит – зрелище не для слабонервных. Ножевой удар в шею, повреждена артерия, кровищи море… Профессионал, если будет орудовать ножом, ударит так, чтобы было наверняка – в сердце. А тут… умер-то парень не сразу. Кровью истек. Ну и вообще… в исполнении явно читается присутствие эмоций, чувствуется какое-то личное отношение, желание зла жертве. Ну и сам удар… неточный, ненаправленный… Ребята из экспертизы сразу определили новичка, у них-то уж глаз наметанный. – Понятно… Значит, официальные органы считают, что наиболее вероятный кандидат – сынок с уголовным прошлым? – Ну, из тех, что есть, наверное, да. Но следствие только началось, все это произошло на днях. Санька пока разбирается с теми, кого вдова ему назвала, ну а там… не знаю, может, и еще кого надыбает. А тебе-то это зачем? Ты так и не сказала… – Да тут… – Я на мгновение замялась, определяя, стоит ли раскрывать все свои карты, но решив, что Веня – человек, стоящий полного доверия, ответила как есть. – Тут, понимаешь, вдова эта… так уж она после убийства разнервничалась, так разволновалась… – Что решила нанять телохранителя? – закончил за меня догадливый Веня. – Ну да. Боится, что и ее тоже… вслед за муженьком… – А что, есть основания? Для боязни-то? – Да как тебе сказать… Странности имеют место. А откуда ноги растут, сама не пойму. Поэтому и хотела узнать что-нибудь о первом случае. Но, похоже, вы и сами пока мало знаете. – Пока да. Но если что – можешь позвонить через недельку. Если сама к тому времени не определишься. Может, у Санька что проявится. Я тебе тогда, так уж и быть, на ушко шепну. – Спасибо, Веня, ты настоящий друг. Еще немного поболтав о пустяках, не относящихся к делу, я попрощалась с Веней и нажала сброс, немного постояла на улице, анализируя полученную информацию. В целом рассказ Вени подтверждал мои ощущения того, что действует здесь кто-то, по жизни своей далекий от криминальной сферы. И в этом смысле на сынка Зинки, о котором и сама я слышала от Марины, была надежда плохая. Но то «присутствие эмоций», о котором упоминал Веня, явно указывало на мстительные мотивы, и по какой-то загадочной аналогии мне вспомнился сегодняшний случай в ресторане. «А что, если этот Петя – далеко не единственный клиент, обманутый шустрыми риелторами? Все ведь реагируют по-разному. Петя начал бомжевать и ушел в запой, а кто-то, не такой пассивный по натуре, поступит по-другому…» С этими мыслями я вернулась в помещение офиса и застала там активные приготовления. – Женя! – радостным возгласом приветствовала меня Марина. – Ну что, готова? Пора. Нам на Ленинградскую, до нее пилить целый час. Сейчас квартирку покажем, да и по домам. Ленинградская была в нашем городе улицей контрастов. По-видимому, городские власти планировали сделать из нее некое подобие Тихой: престижный район с дорогими новостройками, но средств, как всегда, не хватало, и роскошные дома с большими квартирами соседствовали с деревенскими развалюхами и пятиэтажками. В каком из секторов – старом или новом, Марина собиралась показывать квартиру, мне, разумеется, не было известно, но в глубине души я надеялась, что лазать по курятникам не придется. Все-таки фирма солидная. Оставив Вову досиживать рабочий день в офисе, Марина устроилась на заднем сиденье «фолька», я включила зажигание, и мы поехали. Достав из вместительной сумки телефон и записную книжку, моя клиентка активно занялась делом, я же, бдительно следя за дорогой, только и успевала лавировать и перестраиваться в непрерывном транспортном потоке, как обычно переполнявшем центральные районы нашего города. – Оксана, – бойко говорила Марина в телефон. – Ты уже на месте? Нет? Мы тоже еще едем. Ключи у тебя? Ну, это главное. Давай, до встречи. Я здесь вторая, – объясняла она, уже обращаясь ко мне. – Квартира этой Оксанки, а клиенты – мои. Кстати, надо позвонить им… Снова прилипнув ухом к телефону, Марина медовым голоском ворковала со своими клиентами, а я не уставала удивляться разнообразию оттенков и выражений, которые имелись у нее в запасе для разговоров с разными людьми. Без пяти семь мы были на Ленинградской и когда подъехали к нужному дому, как я и предполагала – недавней выпечки, навстречу нам из подъезда вышла блеклая и измученная, средних лет женщина, по-видимому, та самая Оксана. – Они сказали, что немного задержатся, – по-деловому говорила Марина, вылезая из авто. – Нужно подождать. – Ладно. Подождать так подождать. Как у тебя дела? Держишься? – сочувственно спрашивала Оксана, по-видимому, имея в виду недавнюю семейную трагедию Марины, о которой сама она, кажется, вспомнила только сейчас. – А куда деваться? – сразу сделав скорбное лицо, отвечала безутешная вдова. – Работать нужно. За меня никто не сделает. – Это… да. Тут уж… – Хочешь жить – умей вертеться, – сентенциозно закончила Марина неопределенную фразу собеседницы. – Точно. А что там в регистрационной-то у тебя… Клиенты, что ли, напортачили? – Доложили уже… Вот языки у людей… как помело. Да дурища одна, пришла продавать квартиру, а не выписалась. Пришлось аврально… решать. – Ну хоть решила? – Да я-то решила… – в досаде ответила Марина. – Но из-за этой дурищи у меня сделка сорвалась. Эти, покупатели-то, глаза вытаращили и, пока я ездила… решала… они и отвалили. А уж куда, кажется, убедительнее… и разъяснила все и рассказала… Думала, уж после такой моральной подготовки… Так нет же. Засомневались. Только время зря потратила. Ладно… и на старуху бывает… Что же это Альбиночка наша не идет… Дай-ка я еще позвоню. Марина отошла в сторонку, поговорить по телефону, а Оксана с детским любопытством рассматривала меня, как обезьяну в зоопарке, и, кажется, ей даже не приходило в голову, что я могу обидеться. – А вы телохранитель, да? – наконец произнесла она. – Да, – коротко ответила я. – Марина говорила. Ну, то есть не сама… девочки говорили. Говорили, что после убийства мужа она очень переживала и боялась. И потом наняла телохранителя. Но я не знала, что девушка. Как-то даже странно… Не имея ни малейшего желания в тысячу первый раз выслушивать глупые вопросы, я задала свой. – Давно вы работаете с Мариной? – Да нет… мы… не то чтобы работаем… с ней. А так… Если как-то по клиентам пересекаемся, то тогда… да. – Как сейчас, например? – Ну да. У меня квартира, у нее покупатель… Вот и… договариваемся. – И гонорар – пополам? – Ну да. Но до гонорара далеко еще. Я уж в эту квартиру водила… а толку… – Не берут? – Дорогая. Новостройка, хороший метраж… Посмотрят-посмотрят, да и уходят. Если бы тут еще хоть мебель была, оборудование… Хоть плита газовая. А то ведь – одни стены. – Что, даже крана нет, чтобы воду включить? – Ничего нет. – Здорово. Трубы-то хоть есть? Водоснабжение, канализация? – Трубы есть. Батареи есть. А больше ничего нет. В это время, радостная, подошла Марина и бойко проговорила: – Сейчас будут. Они уже на Ленинградской. Сейчас подъедут. Глава 3 Вскоре на горизонте действительно показался автомобиль, это был очень дорогой джип, рядом с которым китайская кастрюля Марины смотрелась бы, как осел рядом с чистокровным арабским скакуном. «Хорошо, что мы пересели на «фольк», – как-то инстинктивно подумала я. – Солидно, благородно… Уж иномарка так иномарка». Здоровенный бугай, выскочивший с водительского места, распахнул задние двери, выпустив на белый свет холеную телку, всю увешанную брюликами, и пузатенького папика, старше ее как минимум вдвое. – Здравствуйте, здравствуйте, – вся расплылась в улыбках Марина. – Альбиночка, великолепно выглядите. Проходите, нам сейчас откроют. Кинув на Оксану один из уже знакомых мне повелительных взглядов, Марина снова обратила к Альбиночке слащаво-приторное лицо. – Вот сюда… пожалуйста… осторожно, здесь ступеньки… Мы вошли в подъезд, и Марина нажала кнопку лифта. – Вот видите, дом новый, практически никто не живет, а лифт работает, – без умолку щебетала она. – Это далеко не всегда можно встретить. Гораздо чаще бывает наоборот, и жильцы уже въедут, и вещи все завезут, а лифт так и не работает. Когда-когда еще запустят… Иногда даже через год… Так и таскаются с узлами на десятый этаж… пешком. Альбиночка слушала молча, папик утомленно вздыхал, позевывая от скуки. На восьмом этаже двери лифта раскрылись, и, не выпуская инициативу, Марина бойко подошла к дверям одной из квартир, расположенных на площадке. – Вот сюда, пожалуйста, проходите, – уверенно проговорила она. – Нам ведь сюда, Оксана? – Нет, – сдержанно ответила та, открывая противоположную дверь. Поведение Марины ей явно не нравилось. Слишком уж по-хозяйски вела себя та, оттирая партнершу на второй план и отводя ей роль какого-то бессловесного дополнения. Не удивлюсь, если в глубине души Оксана уже попрощалась со своей законной половиной гонорара и, глядя на шуструю распорядительность Марины, смирилась с гораздо меньшей суммой. Или с тем, что положенное придется добывать с боем. Между тем моя непрошибаемая клиентка, ничуть не смутившись своим ляпсусом с дверью, бойко водила потенциальных покупателей по комнатам, кажется, уже и позабыв, что кроме нее здесь находится кто-то еще. – Всегда она так? – сочувственно поинтересовалась я у окончательно скисшей Оксаны. – Как правило, – тяжело вздохнув, ответила та. – Везде лезет, как будто она основная, а потом начинает предъявлять: я, дескать, всю работу сделала, а мне – только половину гонорара? Сроду с ней… истории. – Так зачем же вы связываетесь? Квартира ведь ваша? Ну вот и продавайте ее. Зачем посторонних вмешивать? Делиться… – Да в том-то и дело… вмешивать… Его еще найти надо, покупателя-то… Тем более за такую цену. А у Марины, у нее база, связи… информация. Ей-то проще покупателя подыскать. Вот и приходится… – …но я думаю, это даже к лучшему, – послышался из коридора оптимистически-мажорный монолог. – Зачем вам вся эта дешевка, которую ставят строители? Все равно выбросите. Только лишняя работа. А тут – чисто, свободно. Сразу можно делать все по своему вкусу. И достатку. Альбиночка оживленно оглядывала стены, папик что-то невнятно мычал, по всему было видно, что дело на мази. – Ну что, тогда созвонимся? – призывно взглядывала Марина. – Подумаете, посоветуетесь. А как надумаете, так и наберете меня. Хорошо? Продолжая говорить, Марина проводила гостей к дверям и даже довела до лифта, будто надеялась, что вот-вот скажут ей, что готовы заключить сделку прямо сейчас. Послышался звук поднимавшейся по тросам кабины, и Марина, вернувшись в квартиру, наконец соизволила обратить внимание и на нас. – Ну что, Оксана, считай, дело в шляпе, – победно улыбаясь, говорила она. – Сколько у тебя эта квартирка висела? А? А тут видишь: раз, два и готово! – Думаешь, купят? – уныло спрашивала Оксана. – А куда они денутся? Должен же этот старый пень выразить свою любовь в чем-то реальном. А девочка не промах… – занятая какой-то новой мыслью, продолжала Марина. – Думаю, она его не только на квартиру раскрутит… Надо будет Вове сказать… У него друг в автосалоне… Да что же мы стоим-то, девочки? Время позднее, пора и по домам. Мы спустились вниз и разошлись каждый в свою сторону, я и Марина – в припаркованный неподалеку «фольк», Оксана – на остановку автобуса. Ни на минуту не забывая о хлопушке, подложенной под днище Марининого джипа, я, всякий раз, когда моя машина на какое-то время оставалась без присмотра, внимательнейшим образом проверяла ее, прежде чем отключать сигнализацию и устраиваться внутри. Но пока ничего подозрительного не наблюдалось. По пути не летели на лобовое стекло ветки, под колесами не валялись гвозди и вообще складывалось ощущение, что все предыдущее – только случайность. Однако зверское выражение смайлика на стене так и стояло перед моим внутренним взором, и я не надеялась, что от нас так просто отвяжутся. «Может быть, он просто не знает, на чем ездит сейчас Марина? Что ж, это неплохо… обеспечит некоторую фору. Но, если таинственный «художник» задался какой-то определенной целью, рано или поздно он вычислит нас и все начнется по новой. И будет продолжаться до тех пор, пока либо не поймают его самого, либо…» Но о втором варианте развития событий я, как профессионал, не должна была даже думать. Пока я рядом, безопасности Марины ничто не должно угрожать – это была аксиома. «Если его не поймает полиция – значит, поймаю я», – бодро закончила я свои размышления и целиком и полностью сосредоточилась на вождении. Между тем Марина, достав из сумки блокнот, углубилась в изучение каких-то пометок. – …Та-ак… что у нас на завтра… на восемь БТИ… ну это и Вова может сходить… хотя… ладно, потом. Еще архитектурный… это не горит… гаражи у них еще сто лет будут оформляться… Хм… да, собственно, больше ничего и нет. Разве Альбина позвонит. Она, кажется, на стадии созревания… А, Женя? Как думаешь, позвонит нам девушка? По интонации, с которой спрашивала Марина, я поняла, что в реальности этого звонка она не сомневается, но, чтобы она не слишком отрывалась от действительности, решила внести небольшую ложку дегтя. – Ну… если никто не переориентирует… – Тьфу! Даже не напоминай. Накаркаешь еще… Подъехав к дому Марины, я припарковалась у подъезда и на этот раз не только зашла туда, но и проводила Марину до самых дверей ее квартиры. – Ты уверена, что не нужно проверить внутри? – на всякий случай поинтересовалась я. – О! Это… это совершенно излишне! – категорически отказалась моя клиентка. – Двенадцатый этаж… К тому же, если ты обратила внимание, дверь у меня надежная. Но я уже обратила. Именно поэтому и не стала настаивать. Дверь Марины была сделана по специальному заказу, и взломать ее можно было разве что с помощью взрывчатки. – Завтра в восемь мы должны быть в БТИ. Знаешь, где это? – Да, разумеется. – Ну вот. Съезжу сама, Вова пускай посидит в офисе. Рассчитывай так, чтобы не опоздать. Толик выезжал за два часа… Чувствуя, что если услышу еще какое-нибудь руководящее указание, я ее просто стукну, я поспешила уверить, что постараюсь все рассчитать, и попрощалась. «Вот еще свалилась на мою голову… госпожа, – возмущенно думала я, спускаясь в лифте. – Я начинаю понимать этого тайного недоброжелателя. После общения с этой решительной дамой мало найдется таких, у кого не возникла бы мысль прикончить ее… Может, этот таинственный художник просто бывший муж? Наслушался всяких неумных речей да и загорелся ненавистью. А этот ее Рома от отчаяния сам себя зарезал…» Но чувствуя, что в своих остроумных догадках зашла уже слишком далеко, я села за руль и переключилась на мысли об ожидающем меня вкуснейшем ужине, который наверняка приготовила моя заботливая тетя. – Нет, это не работа, это безобразие! – с порога встретили меня возмущенные возгласы. – Целый день пропадать неизвестно где, ни поесть нормально, ничего… Вот был бы у тебя муж, он бы никогда тебе не позволил… – Тетушка, я действительно устала и проголодалась. Может, у тебя найдется еще что-нибудь, кроме басен, чтобы покормить соловья? – Вот как сейчас разговаривают со старшими! Никакого уважения. Немедленно мой руки и за стол! Как я только терплю все это… На кухне загромыхали сковородки, застучали ножи, полилась вода, и вскоре в ванную, где я прилежно занималась личной гигиеной, стали доноситься аппетитнейшие запахи. – М-м-м… Что это? Голубцы? Зразы? – спрашивала я, входя в кухню. – Телячьи тефтели и овощное рагу. Ну как твой первый день? Тетя накладывала в тарелку горячую снедь, и я только сейчас поняла, как проголодалась. Еда, которой угощала нас обрюзгшая Тонечка, и без того не слишком сытная, да к тому же еще и прерванная неожиданным появлением возмущенного Пети, давно улетучилась, не оставив по себе даже воспоминаний, и желудок, о котором совсем позабыли в потоке дел, радостно откликался и на рагу, и на тефтели. – Ничего, – кое-как отвечала я ей, давясь и обжигаясь. – Не торопись так. Пережевывай. Приучайся есть правильно. Почему так поздно? – У риелторов день ненормированный, тетушка. Иногда работают и по ночам, – слегка утрировала я, чтобы немного подразнить тетю. – Какой ужас! Нет, это не работа… Это безобразие! Вот был бы у тебя муж… – Тетя, не начинай. У меня и так голова пухнет. С этой Мариной… сам черт не разберет, где здесь лево, где право. – Фи, Евгения, как ты выражаешься. – Да тут не так еще выразишься. – Это все твоя ужасная работа. Неудивительно. Якшаясь со всякими отморозками, чего только не нахватаешься. Я вспомнила Петрушу и не стала возражать. – А что значит – где лево, где право? – не унималась тетя. – Она что… она обманывает тебя? – Ну, не то чтобы прямо обманывает… А, скажем так, недоговаривает. Повсюду кричит, что покушаются на нее конкуренты, а на поверку выходит, что претензий-то гораздо больше у клиентов. У тех, кому она оформляет все эти квартиры-дачи. – И что за претензии? – Ну, пока конкретно говорить сложно… но, похоже, что-то там нечисто. Сегодня в ре… ну, в смысле, когда мы заехали кое-куда… по делу… так вот, там один… парень, так он просто скандал поднял. И обманула-то она его и обворовала… Вот я и думаю… Вполне возможно, что тот, кто за ней охотится, – из таких же. По ушам ему проехали, а он и поверил. Ну и… или без квартиры остался, или еще что… – А за ней что, охотятся? – из всей моей фразы тетя, как всегда, уловила то самое, что, по моим расчетам, должна была пропустить. – Ну, не то чтобы… прямо так уж… – уклончиво отвечала я, зная, что, если скажу все, как есть, озабоченные нотации придется выслушивать до утра. – Но… согласись, ведь просто так человек не будет нанимать телохранителя. – Так ты считаешь, что твоей клиентке угрожает опасность со стороны ее собственных клиентов? – Вполне вероятно. Сейчас трудно говорить, у меня еще слишком мало информации. Но в дальнейшем, надеюсь… – Ах, Женя… Не связывалась бы ты. Всегда ты… всегда тебе нужно… докопаться. Нанял тебя человек для охраны, ну и охраняй. Остальное – не твое дело. – Нет, я так не могу. Что толку охранять, если не знаешь, откуда исходит угроза? Это и бестолково и неэффективно. А главное – бесконечно. Ну избежит она этой опасности… сегодня, завтра… Но если кто-то всерьез задался целью кого-то достать, он ведь просто так не отстанет. Хоть сто телохранителей нанимай. Значит, что? Значит, этого «кого-то» нужно вычислить. И обезвредить. Правильно? – Ладно, ешь. А то все остынет. Стратег. Для того чтобы успеть к восьми часам попасть в БТИ и заехать за своей клиенткой, мне пришлось на следующий день вставать в пять часов. В семь нужно было уже стартовать с Тихой, а от моего дома, даже на хорошей скорости и без пробок, добираться туда надо не меньше получаса. Кроме того, «фольк», который раньше преспокойно «ночевал» во дворе нашего дома, теперь, для надежности, я решила оставлять на стоянке, а до нее тоже нужно было еще добраться. В общем, времени и без того требовалась масса, а ведь я должна была еще «хорошо позавтракать». Иначе глубину огорчения тети Милы страшно было даже вообразить… – Ну что это за работа… ни свет ни заря… Едва разлепив глаза, тетя поспешила на кухню, чтобы я, оставшись без присмотра, не позавтракала бы, чего доброго, дежурным кофе с гренками. – Тетушка, тебе совершенно незачем было так рано вставать. Я вполне в состоянии справиться… – Знаю я… Она в состоянии… Нахватаешься бутербродов и будешь потом желудком мучиться… всю жизнь. Вот я вчера вечером сделала блинчики… знала, что сама ты никогда не будешь нормально завтракать. Сейчас разогрею… и возьми сметаны… и горячее что-нибудь… горячее обязательно нужно. В общем, несмотря на ранний час, традиция не была нарушена, и, проводив меня, тетя отправилась досыпать с приятным чувством выполненного долга. Я же спустилась вниз и вскоре уже мчалась на всех парах на улицу Тихую. Дороги в это время были пустынны, воздух свеж, и приятно было пролетать, обгоняя ветер, по знакомым магистралям, где обычно ползешь со скоростью черепахи. Подъехав к дому Марины, я вышла из машины и позвонила в домофон. – Кто это? – сердито и настороженно ответил мне грубый, низкий голос, в котором я даже не сразу распознала свою клиентку. – Марина, это Женя. – А-а… Женя. – Интонации моментально изменились. – А я как-то… как-то не подумала, что ты позвонишь сразу сюда… Думала, сначала по телефону… – Так ты откроешь? – О… да, конечно. Хотя не знаю… Но железная дверь уже запикала, приглашая войти, и разговор по домофону прервался. – Не знаю стоило ли тебе подниматься, – бодро говорила Марина, когда мы спускались в лифте. – В принципе, здесь у себя… в квартире, в подъезде, здесь я ничего не опасаюсь. Ну кто тут может на меня напасть… – Да кто угодно. Вот так же, в лифте, прижмет тебя какой-нибудь маньяк, и что ты будешь делать? – Фу, Женя… сроду ты… такое настроение было хорошее. – Не думаю, что сейчас стоит расслабляться. Хорошее настроение, это, конечно, прекрасно, но и об осторожности тоже не следует забывать. Заметь, странности прекратились только после того, как ты пересела в мою машину, но не думаю, что наш загадочный друг долго будет оставаться в неведении. Если тебя так плотно пасут, что знают даже, в какой момент ты окажешься на том или ином участке городской трассы, ожидать можно чего угодно. – Думаешь? – как бы только что догадавшись, спросила Марина. – Думаю. И думаю, что какая-нибудь романтическая встреча в подъезде – только вопрос времени. То есть, конечно, если раньше его не поймает полиция. – Полиция… – презрительно скривилась Марина. – Да они пальцем о палец не ударят! Думаешь, я не говорила им? И про Антошу, и про Зинку эту… Про всех. Ну и что? Никакого толку. Ни версий никаких, ничего. Думаю, они даже и не проверяли их… Ладно, поехали, – продолжала она, выходя из подъезда и тревожно поглядывая на часы. – А то и правда опоздаем. В утренние часы дороги не были так плотно забиты автолюбителями, и довольно скоро мы были уже недалеко от центрального здания БТИ. Увидев, что желанная цель близка, Марина снова полезла в свою необъятную сумку за телефоном и, прилипнув ухом к трубке, снова говорила неестественно слащавым голосом, прорезавшимся у нее всякий раз, когда она обращалась к «нужному» человеку. – Танечка! Доброе утро! Ну что, я уже здесь. Как там у тебя, готово? Да? Ну вот и отлично. Тогда я поднимаюсь. С последними словами я притормозила, завернув в «карман» около здания, и, минуя зал с окошечками, предназначенный для простых смертных, мы с Мариной, пройдя какими-то закоулками, вышли к лестничным пролетам и поднялись на третий этаж. Войдя в одну из дверей, мы оказались в комнате, напоминавшей архив. Рядами идущие стеллажи, от пола до потолка, были до предела забиты какими-то папками и бумагами и лишь в уголке у окна оставалось свободным небольшое местечко для письменного стола с компьютером. – А вот и мы! – радостно говорила Марина, как будто наше появление было самым заветным и желанным сюрпризом для присутствующих. – Познакомься, Танечка, – это Женя. Мой телохранитель. Такая милая хрупкая девушка… ни за что не подумаешь. После того случая… ты ведь знаешь, какая у меня произошла трагедия… ну вот. Разумеется, я забеспокоилась. Стала искать, наводить справки… И представляешь, порекомендовали женщину. Я, признаюсь, и не думала никогда, что слабый пол уже и эту сферу освоил… Марина снова говорила без умолку, и теперь уже вдвоем подружки пристально осматривали меня, будто раздевая, и я снова чувствовала себя отвратительно. – Так что там мои бумажки… – наконец сменила тему Марина. – Подоспели? – Да, я специально отложила, – говорила Танечка, роясь в столе. – Вот, пожалуйста. Она подала Марине полиэтиленовый файл с какими-то документами, та в свою очередь тоже достала из сумки какие-то бумажки и несколько минут в комнате царила полная тишина. Марина сосредоточенно сравнивала свои и полученные документы, видимо, сопоставляя имена и даты, чтобы убедиться, что все сделано как нужно и оформлено именно на тех, на кого заказывали. – Хорошо… хорошо… – вполголоса бубнила она себе под нос и наконец в виде победного резюме громко произнесла: – Отлично! Вы как всегда, Танечка, на высоте. Все точно в срок, оперативно и правильно. Приятно иметь дело. Вот возьмите, попьете чайку… Снова нырнув рукой в свою волшебную сумку, в которой, как в шляпе фокусника, по-видимому, можно было найти все, что угодно, Марина извлекла оттуда небольшую коробку конфет и конверт. – Спасибо, Мариночка. Обращайтесь, – говорила Танечка, ставя коробку на небольшой столик с чайниками, а конверт убирая уже в свою сумку. – Тут еще… кое-что… Многозначительно скосив глаза в мою сторону, Танечка прервала речь, и догадливая Марина тут же отреагировала: – Женя, подождите в коридоре. Мы тут посекретничаем о своем, о девичьем. Обо мне не волнуйтесь, здесь совершенно безопасно. «За каким же чертом ты тогда потащила меня сюда», – раздраженно думала я, выходя в коридор. Он был совершенно пуст, и, понимая, что неспроста Танечке захотелось продолжить разговор без посторонних ушей, я неплотно прикрыла дверь, напряженно прислушиваясь к бормотанию, доносившемуся оттуда. – …ты еще говорила, что место перспективное, но владельцы – бабки да дедки, которым оно ни на кой не сдалось… – доносился приглушенный голос Танечки. – Ну да… да, – чуть громче, но так же заговорщичеки, в тон ей, отвечала Марина. – Есть у меня там одна… кандидатура. Район, сама понимаешь, не центральный, в очередь там за участками никто не стоит… а деньги людям нужны. И вот, позвонила мне как-то бабанька одна, хочу, говорит, продать. Возьму, что дадут. Ну я ей назвала там… в общем, смешную сумму, она и согласилась. – Вот-вот, – оживленно подхватила Танечка. – Вот я и говорю… – Я, конечно, объяснила, что земля сейчас продается туго, что и за такие деньги покупателя не сразу найдешь… – как будто не слыша, продолжала Марина. – Да, вот я и говорю, Мариночка… Как раз о покупателе… – О покупателе? – рассеянно спрашивала Марина, еще не догадываясь, в чем дело. – Да. Именно. Тут у нас… в смысле – у меня… У меня один знакомый… а у него – друг. Несколько автостоянок, заправка… в общем, не бедствует. Ну и знакомые у него… соответствующие, сама понимаешь. Так вот, то ли в разговоре, то ли как, прознал он, что в том направлении наши градоначальники большие планы планируют. Ну и… заинтересовался. Он сам-то не дурак тоже… Понимает, что сейчас, пока немногие еще в курсе, можно по дешевке скупить, потом-то уж кусаться начнет. Настоящую цену платить придется. Ну вот. Стал узнавать, наводить справки. А мне мой-то и сказал… знакомый в смысле. Так я что подумала… – Голос Танечки понизился. – Если человеку надо… он готов заплатить, а с другой стороны, продавец, ты говоришь, согласен на смешную сумму… почему бы нам… – Не поиметь разницу? – как-то совсем неделикатно, в лоб спросила Марина. – Ну… как бы… да. – Хм… я думаю, можно. Бабка покладистая… Ты ему цену называла уже? – Нет, что ты! Как я могу… Я хотела сначала узнать, посоветоваться… – Это хорошо. Что ж, я думаю, можно… Ты ему скажи, что есть, мол, вариант и не очень дорого, а я тут пока с бабанькой перетру, почву пощупаю… Ну и… созвонимся. – Хорошо, Мариночка, я буду ждать. – До скорого. За дверью послышались шаги, и я поспешила отойти подальше, чтобы не провоцировать негативных реакций клиента. – Идем, Женя, сейчас нам нужно будет сделать несколько звонков, а потом… потом посмотрим, – по-деловому говорила Марина, выйдя из заветной комнаты и решительно шагая по коридору. «Сслушаюсс и повинуюсс», – мысленно проговорила я, уже смирившись с тем, что руководящие интонации – неотъемлемая часть личностной характеристики моей новой клиентки. Она говорила по-человечески только в ситуациях, когда возникала угроза жизни. Во всех же остальных случаях в тоне главенствовала непобедимая уверенность в том, что она – основная и все только и ждут ее ценных указаний. Устроившись на заднем сиденье, она взялась за трубку, и мне оставалось лишь прилежно слушать, вникая в тонкости риелторского мастерства. – Алло… Капитолина Сергеевна? Это Марина. Риелтор. Помните, мы с вами разговаривали по поводу участка?.. Помните?.. Ну вот и прекрасно. Тут есть один человек, он хочет посмотреть… пока обещать ничего не буду, но… да, да, цена приемлемая… да… я помню, вы говорили… главное, – продать… да, конечно, конечно… разумеется, я постараюсь. А когда можно будет посмотреть? В любое время? Отлично! Что?.. А, вот как… не огорожен… ну что ж, это даже к лучшему, не придется вас лишний раз беспокоить. Но только это… может сказаться на цене. Знаете, ведь все-таки когда есть забор, четко указанные границы… А, от соседей есть? Только с дороги не огорожен? Хм… А какие-то ориентиры там рядом есть? Чтобы нам не перепутать… Угу, угу… так… а можем мы сейчас подъехать посмотреть? Пока без клиента. Чтобы нам потом… не блуждать. Куда? Ага… ага… хорошо, ждите нас. Марина наконец оторвала ухо от трубки и тяжко вздохнула, как будто вывезла в гору хворосту воз. – Уф… С этими бабками… Женя, давай подъедем на Белинского, там эта бабка живет, она с нами проедет покажет, где ее участок. А то солидные люди… а мы тут будем, как… Бензин записывай отдельной строкой, это уж разумеется, – добавила деловая женщина, точно знающая что почем. Стрелки приближались к двенадцати и на дорогах уже не чувствовалось той приятной свободы, которая ощущалась утром. Я спешила как можно быстрее выехать с центральных магистралей, чтобы не застрять здесь на лишний час и не заставить отзывчивую и, похоже, очень щедрую Капитолину Сергеевну бесконечно дожидаться. В целом задуманное мне удалось, и вскоре мы уже подъезжали к небольшому деревянному домику с палисадником и цветами на окнах. По-видимому, услышав звук работающего движка, из калитки вышла приятная пожилая женщина и, улыбаясь, пошла к машине. – Здра-а-авствуйте, – говорила Марина, выходя ей навстречу. – Ну вот и встретились. Приятно познакомиться. Садитесь, пожалуйста. Куда ехать? Устроившись на заднем сиденье, бабулька стала путано и не очень внятно объяснять, и, несколько раз переспросив и уточнив, я наконец выяснила, что ехать нужно на одну из городских окраин в район, возможно, в будущем и очень перспективный, если верить девушке из БТИ, но в настоящее время – один из самых неосвоенных и одичалых. Неудивительно, что бабанька, имея там землю, соглашалась продать ее за копейки. Я скорее удивилась бы, если бы кто-то захотел действительно дорого эту землю приобрести, и вся эта афера уже начала вызывать у меня некоторый интерес. Проведя в дороге еще около часа и стараясь по возможности объезжать центральные магистрали, мы добрались практически до самых окраин города и въехали в какую-то полудачную, полустепную местность, где редкие деревянные или кирпичные домики перемежались еще более редкими коттеджами и основная часть пространства была занята пустыми, заросшими травой участками. Поворачивая то направо, то налево под чутким руководством Капитолины Сергеевны, я подъехала наконец к просторному участку, огороженному с трех сторон колючей проволокой, закрепленной на столбах, а с четвертой, выходящей на дорогу, по которой мы ехали, – полностью открытой миру. Я притормозила и ради интереса тоже вышла из машины посмотреть. – Ну вот… вот он, участок, – говорила старушка, как бы извиняясь за что-то. – Заросло, конечно… – Ну-у… это пустяки, – плотоядный блеск в глазах Марины яснее ясного показывал, что то, что она видела перед собой, как нельзя более подходит для «солидных людей». – Метраж хороший, а остальное… кому нужно – почистят. Свидетельство о собственности, вы говорили, у вас есть? – Да, да, – заторопилась Капитолина. – И свидетельство и все… это сын оформлял… он все сделал. Строиться здесь хотел. А потом уехали. С женой уехали, к ней туда… под Кировом теперь живут. У нее там свой дом, хозяйство… А мне-то он теперь зачем… участок этот. Вот думала – продам, хоть денег им вышлю… – Ну тогда все нормально. Если свидетельство есть… Мы клиенту покажем… может, даже сегодня. – Вы постарайтесь там, уговорите их, – упрашивала Капитолина. – А я бы уж что ни дали бы взяла. Что тут… на земле-то на этой… что тут на ней сделаешь… – Ну да, ну да, – рассеянно отвечала Марина. – Конечно… конечно, я постараюсь. Ну что ж, Капитолина Сергеевна, место мы запомнили, не будем вас больше задерживать. Женя, мы сможем отвезти Капитолину Сергеевну домой? – Да, конечно… Ужасно чесался язык добавить «я постараюсь», но я сдержалась. В конце концов, это не моя игра, и финансовые интересы Марины с моими не пересекались. Но если бы я захотела что-нибудь продать, я бы теперь сто раз подумала, прежде чем обращаться в какую-нибудь риелторскую фирму. Доставив домой доверчивую старушку, я повезла Марину в офис, спинным мозгом чувствуя, что от внутреннего ликования она чуть не подпрыгивает на сиденье. – Алло, Танечка? Все в порядке, можешь договариваться насчет времени. Узнай, когда им удобно и – можем смотреть. А? Нет, там – без разницы. Любое время. Участок не закрыт, и сама хозяйка не настаивает на своем личном присутствии. Я? Да, я уже посмотрела. Полный порядок. Немного травы, деревца, но в целом – чисто, никаких начатых домов, гаражей и прочего строительного мусора. А? Да? Вот и я… Вот и я тоже подумала, что для солидного человека, ориентированного на перспективу, это – именно то, что нужно. Так что, я жду звонка? Хорошо… Отлично! Марина нажала сброс и с чувством глубокого удовлетворения проговорила: – Та-а-ак… Одна сделочка, считай, у нас в кармане… А теперь посмотрим, что там наша Альбина. А, Жень? Как думаешь, вчерашняя телочка созрела для покупки? – Не знаю, я в этом не разбираюсь. – Ну, не хочешь отвечать, как хочешь. Твое дело. А вот мы сейчас у нее самой спросим. Оксану обрадуем… Марина снова защелкала кнопками и через минуту уже ворковала медовым голоском: – Альбина? Это Марина, риелтор. Помните, вчера квартирку смотрели? Ну как? Не надумали? Квартира просторная, район хороший… пока нет? Нет? А что так? Другие варианты?.. Но, Альбиночка, какие здесь могут быть варианты. Соотношение цены и качества – просто идеальное. За такие деньги вы сейчас сможете найти только хибару на выселках, а это – новостройка, перспективный район… Нет? Хм… даже как-то странно. Может, вам… может, вас кто-то ввел в заблуждение? Наговорил чего-нибудь, насплетничал… Такое случается иногда. Люди доверятся первому встречному, послушают глупого совета, а потом жалеют… Нет?.. Марина еще некоторое время пыталась поймать улетающую жар-птицу и вернуть все на круги своя, но, по-видимому, Альбиночка была настроена решительно, и все попытки оказались безрезультатными. – Что за чертовщина, – уже совсем другим тоном бормотала Марина, с сердцем нажав на сброс. – Женя! Это ты накаркала! Помнишь, вчера… Я спросила, а ты… – А я, зная из твоих же слов, что у тебя в последнее время по непонятным причинам срываются сделки, сказала, что не стоит заранее говорить «гоп». – Черт! Да что же это такое! Думаешь, это опять они? – Не знаю. – А кто знает?! Черт… От недавнего ликования моей пассажирки не осталось и следа, но я вовсе не желала, чтобы она срывала плохое настроение на мне. – Ко мне какие претензии? – спокойно поинтересовалась я. – Женя… извини, – сразу сбросила обороты Марина. – Я не к тебе… я просто… Ах! Я от всего этого с ума сойду… Мы уже подъехали к офису, и, выскочив из машины, Марина чуть ли не бегом поскакала туда, как будто там ее ожидало долгожданное спасение. – …и ты представляешь, – отказалась! – застала я возмущенное окончание какой-то фразы, когда, поставив машину на сигнализацию, вошла в двери. – Просто фатум какой-то. – Да ладно ты, не расстраивайся, – меланхолически, словно только что проснувшись, бормотал Вова. – Эта отказалась, другая согласится… – Хорошо тебе говорить… Ты еще попробуй найди ее, эту другую. Сидишь тут целый день… Хоть бы вон чайник включил. Необъятный Вова, со скрипом повернувшись в кресле, нажал кнопочку электрического чайника, а у Марины в это время зазвонил сотовый. – Таня? Рада тебя слышать. Ну что? На четыре часа? Что ж, отлично. Да, конечно, конечно, успеем. Хорошо… хорошо… до встречи… Ну вот… хоть что-то, – говорила Марина, нажав на сброс. – Хоть какие-то хорошие новости. – Что за новости? – с интересом спросил Вова. – Да вот, помнишь, я тебе говорила… бабка одна, участок у нее… там, на выселках… – Эта у той, которая на любую цену согласна? – Ну да. А тут эта, Татьяна, из БТИ… Говорит, что у нее какой-то желающий объявился, готов хорошо заплатить. Район-то этот… перспективный… в будущем. – Ну да. Только в очень далеком. – Не скажи. Просто так такие люди им бы не интересовались. Эх! Жалко не спросила я у этой бабки… может, там еще желающие есть… продать за любую цену. – Так что, повезешь смотреть? – Ну да, слышал же. На четыре часа. Между прочим, времени-то не так много. А, Женя? Пока доедем, пока что… Давай-ка сейчас чайку хлебнем, да и в путь-дорожку. В простоте душевной я так и собиралась сделать, но только успела приблизить чашку к губам, как на всю округу раздался вой моей надежной сигнализации. Почти швырнув чашку на столик, я стрелой вылетела из офиса, но рядом с машиной, сверкающей всеми огнями, никого не было. Я отключила звук и стояла на месте, внимательно обводя взглядом окружающий пейзаж. Было ясно, что машину проверяли и тот, кто сделал это, находится сейчас где-то совсем близко. Никаких быстрых удаляющихся шагов не было слышно, а обилие растительности и построек, окружающих офис «Парламента», представляло просто идеальные условия для игры в прятки. Таинственный незнакомец мог скрываться где угодно и, если я сейчас пойду искать его меж дерев, вполне возможно, как раз это даст ему шанс смыться через лабиринт построек. Поэтому я стояла неподвижно, напряженно прислушиваясь и приглядываясь, выжидая, когда притаившийся где-то шутник чем-нибудь себя выдаст. Но время шло, а вокруг стояла тишина. Поняв, что маневр мой разгадан и теперь шалун, любящий играться с чужими автомобилями, будет сидеть в своем укрытии до победного конца, я еще раз внимательно оглядела пространство вокруг «фолька» и вернулась в офис. При осмотре авто я обнаружила маленький камешек, который, по всей видимости, и вызвал неожиданное включение звука, но поднимать его не стала и вообще постаралась никак не показать, что я думаю по этому поводу. Сейчас мне надо было, чтобы невидимый оппонент понял, что за ним больше никто не наблюдает, и убрался восвояси. Через несколько минут мне уже нужно стартовать в направлении очередного «показа» Марины, и присутствие притаившегося в кустах недоброжелателя при ее посадке в машину было совершенно не обязательно. – Что там? – встретил меня напряженно-вопросительный взгляд. – Да ничего. Никаких подозрительных личностей. Наверное, кошка, – стараясь придать тону легкость и простодушие, ответила я. – Ну что, выдвигаемся? Допивая свой чай, Марина еще продолжала пронизывать меня пытливыми взглядами, по-видимому, не слишком доверяя этой кажущейся простоте, но вскоре успокоилась и в машину садилась без опасений. – Может, поехать с тобой? – на прощание предложил Вова. – А в лавке кто останется? Сиди уж… Была у меня секретарша… девочка, – говорила Марина, выходя следом за мной на улицу. – Да и та сейчас на больничном. Никого нет. Все одно к одному… Марина мрачно плюхнулась на сиденье, но теперь мне уже было мало дела до ее внутренних настроений. «Инкогнито» мое раскрыто, коварный злодей знает теперь, на какой машине мы ездим, и очередная провокация наверняка только вопрос времени. – Заскочим ко мне домой, – сказала я, пристально следя за дорогой. – Мне нужно… взять кое-что. До этого момента, надеясь больше на свои силы, я не уделяла особенно пристального внимания вооружению. Ножичек, укрепленный на щиколотке да пара «звездочек» за поясом – вот и весь мой «боекомплект», с которым я выходила на дежурство. Но теперь, вникнув в ситуацию и поняв, что, несмотря на кажущуюся несерьезность и «детскость» всех этих хлопушек и смайликов, Марину не оставят в покое, а главное – увидев, что неизвестный художник подбирается к моей машине, я решила экипироваться более внушительно. Притормозив возле своего дома и галопом заскочив в квартиру, я достала револьвер и, захватив коробку с патронами, так же быстро исчезла из поля зрения возмущенной тети Милы, еще продолжавшей говорить что-то о мой ужасной работе. Ехать было далеко, времени оставалось в обрез, и, чтобы не подвести свою клиентку, у которой и так одна за одной срывались сделки, и поспеть вовремя, я торопилась. На дорогах снова негде было яблоку упасть, и, преодолевая пробки на светофорах, мы медленно продвигались в направлении выезда из города. Марина достала из своей сумки телефонную трубку, и вскоре я услышала очередной приторно-сладкий голос. – Танечка? Вы как? Мы уже едем. Встретиться? Где? Ага… ага… хорошо… хорошо, поняла. Закончив говорить с Танечкой, она обратилась ко мне, привычным командирским тоном выдавая инструкции: – Женя, когда доедем до рынка… знаешь, вдоль этой трассы торгуют автомобилями… частники… нам надо будет остановиться и подождать. Клиент и моя… знакомая, ну, ты слышала… так вот, они тоже подъедут туда, чтобы не потерять друг друга. Ну а оттуда уже поедем все вместе… В голосе Марины послышались веселые нотки, свидетельствовавшие о том, что настроение ее снова улучшилось и она оправилась от своих недавних тревог. У автомобильного рынка нас уже ждали. Огромный джип с каким-то ящиком сзади, в который можно было загрузить, кажется, мой «фольк», стоял у сетки, огораживающей торговое пространство с обшарпанными «семерками» и «девятками». Мне сказали, чтобы я посигналила, и джип, а следом за ним маленький, ярко-красный «Опель» дружно двинулись за нами. Проезжая уже знакомыми путями и заставляя блистающий джип то нырять в какие-то колдобины, то объезжать неизвестного предназначения земляные насыпи, я постепенно продвигалась к месту назначения. Наконец, остановившись возле открытой стороны участка, я, помня о своих основных обязанностях и о том, что место здесь пустынное и безлюдное, вышла за Мариной из «фолька», с интересом ожидая, каким же окажется наш щедрый покупатель, рискнувший приобрести столь удаленную от центральных районов недвижимость. – Ну вот и наши земли, – между тем радостно говорила Марина, как будто намереваясь преподнести кому-то подарок. Из джипа вывалился огромный боров, размерами, пожалуй, превосходивший самого Вову. Орлиным взором оглядывая участок, он почти не смотрел на заливавшуюся соловьем Марину. – Здесь – двадцать соток, – тараторила она. – Границы четко не обозначены, но межевание уже проведено и с этим не будет проблем. Кроме того, если вас интересуют большие площади, можно поговорить с соседями… тут многие продают землю. А район очень перспективный… Здесь планируется большой комплекс… Татьяна из БТИ скромно стояла в сторонке, не мешая профессионалу делать свою работу. Марина трещала как заведенная, а боров все смотрел вдаль, как бы прикидывая, сможет ли на предложенном пространстве осуществить свои грандиозные планы, или Марине придется-таки «поговорить с соседями». – А как это все… – наконец повернулся он к Марине, – будет оформляться? – Земля в собственности, оформление в регистрационной палате, – бойко отчеканила Марина. – Участки сразу записываются на вас, никаких дополнительных процедур и проволочек. – И документы можно посмотреть? – Да, разумеется, все как следует, и документы, и… Марина тараторила без умолку, расписывая в красках выгоду и преимущества такого приобретения, боров снисходительно кивал, Танечка цвела и пахла. – Ну что ж… что ж… пожалуй… пожалуй, я возьму, – медленно, как бы оттягивая решающий момент, говорил боров, застывшей в ожидании Марине. – Прекрасный выбор! – облегченно выдохнула она. – Что ж, подпишем предварительный договор? Или, может быть, сразу – оформление. В принципе, если вы готовы заплатить… – Что ж, можно и оформить, – так же солидно проговорил боров. – Завтра вам удобно? – наконец дорвавшись до реальной сделки, выпалила Марина. – Можно и завтра… – лаконично подтвердил боров, глядя на нее уже с некоторой иронией. – Только… там… Марина, ты объяснишь? – нерешительно вступила в этот разговор скромная Танечка. – Ах да… тут у нас… небольшой нюанс. Но это – только плюс для вас. Сами знаете – чем крупнее сделка, тем выше налог… так вот… давайте мы в договоре номинальную сумму укажем… ну, чисто символическую… для галочки. Хорошо? Продавец в курсе, все друг другу доверяют… На мгновение глаза борова пронзительно сверкнули, и он как бы очнулся от своей спячки, весьма и весьма проницательно глянув в сторону Марины. Но через минуту лицо его снова приняло рассеянное выражение, и он медленно проговорил: – Хорошо. Только сначала я просмотрю документы. Со мной юрист будет. – Конечно, конечно! Юрист, консультант… Как вам удобнее. Все документы по этой сделке в полном порядке, право собственности зарегистрировано. Так, значит, на завтра я могу договариваться? – Да… часов на… часа на два. Дня. – Отлично! Марина, среди неудач последних дней наконец обретшая долгожданный шанс, просто светилась от счастья, кивая и подмигивая Танечке, тоже улыбавшейся весьма довольно, а боров, еще раз на прощание окинув орлиным взором участок, уселся в свой джип и, небрежно бросив: «На связи», включил почти неслышный движок и уехал. – Танюшка! – не в силах больше сдерживать эмоции, Марина заключила Танечку в объятия. – Ты у меня просто… умница! Молодец! – Я стараюсь, – продолжая играть скромницу, отвечала Танечка. – Короче, звоню бабке, пускай завтра утром подъезжает ко мне в офис, тащит свои документы, сначала сама посмотрю… Ну и потом… ладком, мирком да за сделочку. А? – Пойдет. Ну что, тогда завтра, часов… часов в двенадцать созвонимся? – Давай. Девушки распрощались (я все ждала поцелуя, но обошлось), и Танечка, усевшись в свой красный «Опель», отчалила следом за джипом. – Ну что, Евгения, – радостно обратилась ко мне Марина, и я инстинктивно подалась в сторону, опасаясь, что ей вздумается обнять еще и меня. – Будет и на нашей улице праздник? А? – Наверное… – неопределенно ответила я. – Нет, ты просто закоренелая пессимистка! Ну тебя! Давай-ка я лучше бабке позвоню… Марина снова прилипла к трубке и еще несколько минут радостных восклицаний и эмоциональных всплесков поимели своим результатом договоренность о завтрашней встрече в офисе. – Вы адрес запишите, Капитолина Сергеевна, – заботливо напутствовала Марина. – Запишите, а то вдруг забудете. Во сколько вы сможете подойти? К девяти? Хорошо. К девяти, значит, к девяти. До встречи. Закончив разговор, Марина села наконец в машину, и я, начинавшая уже нервничать, видя, что она, открытая всем ветрам, стоит словно идеальная мишень, поспешила последовать ее благому примеру. Не знаю, возможно, в связи с отдаленностью места и недостаточностью времени, таинственный злодей просто не успел в этот раз подготовить очередной сюрприз, и все прошло без эксцессов, но нехорошие предчувствия не покидали меня, и последующие события показали, что они отнюдь не беспочвенны. Глава 4 Благополучно доставив Марину в офис и поняв, что снова придется скучать до конца рабочего дня, я решила позвонить Вене и поинтересоваться, нет ли каких новостей. Да заодно и за «фольком» понаблюдать. То, что сигнализация у меня всегда включена, наш таинственный друг теперь в курсе, но подложить какую-нибудь гадость под днище можно и не трогая сигнализацию, поэтому присмотреть не помешает. Выйдя из дверей офиса, я огляделась и, никого не обнаружив, зашла за угол, в укромное местечко, из которого мне все было хорошо видно, а саму меня практически незаметно. Достав трубку, я набрала Веню и уже по тону, которым он мне ответил, поняла, что радостных новостей нет. – Что, пока ничего? – понимающе спросила я. – Ну да. Я уж специально интересуюсь… для тебя. Знал, что позвонишь. – Спасибо, дорогой. – Только интерес-то пустой выходит. Санька, бедный, вызывал даже Барзеева этого… тот теперь в суд грозится подать. Невинного, мол, человека оклеветали. – А что там – ноль? – Пусто. И алиби у него, и не нужен ему этот Роман Бесхвостов… В общем, ничего. – А этот… сынок? Тот, что все по тюрьмам, по острогам? Ты ведь говорил, что приятель твой на него очень надеется. – Этого тоже пока привлечь не за что, а просто так вызывать – он не придет. Опытный. Скажет, вызовут по пустяку, а закроют по мокрухе по какой-нибудь. И не докажешь потом… Он уж приемы-то все эти… изучил. – Понятно. Значит, будем ждать. – Ну да. Звони. Если что будет, я сообщу. – Спасибо, Веня, ты настоящий друг. Во время разговора я не спускала глаз со своего автомобиля и окружающей местности, но не заметила ни единого движения. Одно из двух: либо здесь сейчас таинственного недоброжелателя не было, либо за мной он наблюдал так же бдительно, как и я. Поняв, что дальнейшая игра в прятки бесперспективна, я вернулась в офис, где навстречу мне вышла решительная Марина и сообщила, что едет домой. – Хватит на сегодня, – говорила она. – Одна нервотрепка. Женя, завтра к девяти нам нужно будет подъехать в офис, а на сегодня… на сегодня, пожалуй, все. По крайней мере этот день хоть не совсем пустой, сделочку мы обговорили, да неплохую… А завтра… завтра день покажет, – закончила Марина, по-видимому, ставшая уже суеверной и решившая не загадывать на будущее. – Так, Вова, остаешься за главного, что будет интересного – записывай, всех впускай, никого не… В этот момент раздался душераздирающий вой сигнализации, и я стремглав вылетела на улицу. На сей раз, хотя окрестности снова были удручающе пусты, но до моего слуха очень четко доносились шаги кого-то убегавшего. Сориентировавшись, я со всей возможной скоростью припустила в том направлении, но – увы! Меня опять ждало разочарование. Густые заросли закончились, и оказалось, что совсем рядом пролегает какая-то дорога, которая вполне могла обеспечить пути отступления. Мне не удалось даже разглядеть силуэт убегавшего, так быстро он скрылся из поля зрения. Я услышала только звук хлопнувшей дверцы, визг срывающихся с места покрышек и увидела задний бампер черной «девятки», находящейся уже настолько далеко от меня, что мне не удалось разглядеть номер. «Ах ты, сволочь! – начиная уже не на шутку раздражаться, думала я. – В этот раз ты, значит, подготовился… машинку под бочок припрятал. Сбежал. Ну молодец! Взрослый человек, называется… Может, он душевнобольной? Что ему нужно? Просто помотать нервы занятым людям?..» Но через несколько минут в том, что все не так просто, я убедилась сама. Выйдя вместе с Мариной из офиса, сев за руль и повернув ключ в замке зажигания, я, вместо привычного, нежного урчания движка услышала какое-то буханье, кряканье и чиханье. От бесплодных усилий машина почти подпрыгивала, но не заводилась. – Что за черт… – недоумевала я, выйдя наружу и осматривая свою машину. Внешне все было как обычно, никаких повреждений не наблюдалось, но, постепенно обходя автомобиль, я вскоре увидела дополнение к дизайну и поняла, почему в очередной раз запела сигнализация. Из выхлопной трубы живописными волнами выглядывала застывшая монтажная пена, полностью закрывая выход газам, и если бы я упорствовала в своих попытках завести автомобиль, не исключено, что добилась бы того, что он больше не завелся бы никогда. Разве что после капитального ремонта двигателя. Прокричав в пространство очень громко нечто нецензурное, я достала из ящика с инструментами отвертку и начала выковыривать хорошо «взявшийся», видимо, качественный, строительный материал. – Марина, тебе лучше подождать в офисе, – повелительно проговорила я, показав, что и мне временами свойственны командно-административные интонации. Та, ни слова не говоря, послушно вернулась за двери и, наблюдая из-за стекла за моими манипуляциями, время от времени оборачивалась назад, вероятно, перебрасываясь какими-то фразами с Вовой. «Что же это за придурок? – раздраженно думала я, когда, выковыряв всю пену и заведя наконец движок, ехала к улице Тихой. – Может, тот самый невоспитанный сынок? Может, съездить поговорить с ним? Где, интересно, он обитает?» – Послушай, Марина… помнишь, ты говорила про какую-то Зинку? Еще сын у нее уголовник? – Ну да, а что? Думаешь, это он подстроил? Я бы не удивилась… – Ты знаешь, где она живет? Она, или сынок ее? Съезжу, навещу… Времени еще немного, чай, не спят. – Вот! Вот это я понимаю! Это по-нашему! Настоящий телохранитель. А полиция эта… они пока соберутся… Вдохновленная Марина полезла в свою сумку и, вытащив оттуда блокнот, принялась бойко перелистывать страницы. Найдя нужную, она сообщила мне адрес, заботливо присовокупив трогательные слова об осторожности. – Ты завтра-то… сможешь подъехать? – как-то испуганно говорила она. – Разумеется. Ты не должна беспокоиться. Мы просто поговорим. Как его зовут? Сынка-то? – Стас. – Ну вот и прекрасно. Посидим, побалакаем… познакомимся поближе. Проводив Марину до квартиры, я снова села в машину и поехала в направлении одного из спальных районов по указанному адресу. Злая и голодная, я сейчас могла на фрагменты разнести всякого, кого можно было хоть как-то заподозрить в подлых манипуляциях с моей машиной, и если это действительно невоспитанный Зинкин сынок, будущее, ожидавшее его, было ужасно. Но имея на руках адрес, я пока не очень представляла себе, с чего, собственно, начну разговор. Не думаю, что мне будут рады. В общем, конкретного плана у меня не было, и я больше рассчитывала на спонтанность и на то, что направление действий подскажет сама ситуация. Подъехав к искомому дому, я обнаружила, что это старенькая пятиэтажка, а нужная мне квартира находится на первом этаже. Этот факт прибавил мне оптимизма, и, обойдя дом с другой стороны, я заглянула в окна, на которых штор, наверное, не было никогда. Обстановка, как я и ожидала, роскошью глаз не поражала. Обшарпанный диван, стол, обязательный телевизор и сталинских времен шкаф, несколько стульев, – вот, пожалуй, и все, что находилось в комнате, где сидела, потягивая водочку, теплая компания. Початые бутылки, хлеб и колбаса на столе, сор и грязь служили художественным дополнением к обстановке и оттеняли колорит. Две неопрятные женщины и трое мужчин отмечали какое-то событие и пока переговаривались между собой довольно мирно. – Женька! – неожиданно громко позвал один из мужчин, так, что я даже вздрогнула. Но, к счастью, кричали не мне. Один из сидящих за столом поднял голову, уставившись на зовущего уже слегка посоловевшими глазами. – Ты к этой… к Маньке-то ходил? Про меня спрашивал? – Ходил. Только она не хочет. Говорит, как ты последний раз ей в глаз дал, так она и обиделась. За столом раздался веселый смех. – Обиделась, говоришь? – очень довольный чем-то, спрашивал мужчина. – То-то же. Пускай знает… А то взяли моду… не хочет она… Больно нужна мне… У нас тут вон девчонки какие… У-ух! Мужчина приобнял одну из женщин, ту, что сидела к нему ближе, и стал наливать в стаканы. Я перешла к другому окну. Там, за небольшим столиком на кухне, грустно подперев голову, сидела пожилая женщина, не иначе та самая Зинка, и, как мне показалось, с тревогой прислушивалась к звукам, доносившимся из комнаты. Когда я взглянула на ее позу и выражение лица, мысль о том, что кто-то здесь способен совершить продуманное, подготовленное убийство, показалась мне такой дикой, что даже подумалось, а не убраться ли мне восвояси, оставив этих несчастных губить свою жизнь так, как им больше нравится. Но чувство профессионального долга вскоре возобладало, и, твердо сказав себе, что все это только эмоции, я снова перешла к предыдущему окну. Там события развивались по нарастающей. «Женька», видимо, вдохновленный примером, тоже решил приобнять безотказную девушку, но товарищу его, претендующему на пальму первенства, это не понравилось. Начался «крупный разговор», очень быстро превратившийся в эмоциональную перепалку, и вскоре ситуация достигла такого градуса, когда без драки не обойтись. – Стася, не надо! – что есть мочи завопила ставшая причиной раздора красавица, и первый мужчина, оказавшийся тем самым неуемным Стасей, о котором я столько была наслышана, по-видимому, принял этот крик за сигнал к действию. – А если в ухо? – лаконично поинтересовался он у проштрафившегося Женьки и, не теряя золотого времени, слова свои подкрепил действием. Завязалась драка, в которую тут же включился и третий представитель мужского пола, сидевший за столом. Мужчины, катаясь по полу, издавали нечленораздельные звуки, девушки кричали: «Убивают!» – и вся сцена была до того безобразной, что мне снова захотелось уйти. Ну не тянул этот опустившийся, неадекватный и агрессивный, но явно умственно отсталый тип на осторожного и продуманного убийцу. В преступлении чувствовалась предварительная подготовка, там явно имела место слежка – процесс, требующий терпения, внимательности и выдержки, а здесь… Разве что монтажной пены в выхлопную трубу напустить… да, до такого здесь еще могли додуматься. А если говорить о… Додумать я не успела. Острая боль в области затылка была моим последним сознательным ощущением, после чего я погрузилась в непроглядную черноту… – …в окна твои глядела, – услышала я, когда сознание вернулось. – Я, главное, иду, смотрю – чей-то зад торчит. Что это там такое, думаю. Глядь, а это она. Прильнула, на цыпочки поднялась… высматривает. – Думаешь, Рваный подослал? – А то кто же? Кроме него некому. Он уж давно к тебе подбирается… – Только хрен возьмет, – с нажимом отвечал голос, очень похожий на голос Стаси. – Ну ты тоже… не петушись больно-то. У Рваного, у него знаешь… шавок-то этих… Захотят, из-под земли достанут. Такую жизнь устроят, жарче чем в аду покажется. – Ладно… пугаешь ты… пугач. – Стася хрипло хохотнул, обрадовавшись своей остроумной шутке. – Слышь, Женька! Этот-то… Пугач! В ответ послышалось подобострастное хихиканье получившего в ухо Женьки. – Ладно, хватит базарить, – посерьезнев, по-хозяйски распоряжался Стася. – С этой что делать? – А что с ней делать… Отнести в овраг, да и скинуть. Туда, где помойка. – Там же вода, болото, – неуверенно стал возражать Женька. – А ну как утонет? – Утонет – не наше дело. Ее сюда подглядывать никто не звал. – Ну ты, Стаська, и… она ведь и правда утонуть может. – Туда и дорога, – отвечал Стася, и я почувствовала, как несколько рук подняли меня и понесли. Вполне возможно, что Стася именно так и поступил бы, как говорил, однако сама я с этим была категорически не согласна. Поэтому через некоторое время, когда, по моим предположениям, мы уже удалились от людных мест, я сочла необходимым прояснить ситуацию. Несколькими движениями освободившись из цепких лап своих носильщиков, я перешла в наступление и через минуту оба приятеля Стаси лежали в нокауте, а сам он, прижатый к земле и крепко стиснутый в области шеи, хрипел и закатывал глаза, притворяясь, что умирает. – Ты мужа Маринкиного пришил? Ты?! Отвечай! – уставившись ему в лицо бешеными глазами, пытала я. – К…ого? Какого м…ужа? – хрипел Стася. – Марины, риелторши. Ты прирезал его?! – Ник… никого я не р…езал. Отстань, д… у…д…ура полоумная. Дав Стасе для памяти хорошего леща, я оставила мальчиков зализывать раны, а сама, добравшись до места, где стоял «фольк», нажала на газ и поехала домой. День выдался длинный, а завтра утром мне нужно было заступать на очередное «дежурство». Раздумывая по дороге о происшедшем, я все больше утверждалась в мысли, что Стася – кандидатура, на роль убийцы совсем не подходящая. Думаю, максимум, на что он способен – это изувечить в приступе ярости. Когда все открыто и «честно», когда око за око и зуб за зуб, когда всем ясно и понятно, кто, кого и за что. Но планировать, выслеживать, просчитывать ходы, совершить преступление и остаться в тени, никем не замеченным – это совсем из другой оперы. Конечно, придет время, и с ним вплотную поработает Саня Рябинин, найдет какой-нибудь предлог, чтобы вызвать… если уж совсем не будет никаких других вариантов. Но, думаю, в результате он придет к тем же выводам, что и я. Самостоятельно совершить что-то подобное Стася навряд ли способен, а его круг знакомств и личный «статус» явно не таков, чтобы он мог подобное убийство «заказать». Если бы он хотел отправить на тот свет Романа Бесхвостова, ему, совершенно очевидно, пришлось бы делать это самостоятельно. А самостоятельно он может только «дать в ухо». Добравшись наконец до своей квартиры, я осторожно приоткрыла дверь и ужом проскользнув внутрь помещения. Вечерние приключения плавно перешли в ночные, и было уже довольно поздно, поэтому, чтобы не будить тетю Милу и не подвергаться допросу с пристрастием, я старалась передвигаться бесшумно и рассчитывала, перекусив чего-нибудь на скорую руку, скрыться в своей комнате. Но не тут-то было. – Нет, это невозможно! – раздался из кухни возмущенный возглас. – Ты будто специально задалась целью испортить себе желудок! Времени уже не знаю сколько, а ты как ушла утром, так, наверное, ничего и не ела больше. Целый день без жидкой пищи, разве так можно… – Тетушка, не нужно так волноваться. В городе полно мест, где можно перекусить. Я ведь не в пустыне Сахаре работаю. – Еще не хватало! Мало ты наездилась… по пустыням-то этим. Но я тебе серьезно говорю, Евгения, твой пищеварительный тракт скоро объявит забастовку из-за твоего варварского отношения к нему. Бегом за стол! Все стоит в духовке, еще теплое. Принявшись за куриный бульон, заботливо сохраненный тетей в самом приятном для пищеварительного тракта состоянии, я размышляла обо всем, происшедшем со мной за непродолжительное время пребывания на «службе» у властной Марины, и поскольку эти размышления сейчас очень меня занимали, то вскоре из мыслей они незаметно перешли на уста. – Все они там мухлюют, – делилась я с тетей наболевшим. – Мало того что втридорога дерут, так еще и дополнительно урвать норовят. А о продажах этих… даже говорить страшно. Продавец назначает одну цену, они покупателю говорят другую… Разницу, разумеется, в карман… – Как это… – недоумевала тетя. – Ведь они же, наверное, документы оформляют… Там ведь все это должно быть указано. – А вот так. И оформляют, и указано, а все равно. Они, в общем-то, и не скрывают особенно. Люди идут на это, потому что продавец заинтересован в том, чтобы продать, а покупатель – в том, чтобы купить. Они знают это и пользуются. А если кто-то откажется, то просто не будут этим заниматься, скажут – сами себе покупателей ищите. – Но как же… Неужели управы на них никакой невозможно найти? – А кто будет искать-то? Все повязаны, у каждого свой интерес. Поэтому я и говорю… Навряд ли эта Марина… ну, клиентка моя новая… Так вот, вряд ли она все до конца мне рассказала. Она утверждала, что покушаются на нее, скорее всего, конкуренты, а на поверку выходит, что у клиентов-то претензий побольше будет… – Значит, все «повязаны»? – обреченно спросила тетя. – Само собой. Доход-то дополнительный, думаю, между всеми распределяется. Не может же так быть, чтобы в афере участвовали все, а кассу загреб кто-то один. – А что, у них эти аферы… групповые? – Получается, что так, – ответила я, вспомнив эффектную Эмму из паспортного стола и скромную Танечку. – Ах, Женя… какие ужасы! Тебя послушать, так просто на улицу выйти нельзя. Действительно задумаешься о телохранителе… – Ну да. Особенно если знаешь за собой… грешки. Думаю, вовсе не конкурентов боится она, эта Марина. И думаю, что и правда есть от чего ее охранять. Если они с муженьком своим покойным кого-то маневрами своими до крайней черты довели, не исключаю, что человек этот на Роме может и не остановиться… – Ах, Женя… Бросала бы ты эту ужасную работу. А что, если и вправду за этой Мариной охотится какой-нибудь маньяк? Это ведь… ты ведь жизнью рискуешь. Ах… я так волнуюсь… – Это моя работа, тетушка. Рисковать своей жизнью, чтобы защищать других. – Ах… Ты ведь сама говоришь, что эта Марина, та еще… мошенница. – Но она – моя клиентка. И даже если у кого-то есть причины быть недовольным, выходить на улицу и размахивать ножом направо и налево – это не вариант. – Ах… я уже не знаю. То ты говоришь, что эта Марина всех обманывает и ни за что получает огромные деньги, то – что ее надо ото всех защищать… Просто голова раскалывается от всех этих сложностей… – Вот и у меня тоже, тетушка… просто раскалывается. Пойдем-ка лучше спать, утро вечера мудренее. Организм и вправду просил отдыха, в дополнение к физической усталости, после того как я убедилась в непричастности этого Стаси, все окончательно перепуталось в голове, и, сказав тете, что у меня раскалывается голова, я была недалека от истины. Приняв расслабляющий теплый душ, я постаралась отвлечься от всего, что накопилось, и просто уснуть в надежде, что завтра отдохнувший мозг сам подскажет какое-нибудь решение. На следующее утро в половине девятого мы с Мариной входили в офис, где уже сидел необъятный Вова, а за соседним столом скучала, уставившись в компьютер, незнакомая мне девушка. – Ира, наконец-то! – радостно воскликнула Марина, обращаясь к ней. – Хоть кто-то. А то пустой офис, некого даже оставить. Володя, ты тогда можешь заняться… помнишь, мы говорили… Володя понимающе кивнул и куда-то засобирался. – Ирочка, вот, познакомься, это Женя. Она… оберегает меня от разных… случайностей. Женя, это Ирина, мой секретарь. По-видимому, не совсем поняв, что, собственно, имеется в виду, юная Ирочка недоуменно подняла на меня наивные глазки и через некоторое время опустила их с точно таким же недоумевающим выражением. Марина просмотрела какие-то бумаги, потом ответила на звонок, затем просто прошлась из угла в угол, явно нервничая и в тревоге посматривая на часы, а стрелки уже подходили к десяти, но Капитолины Сергеевны, обещавшей прийти сегодня утром, все не было. – Что там с этой бабкой, – в досаде бубнила Марина себе под нос. – Надеюсь, не инфаркт ее тюкнул. Наконец, не выдержав напряжения, она схватила трубку и стала звонить сама. – Капитолина Сергеевна? – со всей возможной в таком состоянии ласковостью говорила она в трубку. – Это Марина, риелтор. Помните, вы обещали подойти в девять часов ко мне в офис? Документы принести… Это – по поводу продажи участка. Мы вас тут уже заждались. Может быть, вы забыли адрес? Так я могу напо… Прервавшись на полуслове, Марина несколько минут молча слушала, после чего с изменившимся лицом и совершенно другими интонациями заговорила: – Но ведь я… Но вы сами сказали, что цена вас устраивает… и какое вам, в конце концов, дело… Да это вас вообще не касается! – Потеряв терпение, Марина сорвалась на крик. – Я нашла вам покупателя, реального человека, готового платить реальные… да какое ваше дело, сколько я беру! Я делаю работу, она должна оплачиваться. Вы, может, еще сто лет не найдете никого на этот свой пустырь. А я вам привела реального человека, готового платить реальные… Кто бессовестная? Я бессовестная?! Сама ты бессовестная! Я для нее старалась, из кожи лезла… да и не надо! Сдалась ты тут кому со своими участками! Я сама с тобой больше дела иметь не хочу! Так что когда передумаешь и жалеть будешь – не звони мне! И номер забудь! Марина со всей силы нажала на кнопку сброса и, швырнув трубку на стол, снова принялась бегать туда-сюда по комнате как загнанный зверь. – Кто сказал ей? Кто заложил меня этой старой дуре? – бормотала она, мятущимся взором окидывая стены. – Танька? Не может быть… она сама в доле. Не дура же она, в конце концов. Сейчас звонить ей… отказываться. И этому мужику… о черт! Женя! Женя! – бросилась она ко мне, как утопающий к соломинке. – Ну сделай же что-нибудь! Ты видишь, что творится?! Погоди-ка… а это не ты, часом?.. Наверное, выражение моего лица было достаточно красноречивым, так что прибегать к словесным выражениями не пришлось. – Ну, извини, извини, – сразу опомнившись, торопливо заговорила она. – Ты видишь, я сама не своя. Из-за этой старой дуры мало того, сделка не состоится, еще и объясняться придется… Танька-то ладно, она своя, с ней сочтемся, а вот мужик этот… Кадр явно не последний, у него, чай, знакомств одних… и с деньгами… С таким подружиться очень бы не помешало… А вместо этого… Да кто же это сказал ей… Никто ведь не знал… только свои. Марина нервно достала сигарету и, глубоко затянувшись, смолкла, на чем-то очень сосредоточившись, а я между тем размышляла над одной догадкой, озарившей меня только сейчас и раньше не приходившей в голову. Совершенно точно подметив, что об особенностях сделки с участком знали только «свои» и не исключив даже меня из числа подозреваемых, она как-то совсем упустила из виду, что в список этих «своих», несомненно входил и Вова, с которым она вчера так оживленно и радостно делилась своими большими надеждами. Тяжелый и неповоротливый, вечно будто не до конца проснувшийся, он производил впечатление бесчувственной аморфной массы и казалось, только на то и был способен, чтобы целыми днями сидеть в кресле и смотреть прямо перед собой. Предположение о том, что именно он и есть тайный недоброжелатель Марины, не могло возникнуть в принципе, а между тем он, как никто другой, имел возможность вредить ей, зная систему, так сказать, изнутри, а главное – имел существенный и немаловажный мотив. Насколько я поняла, Вова участвовал в бизнесе на правах партнера, а не как наемный работник типа Ирочки. Что, если ему вдруг показалось мало и из партнеров он захотел перейти в единовластные хозяева? Шутки шутками, а ведь у Вовы были все предпосылки для того, чтобы этого Романа убрать. Ведь наверняка в качестве партнера и близкого друга он знал, что тот имел привычку поздно вечером прогуливаться в парке, да и для того, чтобы самой Марине обеспечить «сладкую жизнь», он тоже имеет все возможности. И, кстати, это как раз тот случай, когда «статус» позволяет сделать «заказ». Не думаю, что неповоротливый Вова сам отправился караулить под кустом в парке. Но дать наводку и разъяснить… на это он вполне способен… Занятая своими думами, я почти не слушала, как Марина эмоционально поясняла Танечке суть проблемы и умоляла ее пока ничего не говорить клиенту. – Ну скажи, что старушка неожиданно заболела… сердце… или еще что-нибудь. Скажи, что она старенькая… пусть немного подождет. А я за это время постараюсь… постараюсь подыскать что-нибудь. Чай, не одна она участок-то там продает… Придержишь? Да? Да ты же моя… Что бы я без тебя делала… Закончив разговор с Татьяной, Марина еще какое-то время курила, глядя в пространство и о чем-то глубоко задумавшись, потом вернулась в реальность и сокрушенно проговорила: – Ну просто руки опускаются… плюнуть на все да поехать домой… пускай как хотят… Но зазвонил сотовый, и Марина, похоже, сразу позабыв про свои отчаянные намерения, с готовностью схватила трубку. – Ольга Андреевна? – весело защебетала она. – Рада вас слышать… Плясать? Мне? Зачем мне плясать?.. Да вы что… Да вы что… Ну это уж действительно… уж новость так новость. Сколько он у нас висел, этот коттедж… И где только удалось отыскать вам… желающих… миллионеров таких. Все уже посмотрели, все понравилось. Я поняла. Дело за хозяевами. Ну конечно, созвонюсь. Прямо сейчас созвонюсь… Только… Ах, Ольга Андреевна, я ведь совсем забыла… У них там долевая собственность – на детей и на родителей. Родители-то здесь в Тарасове, а дети давно уж в Москве… их и не вытащишь оттуда… как же нам поступить?.. Ну да, я понимаю, можно доверенность, но все равно… все равно ехать нужно будет кому-то… Даже не знаю… Ольга Андреевна… давайте мы так договоримся… Я тут подумаю, покумекаю, посмотрю, как можно это решить, ну и тогда уж вам перезвоню. Хорошо? Просто чтобы время не тратить… телефонное. Ведь все равно продадим, это даже не обсуждается. В кои-то веки… нашлись желающие. Но нужно подумать… просчитать, как все лучше сделать… чтобы и нам и им… всем чтобы… Ну да… Так, значит, созвонимся? Хорошо, до связи. Нажав на сброс, Марина снова задумалась, но в этот раз думы ее были не так печальны. Я же, со своей стороны, внимательно вслушиваясь в беседу, параллельно обдумывала одну очень интересную мысль. Если я правильно поняла, для совершения сделки, о которой говорила Ольга Андреевна, нужно было кого-то отправить в Москву за доверенностью от владельцев долей. Так почему бы не отправить туда Вову? Это позволило бы сразу убить целую кучу зайцев. Во-первых, засидевшийся мужчина разогнал бы тоску, во-вторых, посодействовал бы общей пользе, а главное, я бы получила отличный шанс проверить свои предположения и узнать, действительно ли он автор всех этих загадочных случаев или мне только показалось. Поездка займет как минимум дня два, и если за это время ничего экстренного не случится, значит, можно с большой долей вероятности предполагать, что вся эта череда роковых «случайностей» – результат подпольной деятельности коварного Вовы, задумавшего подмять под себя раскрученный и успешный бизнес. Если же и с отъездом Вовы безобразия будут продолжаться… ну что ж, тогда… тогда придется признать, что догадка моя ошибочна, и искать надо где-то в другом месте. – Блин, что же делать… – между тем вполголоса, как бы сама с собой, говорила Марина. – Сейчас уезжать… все бросить… в такой момент… Приедешь – здесь камня на камне не останется… Искренне сокрушаясь, Марина охала и ахала, как будто это не она несколько минут назад собиралась на все плюнуть. – Да отправь Вову, чего ты мучаешься, – как бы невзначай сказала я. – А то он у тебя тут скоро к креслу прирастет. Ирина здесь, в офисе теперь есть кого оставить… Почему бы ему не проветриться? – Думаешь?.. – рассеянно глядя на меня, проговорила Марина. – Хм… а правда… почему? Действительно, сидит тут целый день… дурака валяет. Хм, Женя… а это мысль! Это решит… прямо решит проблему. Смотри-ка, а ты не только телохранитель, ты еще и… стратег. Несколько ироничная улыбка Марины никак не задела мое самолюбие. Стратег или не стратег, а я добилась, чего мне нужно было, и теперь оставалось только наблюдать за происходящим и делать выводы. «Пускай себе иронизирует, – великодушно думала я, слушая, как Марина по телефону объясняет Вове новое задание. – Главное – убрать на время этого борова с глаз долой и… посмотреть, что будет». Я была очень довольна своей затеей, но если бы обладала даром ясновидения и действительно могла предвидеть, что случится после отъезда Вовы, я бы ни за что на свете не дала Марине такой рискованный и, как выяснилось, чреватый весьма серьезными последствиями совет. На следующее утро я отвезла Марину в офис, где та, взяв какие-то бумаги и снабдив Ирину указаниями, вскоре снова направилась к выходу, сказав, что сегодня у нее много дел. Через минуту мы уже сидели в «фольке», через утренние пробки неспешно продвигаясь в сторону регистрационной палаты. Все было серьезно и по-деловому. Марина молчала, сосредоточенно уставившись в какие-то документы, я следила за дорогой, летучих веток и злобных смайликов нигде не наблюдалось, и я уже начинала думать, что мой план срабатывает. Вскоре мы снова оказались в людном и душном зале регистрационной палаты, где Марина, теперь уже без эксцессов, оформила какую-то продажу. Потом снова заезжали в офис, затем было два «показа», и к обеду я на собственной шкуре могла убедиться, что и риелторскую деятельность иногда без натяжки можно назвать работой. Часа в два Марина, уже измотанная и плохо соображающая, опять велела мне ехать в офис и отключила один из сотовых. – Ирина! – говорила она в трубку, которая осталась включенной. – Ирочка, закажи, пожалуйста, пиццу. Да, там же, где обычно берем. Ничего, у них съедобно. Салатик и попить что-нибудь… чаю сделаешь? Ну, умничка. Мы сейчас подъедем. Минут через десять я притормозила у знакомого претенциозного фасада, и, тяжело передвигаясь, как будто все это время занималась утомительным физическим трудом, Марина вылезла из машины. – Как ты, Женя? Не устала? – Нет, я в порядке. – Вот, бывает у нас и так. Не все выходные. Сегодня еще по земле нужно заехать… да, показ. Загородный дом, тащиться к черту на кулички… Ну, зато цена… Три этажа, бассейн… участок чуть ли не десять га… Имеет смысл. Я же думала совсем о другом. «Ага, Вова! Вот ты и попался! Смотри-ка – прямо как рукой сняло. И сделки совершаются, и бревен под машиной не оказывается… Прямо чудо…» Отсутствие эксцессов и мелких неприятностей, которое напрямую связывала я с отъездом Вовы, до того вдохновило меня, что я готова была хоть сейчас звонить Вене и сообщать, кто преступник. Но поскольку сам подозреваемый находился сейчас далеко, и не было смысла сию минуту вызывать полицейских с ордером, я решила подождать. Проверить, убедиться… Удостовериться, так сказать. В офисе нас уже ждали коробки с пиццей и пластиковые стаканчики с горячими напитками. Стараясь не думать о том, что сейчас сказала бы моя тетя, я, успев проголодаться, с аппетитом уплетала пиццу с овощами, запивая чаем. – Что, Ирина, было что-нибудь интересное? – с набитым ртом спрашивала Марина. – Да нет, Марина Захаровна… звонило несколько человек… все по продажам. Две квартиры и дача. Я записала… посмотрите потом. А так… больше ничего. – Ну и ладно. В это время зазвонил один из стационарных телефонных аппаратов, стоявших на столах в офисе. – Агентство «Парламент», слушаю вас, – дежурно-вежливым голоском проворковала Ирочка. – Марину Захаровну? – уже медленнее и с другой интонацией говорила она, глядя на машущую руками и отрицательно вертящую головой начальницу. – Нет, ее пока нет. Не отвечает? Может быть, разрядился аккумулятор? Ну, не знаю… Да, конечно, как только подъедет, я обязательно передам. – Кто? – глядя во все глаза, спрашивала Марина, когда Ира закончила разговор. – Смирнова, – многозначительно ответила та. – О черт… – Марина даже перестала жевать. – А что же она на мой-то… А-а-а, у нее ведь тот номер… Доев и допив, Марина еще немного посидела в кресле, отдыхая, потом, взглянув на часы, включила вторую трубку и набрала какой-то номер. – Алло? Валентина Ивановна? Мне передали, что вы звонили… Да нет, ничего не случилось, просто вчера не подзарядила телефон, и он сел прямо в регистрационной, представляете? Хорошо хоть там девчонки знакомые были, с их телефона сделала пару звонков. А приехала, Ирина говорит, что вы звонили… Да?.. Да?.. Но ведь… Но ведь дело совершенно очевидно. Они подписывали документ… Так в том-то и дело, что не зарегистрирован. Зачем мы будем регистрировать договор залога, когда уже зарегистрирован договор купли-продажи? Именно эта сделка действительна, именно она имелась здесь в виду. Ну как же… вы должны были объяснить им. Валентина Ивановна! Я не могу по первому вашему зову срываться с места и куда-то лететь. У меня бизнес. Дела, планы… Зачем мне вникать во все это. Вы адвокат, а не я. В конце концов, я плачу деньги… С доброжелательного тон постепенно переходил в раздраженный, и я уже начала думать, что снова стану свидетельницей скандала. Но на сей раз до этого дело не дошло. Еще немного поговорив, Марина нажала на сброс и раздражение излила уже на присутствующих. – Чертова Валька! – чуть не плюясь, фыркала она. – Сколько она с меня бабла поимела… а все мало. А теперь еще в суд тащиться… была охота… – Вам-то зачем ехать? – полная возмущения, в тон начальству, спрашивала Ирина. – Она адвокат, это ее работа. Она деньги взяла. – Да хрен ее знает зачем… Говорит, судья требует, чтобы ответчик сам присутствовал. Сколько там времени? Оказалось, что времени в обрез. Ворча себе под нос что-то о «сволочных бабах», Марина направилась к выходу, даже не взглянув в мою сторону. По-видимому, она уже привыкла, что я всюду следую за ней, как верная тень, и не считала нужным напоминать. Мы двинулись к зданию городского суда, и, припомнив предположения, высказанные мною в недавнем разговоре с тетей, я снова во всем засомневалась и стала думать, что догадки мои насчет Вовы, возможно, не такие уж основательные. Если говорить о различных угрозах, тем более об убийствах, для них всегда должен иметься серьезный мотив. А с учетом слышанного мною несколько минут назад разговора, лишний раз подтвердившего, что недовольство в риелторской практике в большинстве случаев исходит от клиента, можно было со всем основанием утверждать, что и мотивы здесь могут быть серьезными. Если имеются основания подать в суд… тут недалеко и до оснований перерезать глотку. При соответствующем внутреннем настрое, разумеется. «Черт их тут разберет, – сердито думала я, высматривая в бесконечном ряду автомобилей место для парковки. – Похоже, насолить Марине хотели многие…» В коридоре третьего этажа нас встретила полная, чем-то очень озабоченная женщина, которая, едва завидев Марину, стала быстро говорить что-то, оправдываясь. Та, высоко подняв голову, слушала вполуха, всем своим видом выражая, что из-за чьей-то безалаберности занимается сейчас тем, чем заниматься вовсе не обязана. – Бесхвостова! – на весь коридор закричала какая-то девушка, появившаяся из двери, которых здесь было множество. Эмоциональный монолог прервался, и мы вошли в «зал суда». В небольшой комнатке, наподобие школьного класса, стояли стол и несколько обращенных к нему «парт», за одной из них сидела беспокойно озирающаяся пара – мужчина и женщина. Увидев вошедшую Марину, женщина тяжело задышала и стала ругаться: – Бессовестная! А?! И как только не стыдно… – Женя, разберитесь, – приняв царственно-невозмутимую позу, произнесла Марина. Понимая, что сейчас нахожусь в том самом «чужом монастыре», куда не нужно соваться со своим уставом, я постаралась, чтобы на этот раз мои «разборки» приняли максимально цивилизованные формы. Я встала в непосредственной близости от сидящей женщины и, глядя сверху вниз, выдержав небольшую паузу, негромко произнесла: – Вам лучше успокоиться. Не знаю, было ли в моих словах что-то устрашающее или просто очень убедительное, но женщина смолкла, а мужчина, толкая ее в бок, зашептал: – Ладно… хватит тебе… Возможно, мне еще долго пришлось бы стоять так, обеспечивая «безопасность» своей клиентки, но дверь открылась, и в зал вошла женщина, облаченная в какую-то черную сутану. – Встать, суд идет! – тем же пионерски-бодрым голосом прокричала та же девушка, и, поднявшись и снова сев, все стали слушать заявления сторон. Насколько мне удалось разобраться во всех этих «поскольку» и «ввиду того», речь шла о том, что гражданин Зиновкин Игнат Александрович такого-то года, такого-то числа заключил с гражданкой Бесхвостовой договор на ссуду под залог недвижимости. В качестве обеспечения ссуды был предоставлен земельный участок, принадлежащий гражданину Зиновкину на правах собственности. Но неожиданно для себя он обнаружил, что теперь этот участок ему уже не принадлежит, поскольку договор купли-продажи, который заставили его подписать, как дополнительную гарантию возврата ссуды, был зарегистрирован в регистрационной палате и вступил в силу. Гражданка Бесхвостова, со своей стороны, утверждает, что в последний момент гражданин Зиновкин и сам предложил ей не заложить, а именно продать участок, на что она и согласилась, уплатив сумму, указанную в договоре. – Бессовестная! – снова закипятилась женщина. – И как только… – Соблюдайте тишину! – строго сказала судья. Но тишины не получилось. Едва настало время «прения сторон», в комнате поднялся такой гвалт, что даже мне, в общем-то привыкшей к эксцессам, захотелось заткнуть уши. Гражданин Зиновкин вопил, что ничего он не собирался продавать и что его подло обманули. Марина отвечала, что он сначала продал, взял деньги, а теперь хочет все отыграть обратно. Адвокатша поддакивала, через каждое слово повторяя: «А сами-то вы чего же смотрели?» Я понимала, что окончательно теряю способность соображать. Наконец судья объявила, что прения прекращаются, и все с облегчением вздохнули. Дальше потекла формальная и гораздо более цивилизованная процедура с выступлениями адвокатов и прочих официальных лиц, и у меня появилось время поразмыслить над услышанным. Конечно, я не претендовала на роль эксперта в разных там бумажных крючкотворствах, но даже мне было понятно, что если вы переменили решение, и, вместо того чтобы заложить свою недвижимость, захотели ее продать, то договор залога вам, как бы уже и не пригодится. Можно его уничтожить. Выбросить, сжечь, растворить в кислоте… А между тем в данном конкретном случае мы имеем его перед собой в целости и сохранности. О чем это может говорить? Только об одном: человек, заключивший с вами такое двойственное соглашение, хочет вас слегка поиметь. Участок, под видом оформления гарантии, присвоить, а проценты по ссуде – сами по себе. И в итоге получается, что за проданный товар платит не покупатель, а сам продавец. А что? Так и выходит. Этот дядечка, что с надеждой смотрит сейчас на представителей правосудия, фактически подарив свою землю Марине, в дополнение к этому еще и выплатил ей ее стоимость. Под видом залоговых взносов. Есть от чего расстроиться. Так то – участок. А если человек в результате подобных ловких маневров останется без квартиры? Что там говорил этот Петя? Тоже ведь что-то про залог. Хотя Петю я, конечно, меньше всего была склонна включать в список подозреваемых. Слишком уж умный для него ход – прикончив Романа Бесхвостова, интересоваться у Марины, где ее «муженек». Но дыма без огня не бывает. Не Петруша, так кто-то другой вполне мог огорчиться до крайней степени, тогда и решаются на поступки отчаянные. И вовсе не среди ваших конкурентов, дорогая Марина Захаровна, нужно искать этого человека. Вовсе не среди них. Даже пресловутый Вова не входит в эту «группу повышенного риска». Похоже, так настойчиво утверждая, что виноваты во всем злые завистники из своего же цеха, уважаемая мадам ввела окружающих в заблуждение. Причем не только меня. Ведь и следователи сосредоточены на проверке конкурентов. Бессмысленная работа… Глава 5 Из здания суда Марина снова выходила вся в мыле. – Ну и денек… – тяжело дыша, будто только что пробежала стометровку, говорила она. – Вот так вот, Евгения… вот такая у нас жизнь. Клевета и попреки, попреки и клевета… Хорошо, Валечка, созвонимся, – кивала она в сторону, где, помахивая рукой, прощалась с ней адвокатша. – Та-а-ак… что там у нас… все планы мне сбила эта Валька… – говорила Марина, когда мы снова сели в машину, и я поинтересовалась, куда теперь. Марина углубилась в записную книжку. – Ну что, в земельный опять не успеваем, – говорила Марина, мельком взглянув на часы. – Сто лет уже висит этот участок… Так… показ. Три этажа и бассейн. Позвоню-ка я Соне… Марина приникла ухом к телефонной трубке и через минуту ворковала в нее медовым голоском, совсем не похожим на то грубое и бесцеремонное рычанье, которое слышала я в зале суда. – Софочка! Рада слышать. Ну как у нас на вечер, все в силе? Отлично… Да? Но цена согласована? Ну и прекрасно. Да… да, они в курсе, что недостроен. Говорят, это даже к лучшему. Сделаем, мол, как нам надо. Ну что, значит, встречаемся как договорились? Отлично. Я сейчас со своими созвонюсь, и, если у них все без изменений, тогда мы сразу и подъедем. Ну, а если там какой-нибудь форс-мажор… ну тогда еще созвонимся. Дополнительно. Марина нажала сброс и снова углубилась в свой блокнот. Отыскав там нужный номер, она пощелкала кнопками. – Михаил? Добрый день! Это Марина, риелтор. Ну что, вы готовы смотреть? Отлично. Куда мне подъехать? Сами подъедете? Хорошо. Записывайте адрес. Марина продиктовала неизвестному мне Михаилу адрес какого-то дома, расположенного в поселке Тихая Заводь. Поселок располагался в непосредственной близости от реки и считался одним из самых престижных мест в городе. Чтобы купить там трехуровневый коттедж с бассейном, пускай даже и недостроенный, требовалась астрономическая сумма, и мне интересно было посмотреть, что это за Михаил, который приценивается к подобным объектам недвижимости. – Ну что, Евгения… последний рывок? Сейчас покажем домик, да и сами по домам. День сегодня просто… из ряда вон. Но и результаты… А? В кои-то веки имеются у нас и результаты. «Наверное, потому, что Вовы нет», – подумала я, но вслух ничего не сказала. Просто включила зажигание и поехала по направлению престижного поселка отыскивать упомянутый Мариной «домик». Эмоциональное судебное заседание затянулось аккурат до конца рабочего дня, и сейчас мы медленно ползли по городским дорогам, угодив в вечерний час пик. Когда наконец мы выбрались из города и подъехали к мрачноватому строению, зияющему пустыми глазницами окон, выяснилось, что все уже в сборе. Белый спортивный «мерс» и серебристый, огромных размеров «Фриландер», казалось, поджидали только мой «фольк» для того, чтобы компания их окончательно составилась. – Мариночка! Ну наконец-то! – разведя будто для объятий руки, говорила высокая, с локонами цвета воронова крыла женщина, очень похожая на саму Марину. – Что делать, Софочка, – пробки. Измучились, пока доехали. Ну а вы тут как? Уже познакомились? «Попробуй только провернуть что-нибудь у меня за спиной!» – лучше всяких слов говорил пронзительный взгляд Марины, как-то уж чересчур резко контрастировавший с медовым тоном. – Без вас не стали заходить, – обнадеживала Софочка. – Как же! Нельзя… – Да что уж… посмотреть-то можно было… ведь продавец – с вашей стороны. У вас даже доверенность, если я правильно поняла? – Ну… что-то в этом роде, – как-то подзамялась Софочка, и Марина снова пронзила ее насквозь своими бронебойными очами. Поняв, что углубляться в эту тему не стоит, по крайней мере сейчас, Марина переключила все свое внимание на грузного усатого Михаила, а Софочка, открыв ворота, взяла на себя роль экскурсовода, время от времени вставляя в рекламную речь коллеги ценные замечания по существу. Строение было задумано на широкую ногу, участок огромный, бассейн, хоть и существовал пока в виде пустой чаши, сделан был вполне добросовестно, и Михаилу явно все нравилось. Он по-хозяйски осматривался, бросая окрест орлиные взоры, и Марина, видя, что рыбка клюет, заливалась соловьем. Еще раз внимательно все осмотрев, в сотый раз уточнив, какова цена и сколько придется платить за риелторские услуги, Михаил заявил, что готов дать задаток и подписать предварительный договор. Чуть не вереща от восторга, девушки наперебой стали уверять его, что лучшего выбора невозможно себе и представить. Осталось только условиться, где встретиться, чтобы заключить соглашение. – Наверное, у вас, Мариночка, – вся сияя улыбками, говорила Софья. – Ведь покупатель с вашей стороны. Когда вам удобно? – Как скажет Михаил, – играла глазами Марина. Михаил сказал, что ему удобно завтра утром в девять часов, и если для продавцов это время подходит, то вопрос можно считать решенным. – О, с этим не будет проблем, – с каким-то странным выражением произнесла Софья, чем вызвала очередной проницательный взгляд Марины в свою сторону. Договорившись в половине девятого сделать контрольные звонки, все разошлись по машинам, и вскоре площадка перед воротами опустела. – Что ж, – довольно потирая руки, говорила Марина. – Денек оказался жарким, но закончился в целом неплохо. Женя, в офис и по домам? Надо отпустить Ирочку, а то она там засиделась, бедная. Был уже седьмой час вечера, и я целиком и полностью согласилась с тем, что Ирочку действительно пора отпустить. Транспортный поток уже не был таким плотным, и обратный путь занял намного меньше времени. Чувствуя себя довольно уставшей, кажется, впервые за время работы у Марины, я все-таки не забывала о своих обязанностях и, не слушая уверений, что она «только на минуточку», прошла следом за Мариной в офис. Ирина, на лице которой явственно читалось: «Ну, наконец-то!», с готовностью стала отключать аппаратуру и собирать какие-то бумажки, Марина тоже подошла к своему столу и стала рыться в ящиках, я же, несмотря на всю обычность и спокойствие знакомой уже до последней детали обстановки в офисе, чувствовала какой-то непонятный дискомфорт. Что-то было не так, а что именно, – я не могла сказать. Внимательно обводя глазами помещение и пытаясь отыскать ту мелочь, на которую среагировало подсознание, я сосредоточилась и вдруг сообразила, что помимо привычного, почти неслышного тиканья кварцевых часов, висевших на стене, я слышу еще одно, тоже тихое, но гораздо более четкое, настойчивое тиканье. – Все на улицу! Живо! – во всю глотку заорала я, чуть ли не за шкирку вышвыривая Марину за дверь, по дороге прихватив заодно и ошалевшую Ирочку, которая, не понимая, в чем дело, просто стояла на месте, вытаращив глаза. Но взрыв, теперь уже совсем не игрушечный, выбивший стекла и вдребезги разнесший стол Марины вместе со всем содержимым, быстро всем все объяснил. – Что это?.. Что это?.. Женя… Что это?.. – бессмысленно повторяла крутая бизнес-леди, сидя на тротуаре и беспомощно глядя на развороченную контору. – Это, по-видимому, радиоуправляемая бомба, – спокойно ответила я, понимая, что все самое страшное уже позади. – Нужно вызвать полицию… сделать заявление. Они должны связать это с делом твоего мужа. Если станет известно, что покушения продолжаются, возможно, они… оперативнее будут действовать… Но взглянув на Марину, я поняла, что говорила на ветер. Она все еще пребывала в состоянии шока, и мои слова проходили мимо, никак не затрагивая ее восприятие. Полицию пришлось вызывать мне. Пока группа работала на месте, Марину и Ирочку пытались допросить, но бедная девочка от испуга не могла связать двух слов, а Марина в ответ на предложение назвать имя и фамилию разразилась истерическими рыданиями. Мне тоже задавали вопросы, но я ответила, что просто сижу за баранкой и вообще не при делах. Среди новоприбывших я не заметила ни одного знакомого лица, даже имя Санек ни разу не прозвучало, и поняв, что эти люди не имеют отношения к тем, кто ведет дело по интересующему меня убийству, я поспешила уйти в тень. По сути, единственным человеком, кто мог дать хоть какую-то информацию, была Ирина, весь день сидевшая в офисе, и полицейский, который ее опрашивал, наконец выяснил, что после обеда приходил какой-то пожилой человек, высокий и худой, с бородой, в очках, очень вежливый и деликатный, сказал, что ему срочно нужно позвонить, а телефон разрядился. Попросил разрешение ненадолго «подключиться к источникам», у него и зарядное устройство с собой было. Розетки в этом помещении расположены возле стола, за которым обычно сидела Марина, и он какое-то время возился там, говоря, что не может как следует подключить – прерывается заряд. Потом ему все-таки удалось, несколько минут он поговорил и сразу ушел. На вопрос, было ли у дяденьки что-то в руках, Ирина ответила, что он нес серый пластиковый пакет – с ним пришел, с ним же и ушел. – Такой? – протянув в сторону девушки обрывок серого полиэтилена, спросил подошедший оперативник. – Да… – удивленно глядя, ответила она. – Но он… он унес. Я точно помню, он ушел с пакетом. Еще этот свой зарядник никак не мог туда засунуть… – Один унес, другой оставил… – спокойно, даже как будто немного скучая, проговорил оперативник. – Пожилой, молодой… бороду приклеил, очки надел, снял… Заканчивай, Сеня, тут все ясно. Радиоуправляемое устройство, фрагменты мы изъяли. Разгром… ребята там фотографируют. Сейчас эксперты закончат, и поедем. С этих заявления бери, потом вызовешь, – сказал оперативник, взглянув на Марину, еще продолжавшую нервно всхлипывать. Когда мы сели в машину, чтобы ехать домой, был уже поздний вечер. Учитывая психологическое состояние обеих дам, я вызвалась подвезти домой и Ирочку, и по дороге она еще раз повторила, уже Марине, рассказ про высокого пожилого человека. – А точно пожилой? – допытывалась уже начинавшая приходить в себя Марина. – Ты уверена? Слышала, что этот-то про бороду говорил? – Ну… не знаю. У него и борода и усы… и волосы, все седое было, – медленно, как будто еще раз припоминая, отвечала девушка. – Не знаю… мне показалось, что пожилой. Я же из всего услышанного для себя уяснила одно: приходивший сегодня в офис товарищ несомненно высокого роста и несомненно это – не Вова. Конечно, внешность можно изменить, и кому, как не мне, было знать это, но все-таки что-то я уже имела. «Высокий и в очках, – повторяла я мысленно, стараясь не слишком отвлекаться от ситуации на дороге. – Худой… Точно не Вова. А между тем навряд ли парень – засланец. Какой дурак станет ради кого-то так подставляться? Нет, наверняка сегодняшний гость – сам «художник». Поэтому и было так тихо целый день. Готовился. Знал, что в конторе только девочка. И улучил… момент. Сечет, гад, малейшую оплошность использует. При Вове черта с два бы он туда сунулся…» – …и сделка на девять, – прорвался в поток моих размышлений отчаянный голос Марины. – Куда я теперь их приглашу? На эти развалины? – Ну можно, наверное, и к этой… как ее… Соня, кажется? Можно и к ней. У нее есть свой офис? – проявляя сочувствие, поспешила отреагировать я. – Да у нее-то есть… Но… я… я у себя хотела… Так и не выяснив, по какой причине Марина предпочла бы оформить эту сделку именно на своей территории, я притормозила возле ее дома и, как обычно, вышла из машины, чтобы проводить до квартиры. – Да, Женя, – говорила она, когда мы ехали в лифте. – Теперь я начинаю думать, что и твое предсказание про маньяка… не лишено оснований. Помнишь, ты говорила? – Ну, пока я здесь, это навряд ли произойдет, – уверила ее я. – Но в том, что все меры, о которых я говорила, оправданны, ты, надеюсь, уже убедилась. – Да уж… Что теперь с офисом делать… Один ремонт… Сокрушенно вздохнув, Марина скрылась за дверью, сказав, что завтра я должна подъехать к восьми часам. Всю обратную дорогу и дома, невнимательно слушая очередные выговоры тети по поводу слишком позднего возвращения, я раздумывала о случившемся, сопоставляя и анализируя, пытаясь найти во всем этом какое-то здоровое зерно. Значит, загадочный недоброжелатель все-таки не Вова и очень может быть, что догадки мои о мести обиженных клиентов гораздо ближе к истине. Но как мне вычислить – кто это? И, кстати, интересно было бы узнать, как вычисляют саму Марину. Ведь, что ни говори, а она совершенно права – о предполагаемой сделке с участком знали только свои, и если это не Вова, то остаюсь только я. «Может быть, ее «слушают»? «Жучок» в телефоне или что-то в этом роде? Хм, а что… это вполне возможно… Только вот как найти его… Нужно оборудование… специальное. Да и сами специалисты. А позвоню-ка я Диме…» Диман – мой давний знакомый, заядлый электронщик, собаку съевший на всех мудреных шпионских прибамбасах. Мне частенько приходилось обращаться к нему, когда нужно было, например, установить контроль за отдельно взятой точкой пространства или по поводу прослушки моих клиентов, думаю, логично будет позвонить ему. Время было позднее, но для звонка Диме – самое то. К одиннадцати вечера он, как правило, уже отвлекался от всего насущного и текущего и, уединившись в тесной комнатушке, напичканной всякими железками и проводами, целиком и полностью предавался изучению технических новинок или какой-нибудь остроумной модернизации «старинок». Вот в этот-то момент, когда другие уже не беспокоят, я и привыкла его «ловить». – Дима? Это Женя. Как дела? – бодро говорила я в трубку, набрав знакомый номер. – Как всегда, лучше всех. А у тебя? Стряслось что? Или снова задумала за кем-то последить? – Увы, Димочка, в этот раз, похоже, следят за мной. Такие подозрения, что мою клиентку прослушивают. Можно это как-то… выяснить поточнее? – А с чего ты взяла, что прослушивают? – Ну… она риелтор, так вот, уже несколько сделок сорвалось непонятно почему… вернее, понятно, только непонятно, кто слил… конфиденциальную информацию. – В смысле? – В том смысле, что договаривались без свидетелей и оговорили все нюансы. Ну, которые одной из сторон, скорее всего, не очень бы понравились и о которых ей было знать не обязательно. – А она узнала? – Ну да. – А эти нюансы, их по телефону обговаривали или где-то? В смысле, в помещении каком-то? – Это было… это было в помещении, – говорила я припоминая, что Марина хвасталась сделкой со старушкиным участком уже в офисе. – Хреново, – резюмировал Дима. – Если за эту твою клиентку так взялись, что уже и помещения начиняют прослушкой, значит, кому-то сильно она насолила. Это удовольствие недешевое. А чтобы все «жучки» вычислить, нужны приборы специальные и не факт, что, найдя и убрав их сегодня, ты не натолкнешься на то же самое завтра. Если уж так взялись… всерьез. А каждый день все помещения, где бывает эта риелтор, проверять на «жучка», это никаких денег не хватит… Слушая Диму, я все яснее понимала, что то, о чем он пытается мне сказать, совершенно не мой случай. Ну не вяжутся все эти смайлики и детские хлопушки с той серьезной материальной базой, которая требуется для организации тотального прослушивания, о котором говорил сейчас Дима. Даже эта сегодняшняя бомба… ну что такого в ней необычного? Думаю, сам и смастерил ее… умелец. Инструкцию в Интернете нашел и – вперед. Некоторые разрушения, конечно, имелись, но невооруженным глазом видно, что устройство не было мощным и рассчитывалось на то, что в момент приведения его в действие Марина будет находиться за своим столом. Только в этом случае был бы достигнут нужный «эффект» и именно для этого выбран дистанционно управляемый вариант. Он снова следил за нами… – …и нужны специалисты, даже я не буду это бесплатно делать, – продолжал Дима какую-то фразу, начало которой я не уловила. – Послушай. А можно хотя бы телефон ее проверить? Ну вот, как ты говоришь, – на «жучка»? – Да пожалуйста. Приноси, посмотрим. – Ладно. Только сейчас я точно не могу сказать, когда подъеду, у нее ведь, знаешь… то одно, то другое… как белка в колесе. – Да не проблема, звони, как сможешь, я вопрос понял. С телефоном не сложно. Договорившись с Димой, я с чистой совестью легла спать, в приятной уверенности, что на сегодняшний день выполнила свой долг до конца. На следующее утро Марина выглядела гораздо спокойнее, чем накануне, и с первых же слов я поняла, что она сумела привести себя практически в то же активно-деловое состояние, в котором пребывала вчера. – Так, сейчас едем к Соне… это на Посадского, – бодро говорила она. – С клиентом я уже созвонилась, он тоже подъедет туда. Обговорим все… ну и, в зависимости от результата… поедем дальше. Нужно будет по поводу ремонта… впрочем, ладно… потом. Теперь в прогнозах Марина была заметно осторожнее и, уже зная, что может случиться все что угодно, не спешила говорить «гоп». Руководствуясь указаниями Марины, я вскоре припарковалась у офиса на улице Посадского, не такого претенциозного, каким был еще недавно офис самой Марины, но тоже вполне приличного и солидного. Зайдя внутрь, мы застали там радостное оживление. Сотрудники, видимо, заранее предупрежденные о прибытии богатого клиента, подсуетились и один из столов был сервирован для чая. – О! Мариночка! Очень рада тебя видеть, – говорила Софья, поднимаясь с кресла, чтобы приветствовать нас. – Так что там у тебя с помещением? Я так и не поняла… ты сказала – его вскрыли? Что, залез кто-то? Что-то украли? Ты заявила в полицию? Поняв по этим словам, что Марина не хочет афишировать вчерашние военные действия, произошедшие в ее офисе, я взяла информацию на заметку. – Ах… – тревожно посматривая на меня, начала врать Марина. – В общем-то пустяки, но… в целом, конечно, неприятно. Представь, Ирина вышла купить… себе чего-то к чаю – максимум полчаса ее не было, и – залезли. Перевернули там все, переворошили. Теперь прибираться, наверное, целую неделю придется… Но ценное все на месте, ты же знаешь там у меня… – Ну да, твоя потайная комната, – заговорщицки улыбаясь, говорила Софья. – Так туда не залезли? – Где им! Так что отделались легким испугом… можно сказать, – произнесла Марина, снова предостерегающе взглянув на меня. Припомнив, какую истерику закатила она вчера, так «легко» испугавшись, я внутренне посмеялась, но внешне сохраняла полное спокойствие и ничем не выдала тайну. Если Марина не хотела распространяться об этом происшествии, наверное, у нее были на то свои причины. – А вы, я смотрю, уже все тут подготовили… – оценивающе окинув взглядом стол с напитками и фруктами, говорила Марина. – Прекрасно. Сейчас, наверное, уже подъедут. Вскоре с улицы действительно послышались звуки подъезжавших автомобилей, и один за другим в «кармане» у офиса припарковались вчерашний «Фриландер» и белая «Хонда». Из «Фриландера» вышел Михаил, а из «Хонды» двое мужчин, постарше и помоложе. Покупатель и продавцы практически вместе зашла в офис, и на какое-то время в помещении стало очень шумно, как будто сегодня здесь встретились близкие люди, давно не видевшие друг друга, – столько было радостных приветствий. Но от чая гости отказались, сказав, что дело – прежде всего. Софья и Марина стали доставать какие-то бумаги и раскладывать их на столе, по-видимому, для того, чтобы покупатель и продавец могли ознакомиться. – Вот, пожалуйста, – говорила коллега Марины. – Вот – свидетельство о собственности на землю, правда, здесь оформлено на меня, но вы не обращайте внимания. В тот период хозяева были в отъезде, а участок хотели продать, вот мы и сделали… ну, как бы формально… это совершенно не помешает сделке, регистрационной палате ведь все равно, с кого это переоформлять, главное, что на вас… Марина замерла на месте, глядя на Софью во все глаза. Но та продолжала, ничуть не смущаясь: – Это – проект дома. Поскольку он не достроен, свидетельства на него, разумеется, не существует, но, возможно, это и к лучшему – меньше волокиты. Достроите – сразу и оформите на себя. Главное – проект есть, все утверждено, и в архитектуре, и везде… Все по закону. Вот продавцы, они вам все подтвердят. Произнеся это, Софья бросила в сторону своих клиентов взгляд, пронзительностью ничуть не уступавший взглядам самой Марины. – Так я не понял, чей участок-то? – деловито осведомился Михаил. – Наш! – поспешно и как-то испуганно проговорил мужчина постарше. – Участок и строения на нем принадлежат Трубачеву Василию Николаевичу, вот он перед вами. Но формально документы оформлены на меня, я уже говорила, это было сделано для удобства, когда сами хозяева находились в отъезде. Теперь они вернулись, начали строиться там, но изменились планы, и они захотели все это продать. Да, кстати, для удобства, чтобы не писать в документах десять фамилий, мы оформили на меня доверенность. Но покупать вы будете у них, – вот Василий Николаевич, вот его сын, Алексей, с ними будете обо всем договариваться, с ними же и рассчитываться… нам чужого не надо. – Это действительно… для удобства? – внимательно глядя в лицо мужчине помоложе, проговорил Михаил. – Да, – коротко и как-то невесело ответил тот. – Ну ладно… Только уж я-то не соглашусь, чтобы все это оформлялось на кого-то. Даже и для удобства. – Нет, нет, нет, – затараторила Софочка. – Новое свидетельство будет оформлено исключительно на вас, мы сейчас и в предварительном договоре укажем… Все это время Марина очень внимательно смотрела на свою коллегу, не произнося ни слова, и мне показалось, что даже непрошибаемая Софочка под этим незримым обстрелом начинает конфузиться. После того как были выяснены все нюансы, риелторы предложили подписать предварительный договор и назначить удобное для всех время заключения сделки в регистрационной, но Михаил сказал, что решение его твердо и, если продавцам это удобно, он готов рассчитаться хоть сейчас, в предварительных договоренностях нет необходимости. – О! В самом деле?! – чуть не подпрыгнув на стуле от радости, воскликнула Софья. – Ну тогда мы… Марина… сможем мы… можно будет договориться… на, скажем, часа на два… – Да без проблем, – все так же напряженно глядя на Софью, ответила Марина. – Как вам… удобно? – перебегая взглядом с продавцов на покупателя, спрашивала Софья. Оказалось, что названное время всех устраивает, и, обменявшись многообещающими «до связи», все разошлись каждый в свою сторону. Продавцы и покупатель, распределившись по своим машинам, вскоре уехали, а риелторы, оставшись без ненужных свидетелей, сбросили маски. – Пойдем-ка, Софочка, сбрызнем с тобой удачную сделку, – многозначительно говорила Марина. – Тут недалеко кафе… посидим, поболтаем… о своем, о девичьем… – Да зачем же в кафе? – еще пыталась разыграть простушку Софочка. – Тут у нас… посмотри, сколько всего девочки приготовили, никто ничего не попробовал даже. И конфеты есть, и чай… – Идем, идем, – повелительно, как это умела только она, проговорила Марина. – Девочки тут без нас… разберутся. Поняв, что от беседы с глазу на глаз не отвертеться, Софочка взяла свою миниатюрную сумочку и, пообещав «девочкам», что скоро вернется, вышла вместе с Мариной на улицу. Неподалеку и правда располагалась средней руки забегаловка, где можно было и недорого пообедать, и просто выпить кофе. Главным достоинством заведения являлось то, что столики были отделены друг от друга высокими перегородками, так что посетители, даже сидя в непосредственной близости, никак не мешали друг другу. – Ну что, подруга, рассказывай, – сказала Марина, развалясь на стуле и с глубоким сарказмом глядя на Софью. – Что ты наворотила там… для удобства. – А ты как будто сама никогда не воротила, – с тем же выражением отвечала та. – Ничего особенного. Какая разница, с кого будет переоформлено – с меня или с него… – Ну, мне-то не говори, – скривила рот в иронической улыбке Марина. – Меня и так вон, по судам затаскали, я в твои аферы не полезу. – Да какие аферы, Марин. Все чисто, как хрусталь. – Ладно… хрусталь. Колись давай, что там у тебя с этими трубачами, а иначе я этого Мишку так настегаю, он к твоему коттеджу и близко не подойдет… Нам, пожалуйста, два кофе, – медовым голоском проговорила она подошедшему официанту. – Да приблизительно то же, что у тебя с той квартиркой… помнишь? – дождавшись, пока парень, принявший заказ, отойдет, проговорила Софья, явно давая понять, что компромат и у нее найдется. – С квартиркой? С какой квартиркой? – округлив глаза, простодушно спрашивала Марина. – Ну с той, на набережной… – Софья смотрела в упор. – На набережной? А что на набережной? Обычная продажа… – Ну вот. Вот и у меня тоже. Тоже обычная продажа. – Здесь Софочка скосила глаза на меня, мол, она не готова продолжать разговор в моем присутствии. – А эта девушка… она что… она всегда с тобой ходит? – Евгения мой телохранитель, – коротко отрекомендовала Марина. – Не задумывалась о такой услуге? – Ах, Мариночка, ну от кого меня охранять? Я ведь пальцем никого не тронула. У меня врагов нет… В словах чувствовался подтекст, но на сей раз Марина не стала заострять. Суммы риелторских «откатов» от заключения этой взаимовыгодной сделки были таковы, что сейчас дружить было гораздо выгоднее, чем ссориться. Поняв, что я не уйду, Софья, понизив голос и заговорщически склонив к Марине голову, заговорила на тему, для которой, собственно, дамы здесь и собрались. – Участок в залоге… – начала было Софья, но услышав эти слова, Марина изменилась в лице и яростным шепотом засипела: – Что?! Ты сдурела?! Его же нельзя продавать! Этот Мишка меня на части порвет! – Да погоди ты… Не официально в залоге, а так… у меня… Поняла? – А-а-а… вон что… – протянула Марина, до которой в отличие от меня, видимо, начала доходить суть вопроса. – То-то я смотрю – свидетельство на тебя. Что, думаю, за фокус такой? А оно вон что… Понятно… так это ты, значит… – Ничего не значит, – как-то даже в сердцах отвечала Софья. – Все делают, а я что… хуже других, что ли? Им деньги нужны были, я дала. На условия они согласились. А потом этот молодой приехал – давай строиться там… вовсю. Я им намекнула, мол, чем деньги в чужой участок вкладывать, лучше продать и поделиться. Сказала, что на своем праве собственности настаивать не буду, цену могут назначить сами. А мне просто заплатят, сколько в договоре залога указано, и могут идти на все четыре стороны. – Так ты могла это все целиком от себя продать. И со стройкой. – Да ну… свяжешься еще… Что мне потом, как ты, – телохранителя нанимать? Я-то с бабкой да с дедкой дело имела, а теперь, видишь, – молодой приехал. Кто его знает, чего у него там. Созовет дружков-приятелей… костей не соберешь. Не надо. Пускай поменьше будет, да зато… без последствий. – Ну, дело твое. А я считаю, если свидетельство на тебя, так и разговаривать не о чем. Продавай, да и все. И деньги себе бери. А так, если со всеми лохами делиться, так можно и бизнес закрывать. – Ну, ты не сравнивай. У тебя-то квартира была. Это… другое. А тут – не только участок, тут еще теперь получилось, что и строение… неизвестно, чем обернется. А так – и им хорошо, и нам. Стены-то эти они и без того неплохо продали, отстегнут немного – не обеднеют. А в случае чего, я в любой момент сделку остановлю, да на них же и свалю, того же Мишки побоятся. – Ну да, это само собой. С ними-то как, нормально обошлось? – Да так… ничего. Молодой, правда, как узнал… подноготную-то, взвился было на дыбы. Только что уж… Папка его, видать, вразумил потом, повежливее стал… разговаривать. – Ну, ясно. А то я уже подумала… – Зря беспокоишься. Я с этой сделки так же, как и ты, имею, что я – сама себе, что ли, портить буду? – Да кто тебя знает, – лукаво прищурилась Марина. – Ты вон, видишь какая… ушлая. Подружки подозвали официанта и, рассчитавшись, вышли из кафе. – Ну так что, насчет окна-то нам… договоришься? – уже спокойно и по-деловому спросила Софья. – Да не вопрос. Сейчас созвонюсь… на два, думаю, не будет проблем. Времени-то еще много… – Ну да. Ладно, наберешь меня тогда… для верности. – О’кей. Распрощавшись на этой оптимистической ноте, Марина, уяснившая для себя все недоразумения, бодро направилась к «фольку», я же, постепенно вникая в смысл только что озвученной в моем присутствии аферы, чувствовала себя вовсе не радостно. Получалось так, что эта Софья, выдав какую-то сумму под оформленный «как бы в залог» участок, фактически зарегистрировала его как свою собственность. И если боязливая коллега при продаже этой «своей» собственности готова была удовольствоваться только частью, решительная Марина, имевшая, как я поняла, подобный же случай, смело присвоила всю сумму. Что говорили они о какой-то квартире на набережной?.. – Женя, ну что, мы едем? – прервала мои размышления Марина. – Сейчас нужно заехать в одну контору… там договоримся по поводу ремонта, а потом… – Нет… – сразу вернувшись в реальность и вспомнив о своих вчерашних планах, решительно возразила я. – Нет, Марина, сейчас мы поедем в другую контору. Я хочу… ты вообще заметила, что тот, кто преследует тебя, сам никогда не появляясь в поле зрения, всегда имеет исчерпывающую информацию о твоих делах? Если все эти неудачи со сделками – результат чьего-то вмешательства, то этот кто-то очень неплохо осведомлен, согласись. А главное – оперативно. Не успеешь ты о чем-то договориться, как все договоренности разлетаются в пух и прах… практически в тот же день. – Ну да, ну да… – кивала головой Марина. – Конечно, я заметила. Это значит… значит, кто-то рассказывает ему? – Да, помнится, ты подозревала даже меня… – Женя! Я ведь извинилась. Неужели ты не можешь забыть о словах, сказанных в пылу эмоций… – Да нет, я не о том. Не обязательно, чтобы кто-нибудь рассказывал. Можно… подслушать, например… – Подслушать? Но ведь… не знаю… Кажется, все наши разговоры… Не знаю, я никого не замечала… подозрительного. – Чтобы подслушивать, вовсе не обязательно прикладывать ухо к замочной скважине. Для этого есть специальные устройства. «Жучки», например… в телефонах. – Так ты думаешь… думаешь, что меня… прослушивают? Внезапная догадка, озарившая Марину, на несколько минут ввела ее в транс, и она красноречиво молчала. – Не исключено, – ответила я. – Поэтому я и говорю… Вчера я договорилась с одним специалистом, он пообещал проверить твой телефон на предмет «жучка». Нужно съездить к нему. – Да… да, конечно, – все еще не в силах прийти в себя рассеянно говорила Марина. – Но Женя… если они действительно слушают… ты представляешь?.. Представляешь, что это значит? Все разговоры, секретная информация… О! Это было бы ужасно! Едем! Едем скорее! Довольная, что хотя бы одно указание властной клиентки отдано в согласии с моими собственными представлениями о приоритетах, я решительно надавила на газ, и через несколько минут мы уже подъезжали к обиталищу Димы. «Заказы», подобные моему сегодняшнему поручению, он исполнял исключительно дома и без лишних свидетелей. Поэтому, притормозив у неприметной пятиэтажки, я сказала Марине, чтобы она вытащила из своей трубки сим-карту и аккумулятор и, пообещав, что ожидание будет недолгим, зашла в подъезд. Поднимаясь по лестнице, я набрала номер Димы, предупредив, что иду, и дверь мне открыли без звонка. – Привет, привет, – говорил он, пропуская меня в прихожую. – Давай посмотрим, что там у тебя… Ждать действительно пришлось недолго. Взяв у меня телефон, Дима унес его в свою потайную комнату и, повозившись минут десять, снова вышел ко мне. – Ну что, каков вердикт? – с надеждой смотрела я. – А что вердикт, вердикт самый положительный. Чистый аппарат, можешь обрадовать свою риелторшу. Никто ее не пасет. По крайней мере, через трубу. – Да?.. Спасибо… – в полной растерянности сказала я, ожидавшая совсем другого «вердикта». – Хотя, честно говоря… удивил. – Что, думала, влегкую проблему решить? На «жучка» надеялась? – усмехнулся Дима. – Но как же они узнают… ты сам подумай. Как можно узнать, куда человек в данный момент направляется, о чем он говорит, что планирует… знать все о его делах. Как?! – Не знаю. Труба чистая, это я гарантию даю. Так что ищи в другом месте. Медленно спускаясь по лестнице, я терялась в догадках. Марину явно пасли, и пасли очень плотно, а между тем действительно никаких подозрительных личностей на нашем горизонте не появлялось, в этом она была совершенно права. «Как же они находят ее? Они или он?.. Впрочем, какая разница… Хотя… хотя, пожалуй, я действительно не смогу ответить на вопрос «как?» до тех пор, пока не отвечу на вопрос «кто?». И как мне вычислить этого «кого-то» – вот это и был главный и пока неразрешимый вопрос». Вчерашние происшествия и сегодняшняя чрезвычайно интересная информация, которую услышала я в кафе, постепенно сформировали у меня стойкое ощущение, что убийца Романа Бесхвостова – кто-то из обиженных клиентов. Дело за малым – узнать, кто это. А вот с этим-то и была загвоздка. Марина с мужем явно шельмовали, и шельмовали по-крупному, но вряд ли Марина ведет отдельный список тех, кого она когда-либо обманула, и держит его в компьютере отдельным файлом. Даже если бы у меня была возможность просмотреть все договора купли-продажи, аренды и залога, которые она оформляла, уверена, что там все правильно и строго законно. Чтобы узнать, кто имел основания быть недовольным Мариной до такой степени, чтобы решиться на убийство, нужно было идти каким-то другим путем, но пока я не представляла, каким именно. Я спустилась по лестнице и, сев в машину, отдала Марине трубку, сказав, что с ней все в порядке и волноваться не о чем. – Уф… – выдохнула Марина. – Просто гора с плеч. А я уж… совсем было отчаялась. Ну раз нас не слушают, позвоню-ка я насчет сделки. Надеюсь, хоть в этот раз… Не договорив, Марина установила на свои места симку и аккумулятор и занялась с кем-то активным обсуждением возможности предоставить на сегодня «окно» в регистрационной палате. Обо всем условившись, она позвонила Софье, и после этого мы наконец-таки поехали в некую «контору», о которой она мечтала с самого утра, договариваться о ремонте. Решив насущные вопросы, Марина предложила заехать в ресторан, сказав, что она угощает, и мы вполне прилично пообедали. – Так… время, время, время, – бодро говорила Марина, вытирая губы салфеткой. – Уже второй час… думаю, пора. Пока доедем, пока на месте сориентируемся… нужно будет договора… ну, впрочем… ладно. Это уже на месте. Принесите счет, пожалуйста, – слегка повысив голос, сказала она проходившему мимо официанту, а рассчитавшись, решительно и уверенно вышла из ресторана. В регистрационной палате царила обычная суматоха, покупатели и продавцы с непонятными мне целями переходили с места на место, а между ними, как хищные щуки в заводи, полной карасей, то и дело проскальзывали риелторы, такие же деловитые, как Марина. – Соня! Софочка! Мы здесь, – закричала она, глядя куда-то в дальний угол, из которого вскоре вынырнула уже знакомая мне личность. – Та-ак, – подходя к нам, улыбалась она. – Постепенно собираемся… а что наши покупатели-продавцы? Никого еще нет? – Пока нет. Я своему звонила… когда договорилась насчет «окна»… Думаю, сейчас подойдет. – Я своих тоже… сориентировала, – говоря это, Софья обернулась к дверям и тотчас радостно заулыбалась. – А вот и наш покупатель… Михаил, сюда! Сюда, к нам. Но лицо Михаила никак не отразило отправленный в его сторону счастливый посыл. Он был мрачнее тучи, и взгляд его не сулил ничего хорошего. – Вот так, значит, да? – начал он, почти вплотную приблизившись к Марине. – Вот такой ты мне подыскала… домик. – Михаил, в чем дело? Что-то случилось? – испуганно и непонимающе лепетала Марина, а я, почуяв неладное, посчитала нужным тоже подойти поближе. – Случилось?! Она еще спрашивает! Ирония и едва сдерживаемая ярость, смешавшись, придали лицу возмущенного Михаила такое своеобразное выражение, что даже я на минуту пришла в замешательство. Но – только на одну минуту. Поняв, что ждать нельзя, я решительно втиснулась между Михаилом и Мариной, но он уже увидел Софью, и его эмоции потекли по другому руслу. – А, и ты здесь! Бойкая ты моя… что, девушка, разводим лохов, торгуем заложенными участками? А?! Ты сама-то в курсе, что заложенную недвижимость продавать нельзя?! А?! Не оформят на нее документы! А я – деньги отдам. Так?! Да?! Ну, чего молчишь, отвечай! Бедная Софочка стояла ни жива ни мертва, Марина тоже дрожала как банный лист, а Михаил в пылу праведного гнева гремел уже на всю регистрационную. – Мошенники! Аферисты! Связался с вами… Даже идти сюда не хотел, а потом думаю: схожу, в глаза им посмотрю… Стервы… Тряхнув головой, Михаил смачно плюнул прямо на пол регистрационной и стремительно вышел, изо всех сил хлопнув дверью. Мои девушки несколько минут стояли в онемении, бессмысленно глядя друг на друга, а я, пораженная новой мыслью, стремглав бросилась за Михаилом. – Подождите… Михаил… одну минуточку, – очень вежливо и даже чуть ли не просительно говорила я, догоняя возмущенного клиента, уже подходившего к своему авто. – Постойте… кто рассказал вам об этом… это такой… такой высокий… – Ты еще кто? – презрительно уставившись на меня, спрашивал Михаил. – Я… не важно. Я спросить хотела… вот вы сейчас сказали про участок… что участок этот заложен… правильно? А от кого вы узнали? – Твое какое дело? Пробить эту стену было не так-то просто, но я сделала еще попытку. – Послушайте, Михаил, это очень важно… для нас. А вам… вам ведь теперь уже все равно. Вы просто скажите мне – да или нет. Это был высокий человек… в очках, да? – торопливо, не давая времени возразить, говорила я – Ну… предположим. С какой стати я должен тут… – И он сказал вам, что вас хотят обмануть, правильно? – Вот именно! – снова взвился Михаил. – Именно – обмануть… стервы. – А он как-то представился? Ну, что-то говорил о себе? Ведь не станете же вы доверять первому встречному… Тут Михаил на минуту задумался, как бы удостоверяясь мысленно, – действительно ли не станет и уже гораздо спокойнее проговорил: – Ну, Романом представился. Сказал, что эта Марина недавно ему самому точно такой же участок продала, теперь замучился по судам бегать. Деньги-то отдал, а земля в залоге… Только я-то уж… мне-то… со мной такие шутки не проходят… Шиш вы получите! – снова закипая, грозно глянул на меня Михаил, открывая дверцу своего «Фриландера». – Стервы… Теперь пришла моя очередь замереть в параличе, бессмысленно глядя в пространство. «Роман… но ведь так, если не ошибаюсь, звали недавно убитого мужа Марины… Значит… Что же это значит? Ну, во-первых, это снимает всякие сомнения в том, что наш таинственный преследователь и есть тот самый убийца. Во-вторых, парень, похоже, с юмором и Роман – наверняка не настоящее его имя. В-третьих… в-третьих, все это не мешало бы проверить. И чем скорее, тем лучше». Выйдя из ступора, я вернулась в регистрационную, где, в мое отсутствие, события тоже не стояли на месте. Зайдя в помещение, я застала трогательную сцену: две обнявшиеся подруги, одна из них, проливая слезы, доверчиво склонилась на плечо другой, а та, успокаивая, нежно гладила ее по голове. – Женя! Женя! Что это! – увидев меня, в голос запричитала Марина. – Это просто проклятие… просто проклятие какое-то! Поняв, что дело заходит слишком далеко, я поспешила вывести Марину из наполненного людьми зала, где на нас уже стали обращать внимание, и, усадив в машину, постаралась, как могла, успокоить. – Марина… послушай меня… постарайся сосредоточиться, – медленно и убедительно говорила я. – Здесь нет никакого проклятия. К этому Михаилу приходил тот же человек, что и в твою контору. Все это подстроено. Нам осталось только выяснить – кто он. У тебя нет каких-нибудь «доброжелателей» по имени Роман? – Роман? – позабыв даже в очередной раз всхлипнуть, Марина уставилась на меня. – Но… так звали моего мужа… Это… то есть как… это значит, что он… это он, что ли? Он приходит… за мной? Поняв, по какому руслу направил мысли расстроенной Марины мой неосторожный вопрос, я уже пожалела о том, что приступила к делу слишком поспешно, но было поздно. – Женя! Это проклятие! Я чувствовала… я знала. Это он приходит… душа его не спокойна… и он… он что, хочет забрать меня? Забрать к себе? Поняв, что дальнейшее разговоры бесполезны, я завела двигатель и, припомнив, где здесь могут находиться заведения с жизнеутверждающим лозунгом «распивочно и навынос», повезла клиентку к ближайшему ресторану для восстановления внутреннего равновесия. Глава 6 Усадив ее за столик и заказав коньяк, я терпеливо ждала, когда отзвучат последние всхлипы и высохнет влага на щеках. После того как в бокале испарилась третья порция, я посчитала возможным продолжить разговор. – Марина, послушай, нам сейчас нужно кое-что сделать… Давай припомним, какие сделки срывались у тебя в последнее время, и попробуем отыскать причины… – Ах, Женечка, что здесь искать, – сокрушалась Марина. – Все и так катастрофически ясно. – Не думаю. Ну-ка припомни… вот та сделка с продажей квартиры… та самая, которую ты проводила в мой первый день работы у тебя. Помнишь, там тетка пришла продавать, а из квартиры не выписалась… – Ну да, как же… конечно, помню. Такую идиотку… разве забудешь. – Ну вот. У тебя остались ее координаты? – Координаты? А зачем тебе? – Марина, давай все вопросы – потом. Ты ведь хочешь узнать, кто взялся вредить тебе? Правильно? Ну вот и я… я тоже как раз это самое и хочу выяснить. Поэтому я и спрашиваю… может быть, телефон или адрес… Кто там в тот раз отказался? Кажется, покупатель? Как ее звали? – Инна. А ту дуру – Людка. Идиотка… – Ну вот. Сохранилось у тебя что-нибудь… телефон этой Инны или еще что? – Да что телефон, я адрес ее знаю. Они в бараке живут, на Дзержинского… Ни воды, ни отопления… Ей бы, дуре, двумя руками за эту квартиру хвататься, а она… выпендриваться вздумала. Ну, вот и получила… пускай сидит теперь… Марина бормотала еще что-то по поводу неосмотрительности и недальновидности Инны, но я, уже не слушая, потащила ее в авто, завела движок и поехала по направлению к названной улице. Учитывая психологическое состояние клиентки, я сочла за лучшее подробности выяснить на месте. Вот приедем, там и определимся. Вскоре стало ясно, что выбранная мною стратегия оказалась верной. Медленно проезжая по улице Дзержинского, весьма далекой от центральных кварталов, я вдруг услышала у себя за спиной резкий выкрик: – Да куда! Куда едешь?! Вон он, барак. Марина оживленно тыкала пальцем вправо, в направлении некоего строения, вокруг которого стояли столбы с натянутыми на них бельевыми веревками и бегали дети. Нам повезло – возле веревок, развешивая наволочки и детские колготки, стояла сама Инна, узнав ее, я уже не нуждалась в помощи Марины. – Ты посиди здесь, я с ней поговорю, – сказала я, притормозив неподалеку, и, выйдя из машины, двинулась к заботливой домохозяйке. Инна, с любопытством посмотрев в сторону подъехавшей машины, вскоре тоже узнала меня. Испуганно цепляя последние прищепки, она подхватила таз с остатками белья, собираясь, по-видимому, ретироваться, но я не дала ей такой возможности. У меня имелось несколько вопросов, и, прежде чем уйти, пугливая девушка должна была на них ответить. – Здра-а-асте… – улыбаясь, протянула я, становясь между Инной и дверью подъезда, в который она до чрезвычайности хотела попасть как можно скорее. – Чего вам нужно? Я сейчас мужа позову, – стала пугать она, и я поняла, что здесь можно не церемониться. – Чего нужно? А сама не догадываешься? – заменив улыбку на более строгое выражение, произнесла я. – С ней, значит, договорились, квартиру ей нашли… а она… В самый последний момент – на попятный? Так разве делают… порядочные люди. – Сами вы непорядочные! Продают квартиру, а там люди живут… им, значит, деньги отдай, а потом… на улице останешься… без копейки. – Это кто же тебе такое сказал? – Да сказали уж… нашлись… добрые люди… – Ага! Это, наверное, тот придурок… лысый такой, низенький… чернявый. Пузо, как у беременной, на версту вперед торчит. Да? Он? Он приходил? – И никакой не низенький… А вовсе… наоборот. Высокий такой, солидный мужчина… представительный… В костюме, в очках… Сразу видно – интеллигент. Он и сказал, что эта Марина ваша вообще никогда сделки не проверяет, ей лишь бы свой гонорар получить. А в квартире этой… ну, той, что она продать-то мне хотела… другие люди прописаны. Марине-то, ей и дела до этого нет, а мне потом всю жизнь судиться… за свои же деньги. Он вот… Роман-то этот… он говорил, что тоже так же… попал. И у той же Марины, между прочим. Говорит, купил у нее квартиру, а там живут. И до сих пор, говорит, суды эти никак нас не рассудят. И туда и сюда по десять раз таскают… и в эту… в палату он как раз по этим делам зашел… А как услышал скандал-то наш, так и понял… понял, что опять она… снова обмануть кого-то хочет. И предупредил. Спасибо ему… есть еще неравнодушные люди на свете… Инна, по-видимому, дорвавшись до наболевшей темы, все говорила и говорила как заведенная, но мне уже было все понятно. «Итак, снова этот «Роман». Что ж, тенденция начинает прослеживаться… Закинем-ка мы еще удочку…» Я вернулась в машину и, сказав Марине, что выяснила все, что нужно, поспешила убраться из этого унылого места. Вспоминая, какие еще сделки в бытность мою у нее на «службе» не могла заключить Марина, я припомнила эффектную Альбиночку с пузатеньким папиком и доверчивую Капитолину Сергеевну. Почти уверенная, что и в этих случаях догадка моя подтвердится, я все же посчитала нужным проверить, чтобы окончательно убедиться. – Послушай, Марина, – снова вкрадчиво начала я. – А помнишь квартиру на Ленинградской? Там такая крутая телка собиралась ее купить? – Альбинка? – как-то подозрительно развязно переспросила Марина. – Да помню, что я, склерозная, что ли. А что это ты взялась… теперь по всем клиентам будешь меня таскать? Марина загадочно хохотнула, и, взглянув в зеркало заднего вида, я поняла, что коньяк оказывает свое благое действие. На лице клиентки гуляла блаженная улыбка, и, кажется, уже позабыв о «проклятии», она взирала на мир с простодушием и доверчивостью младенца. – Ну а почему бы нам не навестить твоих клиентов? – в тон ей, улыбаясь, отвечала я. – Поболтаем, вспомним былое… Так у этой Альбины какой номер телефона? Не подскажешь? – Ха! Смешная ты… на кой тебе ее номер? Будет она… с каждой… – Ну а все-таки, – не стала я обижаться на пьяного человека. – О-ох, – тяжко вздохнула Марина. – Ну ладно, сейчас посмотрю. Порывшись в своей сумке, она нашла трубку и довольно долго просматривала список контактов, наконец обрадовала: – Вот, набирай… Я притормозила у обочины и, набрав в своей трубке цифры, названные Мариной, вскоре услышала гламурно-растянутое: – Ал-ло… – Здравствуйте, это Альбина? – Да-а… – недоуменно звучало из трубки. – А кто это? – Это Юлия, риелтор. Мне дали ваш телефон… сказали, что вы подыскиваете себе квартиру… на Ленинградской… а у меня как раз есть подходящий вариант… Так вот я подумала. – Кто дал? – довольно резко осведомилась Альбина. – Что – кто? – сыграла в дурочку я. – Кто дал вам мой телефон? – А-а-а… это… ну, скажем так – коллеги. Коллеги помогли, знали, что я ищу покупателя и вот… да какая, в сущности, разница? – Есть разница, – тем же недоброжелательным тоном проговорила Альбина. – Среди ваших коллег, оказывается, очень много… недобросовестных. Я смотрела уже… на Ленинградской, на дома эти… новостройки… на них даже документы не оформлены… а они квартиры там продают… Не надо… Вот это была уже настоящая подстава. Даже я, человек весьма далекий от торговли недвижимостью, знала, что новостройки на Ленинградской в плане юридической надежности не вызывают ни малейших сомнений, и то, что таинственный недоброжелатель, чтобы расстроить сделку, привел именно такую причину, вызвало у меня справедливое возмущение. – Да кто вам сказал об этом?! – почти не играя, воскликнула я. – Знающие люди сказали, – уверенная в своей правоте, отрезала Альбина. – Те, кто уже покупал там… квартиры эти. – Правда? И кто же это такие? Какие-нибудь негодяи, стремящиеся во что бы то ни стало, хоть откровенной ложью, расстроить чужие дела и лишить человека возможности приобрести современное, комфортное жилье… У меня у самой несколько квартир в продаже на Ленинградской, и я вам ответственно заявляю… – Не надо. Заявляйте кому-нибудь другому. Я уж знаю… Вон человек, отдал деньги и теперь ни другую квартиру купить ему не на что, ни в эту не может въехать… Жить там невозможно – ни раковины, ни унитаза, а делать ремонт, деньги вкладывать, тоже не каждый захочет, зная, что эта квартира того и гляди чужому дяде достанется. – Вы знаете, Альбина… то, что вы мне говорите, это так… странно. Я просто в изумлении… даже засомневалась. А вдруг и правда… может, у меня не вся информация… Я должна это проверить. – Проверьте, проверьте. Давно пора. Сначала нужно было проверить, а потом уж квартиры продавать, – учила неподражаемая Альбина. – А вы не могли бы уточнить… вот тот случай… о котором вы рассказали. Вы говорите, какой-то человек… – Нормальный парень, зовут Роман, хотел, говорит, от родителей отселиться, вложил бабки… и вот что вышло. – Да что вы говорите! Надо же! Нет, я обязательно это уточню… – Уточните, уточните. – А какие-нибудь координаты этого Романа у вас есть? Телефон, например… – Да нет… разговор-то у нас случайно завязался. Я как раз была в торговом центре… И нечаянно услышала разговор. Он по телефону с кем-то говорил, вот как раз об этих квартирах… Ну, я слышу – ерунда какая-то, остановилась, поинтересовалась… И видите, оказалось, не зря… Да уж, не зря. Нажав сброс и обдумывая только что услышанное, я дивилась не той изворотливости, с которой действовал загадочный «Роман», единый во многих лицах, как чертик из коробочки возникающий в нужный момент в нужном месте, а тому, как удавалось ему вычислять все эти места. «Если он не прослушивает телефон и не подслушивает, так сказать, непосредственно, получать информацию он может… с помощью телепатии разве…» Но размышления я решила отложить на потом, переключившись на конкретные действия. Для выполнения программы-минимум необходимо было проверить еще доверчивую бабушку и, поскольку в этом случае мне не требовались руководящие указания Марины, – ведь я сама отвозила ее к Капитолине Сергеевне, – я, не тревожа уже слегка задремавшую на заднем сиденье измученную переживаниями женщину, нажала на газ и поехала на улицу Белинского – выслушивать, как я ни минуты не сомневалась, еще одну занимательную историю про вездесущего «Романа». Подъехав к знакомому домику, я вышла из машины и, поскольку звонков нигде не наблюдалось, постучала в калитку. – Кто там? – послышалось из-за забора. – Капитолина Сергеевна? Это по поводу участка… К сожалению, здесь я уже не могла представиться очередным риелтором, поэтому на ходу пришлось сочинять новую легенду. – Участка? Какого участка? – бормотала старушка, подходя к калитке. – Вы продаете участок? Точнее, продавали… – слегка понизив тон, продолжила я, увидев, каким стало выражение лица старушки, когда она открыла калитку и увидела, кто говорит с ней. – А-а-а… обманщики пожаловали! – сердито глядя на меня, говорила она. – Только незачем. Иди, кого-нибудь другого обманывай… Грозная Капитолина хотела было демонстративно захлопнуть калитку перед моим носом, но я подставила ногу, и маневр не удался. – Послушайте, Капитолина Сергеевна… подождите… не торопитесь так. Я сама… сама – жертва. Эта женщина… ну вот, с которой мы приезжали… она ведь и меня… вы думаете, почему я была с ней… думаете, я у нее водителем, что ли, работать подрядилась? Ничего подобного! У меня в том районе тоже участок и как раз по соседству с вашим. Так она оба хотела продать, да и… – А-а-а… – теперь понимающе тянула Капитолина. – Вон оно что. А я было подумала… что вы заодно… Ну что ж, ладно… тогда проходи… Так ты чего хотела-то, – спросила она, когда мы вошли во двор и я прикрыла за собой калитку. – Хотела? Да вот… узнать. Я же тоже… не знала. Не в курсе была. Они же… больно-то не рассказывают. Я все пыталась навести старушку на мысль, что ей пора уже и самой внести свою лепту в диалог, но Капитолина держалась твердо и ждала конкретного вопроса. – …хотела спросить… – из последних сил говорила я. – Я сама-то только стороной узнала… от случайных людей. Смотрю – она что-то со сделкой тянет… ну, Марина-то эта. Давай ее спрашивать, а там что-то невнятное. Ни бе, ни ме. Ну, я стала наводить справки и выяснила… что со вторым продавцом… проблемы какие-то… Так вот я и хотела узнать… – Проблемы, – наконец подала голос Капитолина. – Это у них проблемы. Мошенники. Воры. Ты знаешь, по какой цене она продавать его собралась, участок-то этот? В пять раз больше, чем я ей называла… проблемы. Я вот тоже, вроде тебя… уши развесила. И что это, думаю, никак не продам я его? Уж, кажется, выставляю – дешевле некуда. А она – вон что. С нами-то договариваются на одно, а придет человек – ему уж предлагают другое. А разницу, разумеется, в свой карман. – Да вы что?! – чуть не упала я в обморок от изумления. – Вот то и есть. Ты-то ей какую цену называла? Вот и смотри. Умножай на три, а то и на все пять, вот и получишь… ихнюю-то… – Дела-а… то-то я смотрю… Подождите, а вы это точно знаете? – Куда уж точнее. Человек один, тоже оттудова… сосед. Так он разговор ихний слышал. Ну и Верке сказал. Живет там одна… баба Вера зовут. Все про всех знает. Ну, он и сказал ей. Дескать, что-то больно дорого за участок назначили… пустая земля. Ну, она возьми, да и спроси, сколько, мол? Ну, он ей и сказал. А она-то знает, что участок мой. Давай звонить. Ты что это, говорит, мать, в буржуи, что ли, записаться решила? Какие цены назначаешь. А я – ни сном ни духом… – Дела-а… – повторила я. – А он… этот сосед… он что, живет там, да? – Да нет… какое живет. Там Верка, она и правда живет, а эти… пришлые все. А этот Роман… ну, который разговаривал с ней, он вроде вообще не местный, посмотреть зашел, прицениться… Она что-то туманно объясняла. Ну, типа, – ходил, смотрел, да нечаянно разговор и услышал. Он, мол, думал, что здесь недорого можно землю купить, а тут – вон что. – Понятно. Вот оно как, оказывается… А я уж всю голову изломала, что это, думаю, там такое… – Вот так, девонька. Так что ты тоже… Риелторам этим не больно-то доверяй. Проверяй лучше. – Ладно, спасибо вам, Капитолина Сергеевна. Вы мне очень помогли. – Пожалуйста. Капитолина закрыла за мной калитку, и я вернулась в машину, очень надеясь, что разомлевшей после коньяка Марине не пришло в голову выйти, послушать, о чем говорят, и она не знает, какое гнусное предательство совершилось по отношению к ней в эти полчаса. Но беспокоилась я напрасно. Сев на водительское место и взглянув на заднее сиденье, я обнаружила, что Марина спит крепким сном и даже слегка причмокивает, наверное, видя во сне что-то приятное. «Не иначе, большие гонорары», – с иронией подумала я, нажимая на газ, чтобы везти ее домой. Моя задача на сегодняшний день была выполнена на все сто процентов. Объехав всех фигурантов несостоявшихся сделок, по крайней мере, тех, которые не состоялись за время моей работы у Марины, я выяснила, что со всеми без исключения общался один и тот же человек, по каким-то причинам выступавший под именем убитого мужа Марины Бесхвостовой. Этот же человек заходил в офис «Парламента», когда там не было опытного Вовы, а оставалась только наивная молодая девушка, и оставил небольшой подарок в виде радиоуправляемого взрывного устройства, заложенного прямехонько под стол Марины. Напрашивался вывод: именно этот человек и есть убийца Романа Бесхвостова и он же, если его не остановить, доведет до ручки саму Марину. Пока для меня оставалось все так же непонятным, как он ее вычисляет, но зато в голове уже зародилась некая идея, как вычислить его самого. «Какова его тактика? – размышляла я, неспешно проезжая по вечернему городу. – Вредить везде, где только можно, а когда представится удобный случай, – предпринимать более серьезные шаги, в виде того самого взрыва. А если мы знаем, как будет действовать враг в тех или иных обстоятельствах, значит… значит, создав те или иные обстоятельства, мы можем заманить его в ловушку». Подъехав к дому Марины, я окликнула ее, надеясь разбудить, но это ни к чему не привело. Пришлось ее расталкивать. – Ну что еще… чего?.. Кто это здесь?.. Женя?.. О! А ты что тут делаешь? – Пытаюсь доставить тебя в твою квартиру. – В квартиру? А сейчас я где? Наконец раскрыв как следует глаза, Марина сообразила, где находится, и, немало удивившись, стала вылезать из машины. – Ой, что это… как-то… меня шата-а-ает, – блаженно улыбаясь, говорила она. – Наверное, из-за коньяка, – предположила я. – Да? А мы что, пили коньяк? – Ты. – Я? Я пила коньяк? Зачем? – Чтобы расслабиться. – А-а-а… Так вот почему… вот почему я уснула. – Наверное. – Теперь понятно. А то я уж думаю… думаю, с чего это вдруг я решила спать в твоей машине. Для конспирации, что ли… Предположение это показалось Марине до того забавным, что она хохотала все время, пока мы ехали в лифте. Так я и запихнула ее, хохочущую и позабывшую все невзгоды за надежную дверь, взяв обещание, что сейчас она ляжет спать, и сама пообещав позвонить завтра утром. «Надеюсь, о сегодняшней неудаче с Михаилом она забыла так же крепко, как и о том, что пила коньяк», – думала я по дороге домой. Поднявшись в свою квартиру, я еще в коридоре ощутила умопомрачительные запахи и поняла, что меня ожидает очередной кулинарный шедевр. Ваниль, апельсин, мята – чего там только не было! Попробовать требовалось немедленно, и, истекая слюной, я поспешила на кухню. – Вот это ароматы! – воскликнула я, обводя глазами помещение и пытаясь определить, откуда исходят эти аппетитные запахи. – Женя! – горестно воскликнула тетушка. – Ты уже вернулась? А у меня еще ничего не готово… Ах, какая досада… – Ничего, тетя Мила, я подожду. Очень уж вкусно пахнет. Что это – праздничный торт? – Кекс. Особый рецепт с апельсином. В тесто добавляется ванильный сахар и немного корицы и к нему еще мятный соус. Сладкий. Он готовится отдельно и потом наливается сверху, пока кекс горячий, затем соус застывает и получается что-то типа глазури… – Тетушка, ты у меня просто волшебница! – Да. Жаль только, что некому оценить мои старания. – Как же, а я? – Тебя никогда нет дома… Только я приготовлю что-нибудь, ты сразу куда-то уходишь, а возвращаешься, как будто специально, когда ничего еще не готово. Безупречностью своей логики тетушка могла сразить кого угодно. – Но ведь когда-нибудь он приготовится, твой неподражаемый кекс? Ведь не вечно же стоять ему в духовке. – Да… собственно… еще минут пятнадцать – и можно заливать соус. Как раз хватит времени, чтобы ты поела чего-нибудь существенного. Сладким можно испортить желудок. В роли «существенного» на этот раз выступил суп с фрикадельками и картофельное пюре. Когда дошла очередь до ароматного кекса, я была уже сыта, но не удержалась, съела два довольно внушительных куска. – Тетушка, ты настоящий пищевой диверсант. Ну вот как я теперь смогу работать? Я со стула встать не могу… – На сегодня твоя работа закончена, – безапелляционно отчеканила тетя. – Можешь сидеть на стуле хоть до утра. – Закончена… это… это она с виду только закончена… внешне. А в действительности… – Женя, не говори ерунды. Закончена, значит, закончена. В кои-то веки смогла нормально поужинать. – А как же незримый бой? – Какой еще незримый бой? Одни глупости на уме. Вот если бы у тебя был муж… – Тетя, не начинай. Ты ведь знаешь, что это бесполезно. – Вот в том-то и дело. Сейчас совсем не слушают старших. А вот раньше… – Пойду какую-нибудь комедию посмотрю. Говорят, это хорошо для пищеварения. Отделавшись таким ловким способом от очередной нотации тети Милы, я ушла к себе в комнату и поставила диск с «Бриллиантовой рукой». Фильм я давно уже выучила наизусть, до последнего эпизода, ценность его была в том, что, не сосредотачиваясь на происходящем на экране, я могла сосредоточиться на занимавших меня в тот или иной момент мыслях и спокойно подумать. Слова про незримый бой, к которым тетушка отнеслась с таким пренебрежением, вовсе не были глупостью, а отражали весьма глубокую мысль, засевшую у меня в голове. Таинственный «художник», по-видимому, решил объявить нам партизанскую войну, поэтому и я, со своей стороны, решила использовать такую же тактику. Представить дело так, чтобы он все принял за чистую монету, не догадавшись, что все обстоятельства специально созданы, закинуть цепкий и не видный невооруженным глазом крючок, и спокойно поджидать в сторонке, пока клюнет рыбка – вот план, который я задумала осуществить. Пролистав список контактов, я отыскала телефон Леры, своей школьной подруги, с которой мы виделись не часто, но, всегда понимая друг друга с полуслова, не теряли какой-то внутренней, я бы даже сказала, душевной связи. – Лерчик, привет! Как поживаешь? – О, Женька! Рада слышать. Что новенького?.. Поболтав некоторое время о разных пустяках, выяснив, какие у кого произошли изменения за истекший период, я приступила к обсуждению вопросов, ради которых, собственно, и сделала этот звонок. – Послушай, Лера… помнишь ты говорила, что у твоего отца где-то в промзоне есть то ли склады, то ли гаражи… – Помещение. Это помещение промышленного характера, но его можно использовать и под склады, и под гаражи. А что? – А вы его, случайно, продать не хотите? – Хочешь приобрести? – Нет… я не в этом смысле… Мой план заключался в том, чтобы организовать для Марины очередную сделку, выставив и в качестве продавцов, и в качестве покупателей кого-то из своих знакомых, и Лера с ее «помещением промышленного характера», расположенным у черта на куличках, как нельзя более подходила для осуществления такого плана. Про новую сделку таинственный «Роман», несомненно, узнает, так же как узнал про все предыдущие, и наверняка попытается либо, как обычно, сорвать ее, либо, воспользовавшись удаленностью объекта продажи, организовать очередное покушение. Но в этом случае, в отличие от других подобных, я выступала во всеоружии. Он наверняка снова сочинит какую-нибудь историю и рассказывать ее будет либо продавцу, либо покупателю, а те и те – мои люди. Если же отважится на покушение, то, досконально изучив заранее место, я вообще смогу поймать его с поличным, и тогда ему уж точно не отвертеться. Разобравшись что к чему и оценив мою дальновидную стратегию, Лера посмеялась и сказала, что план ей нравится. – Тогда порекомендуй кого-нибудь в покупатели. Надежных товарищей. Не захочешь же ты продавать свою недвижимость абы кому, – говорила я подруге. – Ну да, ну да, – медленно, как бы в раздумье, отвечала Лера. – Да вот Аркаша… чем не покупатель? – Что еще за Аркаша? – подозрительно спросила я. – А это… да, ты не знаешь. Есть на работе у меня приятельница… Катя… мы с ней… нормально общаемся. Ну вот, а Аркадий – ее муж. Аркадий Геннадьевич, очень солидный мужчина и продвинутый бизнесмен. Твой «невидимый враг» даже может справки о нем навести – там все комар носа не подточит. – То есть, если бы этот Аркадий и впрямь захотел приобрести ваш склад, возможности у него имеются? – Его возможностей на десять таких складов хватит. – Ладно. Мне подходит. А сам-то он согласится? – Ну… поговорю. Он парень вменяемый, думаю, оценит… план твой… На следующее утро, просидев дома до десяти часов и только после этого набрав номер Марины, я услышала в трубке стон умирающего лебедя. – О-о-ох… Же-е-еня… я умираю. – Головка болит? – Болит – это не то слово. Она сейчас просто разорвется на куски. – Ничего-ничего. Встанешь, расходишься, текущими делами займешься… потихоньку все и пройдет. – Какие дела… Я глаз толком открыть не могу. Больно… – Ничего, пройдет. Когда за тобой заехать? – О-о-ох… Часов в двенадцать, не раньше. Позвонив Лере и предупредив, что раньше часа дня игру начинать не следует, я решила, чтобы не терять даром драгоценного времени, узнать у Вени, что в высоких сферах говорят о нашем недавнем террористическом акте. – Добрый день, Вениамин Петрович. Как поживаете? – Да мы-то ничего, а вот у вас там просто военные действия какие-то. – Ну, не то чтобы… но, как видишь, Марина беспокоилась не напрасно. – Да кто бы сомневался. Я даже догадываюсь, кому она должна быть благодарна, что все ограничилось только выбитыми стеклами… – Правильно догадываешься. Заодно подскажи, правильны ли и мои догадки. Устройство – радиоуправляемая бомба? – Ну уж, прямо… бомба. Помесь старого утюга с новым игрушечным самолетиком. Самоделка. Даже не интересно. – А мне кажется, наоборот… очень даже интересно. Помнишь, ты говорил, что и убийство Романа – дело рук дилетанта. Там – кустарь, здесь кустарь… не наводит ни на какую мысль? – Ты насчет того, что это – один и тот же человек? – Не только это. Один и тот же человек, не имеющий по жизни никакого отношения к подобным вещам. Это – во-первых. Во-вторых, он все делает сам, причем это явно месть. – Ну да, месть. Мне тоже так кажется. – Но месть за что? – За что? – Может, это кто-то из бывших клиентов? – Обманутых и обездоленных? – Ну, типа того. Там этот Саня твой, я так поняла, в основном на конкурентах сосредоточился, а ветер-то, возможно, совсем с другой стороны дует. Кстати, дело по взрыву тоже у него? – Наверное. – В смысле? – Да я с ним не говорил еще. Времени-то прошло… – А откуда знаешь? – Я с ребятами, когда они с этого взрыва приехали, лоб в лоб столкнулся. Ну, слово за слово – так и выяснилось… что это опять ты… куролесишь. – Ну да, это опять я. Такая хулиганка… Так, значит, бомба самодельная… – Именно. – Что и требовалось доказать… Спасибо, Вениамин Петрович, вы мне очень помогли. – Обращайтесь… Поговорив с Веней и еще раз удостоверившись, что стою на правильном пути, я спустилась вниз и завела машину. Времени до назначенных Мариной двенадцати часов оставалось более чем достаточно, и я решила заехать в офис, посмотреть, как там дела. Вчера, договариваясь с ремонтной фирмой, она сказала, что рабочие могут смело приступать с восьми утра, не дожидаясь ее прибытия – помещение открыто всем ветрам. Прибыв на место, я застала бурную деятельность, которой уверенно руководил необъятный Вова, уже вернувшийся из командировки. – Убирай, убирай! – повелительно кричал он кому-то. – Сгребай на тот лист и уноси все это отсюда. Все – на мусорку. То ли благодаря активным действиям Вовы, то ли тому, что рабочие действительно орудовали здесь с восьми утра, но теперь помещение выглядело вполне прилично. Везде было подметено и прибрано, уцелевшая мебель расставлена по местам, стекла вставлены. Офис уже можно было признать рабочим. – А, телохранитель, – несколько иронично приветствовал меня Вова. – Что ж так плохо охраняешь? – Люди целы, – пробормотала себе под нос я, вовсе не собираясь убеждать Вову в своем героизме. – Марина-то где? – продолжал Вова. – Попозже будет. У нее голова болит. – Немудрено… – проговорил Вова и снова занялся руководящей деятельностью. Убедившись, что помещение вполне пригодно для того, чтобы принимать звонки клиентов, я села в машину и поехала на Тихую, чтобы привезти Марину прямо в офис. Поднявшись в квартиру к Марине, я услышала звук поворачиваемого в замочной скважине ключа и через секунду увидела саму Марину, тоскующим, больным взглядом окидывающую окрестности. – О-ох… Женя… Как тяжело… Кто это напоил меня вчера? Я коньяк вообще не пью… – Ничего, ничего. Сейчас поедем в офис, включишься в работу, взбодришься, сосредоточишься… – В офис? А что там делать? Его теперь отремонтируют… через месяц, не раньше. – Там уже прибрали и теперь все вполне приемлемо. Можно работать. Вова постарался… – А, Вова… Ну да, он звонил утром. Только я вообще не могла говорить. Просто сказала ему, что в конторе погром и меня чуть не убили… – Ну вот, он и постарался… исправить. – Ну ладно, давай съездим… посмотрим, что там… Выйдя из подъезда, Марина подошла к машине и в этот раз я посчитала нужным открыть ей дверь – настолько бедная была измучена. Но, по-видимому, движение и впрямь подействовало благотворно, поскольку, прибыв на место и по-хозяйски осматриваясь в помещении, Марина выглядела уже гораздо бодрее. – Двери, мальчики, главное – двери, – говорила она, подгоняя рабочих. – Сделайте сегодня. Постарайтесь. Всего-то полчаса работы. Зато у нас тут по крайней мере хоть закрыто будет… В этот момент зазвонил один из стационарных аппаратов, которые уже успел поставить на место разбитых расторопный Вова. – О! И связь у нас есть… чудо! – А что. Провода-то целые. Провода, штекеры… все на месте. Телефоны только разнесло. Я зашел к техникам, взял у них парочку. Ничего, дешевенькие выбрал… Возместишь мне потом. Так что бизнес своим чередом идет… – Ты же мой… – ласково говорила Марина, снимая трубку. – Агентство «Парламент», слушаю вас… Да… Да, можно… Нежилое? Минуточку, я запишу… Она взяла поданные Вовой ручку и листок бумаги и стала записывать. Прислушиваясь к фразам, которые повторяла она за говорившим, я поняла, что звонят свои и что игра началась. – Вот… выставили склады… в Трубном, в промзоне, – говорила Марина, положив трубку. – Не знаю… помнится, вроде спрашивал кто-то… под СТО. Вова, ты не помнишь? С кем-то мы разговаривали… – Не помню. Ты меня этой Москвой загрузила, а приехал – тут… новость… Ничего я уже не помню. Смотри сама. – Ну ладно… Я записала, пускай полежит пока… Может, Ирине позвонить? Место рабочее почти готово для нее. Телефоны работают… Сейчас мальчики двери наладят нам, сигнализацию подключим – можно будет и компьютер поставить… Да свой, из дома принесу. Ему уж… сто лет. А себе обновлю техническую базу. – Моему тоже сто лет, – с готовностью проговорил Вова. – Ну если новый сам купишь – приноси, я рухлядь твою приму, так уж и быть. Но такой вариант, по-видимому, Вову не устраивал. Еще немного поболтав со своим партнером, Марина позвонила Ире и, пользуясь тем, что рабочие уехали на обед, пообещав вернуться уже с новыми дверями, вплотную занялась обсуждением многосторонней сделки, ради которой, по моему совету, отправляла она в командировку Вову. Просмотрев документы, которые он ей привез, она сделала несколько звонков, потом звонили ей, и в круговерти обычного риелторского дня я чуть было не пропустила второй звонок, который интересовал меня лично. – Да, слушаю… Нежилое?.. В Трубном?.. Да, есть. Вот буквально только сегодня выставили. Да, да… конечно… конечно, можно. Да, разумеется. А когда вам удобно? Хорошо… хорошо… я сейчас созвонюсь с продавцами и перезвоню вам. Поняв, что рыбка клюнула, я с чувством глубокого удовлетворения наблюдала, как воспряла духом Марина, радуясь, что так быстро нашелся покупатель. – Ну вот, видишь… – говорила она Вове. – Вот она – жизнь. Сначала – черная полоса, а потом, смотришь – и белая забрезжила… Ничего… Ничего, прорвемся… Правда, Женя? – Конечно, – бодро улыбнулась я, заранее готовая ко всему, независимо от того, черной или белой окажется следующая полоса. Перезвонив Лере уже со своего сотового, Марина сообщила, что на ее недвижимость нашелся покупатель и хочет посмотреть предлагаемое строение. Та, как мы и договаривались, очень обрадовалась и сказала, что готова показать хоть сейчас. Она может даже дать ключи от ворот, чтобы риелторы ни в чем не чувствовали стеснения и показывали ее недвижимость, когда им будет угодно. – О! В самом деле?! – радостно восклицала Марина. – Ну что ж, тогда… тогда мы можем подъехать к вам… ну, скажем, в течение часа. Хорошо? Вас устроит? Ну вот и прекрасно. Диктуйте адрес… Записав данные, Марина, снова с сотового, перезвонила Аркадию и, выяснив, что осмотр, назначенный на три часа, его вполне устраивает, пообещала, что будет с нетерпением ждать. – Ну вот, видишь. Видишь! – слегка прихлопывая в ладоши, снова изливала она на терпеливого Вову потоки счастья. – Вот и сделочка! Эти, да еще москвичи твои… вот офис-то и отремонтируем. Еще лучше прежнего будет! Вскоре пришла Ирина, и, оставив ее «руководить», Марина сказала, что пора ехать. Нужно было «заскочить» к клиенту за ключами, это требовало дополнительного времени. Кроме того, само по себе место расположения нового объекта купли-продажи находилось далеко, а она еще хотела предварительно сама посмотреть на то, что собирается предлагать другим. – Кадр-то, похоже, солидный, – доверительно говорила она мне, устроившись на заднем сиденье. – Не хотелось бы попасть… куда не хотелось бы. Что, если мы приедем, а там развалюха какая-нибудь. Нет, в таких вещах надо… надо предусмотрительной быть. Впрочем, желание Марины вполне отвечало и моим собственным планам. Хотя я не сомневалась, что пресловутый «Роман» попытается сорвать и эту сделку, таким образом дав себя обнаружить, но подстраховаться никогда не лишне. Если что-то пойдет не так и у него появится возможность организовать новое «покушение» на Марину, я должна была и досконально изучить место, где это предполагаемое покушение может произойти. По пути в Трубный Марина давала мне указания, как ехать и куда поворачивать, но, предварительно выяснив дорогу у самой Леры, я не очень прислушивалась. В очередной раз повернув, я увидела большое, сложенное из бетонных блоков строение с окнами на самом верху и поняла, что это и есть цель нашего путешествия и новый объект купли-продажи Марины. Войдя внутрь, мы обнаружили, что он практически пустой и хотя в дальнем его конце находились какие-то загадочные металлоконструкции, но спрятаться среди них было совершенно невозможно, поэтому меня лично внутреннее пространство сразу перестало интересовать. Гораздо больше внимания я считала нужным уделить внешнему периметру, в связи с нечастым посещением этого здания людьми давно уже поросшим травой и молодыми деревцами настолько густо, что там можно было незаметно разместить, наверное, роту солдат. «Итак, что мы имеем? – деловито думала я, пробираясь в зарослях, чтобы как можно подробнее изучить обстановку. – Взрыв отменяется сразу. Чтобы подложить бомбу, нужно наверняка знать, что данный конкретный человек рано или поздно окажется в данном конкретном месте. Что еще? Нападение с ножом, как при убийстве мужа Марины, – слишком рискованно. Здесь ведь, кроме нее, будет еще куча народу, и продавцы и покупатели. В такой ситуации, чтобы осуществить нападение и незаметно смыться, нужно хотя бы на короткое время залучить жертву в укромный уголок, где никто не помешает. И, кстати, пути отступления тоже надо продумать. Ведь смываться придется быстро…» Впрочем, припомнив случаи, когда таинственный незнакомец следил за конторой Марины, я должна была признать, что последнее не всегда справедливо. Если можно хорошо притаиться, смываться сразу вовсе не обязательно. Наоборот, безопасней укрыться где-то на время, а потом, когда страсти схлынут, осторожно и не торопясь удалиться… Лазая среди деревьев, я видела, что никаких укрытий здесь не имеется, и спрятаться можно только в густой растительности. «Ну что ж, – думала я, обойдя строение по периметру и выходя с другой стороны. – В общем и целом ситуация ясна. Если он захочет напасть, он спрячется где-то неподалеку от ворот этого склада и, улучив момент, попытается как-то отвлечь Марину… Как именно, мне неизвестно, но другого способа осуществить нападение нет. Ему нужно будет оторвать ее от общества и заманить в глубь этих зарослей, а уж там…» Честно говоря, подобная операция представлялась мне весьма трудно достижимой, а учитывая настроения Марины, после последних происшествий шарахающейся от собственной тени, я вообще склонна была отнести ее к разряду нереальных. «Лучше бы он проявился как-нибудь иначе, – думала я. – Состыковался бы с Лерой или с Аркашей… наговорил бы каких-нибудь пакостей, наврал бы… а я тем временем спокойненько его бы выследила, да и…» Тут плавный ход моей мысли запнулся… а что, поймав негодяя, я буду с ним делать? Чтобы передать его в руки правосудия, нужны веские основания, какими вряд ли признают доверительный разговор с клиентами того или иного риелтора. – Ладно, там разберемся, – незаметно для себя вслух произнесла я, и Марина, выходившая в это время из ворот склада и услышавшая эти слова, моментально откликнулась. – Да? Вот и я говорю… подъедут, посмотрят… Разберемся. На месте, так сказать. Само здание нормальное, сделано все добротно, ну а то, что начинки нет… это уж… Уж, как говорится, не взыщите. В конце концов, они же не в аренду берут… Глава 7 Ровно в три к складу, возле которого дежурили мы с Мариной, подъехал черный «БМВ», и я имела случай познакомиться с Аркадием, мужем подруги моей подруги. Муж оказался очень даже ничего, представительный, солидный, и я в очередной раз убедилась в уме и сообразительности Леры, подобравшей именно такую кандидатуру, которая была нужна. – Вот, пожалуйста… проходите, – щебетала Марина. – Внутри ничего нет, но это даже к лучшему… если вы берете под какое-то собственное производство… так и поставите, что вам нужно. Ну а уж если под склад, так тем более… Аркадий деловито осматривался и согласно кивал. Мы с Лерой договорились, что «покупатель» потянет время, и Аркадий добросовестно выполнял свою задачу, прохаживаясь туда-сюда по пустому помещению и в десятый раз обводя взглядом одни и те же стены. Наконец он сообщил, что в целом ему нравится и он хотел бы посмотреть документы. – О! Разумеется! Конечно! – вне себя от радости восклицала Марина. – Вам удобно будет подойти ко мне в о… Тут, по-видимому, вспомнив, в каком состоянии находится сейчас офис, Марина на секунду запнулась, но тут же оправилась, придумав подходящую отговорку. – …ко мне в офис. Правда, там сейчас ремонт, так что уж не взыщите. Там рабочие… Такой разгром… – Ну, если есть стол, этого вполне хватит, – понимающе улыбнулся Аркадий. – О! Да, конечно. Уж где разложить документы, мы, надеюсь, найдем. Договорившись на завтра на это же время, Марина, сияя улыбками, распрощалась и, очень довольная, снова устроилась на заднем сиденье моего «фолька». – Ой, Женя! Боюсь уже и загадывать, – совершенно счастливым тоном говорила она, и видно было, что ничего она не боится и все уже загадала. – Надеюсь, хоть эта сделка не сорвется. Я же со своей стороны, совершенно точно знавшая, что как раз эта сделка обречена, мысленно просила коммерческого бога, чтобы он послал Марине какую-нибудь компенсацию за мой невольный, ради нее же, обман. Не знаю, то ли были услышаны мои молитвы, то ли в жизни Марины действительно началась белая полоса, но еще по дороге в офис у нее зазвонил сотовый, и уже по первым фразам я поняла, что на связи – неожиданный и приятный сюрприз от Сони, с которой мы так неприятно расстались в регистрационной палате. – …да брось… ты разыгрываешь меня, – как бы не желая верить, но с большой надеждой в голосе говорила Марина. – Ты ведь видела, какой он ушел… Что? Знакомые? Объяснили? Что объяснили-то? Что ты с этим участком хотела аферу провернуть? Что – покупатели? Ну… продать хотят… это все хотят. К тому же там такая сумма… Тем более им только продать и остается… А? Это и объяснили? Да кто объяснил-то? Сами покупатели?! Ты что, телефон дала?! Соня… я тебя не узнаю. А?.. Да?.. Действительно… они же на тебя по-любому завязаны… участок-то – у тебя. Да я-то что… я всегда «за». Говори время, подъеду. Завтра в девять? Ну ладно… ладно. Марина нажала сброс и некоторое время сидела молча, по-видимому, переваривая услышанное. – Хм… – наконец произнесла она. – Вот это номер… А позвоню-ка я Михаилу… Посмотрим, что там ему… объяснили… Пощелкав кнопками, она медовым голоском, которым обычно разговаривала с «перспективными кадрами», произнесла: – Михаил? Добрый день. Это Марина. Мне сказали, то недоразумение, которое у нас возникло… оно… разрешилось? Да?.. Да?.. Что ж, я очень рада. Надеюсь теперь вы убедились, что никто не хотел вас обмануть. По крайней мере я… Да… да, конечно… я понимаю… Хорошо. Буду рада снова встретиться с вами… Козел! – в сердцах резюмировала Марина, по-видимому, уже отключив Михаила. – Представляешь, Женя, он сказал, что заплатит только половину… – Лучше, чем ничего, – постаралась я заострить внимание на положительных моментах. – Ну да… в каком-то смысле… Надо будет с Соньки этой… гешефт снять. А то… больно жирно ей будет. И риелторские и залог этот… фиолетовый. В конце концов, покупатель – с моей стороны, и если бы я этого Мишку ей не привела, сидела бы она со своим залогом… еще сто лет. Рабочий день заканчивался, и Марина, судя по ее высказываниям, ставшим снова резкими и безапелляционными, окончательно пришла в себя, оправилась от своих недавних переживаний. На следующее утро я встретила Марину, как обычно, у дома, и, устроившись на заднем сиденье «фолька», она бодро скомандовала: – В регистрационную! Марина пребывала в отличном настроении, видимо, в предвкушении сегодняшней выгодной сделки, и, когда зазвонила одна из ее трубок, с готовностью проговорила: – Алло! Вскоре я поняла, что на линии Софья. – Какие там у тебя опять корректировки? – недовольно говорила Марина. – Что – по поводу расчета? В банке? Ну почему… можно… если обе стороны будут согласны… я думаю, так даже лучше. Валандаться с такой суммой наличными… тем более если продавец, как ты говоришь, не против… если они не боятся… после всех твоих… Слушая ответ Софьи, Марина как-то двусмысленно расхохоталась. – Ладно, ладно, сейчас созвонюсь… думаю, он согласится. Она пощелкала кнопками и снова приложила трубку к уху. – Алло! Михаил? Тут у нас небольшое уточнение: продавец предлагает денежный расчет произвести в банке. Ну, чтобы не носиться с наличкой, не толкаться в палате… Когда это они там все пересчитают… А в банке – милое дело. У них и оборудование специальное и все… как вы на это смотрите? Нет, документы мы, разумеется, подпишем. Да, раньше. Когда будем оформлять сделку… Где гарантии, что вы рассчитаетесь? Хороший вопрос. Я вам назову только одну – здесь будут присутствовать два риелтора и масса свидетелей, если расчет не будет произведен, сделку просто остановят и документы никогда не выйдут оформленными на вас. Этого достаточно? Ну вот и прекрасно. Я так и поняла, что вы это не всерьез. У них счет в «Экономбанке» – знаете, центральное отделение на площади? Кстати, может быть, и у вас там деньги лежат? Тогда это было бы просто замеча… нет? Ну что ж, значит, придется походить с чемоданами. До встречи. Мы уже выдвигаемся. Марина нажала сброс и в прекрасном настроении стала глазеть в окно на проезжающие автомобили. Но я не могла похвастаться таким же непрошибаемым оптимизмом. Зная по опыту, что изменения в последний момент всегда чреваты, у меня сразу появились нехорошие предчувствия, и все, что я услышала по поводу назначенного нового места расчета, мне очень не нравилось. В этой сделке фигурировали суммы значительные, и мне было известно, что продавцы, – те самые люди, по инициативе которых в предварительные договоренности были внесены изменения, – имели весомые основания быть недовольными поведением Софьи. Поэтому я отправилась на сделку с мыслью, что сегодня мне придется смотреть в оба, даже учитывая, что, кроме моих двух глаз, в зале регистрационной палаты полным-полно внимательных очей видеокамер. Мы приехали немного раньше намеченного срока, и пришлось подождать, что меня лично только радовало. В памяти еще свежи были яркие кадры с двумя испуганными женщинами, ни одна из которых не хотела уступать, и мужчиной, судорожно вцепившимся в спортивную сумку. Конечно, в той сделке, в первый день моей работы у Марины, участвовали граждане, по всей видимости, деревенские и немного дикие, но все равно было понятно, что если ты даешь расписку в получении денег, которые фактически еще не получил, – в этом есть определенный риск. Даже несмотря на присутствие многочисленных свидетелей, о которых говорила Марина. А в этом случае имелся еще и дополнительный фактор в виде незаконных действий Софьи, и, честно говоря, мне казалось очень подозрительным, что продавцы по личной инициативе отодвигают по времени момент расчета от момента оформления документов. Поэтому тот факт, что мы приехали первыми и я смогла осмотреть плацдарм наших будущих действий заранее, я считала весьма полезным. Впрочем, ничего необычного осмотр не показал. Те же толпы народа, та же духота и несмолкающий гомон. Вскоре подъехала Софья, и Марина, немного поболтав с ней о пустяках, исподволь завела разговор о том, что действительно ее интересовало – о гешефте. – Слушай, подруга… А ты за участочек этот… выкуп… сколько думаешь взять? – Сколько возьму, все мое, – хитро улыбнулась Софья. – Правда? – как-то странно взглянула Марина, и радость на лице собеседницы несколько поугасла. – А тебе в детстве не говорили, что с ближними делиться нужно? Покупателя-то я привела. Я привела, я и уведу… Ты ведь в курсе, он и так расстроен. Мало ли… неожиданная информация может появиться… в последний момент. – Марин, ты чего? – уже совсем нерадостно и как-то даже испуганно проговорила обалдевшая Софья. – Мы же уже обговорили все… – Все, да не все. Ты посчитай… разницу-то. Сколько я имею, сколько – ты. Он звонил, сказал, что половину только заплатит. А работаем-то на равных. У тебя коттеджик этот сколько времени висел? И еще столько же провисел бы. Если бы я не пришла. Люди с таким баблом на дороге не валяются. Их, как золотую рыбку, годами из синя моря выуживают. А специальный труд требует и вознаграждения… специального. Софья долго молчала, силясь переварить только что услышанное. Даже мне было понятно, что в самый последний момент, когда вот-вот появятся в дверях продавец и покупатель, затевать дискуссию и начинать выяснение отношений означает просто сорвать сделку. Причем в данном случае – уже во второй раз и наверняка безвозвратно. А Софья, думаю, понимала это. В сущности, вопрос стоял очень просто – да или нет? Если она соглашается делиться, все идет своим чередом, как и было задумано. Если не соглашается, Марина «испортит» так, что на этот коттедж Софье не найти покупателя никогда. – Сколько ты хочешь? – наконец спросила она. – Да не так уж много, – плотоядно улыбалась Марина. – Чисто символически… должен же труд… вознаграждаться. Женечка, посмотрите, наши покупатели не подъехали? Мне пришлось отойти, и я не слышала конкретных цифр, но судя по выражению лица Софьи, «вознаграждением» Марина себя не обидела. Между тем в зал уже заходили долгожданные продавец и покупатель, и Марина, сразу просияв, как включенная лампочка, метнулась к ним. А бедная Софья все стояла на месте, по-видимому, пытаясь оправиться от потрясения. – Софочка, да что же вы стоите?! – послышался от дверей радостный голос Марины. – Тут ваши клиенты… все вас ждут… с нетерпением. Мы подошли к оживленной группе, и оказалось, что в целом все уже решено и согласовано. Сейчас покупатель и продавец ознакомятся с договорами, потом подпишут документы и сдадут в окно, а затем все вместе мы поедем в банк, где будет произведен расчет. – Покупатель согласен, ну… продавец, я думаю, тем более, – щебетала Марина, – так что, можно начинать? Софья не возражала, мы подошли к печатающим девушкам, и нам в момент набили на компьютере договора. Клиенты внимательно изучали бумаги, закадычные подружки теперь помалкивали, то ли не желая отвлекать внимание, то ли вспоминая о недавнем не очень приятном разговоре, я же по привычке осматривалась, снова не находя ничего подозрительного. Когда все всё прочитали и уяснили, мы вернулись в зал регистрационной палаты, и «стороны» без эксцессов расписались в документах. Продавец, пока еще не получивший ни копейки, расписался в том, что получил «сумму полностью», а грузный Михаил, отойдя от окна, пошутил, что теперь может спокойно ехать домой. – Нет, нет, нет, Михаил, – улыбалась Марина. – Мы вас просто так не отпустим. Да вот и Соня… она с меня три шкуры снимет, если я ей такую подставу устрою, мол, привела покупателя без денег… Все посмеялись, и Марина командным тоном начала распределять, кто за кем едет. – Ты, Сонечка, с продавцами езжай вперед, ты у нас… как флагман. Михаил пускай едет следом, ну а я уж, так и быть, в конце поплетусь. Буду «замыкающим». Так что смотрите, Михаил, конвой у вас надежный. Шаг влево, шаг вправо… Марина говорила все это шутливым тоном, но выражение лица ее при этом было таким, что даже сам Михаил, кажется, немного смутился. Он первым направился к выходу, и следом за ним все мы вышли и расселись по машинам. Теперь колонна из четырех машин, после каждого светофора упрямо выстраивавшихся друг за другом, в порядке, указанном Мариной, производила впечатление какой-то группы сопровождения. Так мы доехали до центрального отделения банка и, покружив в поисках места для парковки, пристроились, кто где смог. Тут уж не удалось выстроиться по линейке. Софье, которая на правах «флагмана» ехала первой, повезло больше других. Как только она стала подъезжать к небольшой стоянке, находящейся в непосредственной близости от банка, оттуда отъехала серебристая «Тойота», и она смогла припарковаться на освободившемся месте. Остальные рассеялись по окрестностям. Я нашла местечко на противоположной стороне дороги, прямо напротив входа в банк. Дружною толпою, приведя в состояние повышенной боевой готовности банковскую охрану, мы ввалились в двери, и, подойдя к одному из окошек, Алексей – один из продавцов, тот, что помоложе, – о чем-то переговорил с девушкой, сидевшей за пуленепробиваемым стеклом. Через некоторое время девушка вышла, и в ее сопровождении мы проследовали в специальную комнату для расчетов, куда приглашали клиентов банка в тех случаях, когда суммы были крупными. Но меня, к сожалению, туда не пустили. Марина, ходившая за Михаилом будто приклеенная, разумеется, просочилась в заветную комнату, Софья отправилась за ней, а меня вежливо попросили подождать, уверив, что с такой надежной охраной, как в этом банке, никому ничего не может угрожать в принципе. Нечаянно взглянув на лицо Алексея, я заметила, что он как-то косенько ухмыльнулся, услышав эти слова, и снова меня посетило необъяснимое внутреннее беспокойство. Чувствовалось в воздухе какое-то напряжение, но с чем оно было связано, я пока не могла ответить и поэтому вслед за банковскими охранниками тоже пришла в боевую готовность. «Вряд ли нападение, если таковое кем-то задумывалось, произойдет в недрах столь солидного финансового заведения, – думала я, расхаживая по вестибюлю. – Если и должны мы ждать эксцессов, то произойдут они, скорее, на выходе…» Но на выходе все было спокойно. Снова появившись в вестибюле, клиенты и риелторы сияли счастьем. Даже Софья выглядела довольной. А уж про Марину нечего было и говорить. Несомненно, уже получив и риелторские и свой гешефт, она радостно прижимала к себе заметно пополневшую сумку и заливалась соловьем, приглашая, «если что – обращаться». Алексей с отцом, осведомившись, есть ли еще к ним какие-то вопросы, поспешили удалиться, Михаил тоже вскоре ушел, видимо, спеша осмотреть свое новое приобретение, а две закадычные подружки слегка задержались, не в силах наговориться друг с другом. – Вот видишь, Софочка, все довольны, – говорила Марина. – И покупатели и продавцы… Да и ты, что ни говори, – в прибылях. А так, когда бы ты еще продала ее, эту махину. Да к тому же недостроенную, неоформленную… – Ну и ты… своего не упустила, – не хотела сдавать позиции повеселевшая Софья. – Кусок-то… смотри, как бы в горле не застрял… – У меня не застрянет… – заверила Марина, и по тону ее можно было не сомневаться, что это действительно так. Мы вместе вышли из дверей банка, дав наконец передохнуть багровеющей от напряжения охране, и направились каждый к своей машине. «Мерседес» Софьи стоял среди тех же «соседей», которые находились по обе стороны во время парковки. Черная, с тонированными стеклами «двенашка» и темно-серый, тоже абсолютно непроницаемый, «Санта-Фе»… Марина уже устроилась на сиденье «фолька», и я собралась сесть за руль, когда, нечаянно взглянув снова в сторону «Мерседеса» Софьи, увидела, что двери обеих темных машин открыты, а коллега Марины стоит, испуганная и растерянная, в окружении плотных мужчин. – Оставайся на месте и заблокируй двери, – коротко бросила я Марине и стала продвигаться к этой группе, где происходило нечто очень неприятное. Приблизившись на расстояние, достаточное для того, чтобы услышать разговор, я остановилась, чтобы разобраться, в чем дело. – …но у меня нет… – беспомощно пищала Софья. – Де-е-евушка… ну как нет, – снисходительно ухмыляясь, сознавая себя хозяином ситуации, говорил массивный «братан», перегородивший своим необъятным корпусом открытую дверь и не дающий Софье сесть в машину. – Вы же вышли из банка. Когда человек выходит из банка, у него всегда есть. А у вас – так и немало… Мы ж знаем… Специально и справочки навели… «Братан» переглянулся с подельниками, и его косая ухмылка отразилась на всех лицах, как в зеркале. Софью обступали все плотнее, теснили со всех сторон, по-видимому, не сомневаясь, что физического воздействия здесь даже не понадобится – додавят морально. И, если я что-то понимаю в физиогномике, уверенность эта была отнюдь не безосновательной. Бедная Софья дрожа как осиновый лист, уже не знала, куда ей деться, при каждом новом движении натыкаясь на чей-нибудь твердый мускул, и в выражении ее лица ясно читались мысли о капитуляции. В том, как следует сейчас поступить, я не сомневалась ни минуты. Конечно, силы были не равны, но мой расчет был на то, что в центре города, на глазах у многочисленных прохожих и в непосредственной близости от официального учреждения с охраной и видеокамерами, ребята не решатся на открытую уголовщину. Я уверенно подошла к группе и, пользуясь секундным замешательством братков, втиснулась между ними, встав рядом с Софьей. Оказавшись в этом плотном кольце и непосредственно испытав те же ощущения, что и Софья, я подумала, что для девушки, не тренированной, не обученной поведению в подобных ситуациях, она держится очень и очень прилично. Даже мне на секунду стало как-то неловко среди этих накачанных тел. Но эмоции испарились мгновенно, и я просто стала делать то, что считала нужным. Растянув рот до ушей, я весело обратилась к Софье: – Ба! Да у вас тут теплая компания! Что ж не пригласите? Мы бы с удоволь… – Девушка, вам кого?.. – внятно проговаривая каждое слово, произнес, уставившись на меня в упор, верзила, перегородивший дверь. Но я не собиралась вступать с ним в беседу. Верзила еще не закончил свою фразу, когда я, отвернувшись от него и тоже уставившись в упор, но на Софью, так же внятно проговаривая слова, сказала ей: – Сейчас… очень быстро… слышишь?.. садишься в машину и блокируешь двери. Поняла?! – По… ня… ла, – дрожащим голоском пролепетала Софья, затравленным зверьком глядя то на одни, то на другие могучие плечи, и наверняка, не очень понимающая, как в такой обстановке она сможет прямо сейчас, да еще очень быстро сесть в свою машину. Братки, как видно, тоже сомневались. Верзила, ухмыльнувшись, уже не запугивающим, а презрительными тоном начал: – Да что ты говоришь… Прямо вот так, да? Прямо быстро ей садиться? Ну-ка, ну-ка… давай-ка попро… Дружбаны усмехались и похохатывали в тон своему атаману, и, чувствуя, что компания расслабилась и потеряла контроль, полностью уверенная в своем превосходстве, я приступила к конкретным действиям. Наверное, мальчики не обучались в специальных учреждениях и не знали, что и для действий на ограниченном пространстве тоже существуют определенные боевые приемы. Причем позволяющие не только нейтрализовать противника, но и отправить его к праотцам. Впрочем, прибегать к крайним мерам не входило в мои планы. Воспользовавшись моментом, я применила один из довольно эффективных болевых приемов, заставив верзилу согнуться в три погибели, а вслед за этим втолкнула в машину, по-видимому, не отличавшуюся быстротой реакции Софью. – Двери! – крикнула я окончательно потерявшей ориентацию девушке, видя, что верзила уже разгибается и через секунду мне будет не до нее. Но Софья уже нажимала нужную кнопку. А я чувствовала, что сейчас мне придется жарковато. Ухмылки моментально испарились с лиц братанов и выражения их не предвещали ничего хорошего. – Ах ты тварь… – еще не оправившись, с трудом дыша, говорил верзила. – А ну… а ну-ка покажите ей, ребята… Не имея ни малейшего желания узнать, что именно собираются «показать» мне новые «друзья», я запрыгнула на капот «Санты», приготовившись к обороне. Но, оказывается, наша теплая компания все-таки обратила на себя внимание бдительной банковской охраны, и с капота мне было видно, как к стоянке бегут от дверей несколько мужчин с дубинками. – Атас, ребята! Валим! – гаркнул один из братков, по-видимому, тоже заметивший новых участников. В мгновение ока «смельчаки» разбежались по своим тачкам, и я едва успела спрыгнуть с капота взревевшей движком и сорвавшейся с места «Санты-Фе». А к Софье уже бежала верная подруга. Дрожащими руками та разблокировала замки и, упав в объятия Марины, дала, наконец, волю чувствам. – Э… это они… этот Лешка… гад… это он подстроил! – заходясь в истерике, сквозь слезы бросала Софья. – Они прям сумму называли, Марин. Давай, говорят, нам столько-то… – Ну все, Софочка, успокойся, – гладя девушку по головке, ласково говорила Марина. – Все ведь уже закончилось? Они уехали. Уехали и больше не вернутся. Побоятся теперь. Их вон сколько человек видело… Охранники, понявшие, что в их услугах здесь больше не нуждаются, выразили свое сочувствие и возвратились на рабочие места. Но Софья все еще была явно не в себе, и оставлять ее в таком состоянии одну и тем более сажать за руль я считала недопустимым. – Нужно, чтобы кто-то отвез ее, – попыталась я вклиниться в прочувствованные речи подруг. – Женя… Женечка! Ты… Ты просто… Это, можно сказать, геройский поступок. Подвиг. Это… это просто невероятно… разобраться с толпой этих… бугаев… Это и мужчине-то далеко не каждому под силу. Ты… – Это моя работа. – Да! Да! Теперь я понимаю, почему мне порекомендовали тебя. Ты действительно… Ты заслуживаешь самых положительных… самых восторженных рекомендаций. Сколько раз ты мне самой помогала… в ситуациях… самых критических. И вот теперь… – Я… я… я вознаграждение… – пищала Софья. – Вы не уезжайте пока. Марина, подай мне… там в сумке… Стали вытаскивать сумку и судорожно выковыривать из нее искомое «вознаграждение». – Может быть, я просто подвезу Софью до дома, там все и решим? – сказала я, глядя на неуверенные движения опытного риелтора, даже в такой экстренной ситуации явно не желающего переплатить. – Софочка, как ты? – спрашивала Марина. – Сразу домой или, может, заедешь к нам, выпьешь чайку, успокоишься… – Нет! Нет, я домой, – поспешно и категорично ответила Софья. – Если Женя подвезет меня – это будет очень… очень хорошо. – Ну вот и прекрасно! Тогда, Женечка, ты сейчас отвези Соню, а я уж… посижу, подожду. Ничего. Такой случай… разве я не понимаю… Марина, по-видимому, вспомнившая и свои «случаи» и искренне сочувствуя, торжественно пообещала мне никуда не выходить из машины до моего возвращения, и я уже через минуту устроилась за рулем «мерса» и провела приятнейшие полчаса, управляя послушным автомобилем. Софья, сказав мне адрес, почти всю дорогу молчала, время от времени негромко всхлипывая, а когда мы подъезжали к ее дому, разобралась наконец с содержимым своей сумки и отделила от пачки денег несколько купюр, сколько считала нужным. – Женя, спасибо вам… огромное. Вы не представляете, как я… что вы для меня сделали. Оставьте свои координаты. Если что, я буду рекомендовать всем знакомым… я вам такую рекламу сделаю… отбоя от клиентов не будет. Не зная, радоваться или огорчаться таким посулам, я продиктовала номер своего сотового и для верности проводила Софью до подъезда, попрощалась и вызвала такси. «Да, – слегка усмехаясь, думала я, расслабленно устроившись на заднем сиденье новенькой «Шкоды». – Если бы за каждый «подвиг», который мне пришлось совершить, мне давали подобные «вознаграждения»… да я… я просто обогатилась бы. Купила бы себе островок… да и сидела бы там, поплевывая в небо…» «Со скуки бы сдохла на третий день», – вырвался откуда-то из глубин подсознания полный сарказма внутренний голос, и, посчитав замечание справедливым, я вновь сосредоточилась на текущих событиях. Вскоре я снова была у банка и, найдя Марину там, где ее оставила, с чувством глубокого удовлетворения отметила, что и мое слово начинает приобретать вес. Осведомившись, «как доехала Софочка», Марина взглянула на часы и заторопилась в офис, куда на три часа были приглашены Аркадий и Лера, которые должны были показать друг другу документы. Еще раз созвонившись с ними и убедившись, что все в силе, Марина, обратившись ко мне, поделилась радостными ожиданиями: – Ну что, Женя, если и эта сделка у нас выгорит, тогда… тогда можно еще жить. Но ты… просто… просто удивила. Приехав в офис, где скучали Вова и Ира, Марина, по-видимому, находясь еще под впечатлением, в ярких красках принялась описывать мой подвиг, завершив свой монолог логичным выводом о том, что я – героиня. – Женечка… ребята, – с чувством говорила Марина. – Сегодня… сегодня такой день… просто из ряда вон выходящий. Серьезная сделка, смертельная опасность… все вместе. Одно за другим. Я даже и не припомню… просто не знаю, когда такое было… Случай просто… из ряда вон. Я даже думаю… Но о чем думает Марина, нам так и не довелось узнать. В недавно поставленную дверь деликатно постучали, и в офис вошел представительный Аркадий, а за ним, не заставив себя долго ждать, явилась и Лера. Марина, снова рассыпая улыбки, пригласила всех за стол и предложила Лере показать документы, сказав, что и сама, как гарант сделки, должна будет их внимательно изучить. Все углубились в бумаги, а я со скучающим видом смотрела в окна, в надежде заметить хоть что-нибудь подозрительное. «Как же он все-таки узнает…» – мучительно думала я, краем глаза наблюдая за тем, как Лера и Аркадий разыгрывали спектакль, притворяясь, что впервые видят друг друга. Стратегия, которой сейчас следовали мои друзья, была рассчитана на то, чтобы у таинственного «Романа» было время подготовить очередную подлянку. Поэтому, просмотрев документы и сказав, что его все устраивает, Аркадий согласился заключить предварительный договор и дать задаток, но не сегодня. Чтобы иметь нужную сумму, ему необходимо было снять деньги в банке, а сейчас у него срочное дело, и до конца рабочего дня он уже не освободится. В итоге снова договорились на завтра, но в этот раз уже на более ранний час. – Может быть… в одиннадцать? – деликатно предложила Марина. – Да, мне подойдет, – отвечал Аркадий. Лера не стала возражать, и, условившись о встрече, стороны разошлись как в море корабли. Закончив с клиентами, Марина в самом радужном настроении весело обсуждала с Вовой детали ремонта. Невнимательно слушая, как оно будет лучше и «красивше», я уловила негромкий сигнал телефона, сообщавший мне, что пришло SMS. Прочитав написанное, я поняла, что это условный знак, о котором мы предварительно договорились с Лерой и Аркадием. Послание было от Леры и означало, что я должна ей перезвонить. Я вышла на улицу и набрала нужный номер. – Алло? Мама? Привет, – донеслось из трубки. – Лера, он рядом? – Да, у меня все хорошо. – Где ты сейчас? – Нет, я уже не у подруги. Мы поболтали, и я ушла. На обратном пути решила зайти в магазин. Знаешь, возле рынка большой торговый центр? – «Салют»? – Ну да. Решила зайти, присмотреть что-нибудь из обуви. – Ладно, я поняла. Держи его сколько сможешь. Я выезжаю. – Ну давай, пока. Не скучай, я скоро буду. Наверное, следующий мой поступок можно было назвать вопиющим непрофессионализмом, но, учитывая, что враг находился сейчас далеко, я решила рискнуть. – Марина, форс-мажор, – сказала я, возвращаясь в офис. – Мне нужно отъехать по срочному делу. Буду рада, если ты дождешься моего возвращения и за это время постараешься никуда не уходить. – А что стряслось? – сразу вновь испугавшись, тревожно спросила Марина. – Ничего… ничего особенного. Это не относится… к делу. Не по твоему вопросу. Но это очень срочно, так что я бы попросила… – Да ладно, хорошо. Я и не собиралась никуда уходить. Езжай, делай, что тебе нужно, ты сегодня и так хорошо поработала… Получив «добро» от своей клиентки, я пулей вылетела из офиса и уже через секунду на всех парах мчалась в сторону торгового центра, указанного Лерой. В нашем городе несколько рынков и немало крупных торговых центров, но «Салют» как раз располагался в непосредственной близости от базарных рядов. Поэтому я сразу поняла, о каком магазине идет речь, и именно в этом направлении мчался сейчас мой верный «фольк». Чтобы не тратить драгоценное время на поиск места для парковки, я заглушила двигатель на довольно приличном расстоянии от магазина, свернув в первый попавшийся «карман» и весь остальной путь проделала бегом. Затормозив перед торговым центром, чтобы своим неудержимым темпом не пугать охранников, я чинно и спокойно вошла в двери и направилась к отделам с обувью. Ожидания не обманули меня, и вскоре я увидела Леру, оживленно беседующую с высоким и довольно молодым мужчиной в очках. Он был в рубашке и брюках, никаких маек, джинсов и в целом производил вполне приличное впечатление. Лера сразу заметила меня, но не подала вида. Согласно нашим предварительным договоренностям, теперь она должна была постепенно сворачивать разговор, чтобы интересующий меня объект начал движение по направлению к месту своего обитания. Ну, или еще куда… Сама я теперь старалась быть как можно незаметнее. Если этот «Роман» следил за нами, наверняка он знал, как я выгляжу. Наконец, одарив собеседника прощальной улыбкой, Лера вернулась к обувным рядам, а «Роман», рассеянно глядя по сторонам, направился к выходу. Держась в сторонке, двинулась следом за ним и я. Мы прошли к автобусной остановке, и, чтобы не потерять с таким трудом добытую нить, я решила не возвращаться к машине, а ехать на том же, на чем поедет мой ведомый. Как выяснилось очень скоро, он был фанатом городского транспорта, и за короткое время мы сменили несколько автобусов и два троллейбуса, возвращаясь иногда туда, откуда только что приехали. Я поняла, что парень «заметает следы», и это заставило меня быть вдвое осторожнее. Время шло, а загадочный «Роман» все катался туда-сюда по городу, и в этом броуновском движении нельзя было выделить никакого конкретного направления. Зазвонил телефон, высветив на экране номер Марины, и, увидев, который час, я сразу догадалась, о чем она будет говорить. – Женя, ты скоро? – раздался в трубке недоумевающий голос. «Черт бы тебя побрал! – мысленно выругалась я, адресуясь ко всем сразу. – Впрочем… чего я, собственно, расстраиваюсь? «Художник» здесь, под моим присмотром, так что Марина может идти домой хоть пешком, ей ничто не угрожает». – Я сейчас не смогу подъехать, – ответила я. – Придется тебе сегодня возвращаться домой самостоятельно. Возьми с собой Владимира, закажите такси. Пускай он проводит тебя до квартиры. Как будешь дома – обязательно позвони мне. – Хорошо… – медленно и все так же недоумевающе проговорила Марина, и я была очень благодарна ей за то, что она не стала задавать лишних вопросов. У меня и без того было много дел. «Художник», выйдя из очередного автобуса, сел в маршрутку; понимая, что если залезу туда же, то меня сразу «раскроют», я в отчаянии старалась сообразить, что мне сейчас следует сделать. Но к счастью, возле остановки притормозило такси, и, оттолкнув какого-то солидного дядечку, я плюхнулась на переднее сиденье. – Вон, видишь, маршрутка? – тоном, не допускающим возражений, сказала я водиле. – Давай за ней. Аккуратно тормозя на каждой остановке, мы медленно ползли по городским улицам, и мне казалось, что надо мной просто издеваются. «Он что, до утра будет так кататься?» – злобно думала я, видя, что на очередной остановке нужный мне пассажир не вышел. Маршрут, по которому ехала «Газель», за которой я так тщательно следила, был очень длинным и заканчивался на окраине города. И надо отдать должное терпению таксиста: останавливаясь у каждого столба, он прополз его весь. Да, конечно, парень, наверное, рассчитывал заработать, но способ, которым ему сегодня пришлось сделать это, был, на мой взгляд, сродни пытке. И каково же было мое разочарование, когда, наблюдая за пассажирами, выходящими на конечной, я среди них не обнаружила долгожданного «художника». Выскочив из «десятки», на которой осуществляла свое преследование, я ворвалась в «Газель», готовая живьем проглотить всех, кто там остался, но увы – салон был удручающе пуст. «Что за черт! – вне себя от ярости, думала я. – В воздухе он, что ли, растворился?!» Обежав вкруговую пространство, на котором теснились такие же «Газели», и пытливо заглядывая в лицо каждому мужчине, ростом хоть немного выше среднего, я в конце концов должна была смириться с сегодняшним фиаско, признать поражение. Независимо от того, уходил ли загадочный «Роман» конкретно от меня или вообще от некоего собирательного образа «хвоста», но уйти ему удалось – и, надо признать, удалось мастерски. Вернувшись к совсем загрустившему таксисту, кажется, начавшему уже думать, что в итоге мучительной поездки с ним еще и не рассчитаются, я упала на заднее сиденье и попросила отвезти меня к торговому центру, откуда началась моя затянувшаяся и безрезультатная слежка и где стоял сейчас в полном бездействии мой «фольк». Обрадовавшись, что теперь можно ехать, а не ползти, таксист припустил на всю катушку и вскоре получил долгожданное вознаграждение за свои услуги. Пересев в свою машину и двинувшись по направлению к дому, я, видимо, согласно правилу, что дома и стены помогают, вдруг вспомнила, что на одной из остановок из маршрутки вышел согнутый почти пополам старичок с палочкой, в брюках, точно таких же, какие были на недавнем собеседнике Леры, и в трикотажной кофте, надетой поверх рубашки. В очередной раз помянув всех чертей, только теперь, за отсутствием свидетелей, – не стесняясь, громко, вслух, я с досады изо всех сил придавила педаль газа и через несколько минут уже поднималась в свою квратиру. Глава 8 Дома поджидала меня тетя Мила, находящаяся в крайней степени беспокойства. – Евгения! Это невозможно! Ты уходишь ранним утром, возвращаешься поздно вечером, целый день ничего не ешь. Как можно так относиться к своему здоровью? Это просто варварство! – Тетушка! Почему ты думаешь, что я не ем? Я обедаю… в приличных местах. Вот, сегодня, например, ела в ресторане, – бессовестно врала я, стараясь успокоить тетю. – Подавали… – Даже не говори мне ничего! – отчаянно воскликнула тетя. – Как будто я не знаю, что подают в этих ресторанах! Испортишь желудок на всю жизнь. Ты будешь есть? Нормальную пищу. – Конечно! Тетушка! Ну о чем разговор! Кто же откажется от твоих кулинарных шедевров. Я видела, что тетя в этот раз и впрямь расстроена не на шутку, поэтому, ужиная, не скупилась на комплименты. Умиротворенная моими восхищенными возгласами, тетя к окончанию трапезы оттаяла и пришла в хорошее настроение. – Ну как твоя работа? – поинтересовалась она. – Ничего, потихоньку, – заранее обходя все острые углы, очень обтекаемо ответила я. – Что эта твоя риелтор? Все мухлюет? Это было не в бровь, а в глаз. Но, опасаясь снова вызвать нескончаемый поток нравоучений, я постаралась, чтобы ответ мой прозвучал как можно более корректно. – Ну как… – неопределенно тянула я. – Бывает, что и… слукавит. Но она и нормальные сделки тоже заключает, не все же… обман. – Вот-вот, именно обман, – снова подозрительно эмоционально начала тетя. – Смотри, еще тебе заплатит ли. – Тетушка, ты напрасно беспокоишься. И потом, она уже заплатила… какую-то часть. – Вот именно – часть. Ты бы… намекнула ей… на всякий случай. – Тетя Мила, это уже глупости. Закончу работу, тогда и «намекну». – Ну, как знаешь, Евгения. Я хотела как лучше. Чтобы за такую работу еще и ничего не получать… – Ладно, тетя… ты мне лучше вот что скажи. Предположим, у тебя есть эта квартира… да? – Ну да, – недоуменно смотрела на меня тетя Мила. – А что? – Вот ты представь… теоретически. Представь, что получилось так, что в результате какого-то хитроумного маневра эту квартиру у тебя… – Украли? – Ну… вроде того. Сделали так, что по закону она стала принадлежать другим людям. Теоретически… Как бы ты поступила? – Я?! Да я бы… Да их бы… У меня кроме этой квартиры ничего нет, ты ведь знаешь… – Вот я об этом и говорю. Что остается человеку, у которого обманом отняли единственное жилье? – Что остается… Не знаю, что остается… В суд на них подать, вот что! – осенило тетю. – Ну а если и суд в их пользу присудил? Тогда что? – Как это? Ведь это – моя квартира. Да я… Да их… – Вот именно. Ничего тут не сделаешь. Вот и впадают люди в отчаяние. А в отчаянии человек на любые поступки способен. – Это ты к чему, Евгения? Ты там, случайно, ни в какую аферу не впуталась? А то – знаешь… дурной пример заразителен… Тетушка смотрела на меня очень странно, и я поняла, что перегнула палку. – Ну что ты, тетя Мила, – поспешила успокоить я. – Воображение у тебя разыгралось не на шутку. Я просто размышляю… В том плане, что все эти обманы – могут ли они стать достаточной причиной для того, чтобы убить человека? – Ну, если рассуждать так, как ты говоришь… если человек впадет в отчаяние… Думаю, могут. – Вот и я думаю, что могут. Поэтому и хочу… докопаться. Ладно, пойду посмотрю что-нибудь романтическое на ночь. Но романтическое не шло на ум. Все чаще вспоминались мне слова Софьи о той квартире на набережной, которую присвоила и продала Марина, как я догадывалась, не так уж давно, иначе об этом уже забыли бы. И все теснее связывался в уме этот случай с человеком, целью всей своей жизни сделавшим месть. «Если эта квартира – единственное его жилье… если он теперь бомж, – раздумывала я, стоя под душем, – а главное, если кроме него там жил еще кто-то… родственники, дети… Если в результате действий Марины, уверенной в непогрешимости правила: «если свидетельство на тебя, то и продавай», – которое она недавно озвучила той же Софье, – если в результате всего этого оказалась на улице целая семья, если кто-то пострадал… может быть, даже умер… Ведь ни с того ни с сего никто не станет убивать, бросаться с ножом… Не знаю. Придурок этот, что с Леркой беседовал, вроде и на вид приличный, на братка не похож… Не знаю…» Но узнать ответы на интересующие меня вопросы я могла, только поговорив с самим этим «придурком», и, учитывая, что план «А» не сработал, хотя я и знала теперь, как он выглядит, но выследить мне его не удалось, по-видимому, чтобы беседа наша состоялась, мне придется прибегнуть к плану «Б» и спровоцировать мальчика на очередное покушение. Уже осмотрев будущее «место преступления» и даже определив для себя, где мне лучше всего караулить, я была уверена, что, несмотря на некоторую рискованность этого плана, Марине не угрожает никакая серьезная опасность, и, как выяснилось впоследствии, эта уверенность чуть не стала причиной гибели нескольких человек. На следующее утро Марина, до чрезвычайности меня удивив, позвонила в восемь, как она выразилась, «чтобы предупредить». Оказывается, на сегодня, кроме назначенного на одиннадцать часов подписания предварительного договора между Лерой и Аркадием, других дел у нее не было, и «предупредить» она хотела о том, чтобы я подъезжала за ней часам к десяти, не раньше. – В офисе сейчас есть кому посидеть, – расслабленно говорила она. – Чего там караулить всей бригадой? Отдохну… Кстати, у тебя-то как? Все хорошо? – как бы что-то вспомнив, поинтересовалась она. – Вчера так неожиданно скрылась… – Да… да, все отлично, – стараясь придать голосу бодрость, ответила я. – Просто дело заняло немного больше времени, чем я планировала, пришлось задержаться. А так… все в порядке. Но в действительности все было в полном беспорядке, и, учитывая изменившиеся обстоятельства, я даже обрадовалась, что мне не нужно немедленно ехать к Марине. Перед тем как приступить к выполнению плана «Б», необходимо было предпринять кое-какие предварительные действия, и пара свободных часов в запасе была вовсе не лишней. – Лера! Привет, – говорила я в трубку через несколько минут после разговора с Мариной. – Женька! – обрадованно приветствовала меня подруга. – Ну рассказывай. Изловила злодея? Я сгораю от нетерпения. – Увы! Ушел гад. – Да брось… Ты – да не справилась? Никогда не поверю. – Да понимаешь… предъявить-то ему особо нечего… я ведь не на месте преступления его ловила. – Это да. – Ну вот. Мне нужно было выследить, узнать, где он квартирует, а потом, соответственно, – в зависимости от его дальнейших действий, – либо, если бы выяснилось, что он в ближайшее время готовит какую-нибудь новую пакость, как раз-таки изловить с поличным, либо просто дать полицейским его координаты – пускай вяжут его сами, разбираются. По взрыву ведь и свидетели у нас есть. – Ну и за чем же дело стало? – Так ушел. Я же сказала тебе. В маршрутке переоделся, стариком прикинулся и ушел. Я даже не заметила, на какой остановке он вышел. Всю дорогу как приклеенная на такси за ним ехала… Сволочь. – Да-а-а… – понимающе протянула Лера. – Хитрец. Ну и что же теперь? Идти нам с Аркашей договор подписывать? Он мне тут уже и задаток приготовил. – Тебе все шуточки. Теперь только один способ гада на чистую воду вывести: спровоцировать покушение. – Ух ты! Прямо – настоящее? – Ну а ты как думаешь? Мультяшное, что ли? Он уже убил одного человека! Что же теперь, позволить ему всех со свету сживать? – Кого это «всех»? Ты меня в эти игры не впутывай. Я в виде подсадной утки выступать не подписывалась. Поговорить, сходить в офис… это еще куда ни шло… А покушение… Извини. Это не для меня. – Да никто не собирается подсовывать тебя в виде подсадной утки. Его интересует исключительно Марина. Да и ее я не собираюсь… подставлять. Ваша задача – только выманить его, а остальное предоставь мне. – И как же это мы будем его… выманивать? – Нужно, чтобы Аркадий придумал какую-нибудь причину еще раз приехать на этот склад. Скажем… да вот хоть сегодня вечером. – Вечером не знаю… он работает. Может, лучше с утра? – Нет, надо, чтобы осмотр состоялся в вечернее время, это важно. – Интимный полумрак? – спросила догадливая Лера. – Именно. В сумерках он будет чувствовать себя увереннее, будет думать, что его не заметят… – А ты… заметишь? – Спрашиваешь! – самоуверенно заявила я. – Я там все ходы-выходы наизусть выучила. Там и прятаться-то… негде практически. Два места есть, где кусты погуще, а остальное… Так что, предполагаемые места его дислокации мне в целом известны. За ними я, собственно, и предполагаю установить незаметное, но очень бдительное наблюдение, там-то и планирую прищучить нашего общего друга, как только замечу, что он собирается предпринять что-то нехорошее. Вы в это время просто должны находиться на некотором расстоянии от Марины, а главное – от меня, и тогда никакие шальные пули вас не заденут. – А там и шальные пули будут? – в голосе моей подруги все еще слышалось сомнение. – Да успокойся ты, Лерка! Уж и пошутить нельзя. Ничего там страшного ни с кем не случится… – Правда? – перебила Лера. – А вот мне что-то страшно. – Глупости. А вы с Аркадием поможете поймать преступника, поспособствуете общественно-полезному делу… Так поговоришь с ним? – Ну хорошо… попробую. Только учти, все то, что ты мне тут рассказала, я ему говорить не буду, а то он точно не согласится. У него дети, между прочим… – Ладно, не говори. Ему об этом знать и не нужно. Главное, чтобы он придумал предлог для Марины поехать на этот склад. Больше от него ничего не требуется. Кстати, а что тебе заливал этот красавец там, в торговом центре? – Да ерунду какую-то… Говорил, что Марина выманивает задатки, заставляет клиентов заключать предварительные договора и под это берет аванс, а потом сделки срываются, а аванс она не отдает. «Снова враки, – отметила про себя я. – Похоже, наш «художник» еще и поэт. Сочинитель. Придумал басню для Альбины, да и с Лерой тоже дал волю фантазии… Ни реальностью, ни вымыслом, – ничем не брезгует». – …ну, я послушала-послушала, да и отправила его, – продолжала говорить Лера. – Смотрю, уже ты стоишь, очами сверкаешь, думаю, хватит тебе, голубь сизокрылый, кукарекать. – Ясно. Только это, между прочим, подлая клевета. Конечно, Марина эта не ангел, но вот именно такого она точно не делает. – Да мне-то… – равнодушно проговорила Лера. – Делает не делает… Меня ты попросила помочь, я поэтому и встряла в эти ваши… шашни. А так… мне и дела нет, чего там крутит твоя Марина. – Ладно. Ты Аркадию когда позвонишь? – Да прямо сейчас могу. Не проблема. – Отлично. Тогда, как переговоришь с ним, – позвони, скажи, что решили. – О’кей. Я нажала на сброс, но слова пугливой Леры оставили некоторый осадок, и я начала чувствовать сомнения. «Съездить, что ли, туда еще разок?.. Посмотреть…» Взглянув на часы, я увидела, что время еще есть, и не мешкая спустилась к машине. Конечно, я уже проверяла подходы к этому складу и почти не сомневалась в успехе задуманного, но я не сомневалась и тогда, когда выслеживала таинственного «художника», а вышло… не особенно-то. Подъехав к складу и снова осматривая окружающие его заросли, я вдруг поняла, что целиком сосредоточившись на том, где злодей может спрятаться, как-то упустила из виду, что прежде чем затаиться, он должен будет как-то сюда приехать. А потом и уехать. Черную «девятку» с большими желтыми цифрами номера оператора такси на боку авто, стремительно удалявшуюся от офиса Марины, я запомнила, значит, можно предположить, что хорошие знакомые с автотранспортом у нашего друга имеются. Поэтому, не помешает выяснить, нет ли здесь каких-нибудь потайных подъездных путей. От основной дороги, по которой можно было добраться сюда и по которой ездили все, ответвлялись еще три грунтовые, одну из них я проверила еще в прошлый приезд сюда и убедилась, что она ведет к соседнему, приблизительно такому же строению и заканчивается возле его ворот. Две другие оставались для меня загадкой, и сейчас я намеревалась ее разгадать. Заведя двигатель, я, не мудрствуя лукаво, свернула на грунтовку, которая была ближе, и, проехав довольно большое расстояние, выяснила, что она уводит все дальше от города, выходит в степь и, скорее всего, приводит в один из близлежащих к Тарасову деревенских населенных пунктов. Поняв, что направление это бесперспективно, я вернулась к исходной точке и поехала проверять третью дорогу. Минут через пять я поняла, что нахожусь на территории какого-то гаражного кооператива, поскольку справа и слева от меня потянулись сплоченные ряды соответствующих строений. Думая, что вскоре попаду в тупик, я неторопливо подъезжала к месту, где заканчивались гаражи, но, подъехав, неожиданно обнаружила, что здесь дорога круто сворачивает и ведет еще куда-то. Проехав по пустырю, мимо мусорной свалки, потом через древесную поросль, я вдруг оказалась на той самой основной трассе, по которой все ездили в промзону, только уже гораздо ближе к городу. «Ага! – поняла я. – Дублирующее направление. Учтем». С чувством глубокого удовлетворения отметив, что съездила не напрасно, я посмотрела на часы и, придавив педаль газа, помчалась на улицу Тихую. До назначенных Мариной десяти часов оставалось совсем мало времени, и я боялась не успеть. – Же-е-еня… ал-ло, – протяжно и вполне выразительно зазвучало в трубке, когда я притормозила перед домом Марины и нажала на кнопку вызова. – Да, да, Марина, я уже подхожу к подъезду. Откроешь мне? – с готовностью проговорила я, выскочив из машины и галопом подбегая к знакомой кодовой двери. – Сейчас? – Да, сейчас. Дверь запиликала и, избежав неприятных разговоров и ненужных вопросов, я вошла в лифт. Вскоре мы приехали в офис, куда через некоторое время подошли Лера и Аркадий. Выполняя наши договоренности, тот сообщил, что рассчитаться готов через неделю, но поскольку строение требует дополнительных вложений и установки необходимого ему, Аркадию, оборудования, он хотел бы еще раз все внимательно осмотреть, чтоб точнее определиться со своими планами. – Скажем, сегодня вечером, часов в семь… Можно это устроить? – вопросительно переводил он взгляд с Леры на Марину и обратно. – Лерочка, слово за вами, – искрилась улыбками Марина. – Да я… думаю, я смогу, – как бы прикинув что-то в уме, ответила «актриса». – Ну вот и прекрасно. Заодно и я уж проеду с вами. Для надежности. Мало ли что… Было видно невооруженным глазом, что Марина просто боится оставить продавца и покупателя тет-а-тет, чтобы они как-нибудь в ее отсутствие не договорились между собой, и она не лишилась риелторского вознаграждения. Поняв это, я снова посочувствовала женщине, совершенно точно зная, что, даже если она установит за моими друзьями круглосуточное наблюдение, гонорара ей здесь не поиметь. Когда Аркадий и Лера ушли, Марина еще некоторое время посидела в офисе, ответила на пару звонков, но потом, по-видимому, наскучив бездельем, сказала Вове, что хочет проехаться по магазинам, присмотреть новую обстановку для офиса, и я провела утомительнейшие три часа, переезжая из одной торговой точки в другую и выслушивая пустые разговоры. Натешившись, Марина снова заехала в офис и еще, наверное, с час увлеченно рассказывала Вове, что она купит и куда поставит. – Ну что, Женя, – закончив наконец свои излияния, обратилась она ко мне. – Сейчас – небольшой перерыв и вечером – на показ? Надеюсь, сегодня у тебя нет срочных дел? – Сегодня нет, – ответила я, зная, какое дело мне сегодня предстоит проверить. Пока шел разговор между Лерой и Аркадием, я тихонько сидела в сторонке, не только не высовываясь на улицу, но даже не выглядывая лишний раз в окно. Уже зная по опыту, что наш заклятый друг имеет привычку подслушивать и подглядывать, что происходит в офисе, где, по случаю летнего времени целыми днями были открыты окна, а иногда даже и двери, я хотела в этот раз дать ему полную возможность развернуться. Он обязательно должен был узнать, куда мы отправимся сегодня вечером, и учитывая вчерашнее его «выступление», я не сомневалась, что он решит проверить, сыграла ли его шутка. «Поймет, что не сыграла и, с досады, наверняка захочет возместить свой моральный ущерб, – думала я, невнимательно слушая щебет Марины. – До семи у него будет время экипироваться». Доставив Марину домой, я, понимая всю важность предстоящей операции, поехала к себе, чтобы как следует экипироваться. Конечно, я могла обратиться к тому же Вене и попросить его выделить несколько человек, чтобы те подежурили в зарослях. Но если бы «художник» заметил посторонних, он наверняка моментально убрался бы восвояси еще до того, как мы увидели бы его самого. Поэтому приходилось полагаться только на себя, и, не зная, что именно предпримет на сей раз хитроумный враг, я должна была экипироваться так, чтобы быть готовой ко всему. Тети не было дома, и, довольная, что в этот решающий момент никто не пристает с нравоучениями, я приступила к сборам. Надевать бронежилет я посчитала в данной ситуации чрезмерным, но револьвер прихватила. Стильный кожаный пиджачок скрыл укрепленное на наплечном ремне оружие. Рассовав по карманам патроны и нацепив на пояс несколько метательных звездочек, я проверила надежность крепления ножа на щиколотке, который неизменно пребывал там с первого дня моей «службы» у Марины, и, прихватив крепкую веревку и наручники, посчитала приготовления законченными. В этот момент послышался звук открываемой двери и на пороге появилась моя неподражаемая тетя. – О! Женя! Ты уже дома! Как хорошо, – радостно заговорила тетя Мила. – А я вышла посмотреть, нет ли чего интересного в лавке… здесь за углом, у армянчика. У него иногда бывают изумительные вещи. И свежайшие. – И что на этот раз? – деловито осведомилась я. – Кизил! Если приготовить мясо с кизилом… ммм… это будет чудо что такое… Только тебе придется подождать. Чтобы мясо дошло до кондиции, необходимо время. – Ничего страшного. Я как раз успею съездить с клиенткой, показать… – Что?! Снова на работу?! На ночь глядя?! Ты же вернулась! – Вернулась. И опять ухожу. Я ведь тебе говорила, тетушка, день риелтора ненормированный… Они иногда и по ночам работают… – слегка улыбнувшись, немного утрировала я, но, кажется, напрасно. – Евгения! – голосом, полным трагизма, произнесла тетя. – Я тебе серьезно говорю. Это переходит всякие границы. Ты практически не бываешь дома. Я… – Вот закончу это дело, тетушка, и буду сидеть дома целыми днями. Еще надоем тебе. – Нет, это просто невыносимо… – неслось мне вслед, но я уже закрывала за собой входную дверь. В этот раз заезжать в офис не требовалось, и я рассчитала время так, чтобы, выехав от Марины, с учетом вечерних пробок, мы смогли прибыть к нужному нам складу точно в срок. Опаздывать было нельзя, но и явившись слишком рано, можно было спугнуть «художника», наверняка уже готовившегося к встрече со своей жертвой. – Ну что, еще одна сделочка у нас в кармане? – весело говорила Марина, когда, спустившись вместе с ней на улицу, мы садились в машину. – Никто не помешал, никто никому ничего не наговорил… ненужного. А? Черная полоса миновала? Как думаешь? Может быть, он отстал, этот придурок? Но я, совсем недавно ставшая свидетельницей таинственного переодевания, лучше всех знала, что не отстал, поэтому оптимизма Марины отнюдь не разделяла. Но, чтобы не подавать виду и не расстраивать раньше времени, посчитала правильным поддержать разговор. – Не знаю, посмотрим… – неопределенно высказалась я. – Если… – А чего смотреть, – уверенно возразила Марина. – Предварительный договор заключили, задаток дали… Не-е-ет… теперь уж их не свернешь. С пути-то… правильного. Дорожные пробки в этот раз оказались не слишком серьезными, и на место мы прибыли раньше клиентов. – Та-а-ак… – деловито протянула Марина, окидывая взором склад. – Ну что тут у нас… кажется, все без изменений… Я в свою очередь тоже внимательно приглядывалась, только не к самому строению, а к его окрестностям. Кусты и деревья, густой стеной окружавшие склад, были недвижны, ничто не выдавало присутствия там каких-то злых гениев. Вскоре послышался звук работающих автомобильных двигателей, и почти одновременно к складу подъехали Аркадий и Лера. Снова расцветая улыбками, Марина приветствовала своих клиентов, как родных, и, пока Лера открывала ворота, весело щебетала о выгодах этого приобретения и о том, какую удачную покупку сделал Аркадий. – Здесь можно… да практически, что угодно… Можно мастерские открыть, можно станцию авторемонта… Вы, Аркадий, что планируете тут организовать? Или… может быть, это – секрет? Коммерческая тайна? – Да нет… – как-то замялся Аркадий, явно не готовый к такому конкретному вопросу. – Я думаю… пока оборудовать под склад, а там… видно будет. – Ну да, ну да, – повторяла Марина. – Зачем торопиться? Оборудуете здесь все, осмотритесь… Тут вон, кажется, даже света нет. Лерочка, подскажите нам, можно здесь электричество включить?.. Но Лерочка не успела ответить. Как бы в ответ на замечание Марины, заскрипели и захлопнулись ворота, и некоторое время в помещении стояла томительная тишина. Первой опомнилась Марина. – Что это? Что за дурацкие шутки?! – прокричала она куда-то в пространство, но никто не ответил ей. Уже догадавшись, кто организовал нам это затемнение, но еще не понимая, какую цель преследует весь этот спектакль, я бросилась к воротам и, с разбегу врезавшись в них всем телом, могла только лишний раз убедиться в очевидном – двери закрыты, и закрыты надежно. – Ты, урод! – заорала я, услышав снаружи какое-то движение. – Ну-ка открывай живо! Но на мои возгласы, так же как и на крики Марины, ответа не последовало. Прислушиваясь к возне возле стен, все еще доносившейся снаружи, я пыталась угадать, что она означает и какой новый сюрприз готовит нам неистощимый выдумщик, но пока ничего определенного в голову не приходило. «Кроме Марины, здесь еще три человека, – недоуменно думала я. – Неужели он решится на групповое… Минуточку… групповое убийство? Ну, знаете ли… это уж, пожалуй, чересчур. Здесь, между прочим, моя подруга… Не говоря уже о том, что моя клиентка…» В этот момент вверху, где находились небольшие окна, раздалось загадочное шипение, и вниз, на пол, прямо к тому месту, где мы стояли, полетела дымовая шашка. За ней еще одна и еще… Не прошло и пяти минут, как помещение, хотя и большое, но все-таки ограниченное и закрытое, наполнилось едким дымом, стало совершенно невозможно дышать, а шашки все летели, и ответы на все вопросы, которые я задавала себе до этого, были предельно ясны. – Вниз! Все вниз! Тряпки на лицо! Закройте чем-нибудь нос и глаза… – командовала я и сама прижала к лицу край трикотажной майки, на которую был надет бесполезный в данном случае пиджачок, а проклятый дым уже проникал в легкие, и я чувствовала, что подступающий к горлу кашель готов вывернуть наизнанку все мои внутренности. Лихорадочно думая, что делать, я слышала кашель, несшийся отовсюду, и понимала, что уже очень скоро буду не в состоянии соображать. Шашки продолжали дымить, и было совершенно ясно, что газовая камера, которую решил устроить нам жестокий «художник», не исключает и возможности летальных исходов. – Ах ты, тварь… В ярости забыв об осторожности, я глотнула хорошую порцию отравленного воздуха и, кашляя и задыхаясь, снова пошла к воротам, достала револьвер. Я стреляла, как одержимая, но сталь, из которой были сделаны ворота этого склада, по-видимому, была отменного качества, поскольку, чтобы выбить замок, мне понадобились все взятые с собой патроны. Вывалившись на свежий воздух, я услышала рев движка и визг покрышек взявшего с места в карьер автомобиля. Но в этот раз я подготовилась и знала, куда поедет негодяй. Вернувшись в помещение, я вытащила наружу лежавшую без сознания Марину и, увидев, что Лере помогает выбраться еле волочащий ноги Аркадий, со всех ног кинулась к «фольку». Объездная дорога, ведущая через гаражи, – вот путь, по которому предстояло мне отправиться, и, рванув с места, я начала погоню. В вечернее время на пустынной дороге я очень скоро заметила впереди красный свет задних фар и поняла, что это именно то, что мне нужно. Прибавив газу, я увидела, что фары начали постепенно приближаться, и через некоторое время обнаружила, что злодей убегает от меня на «Калине», которой, конечно, трудно было спорить с навороченным «фольком». Обогнав его и прижимая к обочине, я сердито сигналила, давая понять, что игра окончена, но мужчина, сидевший за рулем, кажется, и не думал тормозить. Насколько я могла разглядеть в темноте, это был не «Роман». По крайней мере, очков на нем точно не было, и голова оказалась круглой, почти лысой, тогда как человек, беседовавший с Лерой в магазине, имел довольно-таки приличную шевелюру. «Значит, их двое, – определила я. – Ну что ж, сообщник… тем хуже». Я продолжала ехать очень близко к боку «Калины», ожидая, когда же до упрямцев дойдет, что гонка бессмысленна, как вдруг машина, двигавшаяся буквально в миллиметре от меня, исчезла, будто испарилась в воздухе. На такой скорости мне не удалось сразу затормозить, и по инерции я проехала еще метров сто, пока смогла остановиться и развернуться. Уже медленно, внимательно осматриваясь вокруг, я возвращалась и в том месте, где «Калина» пропала из глаз, обнаружила еще одну грунтовую дорогу, узенькую и незаметную, на которой мог разместиться только один автомобиль… Проехав совсем небольшое расстояние по этой дороге, я увидела справа от себя еще один, по-видимому, уже не входящий в кооператив, ряд гаражей, и в открытые ворота одного из них въезжала та самая «Калина», с которой мы за несколько минут перед этим устроили такое интересное соревнование. Увидев меня, круглоголовый мужчина заторопился, но, разумеется, я оказалась быстрее. – Привет! – остановив «фольк» рядом с гаражом, бодро проговорила я. – А где дружбан твой? Вы мне оба нужны. – Какой дружбан? – пытался сделать простодушное лицо мужчина. – Вам кого, девушка? – Мне-то? А угадай с трех раз… Разговаривая с мужчиной, я одновременно окидывала взглядом внутренность гаража, который он не успел закрыть, но никаких высоких очкариков там не наблюдалось. – Черт бы тебя… Слышь, ты, – начиная по-настоящему злиться, я обратилась к своему новому знакомцу уже с другими интонациями: – Говори, где этот придурок, иначе… – Да какой придурок?! – попытался сыграть возмущение мужчина. – Тебе чего надо-то? Ты что, пьяная, что ли? Сейчас полицию позову… Такое поведение окончательно вывело меня из себя, и, сбив с ног недогадливого парня, я, для понятливости, дала ему хорошего пинка в живот и, придавив ногой горло, продолжила: – Полицию, говоришь? Ну давай, вызывай. Расскажешь ей, как вы групповое убийство планировали. – Какое убийство?! – еле дыша, сипел мой собеседник. – Никакого убийства я не зна… Видя, что с соображалкой у парня действительно проблемы, я дала еще несколько пинков и постаралась объяснить, что полиция далеко, а я здесь, и ему следует быть понятливее. Сипя и хрипя, бедолага пытался что-то сказать: – Он в да… – Чего?! – На да… – Не слышу! – На даче живет… знакомых, – наконец выговорил круглоголовый. – Где-то на 804-м километре… точно не знаю. – Давно бы так. А на чем он поехал туда? На крыльях полетел? – Здесь… маршрутка… маршрутка недалеко… конечная. На вокзал ходит. Он на электричке. – Понятно. Оставив своего нового друга кувыркаться в пыли, я снова села в машину и надавила на газ. Стрелой пролетая по вечерним улицам, я торопилась, как только могла, наконец, притормозив у железнодорожного вокзала и вбежав в здание, я услышала, как объявляют отправление какого-то электропоезда, и нехорошие предчувствия сразу зароились в душе. – Простите, сейчас объявили электричку, – бесцеремонно растолкав очередь, я пробилась к окошку справочной. – Это не та, что на дачи идет? – Да, на восемьсот четвертый километр, – спокойно ответила уставшая женщина за стеклом. – Это последняя сегодня. «Да что же это такое?! – возмущалась я, выходя из здания вокзала. – Просто неуловимый какой-то… мститель». Хотя ни у меня, ни у кого-то из моих знакомых не было дачи на 804-м километре, но в целом направление было мне известно, и я решила, что я не я буду, если не обгоню электричку и не устрою этому мерзавцу ласковую встречу на выходе. Убить человека, изо дня в день донимать другого и под занавес чуть не прикончить мою лучшую подругу, да что там говорить, – меня саму! Нет, шутить со мной такие шутки никто не мог безнаказанно. Я достану его во что бы то ни стало! Даже если придется обшарить десять дачных массивов. Вот такие мысли блуждали в моей голове, когда мчалась я по загородной трассе. Иногда дорога подходила так близко к железнодорожным путям, что мы с электричкой двигались рядышком, параллельно друг другу. Так же было и в тот момент, когда, уже в сумерках, подъехала я к нужной остановке. Электричка остановилась совсем близко, так, что я даже слышала, как механический голос произносит заветные цифры. Я не знала, в каком вагоне едет мой загадочный человек, но выйти с перрона на дорогу, ведущую к дачам, можно было только по узеньким мосткам, и, поставив машину в сторонке, так, чтобы она не бросалась в глаза, я пристроилась неподалеку, чтобы тот, кого я здесь высматривала, не заметил меня первым. Внимательно вглядываясь в лицо каждому проходящему, которых в этот час было немного, не пропуская ни одного согбенного старичка, я наконец увидела высокого худого парня в больших очках на осунувшемся, покрытом преждевременными морщинами лице. Вся ярость, накопившаяся досада от постоянных неудач с поимкой этого негодяя вмиг поднялись со дна души, и, чуть не рыча, я бросилась вперед. – Ах ты подлая тварь! Смотри, что удумал! Газовую камеру живым людям… Вне себя от бешенства, я сбила очкарика с ног и со всей силы стала пинать, не разбирая, куда попаду, а он орал, корчась в пыли и согнувшись в три погибели, пытался заслониться руками. – А-а-а!! О-о-ой! Ой, больно! Дура полоумная! Отстань!! Прохожие, которые еще шли с электрички, испуганно глядя, обходили стороной нашу сладкую парочку, прибавляли шагу. Наконец, выпустив пар и немного успокоившись, я решила прекратить экзекуцию. – Пошел в машину! В машину, мразь! Охая и постанывая, парень поднялся на ноги и, сгибаясь пополам, побрел в направлении, которое я указала ему легким пинком. Дойдя до машины, я достала веревку, которую предусмотрительно прихватила с собой, и, связав пленнику руки, втолкнула на заднее сиденье. В том, как мне поступить дальше, у меня не было ни малейших сомнений, но, найдя в списке контактов номер Вени и нажав на вызов, я услышала автоответчик, сообщающий мне, что абонент в данный момент не доступен. «Опять с бабой, казанова чертов… нашел время», – с досадой подумала я, но вслух сказала другое: – Слышь, придурок! Это у тебя что, карма такая – неудачу привлекать? Где ты, там и облом. А? Оглох? Ты немой, что ли? – Не твой. – А-а-а… остроумный. Ясно. Ты вот мне скажи, как у тебя рука поднялась четверых человек угробить? А? Ну, ладно, Марина… ты, может, имел к ней что-то… не знаю. Но остальные-то? Остальные здесь при чем? Это ж групповое убийство. – Никого я не собирался… гробить. Когда все вырубились бы, хотел дверь открыть, да и… мне она только была нужна… А ты встряла… дура полоумная. Тебе-то какое дело? – Здрасте! Так хорошо все про нее знаешь, а какое мне дело, не понял? – А, ну да… Телохранитель… Бабий эскадрон… – Ну ты полегче! Добавки захотел? Ты вот лучше скажи, куда мне теперь с тобой ломиться? На ночь глядя. В полицию? Домой к себе я тебя точно не повезу… Может, ты меня пригласишь? Ты, по слухам, здесь где-то квартируешь. На лоне природы. Птички, свежий воздух. А? Чего молчишь-то? Куда ехать? – Заводи, я покажу. Глава 9 Дачный массив на 804-м километре представлял собой нескончаемые ряды участков и участочков, где фанаты огородного дела проводили свой досуг. Углубившись в совершенно одинаковые, на мой взгляд, улицы, я время от времени поворачивала то влево, то вправо, руководствуясь указаниями своего пассажира, который как-то умел ориентироваться здесь. – Тебя как зовут-то? – поинтересовалась я. – Роман. – А по-настоящему? – По-настоящему. Поняв, что «кадр», как выражалась Марина, мне достался упертый, я не стала больше ни о чем спрашивать, и весь оставшийся путь мы провели в молчании, которое изредка прерывалось короткими фразами «Романа», типа – «сейчас направо». – Вот эта улица, – наконец услышала я долгожданные слова, предвещающие завершение путешествия. – Только там нельзя поставить машину. Оставь где-нибудь здесь. Я притормозила, подъехав как можно ближе к чьему-то забору и, пустив впереди себя «Романа», зашагала по узкой улице, с обеих сторон которой свисали из-за оград ветви вишен и слив. Вскоре мы остановились возле калитки с большим навесным замком, и мой пленник сказал, что ключ у него в кармане брюк. Я залезла в карман, и через минуту мы уже входили на территорию фазенды, служившую тайным укрытием человеку, так долго портившему нервы Марине и задавшему столько загадок мне самой. Старенькая, хотя и неплохо сохранившаяся избушка стояла посреди буйно заросшего деревьями участка, очевидно, когда-то ухоженного, но в последнее время явно не видевшего хозяйской руки. В волшебном свете молодого месяца пейзаж казался сказочным… – Ключи от дома? – коротко спросила я. – Тоже в кармане? – Нет… он в карман не влезет. Вон там, под кирпичами, – кивнул мой спутник на небольшую стопку кирпичей, и, подняв несколько из них, я обнаружила огромный ключ, которым под стать было запирать средневековые крепости. – Ого! – оценила я. – Серьезно. Там что, в этой даче, сундуки с золотом? – Генератор. Войдя в избушку, я действительно обнаружила, хотя и не новый, но довольно мощный генератор и две канистры, по-видимому, с бензином, стоявшие рядом. – Света нет, – по-прежнему немногословно сообщил «Роман». – Лампочки из розетки, если хочешь, заводи. – А чай есть? – Еда в столе. Но греть – тоже заводить надо. Летние ночи короткие, но все-таки до утра еще далеко, и я предпочитала скоротать время за чаем и душевным разговором, чем сидеть по углам и играть в идиотскую молчанку. Обращение с такими устройствами, какое сейчас было у меня перед глазами, не представляло для меня сложности, и вскоре в помещении стало светло, а на столике рядом с генератором зашипел, закипая, электрический чайник. В столе нашлись две чашки, положив пакетики с заваркой, я залила их кипятком и одну чашку протянула «Роману». Руки у него были связаны спереди, так что воспользоваться моей добротой у него была возможность. Но оказалось, что уровень «упертости» своего пленника я несколько недооценила. – Я не хочу, – услышала я вместо благодарности. – У меня теперь вместо желудка отбивная котлета. – Ну извини, друг. У меня тоже в легких до сих пор угарный газ гуляет. Ты чего так взъелся-то, на Марину эту? – На какую Марину? – У-у… да ты, я смотрю, в несознанку играть собрался… А то, что сто человек подтвердит, что ты на нее клеветал, опознают тебя, как облупленного… это тебя ни на какие размышления не наводит? – Я ни на кого не клеветал. – Боюсь, мы не понимаем друг друга. Совершено преступление. Полиция ведет расследование… с одной стороны. С другой – убитая горем женщина, недавно потерявшая мужа, опасается за свою жизнь… – Убитая горем… – усмехнулся мой собеседник. – Да, она действительно очень расстроена. И боится. Из-за твоих идиотских приставаний она уже… – Людей средь бела дня грабит, не боится. – Ах вот оно что. Так я и думала. Значит, все-таки обманутый клиент. Какие-то нюансы с недвижимостью? Бывает. Задумает иногда человек, например, квартиру продать. Да и лоханется. Думаешь, ты один такой? Остаются и без квартир, и без денег… в отчаяние впадают. Дескать, все пропало, жизнь наперекосяк. Но за нож не хватаются. Ну, прикончил ты Романа этого… И что? Легче тебе стало? Чего добился? – Ты еще докажи, что это я. – У-у… Об этом даже не волнуйся. Ты, пока за Мариной гонялся, так наследил, что на десятерых доказательств хватит. Один взрыв чего стоит. Я лично в свидетели пойду. Ради такого случая уж побеспокоюсь. Завтра утречком доставлю тебя по назначению, а там и займутся… доказательствами. – Я в тюрьму не сяду. – А куда ж ты денешься? Надеешься от меня смыться? Забудь. Пустая затея. И, чтобы ты не сомневался, чтобы мысли ненужные в твоей дурной башке не гуляли, имей в виду… Я вытащила револьвер и помахала им перед носом «Романа». В конце концов, он ведь не знал, что там нет патронов. – Так как же зовут тебя? – Роман. – Ну ладно. Не хочешь, не говори. Полицейские выяснят. А мне, собственно, и дела нет. Я не следователь и не частный детектив. Я – телохранитель. Моя задача – обеспечить безопасность. Вот я ее и обеспечу. Доставлю тебя в надежные руки, и вздохнет бедная женщина спокойно… – Бедная… – снова скривился в усмешке «Роман». – Да нет, в целом я тебя понимаю, – решила я зайти с другой стороны. – Я тоже тут… насмотрелась. Пока за этой Мариной ходила, чего только не узнала… нового и интересного. – Угу… А я-то не знал. Думал – вот какие люди хорошие, помочь хотят… Там в шкафу сигареты, дай-ка закурить мне. Чувствуя, что собеседник близок к тому, чтобы «расколоться» и излить передо мной боль души своей, я не стала возражать и, достав из пачки сигарету, подала «Роману», связанными руками пытавшемуся извлечь из кармана зажигалку. Контакт был налажен, беседа пошла, и через некоторое время я могла убедиться, что парень и разговорчив, и не глуп, и действительно есть у него причины обидеться… по-настоящему наболело. – …и главное, все вроде бы открыто, все на виду, – говорил он, в очередной раз глубоко затягиваясь. – И свой интерес не скрывают, вот, мол, в нашу пользу будет это и это. Многовато, может быть, вам покажется, но ведь и услуги того стоят. И думаешь: действительно, столько содрали, куда уж больше? Понимаешь, даже в голову не приходит, что этот запредельный «откат», вовсе не тот доход, который они имеют в виду, а только ширма. А в действительности они хотят забрать все. ВСЕ. Все, что у тебя есть. И нет им никакого дела, где ты потом будешь жить и что есть. «Роман» остановился и о чем-то задумался. – Вот ты сказала – жизнь наперекосяк, – через несколько минут продолжил он. – А ты понимаешь, что скрывается за этими словами? В конкретном случае? Для конкретного человека? Вот, хоть бы, например, для меня… С детства все шло как бы по заранее определенному плану… Школа, институт. Поступая на первый курс, уже знал, кем и даже где я буду работать. Отец тогда заведовал кафедрой, и, в общем-то, карьера моя была обеспечена. Я преподавал в университете… когда-то… – невесело усмехнувшись, сообщил мне собеседник. – Жизнь шла как по накатанной дорожке, без особенных треволнений. Но потом умерла мама, и мы узнали, что такое горе. Отец долго не мог оправиться, и иногда мне даже не хотелось вечером возвращаться домой, такая тяжелая, гнетущая там была атмосфера. А потом в моей жизни появилась Катя… знаешь, присутствие женщины… все меняет… Становится как-то… теплее, что ли. Мой пленник снова глубоко затянулся и ненадолго замолчал. – Все опять стало налаживаться, отец повеселел… Мы собирались пожениться, и отец загорелся мыслью обеспечить нам «отдельное жилье». Вот уж точно – от добра добра не ищут. Отец хотел разменять нашу трешку на однокомнатную и двухкомнатную, все говорил, что ему много места не нужно, а молодые должны расширяться, создавать семью. Посмотрев объявления в газетах, самостоятельно соваться в эти дебри мы не рискнули и решили обратиться в фирму, которая показалась нам самой солидной из всех. Красочная реклама, дорогие места на первых страницах… это они умеют. Запудрить мозги. Мы позвонили по указанному номеру, а потом и сами пришли в офис. В этот чертов «Парламент». – А у вас не было каких-то знакомых в этой сфере? Или хотя бы того, кто уже сталкивался с подобными вопросами? Такого, с кем можно было бы посоветоваться, – уже проникшись некоторым сочувствием, спрашивала я. – В том-то и дело, что нет. Все как-то давно и прочно осели на своих местах, и никому не было нужды что-то изменять в этом плане. И потом… конечно, в последнее время зарплата преподавателей стала повышаться, но все равно, таких, кто мог бы накопить на покупку квартиры, я что-то не припомню… Связываться с обменом никто не решался, а покупать было не на что. Но отец загорелся… Впервые после смерти мамы что-то по-настоящему его увлекло, и я всячески старался поддержать такой его настрой, радуясь, что он отвлекся от своих тоскливых мыслей. Мы просматривали газеты, обсуждали разные варианты и в конце концов, как я уже сказал, решили обратиться в «Парламент». Там встретили нас очень гостеприимно, все улыбались, и впечатление было такое, что всю свою сознательную жизнь эти люди провели в ожидании нашего появления здесь. Отец изложил им суть проблемы, сказал, что хочет разменять свою трехкомнатную квартиру на двухкомнатную и однокомнатную и интересуется, какие есть варианты. Муж Марины, этот самый Роман, спросил, в каком районе квартира, приватизирована ли она, и когда отец ответил, выражения их лиц как-то неуловимо поменялись… Впрочем, это я уже потом, снова и снова прокручивая все эти разговоры в голове, понял. Они стали по-другому смотреть на нас и даже говорили уже с другими интонациями. – Район, наверное, оказался неплохой? – На набережной, с видом на Волгу. Знаешь, эти старые сталинские дома… – Тогда понятно… Мне сразу вспомнились намеки Софьи на некую квартиру на набережной, которую Марина, обманным путем присвоив, не затруднилась продать, и теперь я, кажется, знала, с кем имею дело. Сидящий передо мной человек, несомненно, не кто иной, как хозяин той квартиры, точнее, хозяин бывший. И то, что сейчас слышала, со всей очевидностью подтверждало, что с потерей этой квартиры он потерял не только место, где можно жить. – …вот-вот, – между тем, продолжал мой собеседник. – Ты поняла сразу, сама говоришь, насмотрелась, а мне, в тот момент очень далекому от всех этих подводных камней, мне ничего не было понятно в принципе. Так же, как и отцу. Узнав, в каком районе находится наша квартира, все присутствующие как-то примолкли, и говорил в основном Роман. Он начал с того, что обмен – очень сложная, многоступенчатая процедура и всегда занимает кучу времени. Для начала нужно найти подходящий вариант, что само по себе непросто, а потом потребуется собрать огромное количество справок и все такое, в этом духе. Кроме того, трехкомнатную квартиру, даже такую, как наша, – в хорошем районе и приличного метража, – редко удается разменять «чисто» на двушку и однушку. Обычно приходится доплачивать и иногда довольно солидные суммы. Особенно если мы хотим взамен такое же приличное жилье. А мы ведь хотим именно этого, не правда ли? Не станем же мы из хорошей квартиры переселяться в собачью конуру. В общем, обмен – дело хлопотное и растянутое по времени, хотя, если мы настаиваем именно на этом, они, конечно, займутся решением вопроса. Но сейчас у них есть для нас гораздо более интересное предложение. Сейчас, как известно, очень много строят, подрядчики заинтересованы в прибыли, новые дома растут как грибы. И они, фирма «Парламент», работают с одним из таких подрядчиков в довольно тесном контакте. Организация как раз начала строить новый дом, и если сделать первый взнос за квартиру на стадии фундамента, то итоговая цена окажется гораздо ниже существующей рыночной. Проще говоря, через самое непродолжительное время мы сможем стать обладателями современной, просторной четырехкомнатной квартиры, которая достанется нам фактически по цене трешки. Подрядчик надежный, строят быстро, и хотя придется немного подождать, но вряд ли дольше, чем если мы будем искать подходящий вариант для обмена. А между тем, разница этих вариантов очевидна. В первом случае мы явимся обладателями новой квартиры в новом доме, которую хоть завтра купят, да и разменять при желании будет намного проще. А во втором, потеряв столько же времени, максимум, на что мы можем рассчитывать – две тесные квартиры в старых домах. Отцу да и мне самому предложение показалось очень заманчивым, но, насмотревшись в новостях на демонстрации обманутых дольщиков, мы ответили, что хотим узнать во всех подробностях, как будут оформляться документы и какие у нас есть гарантии того, что дом, который сейчас «на стадии фундамента», не останется на этой стадии навсегда. В ответ риелторы, снисходительно улыбаясь, стали говорить, что строительная фирма – одна из самых надежных в городе, что построенные ею и уже давно заселенные дома мы можем посмотреть там-то и там-то, что они уже давно работают с этой компанией и еще ни разу не слышали жалоб. Тогда отец сказал, что то – они, а то – мы. Мы-то с этой фирмой не сталкивались и, оформляя все через посредника, не имея представления о тех, с кем имеем дело, мы рискуем. Но и на это мы получили ответ, что некоторые соглашения покупатель заключает непосредственно с подрядчиком и у нас будет возможность убедиться в добросовестности всех сторон. В общем, агитировали нас очень активно. Мы сказали, что должны подумать, и, вернувшись домой, весь вечер обсуждали эти вопросы. Конечно, кто же будет отказываться от новой квартиры, да еще по цене «ниже рыночной», но проблема была с первым взносом. Я знал, что у отца имеются накопления, и не сомневался, что он готов ими пожертвовать ради такого дела, но я знал также и то, что подобные взносы очень немаленькие и деньги отца вряд ли покроют и половину. Где брать остальное, было совершенно неясно. Но отец говорил, что деньги – это вопрос второй, главное – нам самим определиться, что мы выбираем – ждать новую квартиру или начинать обмен. Полушутливо я предложил поставить этот вопрос на голосование, и мы втроем, с Катей, единогласно высказались за вариант с новой квартирой. Тогда отец стал говорить, что, во-первых, мы все-таки еще не знаем, каков размер первого взноса и сейчас нельзя судить, хватит ли нам денег. А во-вторых, сегодня существует масса дополнительных возможностей: ипотека, банковские кредиты… займы у знакомых, наконец. В общем, вдоволь наговорившись, мы уснули в самом радужном расположении духа, а утром мы с отцом снова отправились в офис риелторской фирмы. Несомненно, сразу догадавшись о нашем решении, нас встретили с распростертыми объятиями. Какая-то молодая девушка сразу метнулась ставить чай, нас рассадили по креслам и начали обрабатывать уже вплотную. Озвученный размер первого взноса оказался таким, что отец даже изменился в лице. Мне не нужно было заглядывать в его сберегательную книжку, чтобы понять, что денег не хватит, чтобы покрыть и четвертую часть этой суммы. Но у добрых риелторов (давно уже просчитавших все возможные реакции) имелся наготове ответ, как справиться с этой проблемой. Кроме банковских кредитов под бешеные проценты, существует такая операция, как залог. У нас ведь имеется недвижимость, так почему бы нам не воспользоваться этим обстоятельством? Квартира, если она приватизирована, как в нашем случае, – такой же объект собственности, как и любой другой предмет. Ее можно продать, подарить… или, например, заложить. Нам для этого и ходить далеко не придется, та же фирма «Парламент» давно и успешно занимается такими операциями. Можно будет оформить все… да вон хоть на Ирочку. Молодая девушка, занимавшаяся чаем, понимающе посмотрела на нас и улыбнулась. Ведь процедура – формальная. Она необходима только для того, чтобы фирма на законных основаниях могла выдать нам деньги, а через самое непродолжительное время, когда достроят дом, договор можно будет аннулировать и тот же «Парламент» поможет нам продать нашу трехкомнатную квартиру, чтобы выплатить оставшиеся деньги за четырехкомнатную. Слушая это замысловатое хитросплетение залогов, продаж и покупок, я чувствовала, что у меня в голове шарики постепенно начинают заезжать за ролики, и я теряю ориентацию в пространстве. – Как вы разобрались во всем этом? – совершенно искренне удивлялась я. – Да мы и не разобрались. Из всех витиеватых объяснений Романа мы с отцом поняли только одно: заложив свою квартиру «Парламенту», мы получаем деньги на первый взнос и дополнительную гарантию того, что все закончится хорошо, потому что теперь выходит так, что не только мы, но и «Парламент» вложил свои деньги. Между прочим, надо отдать им должное, психологи они отличные. Когда зашла речь о конкретных суммах, нас спросили не о том, сколько нам нужно, а «сколько вам недостает». То есть и тут они сориентировались. Поняли, что сколько-то у нас все-таки есть и своих. Хотя, конечно, причины привели уважительные. Дескать, залог – операция не благотворительная, придется платить процент, а чем больше сумма, тем больше этот процент составит. В абсолютных, так сказать, величинах. Впрочем, все это тоже вздор и частности. В действительности вовсе не процент их интересовал. Интересовали их, как я понял гораздо позже, – когда вообще было уже слишком поздно, – интересовали их документы, которые мы подписали при залоге и на которые они постарались совсем не обратить нашего внимания, как на второстепенные и несущественные. Подробно и тщательно обсудив с нами договор залога, Роман сказал, что нужно подписать еще одну дополнительную бумажку – так, пустячок, – которая будет гарантировать им своевременные выплаты с нашей стороны. Это – договор купли-продажи. Он делается на всякий случай, чтобы, если случится какой-нибудь форс-мажор, фирма не осталась в убытке и могла возместить свои потери. Совсем запутавшийся во всех этих джунглях, отец так и воспринял эту информацию, как ему ее преподнесли. Он подписал договор, фактически подарив нашу квартиру чужому дяде. Но тогда мы не понимали этого, а риелторы не спешили объяснять. Мы заплатили взнос и стали ждать, когда достроится наша квартира, а они каждый месяц аккуратно снимали с нас проценты и жили припеваючи. Кстати, размер этих процентов и сам по себе оказался немаленьким, и на нашем семейном бюджете это очень и очень сказывалось. Но, исполненные радостного ожидания, мы легко переносили, как нам тогда казалось, «временные неудобства». Дом действительно строился достаточно быстро и пришло время выплачивать остаток суммы. Помня о предыдущих договоренностях, отец отправился в офис «Парламента», и то, что он услышал там, чуть не спровоцировало у него сердечный приступ. Размер наших ежемесячных выплат риелторам был рассчитан так же, как рассчитывают в банке, – процент плюс часть долга, и к тому времени мы уже практически погасили взятую сумму. Отец думал, что разговор пойдет о том, что они расторгнут договор залога и фирма в срочном порядке начнет искать покупателя, но услышал совсем другое. Оказалось, что наша квартира, та самая, в которой мы живем и которую хотим продать, – давно уже не наша, что подписанный и зарегистрированный в палате договор продажи давно вступил в силу и, в сущности, мы даже не имеем права там находиться. Но поскольку мы аккуратно выплачивали все взносы, фирма готова идти навстречу. Если мы выплатим, – то есть фактически второй раз, – сумму, указанную в договоре залога, все оставшиеся деньги от продажи нашей квартиры достанутся нам, и мы сможем заплатить второй взнос за четырехкомнатную. Мы ведь все равно планировали продавать ее – так какая нам разница? Будет ли она продана от нашего имени или от имени Ирины, главное – деньги мы получаем, а они, как известно, не пахнут. В общем, вернулся отец сам не свой. Лекарства все порывался запить водкой и говорил, что если он теперь бомж, то и поступать должен соответственно. Потом началась бесконечная процедура судебных разбирательств, которые все, разумеется, кончились ничем, отец, не выдержав всего этого, умер, Катя ушла… Парень снова остановил свой рассказ и долго молча курил. А я вспоминала все те же полунамеки, которыми обменивались Софья и Марина, договариваясь о сделке, в сущности, с таким же вот «залогом» и теперь предо мной гораздо яснее вырисовывалась вся картина, и я начинала понимать Алексея, приславшего «братков», чтобы стребовать с Софьи возврат «отката», который получила она, «разрешив» продать давно уже оформленный на себя участок. – Поначалу я очень упал духом, ничего не хотелось, – снова продолжил пленник. – А потом взяла меня злость. Ведь наверняка этот «Парламент» не со мной одним так обошелся. Скольким еще они покалечили жизнь? И скольким еще покалечат… Грабят, убивают… как еще назвать то, что сделали они с отцом? А сами – всегда в шоколаде, белые и пушистые. Так пускай хоть раз попробуют сами того блюда, которым так щедро потчуют других. Я стал следить за ними… ведь, в сущности, я тогда ничего о них не знал… ни адреса, ни даже полных имен. Рома, Марина – вот и вся информация. Но постепенно данные стали накапливаться. Сначала я следил от офиса, и это было очень неудобно и малоэффективно, ведь они на машине, а я пешком. Потом узнал, где они живут, и выяснил, что этот Роман любит погулять перед сном… – И скорей убивать? Что, других вариантов не нашлось? – Глупо, конечно. Только подставился. Даже в газетах написали… идиоты. Но я тогда был… ну, в общем, не совсем в адеквате. Все это было еще очень свежо в памяти, обида, эмоции… В общем, узнал я, что этот Рома по ночам любить прогуливаться в парке, ну и… решил, что место подходящее. Деревья, теньки… Все думал, чем его… револьверов-то у меня не было. А потом решил не заморачиваться, взять нож, да и… Я смотрела на своего собеседника во все глаза. То, что он говорил сейчас, так не вязалось со всем предыдущим рассказом, что передо мной как будто сидел другой человек. Тот, предыдущий, – любящий сын своего папочки, заботливый и деликатный, а этот – хладнокровный убийца, решивший в исполнении своего намерения поступить попроще, не заморачиваться. Не стоит того человеческая жизнь. Парень, видимо, уловил мое выражение и произнес, отвечая больше на мысли, чем на сказанные слова: – Да ты не думай… я не сразу решился. Да и когда решился-то… все еще… сомневался. И день уже назначил и все… а как-то… рука все не поднималась… Кстати, о руках. Не хочешь развязать меня? Вертолет здесь у меня в кустах не спрятан, а бегом я от тебя точно не убегу. Ты вон какая… шустрая. – Баш на баш. Скажешь, как тебя зовут, – развяжу. – Андрей, – утомленно вздохнув и как бы делая одолжение, произнес мой собеседник. Я развязала веревку, и он, потирая онемевшие руки, взял новую сигарету и закурил. – Так что, не думай, что это все просто для меня было. Уж и срок мой, назначенный, подходил, а все как-то… – Привычки, видимо, не было, – помогла я. – Наверное. Потом подумал: нужно водки купить, выпью – легче будет в полузабытьи-то… А выпил – развезло, наоборот, всех любить стал. Но правду говорят: от любви до ненависти – один шаг. Там уж, развезло не развезло, а раз день назначил – пошел. Иду, смотрю – парочка на лавке сидит. Обнимаются. И как-то вспомнилось мне все сразу: и Катя, и отец… и такая ярость напала, – не то что ножом, зубами готов был ему глотку порвать… Глупо… Пришлось ждать, но тут уж настроение мое не менялось. Увидел его, сзади подошел и… он и не пикнул даже. А сделал – ничего не почувствовал. Ни облегчения, ни вины. Пришел домой, спать лег. Я уж и тогда здесь жил… это… знакомого моего дача. – А когда проснулся? Тоже не чувствовал ничего? – Ты знаешь – нет. Как будто во сне все было. Может, от водки… Ну, сначала опасался, конечно. Думал, найдут. А потом смотрю – время идет, а конвой все не едет… – Ну теперь-то рад? Андрей мрачно взглянул на меня и ничего не ответил. – В общем, посмотрел, посмотрел я да и подумал… – продолжал он после небольшой паузы, – она, Марина-то эта, и без Романа своего хорошо справлялась. Не успела глаза ему закрыть, как тем же самым занялась. Так же грабила, так же обманывала… Ну и подумал я, что… ну, в общем, гнилое дерево нужно вырывать с корнем. У меня – ничего не осталось. Так пусть же и у них… Андрей снова замолчал, видимо, успокаиваясь и не желая наговорить лишнего. – У меня знакомый был, – сделав несколько глубоких затяжек, продолжил он. – Из «прошлой жизни». У него – салон сотовой связи. Работает с одним из операторов. Номер телефона этой Марины я знал… Ну и попросил его… Ведь сотовый телефон, это, считай, готовый «жучок». Все можно о человеке узнать, и с кем говорит, и где сейчас находится… «Даже прослушивать не обязательно», – мысленно закончила я фразу, начиная понимать, как именно умудрялся Андрей отслеживать все передвижения Марины, и вспоминая свои безрезультатные попытки обнаружить «жучка». Все было перед глазами, за исключением одной маленькой детали, – того, что наш «таинственный незнакомец» имеет доступ к базам сотовых операторов. Несомненно, такая возможность позволяла Андрею оперативно получать информацию и о сделках, и о клиентах, с которыми Марина разговаривала по своему сотовому, ну и, соответственно, в самый «подходящий» момент – вмешиваться. Кроме того, получал вполне удовлетворительное объяснение тот факт, что все способы, которыми, помимо сорванных сделок, пытался он «достать» Марину, носили явный отпечаток непрофессионализма и даже какой-то «детскости». По своей «прошлой жизни», как теперь выяснилось, Андрей был неизмеримо далек от подобных вещей и, не имея опыта и профессионального навыка, делал, как говорится, что мог. – …и, узнавая из разговора, в чем заключалась суть сделки, старался сбить с толку продавца или покупателя, ну и… – Сделки – ладно, – перебила я. – Но когда ты подкладывал бомбу, когда бросал дымовые шашки, неужели ты не понимал, что все это опасно не для одной Марины? Тебя ведь теперь могут посадить за попытку убийства «двух и более лиц». – Ну да. Меня – посадить, – сразу помрачнел Андрей и, поднявшись со стула, направился к столику, где стоял чайник. – А ее – охранять как зеницу ока. Сокровище… – Мне заказали работу, я ее делаю, – отрезала я. – Закажешь ты – буду охранять тебя. Это как у врачей – партийная принадлежность пациента не играет роли. Поэтому… Но договорить я не успела. Сзади что-то зашуршало, и через секунду моя голова оказалась в пластиковом пакете, который моментально сомкнулся на горле. Пластик, по-видимому, был очень прочный, поскольку, все попытки разодрать его ногтями ни к чему не привели. Продолжая перетягивать края, Андрей все туже сжимал удавку, и я почувствовала, что начинаю терять сознание. Приняв единственно возможное в такой ситуации решение, я, оттолкнувшись ногами, со всей силы ударила спиной в спинку стула, отчего он опрокинулся на Андрея. Тот, не удержав равновесия, упал, но пакет упорно не желал выпускать из рук, так что в результате всех этих перемещений чуть было не оторвал мне голову. Брыкаясь и наугад нанося удары локтями, я сопротивлялась уже из последних сил, когда удавка вдруг разомкнулась, и, вырвавшись из вакуума, я почувствовала резкий запах бензина, услышала крик и увидела Андрея, охваченного огнем. Не нужно было долго ломать голову, чтобы понять, что произошло. Опрокинутая канистра с бензином валялась тут же, щедро изливая потоки горючей жидкости на пол, крышка, по всей видимости, неплотно закрытая, лежала рядом. Воспламенение произошло, скорее всего, от сигареты, которую, осуществляя свое черное дело, продолжал держать во рту Андрей, доказательством этому было то, что пламя сильнее всего охватило его лицо, лишь слегка задев плечи и руки и почти не коснувшись ног. Хватаясь за лицо и испуская дикие вопли, он все скакал по небольшой комнатке, рискуя опрокинуть вторую канистру, я же, прежде чем заняться тушением огня на Андрее, поспешила поднять и закрыть канистру. Сделав это и поставив обе емкости в сторонку, я, увидев на вешалке куртку, сняла ее и, накрыв голову и туловище Андрея, меньше чем за минуту погасила пламя. Он все продолжал кричать и стонать, не отнимая ладоней от лица, усадив его на стул, я вызвала «Скорую». «Это – вместо полиции, – с некоторой иронией думала я, объясняя, в чем дело и как нас найти. – Занятно». Андрей все стонал, причитая, что ничего не видит, но мне уже не хотелось сочувствовать ему. Слишком уж разительная перемена совершилась с бывшим университетским преподавателем и, привыкнув так легко решать свои проблемы, – отнимая жизнь, такой пустяк, – он далеко превзошел Марину, отнимающую деньги. – Во сколько ты вчера вернулась? – допрашивала меня тетя Мила на следующее утро. – Ну, так… вечером, – улыбаясь, ответила я. – Вечером… Я уже легла спать, уснула, проснулась, потом снова… а тебя все не было. – Ну, я пришла поздно… Как раз, когда ты снова уснула. Чему ты удивляешься, тетя, я ведь работаю с клиентом, могут случиться любые, совершенно неожиданные… – Вот именно! Опять твоя работа… Я тебе серьезно говорю… – А кстати, что у нас на завтрак? Я вчера так проголодалась, и почти ничего не ела вечером… некому было меня покормить. – Так я и знала! Ничего не ела целый день, почти ничего не ела вечером… Евгения, я тебе серьезно говорю… – О, что это?! Блинчики?! Какая прелесть! А можно мне разогреть парочку? Сменив наконец тему, я села завтракать, обдумывая, с чего мне начать сегодняшний день. Необходимо было позвонить Вене и сообщить ему, что человек, совершивший убийство Романа и несколько покушений, находится сейчас в травматологии с сильными ожогами. Нельзя было забывать и о Марине, которую я вчера оставила, прямо скажем, в состоянии отнюдь не лучшем. Ну и, конечно же, обязательно нужно было созвониться с Леркой, невольно ставшей участницей финального акта этой драмы, и поинтересоваться, как она себя чувствует и не затаила ли зла. Отведав тетиных блинчиков и выслушав еще пару-тройку сентенций о том, что было бы, если бы у меня был муж, я ушла в свою комнату и, взглянув на часы, решила начать с Лерки. Для Марины было еще слишком рано, наверняка восстанавливаясь после вчерашнего стресса, она сегодня проспит часов до одиннадцати, а Веня, хотя и был уже на работе, но в начале рабочего дня наверняка имел и более важные занятия, чем беседы со мной и со своими друзьями из других отделов. – Лерок, привет! – набрав нужный номер, бодро проговорила я в трубку. – Ну как вы там? Живы? – Ну, Женька! Устроила ты нам… прогулочку. Не соскучишься с тобой. – Лерочка, да если бы я знала, что так получится… Да я бы вас на пушечный выстрел… – Ладно уж, не оправдывайся. Кого же еще и подставлять, как не старых друзей… – Прощаешь? – Да. – Как там Аркадий? Бедный… Он, наверное, вообще… – Да нет, он-то как раз в порядке. Очухался, даже шутил. Буду, говорит, теперь знакомым рассказывать, как на мою жизнь покушались. – Ну а вообще… как вы там… сориентировались-то? – Да нормально… Когда в себя пришли, Аркаша «Скорую» вызвал… ну, Марина твоя истерику закатила… полчаса ее успокаивали. Но в целом и она ничего. «Скорая» нам укольчики какие-то сделала да и укатила, а по домам нас Аркаша развозил. Потом звонил мне, я, говорит, от этой покупки отказался. Слишком, говорит, хлопотно получается. Так твоей Марине и сказал. Но ты сама-то что ж не расскажешь? Изловила ты его на этот раз? Злодея своего неуловимого… – На этот раз он, считай, сам себя изловил… Я вкратце рассказала подруге о событиях сегодняшней ночи и, вдоволь наслушавшись «охов» и «ахов», попрощалась, сказав, что теперь самое время сообщить всю эту историю компетентным органам. Следующим по списку значился Веня, и, нажав кнопку вызова, я уже заранее радовалась за него, точнее, за его друга, которого ожидал такой щедрый подарок. – Ну что, Веня, пляши! – с первых слов радостно заявила я. – В смысле? – озадаченно послышалось из трубки. – В смысле – злодея и преступника получаешь на блюдечке с голубой каемочкой. В таких случаях полагается плясать. – А, это ты про риелторшу, что ли, свою? Что, вычислила тайного мстителя? – И вычислила, и отследила, и к знаменателю привела. Теперь на больничной койке отдыхает. – Так я и думал. Слышь, Охотникова, ты это прекращай. Что за самоуправство? Будешь так вести себя, я тебя саму закрою на пятнадцать суток. За дебоширство. – Не угадал, Венечка, в этот раз не я. Сам себя в больничку определил… герой наш. – Это как? – А вот так. Кто к нам с мечом, как говорится, придет… Захотел он, понимаешь, не только риелторской, но и моей крови отведать… да не рассчитал малость. В бензинчик нырнул, а сигаретку-то непотушенной оставил… Теперь вот… последствия расхлебывает. – Не слабо. А где бензинчик-то нашли? Ты там не автостоянку, часом, взорвала? У нас вроде сообщений не было. – Не так глобально, Веня. Всего-то и было – две канистры. – Но ему хватило? – Ну, видимо, да. Основной ожог на лицо пришелся, вероятно, повреждена роговица, у него теперь со зрением проблемы. «Скорая» отвезла в травматологию, так что можешь своему Сане передать, что, если съездит туда, сможет целых два дела закрыть. И по убийству, и по взрыву. Да и по поводу покушений… меня может в свидетели пригласить, я все расскажу. – Понятно. Везет же… дуракам. Вот почему по моим делам никого ты никогда не охраняешь? – Не завидуй, Венечка. Будет и на твоей улице праздник. И потом, мы ведь уже работали вместе, так что жаловаться тебе грех. Пускай и другие попользуются. Не нужно быть жадным. Так что сообщи радостные новости своему Сане, а я еще звоночек сделаю. Я, понимаешь, тут почти на целую ночь из реальности выпала, мне теперь надо контакты восстанавливать. Попрощавшись с Веней, я взглянула на часы и, увидев, что стрелка подходит к десяти, решила, что звонить Марине уже можно. Истерический вопль, ставший ответом на мое спокойное приветствие, красноречиво подтвердил мои догадки. – Женя! Да что же это такое?! Когда же все это кончится?! Это просто невыносимо! Ведь нас чуть не убили вчера… – Марина, успокойся, пожалуйста. Я как раз затем и звоню, чтобы сказать тебе, что все уже закончилось и тебе больше нечего опасаться. – Правда? – недоверчиво проговорила Марина. – Правда. Преступник, убивший твоего мужа и доставивший столько беспокойства тебе самой, больше уже никого не сможет побеспокоить. Сама судьба наказала его. Сейчас он в больнице, и следователь, ведущий это дело, наверняка уже едет туда. А главное, он ослеп и теперь даже при всем желании уже не сможет осуществлять свои подлые козни. – Ослеп? Как это? – Нечаянно облился бензином, а во рту сигарету держал… – Вот оно что… Подожди-ка. – В голосе Марины послышалась некая настороженная двусмысленность. – А это… это не ты его, часом… в бензин-то?.. – Марина, что ты такое говоришь! – совершенно искренне возмутилась я. – Я в данном случае была вовсе не нападавшей, а жертвой. Дернул черт развязать ему руки… ну и получила. Еле отбилась от него. Ну а в процессе… там, на даче, где он квартировал, бензин стоял для генератора, так вот и… Ну, в общем-то, нельзя было, конечно, сказать, что у меня совсем уж не хватило бы духу облить какого-нибудь негодяя бензином… Но в той ситуации я действительно чуть было не оказалась жертвой коварного замысла, и предположение Марины меня задело. «Поделом ему, этому мерзавцу», – думала я. – …и раз работа твоя закончена, нам, видимо, нужно рассчитаться, – между тем говорила Марина. – Да, если не трудно… – Ну что ты, какой труд. Избавить от такой напасти… Тут один случай с Сонечкой чего стоит. Нет, ни о каких трудностях не может быть и речи. Мне приятно будет заплатить тебе… даже небольшую премию. Услышав, что прижимистая Марина, считающая каждую копейку и за гонорар готовая перервать глотку, заговаривает о премии, я подумала, что, наверное, этот Андрей и впрямь достал ее не на шутку. И, как бы услышав мою мысль, Марина спросила: – А кстати… ты не поинтересовалась… как его зовут? Неужели и правда Роман? – Его зовут Андрей и для твоих мистических беспокойств здесь, как я и говорила, нет ни малейших оснований. В трубке послышался шумный вздох облегчения, и вслед за этим Марина пообещала, что, если я подъеду через полчаса, она будет «совершенно готова». Не заставляя повторять два раза, я оперативно собралась и через несколько минут ехала за рулем верного «фолька» знакомым маршрутом в направлении улицы Тихой. Марина и впрямь была уже одета и собрана, и когда я по старой привычке поднялась к ней в квартиру, мне не пришлось даже выходить из лифта – она встретила меня в коридоре. – Ну что, теперь мне не следует опасаться маньяков, поджидающих в лифте? – полушутливо, но все еще с тревогой спрашивала она. – Конкретно этого – нет, но за всех остальных, разумеется, поручиться не могу. – Ах, Женя, всегда ты… так и норовишь ложку дегтя добавить. Только я начала приходить в себя… – Да и приходи, сейчас самое время. Заканчивай ремонт, находи новых клиентов… Теперь уже никто не помешает твоим переговорам. – Да… жалко только, что эта сделка сорвалась… – печально проговорила Марина. – Ну… не все коту масленица. Не думаю, что нашелся бы человек, который после такого случая решился бы купить этот склад, – говорила я, очень довольная, что есть уважительная причина, по которой мы может отменить эту эпохальную сделку, и моим друзьям не нужно ничего специально придумывать. Приехав в офис, Марина стала рассказывать о вчерашних событиях, и мне снова пришлось немного побыть героиней, совершившей подвиг. Излив свои эмоции, благодарная клиентка завела меня в свою потайную комнату, открыла уже знакомый мне сейф и, отсчитав купюры, действительно заплатила немного больше, чем мне следовало. – Приятно было работать с тобой, – сказала она, когда мы выходили из комнатки. – Хотя, конечно, все это… было очень… очень… волнительно. Но теперь все закончилось, и думаю… думаю, мне будет чего-то не хватать… моего верного телохранителя. Стараясь выразить на лице максимальную доброжелательность, я распрощалась со всеми, кто присутствовал на данный момент в офисе, и вышла на вольный воздух. Дышалось легко, и мысль о том, что завтра мне не нужно сюда возвращаться, грела и вдохновляла. Конечно, профессиональный долг есть профессиональный долг, но все-таки гораздо приятнее работать с человеком, которому хоть немного симпатизируешь. К Марине я не испытывала подобных чувств и завершение взаимодействий с ней вселяло в меня гораздо больше приятных эмоций, чем начало. Полученный гонорар наводил на мысли о каком-нибудь милом семейном празднике, и, сев в машину, я подумала, что сейчас самое время заказать моей тетушке что-то по-настоящему эксклюзивное. – Алло! Тетя Мила? Как ты себя чувствуешь? Хорошо? Отлично! Сегодня тебе понадобится максимум энергии и все твои кулинарные способности. Для чего? О-о… это будет нечто невообразимое. Лучше сядь. Я получила гонорар за свою ужасную работу и заказываю праздничный торт! Слышишь? С клубникой, с апельсинами, со взбитыми сливками, с миндальными орехами и шоколадом. В общем, такой, какой сумеешь приготовить только ты. Я изловила подлых злодеев и избавила от напастей беззащитных риелторов. Я закончила дело и страшно проголодалась. И я уже еду. Берегись!