Местность становилась все более заболоченной, и в конце концов нас занесло в настоящую топь. Сапоги мои хлюпали по воде. Отставать я не собирался, но и углубляться в трясину мне вовсе не хотелось. Как, впрочем, и коню. Через некоторое время он круто повернул на юг, видимо, рассчитывая выбраться на более высокое и сухое место. На южном горизонте маячили горы, но до них было далеко, и подъема почвы в той стороне не наблюдалось. Тогда пука свернул на запад. Он скакал во весь опор, я несся за ним — мы направлялись к какой-то яркой стене. По всей видимости, конь-призрак знал эти края ничуть не лучше, чем я, и выбирал направление наугад.

По мере нашего приближения стена становилась все ярче, а местность вокруг все хуже. Это была настоящая трясина: зыбкую почву покрывала вода, а над этой водой — вдобавок ко всем радостям — замелькали движущиеся с огромной скоростью разноцветные треугольные плавники. Когда зеленый плавник приблизился, из воды высунулась здоровенная рыбина со страшной, полной острых зубов пастью. Эта пасть явно нацелилась на меня — я взмахнул мечом и рассек рыбе нос. Она плюхнулась обратно в болотную жижу и обиженно завопила:

— Чего размахался, остолоп? Сразу видно — деревенщина. Я всего-то и хотела, что получить залог, А тебе дала бы ссуду.

Кто-кто, а говорящие рыбы никогда не внушали мне доверия.

— Какой еще залог?

— Ну, руку там... или ногу. Пустяковый залог.

— Не интересуюсь. Оставь меня в покое, или...

— Я готова ссудить тебе покой, хоть вечный. Только оставь залог. Я ведь акула капитализма, ростовщик.

— Будь ты ростом в щит или хоть в целое копье, никакого залога тебе не видать. Убирайся, не то отсеку тебе плавник.

По всей видимости, акулу такая перспектива не устраивала, поскольку она поспешно уплыла прочь. В ту пору, будучи невежественным варваром, я понятия не имел какие акулы эти ростовщики, но теперь знаю, что, дай им в залог хоть мизинец, и они заглотят тебя со всеми потрохами.

Тем временем пука попал в затруднительное положение. Он увязал в болоте, а вокруг уже кружили — приближаясь с каждым кругом! — целых три плавника. Конь по-прежнему рвался на запад, но, увы, он сам загнал себя в ловушку. Теперь я видел, что сверкающая стена представляла собой не что иное, как сплошное пламя. Ничего хорошего это не сулило.

Размахивая мечом, я бросился на выручку коню.

— Эй, — закричал я рыбам, — убирайтесь, пока я не искрошил вас в капусту!

Сомневаюсь, чтобы акулы знали, что такое капуста, — уж их-то детенышей наверняка в ней не находят, — однако желания узнать отнюдь не проявили. Они испугались, но и пуку мое появление напугало не меньше. Рванув с места, он устремился прямо к огненной стене.

— Стой! — закричал я ему вслед. — Да стой же ты! Я пытаюсь тебе помочь.

Увы, он рвался вперед, видимо, страшась моего меча больше, чем пламени или акульих зубов. Однако вскоре ему пришлось остановиться, так; силен был исходящий от стены жар. И разумеется, к нему тут же вновь устремились акулы.

Когда самая алчная приблизилась почти вплотную, конь с трудом выдернул из трясины переднее копыто и лягнул ее в морду. Удар был хорош, но три оставшиеся ноги увязли еще глубже. Теперь бедняга не мог сдвинутся с места. Я поспешил к нему, хотя и сам плохо представлял, как смогу его выручить.

Нахальная синяя акула подплыла сбоку и попыталась ухватить пуку, но того, как и в случае с грифоном, выручили цепи. Зубы лязгнули о металл с такой силой, что высекли искры. Рыбине наверняка было больно, и она отпрянула назад, однако не удалилась.

К тому времени подоспел я. Пука и рад бы был удрать, но теперь его прочно удерживала трясина.

— Послушай, пука, — обратился я к коню, — пойми, единственное, что мне от тебя нужно, это доехать на тебе туда, куда я направляюсь. Доставишь меня на место, и я отпущу тебя на все четыре стороны. Может, таскать на спине варвара и не лучшее развлечение, но, на мой взгляд, это предпочтительнее смерти. А здесь тебе не приходится ждать ничего другого. Или утонешь в трясине, или акулы сдерут с тебя шкуру живьем. Может, все-таки предпочтешь путешествовать со мной?

Пука посмотрел на меня так, будто я малость свихнулся. Я сомневался, что он правильно понял мои слова. В Ксанфе живут разные животные, некоторые из них умнее людей, но далеко не все. Многие даже глупее. Но этот пука во время погони выказывал немалую сообразительность.

Ко мне ринулся красный плавник, но я мгновенно отсек его стремительным ударом меча. Болотная вода окрасилась кровью.

Казалось, акулам преподан урок, однако запах крови привлек их, и они стали собираться во множестве. Скоро чуть ли не все болото покрылось разноцветными плавниками — в иных обстоятельствах я счел бы это зрелище красочным.