Произнеся столь прочувствованное вступление, господин Пирсман тщательно (по описи) принял бумаги, привезенные Сергеем из Москвы. К этим бумагам он добавил еще несколько писем из собственного архива. Написаны они были на официальных бланках и в ряде случаев подтверждены печатями. Эти письма, доброжелательно объяснил господин Пирсман, попали в его контору не случайно. Даже, может быть, совсем не случайно. Даже можно сказать, что эти письма специально им разыскивались. А к господину Пирсману они попали с помощью Лео Тиилка. Дело в том, что у медного короля есть свои претензии к известному господину Тоому.

– Вы когда-нибудь встречались с господином Тоомом? – осторожно спросил господин Пирсман.

– Никогда.

– Хотите его увидеть?

– Как? Прямо сейчас? – удивился Сергей.

И отказался:

– Нет-нет, я не готов к встрече.

Речь идет всего лишь о фотографии господина Тоома, доброжелательно пояснил господин Пирсман. У него имеется одна очень интересная фотография, причем не только интересная по содержанию, но и отличная по качеству. Сделана фотография фотоаппаратом «Кодак», что само по себе редкость. Вряд ли такой хороший фотоаппарат даже сегодня имеется хотя бы у каждого сотого эстонца. Впрочем главная ценность фотографии, повторил господин Пирсман, не в качестве, очень, очень, кстати, приличном, а в том, что на фотографии имеется точная дата. Известно, что на всех фотографиях, сделанных «Кодаком», автоматически фиксируется дата съемки.

– Хотите знать, какая дата стоит на фотографии? – хитро улыбнулся господин Пирсман.

Сергей кивнул.

– Фотография помечена шестым текабря отна тысяча тевятьсот тевяностоко кота, – прочувствованно пояснил господин Пирсман. Как только он начинал вещать прочувствованно, в его речь вкрадывался невыносимый акцент.

– Можно увидеть фотографию?

Господин Пирсман, как величайшую драгоценность, извлек из сейфа тонкую папочку. Осторожно открыв ее, извлек плоский конверт. И уже из конверта достал фотографию.

На фоне высокой стены, выложенной из тесаного светлого камня, дружески улыбались, приобняв друг друга за плечи, два человека: долговязый эст с типичным широким лицом, в длинном, чуть не до земли, дорогом плаще, но с непокрытой головой, и некто смуглый – в таком же длинном европейском плаще и в коричневом, надвинутом на глаза берете.

Почему-то Сергей решил, что оба улыбаются кому-то третьему. Не фотографу, а человеку, который почему-то не попал в кадр. О фотографе вообще речь не шла. Скорее всего, в момент фотографирования ни господин Тоом, ни его гость не догадывались о фотографе. Обычно, когда человек видит направленный на него фотообъектив, он ведет себя несколько иначе.

– Кто стоит рядом с господином Тоомом?

– О-о-о, – уважительно протянул господин Пирсман и его седые усы задрались весело и нахально. – Это один из особенных друзей господина Тоома. У господина Тоома широкий круг друзей, а среди них есть совсем особенные. Это один из них. Все, что мы знаем об этом его друге, это то, что он приезжал в Эстонию с Ближнего востока.

– Он араб? – удивился Сергей.

– Конечно, не швед. И не румын, к слову. Он действительно араб, – вновь блеснул чувством юмора господин Пирсман. – По нашим данным, он приезжал к господину Тоому дважды. И то я говорю так только потому, что на сегодняшний день ни у нас, ни у других компетентных лиц или органов нет сведений, опровергающих данную информацию.

Сергей кивнул.

Что-то его смущало.

Человек на фотографии был в плаще и в берете. Это как-то не складывалось с представлением Сергея об арабах.

Он спросил:

– Имя этого араба, наверное, неизвестно?

– Ну почему же? – вежливо улыбнулся господин Пирсман. – У этого человека хорошее арабское имя. Очень хорошее имя. Если верить официальным документам, его зовут Абу Фазл.

– Абу Фазл? Вы так сказали?

– Именно так, – господин Пирсман внимательно взглянул на Сергея: – На востоке это имя не считается редким. – И спросил вкрадчиво: – Вы уже слышали об этом человеке?

– Нет, – покачал головой Сергей, стараясь не выдать волнения. – Ничего я о нем не слышал. Да и не мог слышать. Просто арабские имена все еще звучат для нас экзотично.

– Еще мы знаем, – вежливо добавил господин Пирсман, – что этим человеком в свое время интересовались спецслужбы.

– Эстонские?

– Не только.

– Известен род занятий этого араба?

– О, род его занятий чисто мужской! – хихикнул господин Пирсман. Было, было у него было чувство юмора. – Он торгует оружием. Мы знаем, что господин Абу Фазл занимался поставками оружия для кувейтского сопротивления во время оккупации Кувейта Ираком. Гранаты, взрывчатка, ручное оружие, приборы ночного видения. В общем, все, что необходимо для уличных боев. Но, возможно, – добавил, господин Пирсман, – что параллельно этому господин Абу Фазл работал и на Навуходоносора.

– Это еще кто такой?

Господин Пирсман мелко рассмеялся:

– Вы плохо изучали историю в школе? Или вы недостаточно внимательно читаете газеты?

– И то, и другое возможно.

– Навуходоносор это древний вавилонский царь. Именно он превратил небольшое государство Вавилон в великую державу. Он был истинным царем-воителем. Это занятие ему никогда не надоедало. Если вам интересно, – усы господина Пирсмана нахально задрались вверх, – именно Навуходоносор более двух с половиной тысячелетий тому назад разрушил иерусалимский храм и обрек евреев на скитания.