– А если он сообщит по рации на следующий пункт?

– В три-то часа ночи? Его там обматерят.

Они торопились.

Скорость наполняла Сергея странным чувством – он будто растворялся в ночи. Он будто сам становился частью этой ночи, тьмой, фонарями, мотыльками в ночи, сотнями выносимых на лобовое стекло.

Прислушиваясь к музыке, Сергей думал о дорогах, по которым ему еще не приходилось ездить.

Дорога, по которой неслась сквозь ночь белая «тринадцатая», была одной из таких. Никогда раньше Сергей не бывал ни в Новгороде, ни в Старой Руссе. Ему вдруг захотелось увидеть все города, лежащие на пути к их конечной цели. Когда Валентин заметил, что от встреч в Новгороде и в Старой Руссе возможно будет зависеть будущая поездка в Таллинн, Сергей даже огорчился. Он без жалости вспоминал о не случившемся отпуске, куда всерьез, конечно, и не собирался, но не побывать в Таллинне…

– Ты уже ездил здесь?

– Не раз, – зевнул Валентин.

– Ты не очень разевай рот. Это штука заразная. Лучше усни, а меня не провоцируй.

Валентин засмеялся:

– В Старой Руссе служит один хороший мужик. Когда-то мы с ним вместе работали. Очень неплохо работали, отличный был напарник. А сейчас торчит на оборонном заводе. Майор, начальник особого отдела. Детали тут не важны, – Валентин испытующе покосился на Сергея, потом перевел взгляд на спидометр, где стрелка снова ушла за сотню. – Но если тебе интересно, завод вовсе не простой, авиационный это завод…

– А нам зачем такое?

– А нам такое и не надо, нам нужен старый приятель, – сдерживая зевоту, объяснил Валентин. – Нам даже не сам приятель нужен, а его близкие приятели из Конторы в Старой Руссе. Они, надеюсь, все еще контролируют ситуацию в приграничной зоне и знают каналы сбыта товаров из России в Эстонию и обратно. По крайней мере, они должны знать деловых людей, работающих над проблемой этих каналов. По долгу службы должны знать. Если повезет, выцепим из оперативок нужные новости. Люди всегда оставляют следы, а такие люди, как наши эстонские друзья, в принципе не могут не оставлять следов. Я имею в виду господ Тоома и Коблакова. Так что, надеюсь на хорошие результаты. Вот когда выцепим что-то на этих эстонских перцев, тогда и двинем в Эстонию. Правда, придется еще заглянуть в Питер…

– А это зачем?

– Чтобы выдвинуться к участку границы с Эстонией. Так что, ездить нам еще немало, – усмехнулся Валентин. – Потому и предупреждаю: не дразни гаишников. Ты не такой крутой, чтобы их дразнить. Не стоит рисоваться перед гаишниками. Они делом занимаются, а ты одного под Эммаусом уже обидел.

– Какая ж это обида?

– Даже суетиться надо умеючи, – сухо ответил Валентин. – Я в свое время часто выезжал с ребятами на охоту. Однажды оставили у меня на ночь ящик с порохом. А это четвертый этаж, никуда не спрыгнешь. И вот ночью, как по заказу, пожар на третьем этаже, прямо подо мной. Я сунулся в коридор, а там уже непроходимо, сплошной дым. Что спасать, как спасаться? Соседи, понятно, кто мог, вытаскивали ценности, по крайней мере, то, что они сами считали ценностями, один только я, как идиот, крутился вокруг ящика с порохом. Про все забыл, даже про документы забыл, возился с тем ящиком, как с ребенком, обматывал его мокрыми полотенцами. Ну, сам подумай, как потащишь ящик с порохом сквозь огонь? И с балкона его не сбросишь, вдруг рванет? Так что, пришлось ждать.

– Чего ждать?

– А пока погасят пожар.

– А если бы не погасили?

Валентин странно усмехнулся.

Похоже, такие пожары случались у тебя не раз, отметил про себя Сергей.

Вновь охватило его чувство бесконечной дороги, странное, но приятное ощущение необычного. Это необычное пряталось за кустами, убегающими в свете фар, за темными окнами поселковых изб, мимо которых они проскакивали, практически не сбрасывая скорость, в странных силуэтах сосен, изуродованных ветрами. После обыденной, давно надоевшей возни с платежками, с перевозками, с товаром мысли Сергея будто очистились. Не зная дороги до Старой Руссы, он отчетливо видел ее перед собой. Не глядя на карту, он явственно видел поселки и городки, разбросанные вдоль всей дороги, извилисто ведущей к Старой Руссе. Эти поселки и городки вдруг возникали перед ним – то как указатель с фосфоресцирующими буквами, то как некая шапка над лесом, неяркое отсвет в ночи…

Будово.

Выдропужск.

Неужто тут впрямь пускали выдр? – удивился Сергей. Куда, зачем пускали? Что за странное занятие?

Домославль.

Холохоленка.

В Холохоленке мужики, небось, варят самогон, почему-то решил Сергей. Название такое, что сразу и не выговоришь.

Вышний Волочек.

Коломна.

Хотилово.

Городок Бологое они обогнули по дуге, но скорость пришлось сбросить.

Зато на долгом перегоне от Выползово до Едрово ниже сто двадцати Сергей вообще почти не держал. «Поостерегись, – еще раз напомнил Валентин. – Скоро Валдай. На такой скорости ты или собьешь к черту гаишника или вообще проскочишь мимо поворота на Любницу».

Ночь.

Сосны.

Валуны на обочинах.

А может, просто бугры, поросшие сухой травой.

Какая страна! – чуть не произнес Сергей вслух. Рвут ее со всех сторон, гложут, разворовывают, раздирают на клочья, а она бесконечна, она стоит. От Магадана до Бреста стоит. От Холохоленки до Макаровки. Только что вот делать в такой стране, где почти ничего нельзя, хотя все можно?

Он искоса глянул на Валентина.

– Слушай, а как ты собираешься представить меня своим ребятам в Старой Руссе? Тебе же придется им объяснять, кто я такой.