Она продолжала плакать, но уже как-то иначе. Теперь Айрин плакала от радости.

Так обручились Дор и принцесса Айрин.

— Эй, Дор, — шепнул кто-то. Кто-то в его камере!

— Гранди! — чуть не крикнул Дор. Он сообщил Айрин, но та не ответила. Может, заснула.

— Извини, что задержался, — сказал голем. — Сначала я просто уснул как убитый, а потом вынужден был пробираться мимо крыс. Я с крысами, знаешь, разговоры разговаривал; крысы везде говорят на одном языке, что в Ксанфе, что здесь; в общем, волшебные средства мне не понадобились. Крысы, понятное дело, сначала обозлились, но я сделал себе сабельку и пригрозил — сразу стали как шелковые. Нет, не сразу, пришлось нескольких уложить. Прямо в глаз — и все, крыса уже на небесах.

— Мы с Айрин обручились, — ни с того ни с сего сказал Дор.

Гранди покосился на приятеля. Шутит, наверное... Нет, серьезно...

— Обручились? Ничего себе! Так прямо, с бухты-барахты... А кто сделал предложение? Ты?

— Трудно объяснить. По-моему, она.

— Но она же... гм... за стеной... сидит... Как же ты к ней прикоснулся?

— Да так уж получилось.

— Когда обручаются, совершают прикосновение... в определенном месте, — авторитетно заявил голем.

— Вот я и коснулся... Мне так кажется... Гранди пожал плечами, будто хотел сказать: совсем ты, приятель, заврался.

— Ну что тебе на это сказать. Если мы отсюда не выйдем, ваше обручение можно будет списать как несостоявшееся. Я пытался разузнавать у окружающих животных и растений, но поскольку у меня нет волшебных средств... С крысами только и удалось от души поболтать, ну еще кое с кем. Думаю, они не знают ничего ни о короле Тренте, ни об Ирис. Но у короля Ори несомненно рыльце в пушку. Как же мне вас выручить?

— Надо привести Арнольда.

— Дор, это нелегко. Старика заперли в конюшне, на дверь повесили крепкий замок. Он для меня слишком тяжел, а старику не добраться. Если бы я мог справиться с замком на конюшне, я бы и с этим, здесь, справился.

— Но без кентавра мы не выберемся, — прошептал Дор. — Только у него есть магия.

— Кентавра держат крепко, — сообщил голем. — До них откуда-то дошла ложная и глупая весть, что сюда движется армия кентавров. Поэтому они не хотят разглашать, что кентавр находится вблизи от замка.

— Ты ко мне обращаешься, милый? — раздался голос. Айрин уже проснулась.

— Милый-размилый, — съязвил Гранди. — Заарканила принца, красотка?

— Тихо! — яростно прошептал Дор. — Стражник подслушивает.

— Голем, это ты? — спросила Айрин.

— Хочешь пожать мне ручку, зеленка? — спросил Гранди.

— Катись колбаской, — мастерски отфутболила его принцесса.

— Не покачусь. Хочу быть гостем на свадьбе. Но прошу не забывать — между вами стена!

— Ты договоришься, человечек! Поймаю — утоплю в выгребной яме!

— Лучше расскажи бедному голему, как ты поймала этого сосунка. Прикрикнула? Кое-что показала? Расплакалась крупными зелеными слезами? Как?

— Нет, помойка для тебя даже слишком уютное место!

— Если вы не успокоитесь, стражник все узнает, — предупредил король.

— С каких это пор обыкновенские стражники стали понимать ксанфский язык? — изумился толем. — Никто нас не может подслушать!

В САМОМ ДЕЛЕ! ЧТО ЖЕ ПОЛУЧАЕТСЯ? ОНИ С АЙРИН ЗРЯ СТАРАЛИСЬ, ТО ЕСТЬ ЗРЯ ХИТРИЛИ?

— Если обыкновенские стражники не понимают, то почему они сразу притащили Загремелу целую корзину хлеба? — спросила Айрин, позабыв свой гнев. — А про армию кентавров? Ты ведь сказал, Гранди, что идет армия кентавров? Или мне приснилось?

— Нет, тебе не приснилось, зеленка. Так это ты надула в уши обыкновенским стражникам? Я подслушал, когда оказался в конюшне. В конюшне, поблизости от старика Арнольда, обыкновенская абракадабра вдруг превратилась в чистейшую ксанфскую речь.

— Да, это мы придумали. Я и Айрин, — подтвердил Дор. — Мы же подсказали им, что огр обретает силу, только когда злится, а злится он, когда голодный. И они притащили ему корзину хлеба. Значит, поняли. Но как?

— Думаю, мы тоже очень скоро поймем, — прошептал Гранди, удаляясь в тень. — Кто-то идет.

Айрин отпустила руку Дора, она до сих пор ее держала. Рука совсем онемела, но Дор не печалился. Это очень хорошо — быть женихом Айрин. Из нее выйдет прекрасная жена. Она любит спорить, обожает ссориться, но он к этому давно привык. Его мать Хамелеоша тоже ругается, когда умнеет... и дурнеет. Если умная женщина позволяет себе браниться, то она не так уж и умна, но Хамелеошу никто не хотел разочаровывать. Королева Ирис старалась не вмешиваться в дела супруга. Если он, Дор, станет настоящим королем, Айрин тоже будет держать себя скромно. Эта ее наследственная скромность даже ценнее ее очаровательной внешности. Но и ее тело... ее тело излучает невероятную силу. Она хотела победить Дора... и победила...