Настойчивый стук в дверь прервал беспокойный сон Иво. Он так и не привык к гамаку, к тому же воспоминания о трагедии были болезненно свежи. Он не мог забыть, что живет в комнате человека, чей мозг фактически мертв, – он казался себе самозванцем.

Иво потянулся и прошлепал к двери. Рывком открыл ее, протирая глаза.

На пороге стояла Афра в халате и домашних тапочках. Ее золотистые волосы были собраны под воздушной косынкой, как у хлопотливой домохозяйки, никакой косметики, но для Иво она была по-прежнему ослепительна.

Его пронзил небесно-голубой взгляд.

– Доставка на дом, – сказала она без тени юмора. – Телеграмма, – и протянула конверт.

Иво взял его и только в этот момент вспомнил о своем виде. Он стоял перед очаровательной девушкой в помятых после сна шортах.

– Спасибо. Я должен переодеться.

Она оперлась рукой на дверь, не давая ее закрыть.

– Это вам?

Он посмотрел на конверт. Вместо адреса было стилизованное изображение стрелы. Больше ничего.

– Это могло попросту означать энтропию, – сказала она и шагнула вперед, заставив его отступить. – В этом случае стрела – это время. Ноя вспомнила ваше первое имя – вариант тевтонского Ивон, что в переводе означает «военный лучник». А ваше второе имя...

– Да, я сам догадался, – сказал Иво, слегка обеспокоенный. Если только она что-то знает!

– Женская форма будет Ивонна, – живо продолжала она, оттеснив его еще на один шаг. – Значения имен всегда очень интересны. Например, мое означает «Тот, кто приветствует людей», – опять же, тевтонское.

Иво внимательно посмотрел на нее, подозревая неладное. Ни голос, ни выражение лица не выдавали ее в этот момент, но Иво знал, что после трагедии с Брадом она потеряла голову от горя. Глаза были затуманены, и от тела исходил слабый запах пота. Либо она боялась остаться одна, либо у нее было какое-то извращенное влечение к комнате Брада.

– Думаю, вам лучше прочитать его, чтобы уж знать точно, – сказала она. – Я нашла его возле телетайпа. Оператор спал – слишком устал, знаете ли, так я его взяла.

Она все никак не могла успокоиться. Должно быть, она слонялась по станции, со всеми заговаривала, хватаясь за любой предлог, лишь бы забыть о кошмарном происшествии. Ей было безразлично, кто такой Иво Арчер и как он одет – в данный момент телеграмма была важнее всего.

Он вскрыл конверт, а Афра закружилась по комнате, легонько прикасаясь к вещам Брада. Вдруг она остановилась и жадно посмотрела на послание, которое Иво держал в руках. У него вырвалось лишь одно невнятное слово, после чего он смял бумагу и зло отшвырнул ее.

– Что вы делаете? Ведь вы даже точно не знаете, кому оно!

– Это мне.

– Что там написано? Вы не можете просто...

– Я не знаю, что там написано. Знаю лишь, что ничего хорошего.

– Как минимум, дайте мне прочитать.

– Пожалуйста, – лаконично ответил он и бросил ей комок бумаги. – Мне нужно одеться.

Намек остался не понятым. Она развернула лист и задумалась, в то время как Иво поспешно натягивал брюки и рубашку, повернувшись к ней спиной.

– Ну, это писал полиглот! – воскликнула Афра. – А я думала, что вы не знаете...

– Я и не знаю.

Она скользнула к столу и положила на него послание.

– Кто бы мог такое написать? Очаровательно...

– Это означает неприятность, – повторил он.

Подошел, и опять посмотрел на текст, только для того, чтобы побыть рядом с ней.

На листе было разборчиво напечатано: SURRULINEN XPACT SHON AG I ECAJE. Подписи не было.

– Что за мешанина? – сказала она и достала карандаш. – Не уверенна, что удастся расшифровать, но это определенно что-то означает. Если бы Брад...

Она уронила голову, и сухие рыдания сотрясли ее плечи. Затем она решительно подняла голову и уставилась на послание. Иво беспомощно стоял рядом, он хотел одного – иметь право прикоснуться к ней и утешить – и корил себя за это желание. Что за девушка!

– Shon – это по-немецки, конечно. Это, – она остановилась, – Шен, это же друг Брада по проекту! Нужно было дать это Браду для перевода.

– Наверное.

Он размышлял, не лучше ли было не давать ей телеграмму, а сразу же ее уничтожить. По интеллекту ей было далековато до Брада, но, тем не менее, соображала она достаточно быстро.

– Шен – это тот самый, если бы кто-нибудь мог...

Иво мог только пожалеть ее, зная, что человек в таком положении хватается за соломинку. Даже Шену не удалось бы восстановить разрушенные ткани мозга ее друга.

Это требовало хирургического вмешательства, которое невозможно провести на высших животных.

– Я должна знать, что там написано, тогда мы сможем ответить...

Она принялась за работу с удвоенной энергией. Шелковый платок колебался в такт наклонам ее головы.

– Последнее слово – «ENCAJE» – по-испански это кружево. А предпоследнее "I" – вполне может быть английским. От Брада вполне можно было бы ожидать «прямого» слова в головоломке, а уж от Шена и подавно.