– Все течет и меняется, – простонал Крупп. Его ноги несли его по пыльной безжизненной дороге. – Монета досталась ребенку, а он даже не подозревает об этом. Разве гоже Круппу брести по этой Обезьяньей дороге? К счастью, круглое тело Круппа являет собой пример совершенной симметрии. Если кому-то не повезло родиться, имея подобные очертания, он должен приобрести их ревностным трудом. Конечно же, Крупп представляет собой уникальное явление, ему для этого трудиться не пришлось.

В поле слева от дороги, в кругу молодых деревьев, горел костер, отбрасывая красные отблески на цветущие ветви. Острые глаза Круппа различали одинокую фигуру, сидящую у костра и, казалось, держащую руки в пламени.

– Слишком много камней подворачивается под ноги, – простонал он, – на этой проклятой утоптанной дороге. Крупп попробует идти прямо по земле, покрытой в это время года растительностью. А он и в самом деле жарит бекон.

Крупп свернул с дороги и пошел к купе деревьев.

Когда он протиснулся между двух тощих стволов и шагнул в освещенный круг, человек в капюшоне медленно обернулся, чтобы посмотреть на него. Лицо сидящего оставалось в тени, несмотря на горящий перед ним костер. Он держал руки с длинными чуткими пальцами, разведенными в стороны, прямо в огне, но они легко переносили жар.

– Я хотел бы посидеть у твоего огня, – произнес Крупп с легким поклоном. – Такое не часто встречается в снах Круппа в последнее время.

– Незнакомцы проходят сквозь твои сны, – произнес сидящий высоким голосом со странным акцентом. – Такие, как я. Ты что, призывал меня? В последний раз я ходил по земле в незапамятные времена.

– Призывал? – Брови Круппа удивленно поползли вверх. – Нет, только не Крупп, он тоже жертва этих снов. Представь сперва, что Крупп сейчас спит под теплым одеялом в своей убогой комнатке. А теперь взгляни на меня, незнакомец, – мне холодно, я совсем замерз.

Сидящий негромко засмеялся и пригласил Круппа к огню.

– Я опять пытаюсь найти ощущения, – сказал он, – но мои руки ничего не чувствуют. Было бы почетно разделить боль просителей. Боюсь, у меня больше нет последователей.

Крупп промолчал. Ему не нравились такие мрачные сны. Он приблизил руки к огню, чтобы ощутить тепло. Леденящая боль пронзила его колени. Наконец он взглянул на фигуру в капюшоне, сидящую напротив него.

– Крупп полагает, что ты один из верховных богов. У тебя есть имя?

– Я известен как К'рул.

Крупп окаменел. Его догадка была верна. Мысль о том, что верховного бога разбудили и отправили бродить по его сну, заставила сознание Круппа заметаться подобно напуганному кролику.

– Как же ты попал сюда, К'рул? – спросил он с дрожью в голосе. Ему стало вдруг очень жарко. Он вытянул из рукава носовой платок и утер пот со лба.

К'рул поразмыслил, прежде чем ответить, и Крупп услыхал сомнение в его голосе.

– За стенами этого славного города была пролита кровь, Крупп, на камне, освященном когда-то моим именем. Это... это ново для меня. Когда-то умы множества смертных были подчинены мне, они приносили мне в жертву вдоволь крови и костей. Задолго до того, как смертными были возведены первые каменные башни, я бродил среди охотников, – К'рул поднял голову, и Крупп почувствовал обращенный на него взгляд бессмертных глаз. – Кровь пролилась вновь, но этого недостаточно. Я полагаю, что я ожидаю того, кто будет разбужен. Того, кого я знал когда-то, много времени тому назад.

Горькое чувство охватило Круппа.

– А что ты принес Круппу?

Верховный бог резко поднялся.

– Древний огонь, который принесет тебе тепло в минуту нужды, – сказал он. – Но я напрасно задерживаю тебя. Найди Т'лан Аймассов, они приведут женщину. Они разбуженные. Я думаю, что мне следует готовиться к битве. Один я проиграю.

Глаза Круппа широко раскрылись от внезапного прозрения.

– Тебя использовали, – выдохнул он.

– Возможно. Если это так, младшие боги совершили серьезную ошибку. В конце концов, – он страдальчески улыбнулся, – я проиграю битву. Но я не умру.

К'рул отвернулся от огня. Его внимание вновь обратилось на Круппа.

– Играй, смертный. От рук смертных гибнут боги. Это единственный конец бессмертия.

Тоска верховного бога не укрылась от Круппа. Он подозревал, что в последних его словах содержалось великое откровение, откровение, которым он должен воспользоваться.

– И Крупп воспользуется им, – прошептал он.

Верховный бог вышел из освещенного круга и побрел на северо-восток через поля. Крупп уставился на огонь, который жадно лизал дрова, но зола не появлялась, огонь не насыщался, но и не умирал. Крупп передернулся.

– В эту ночь Крупп и впрямь один в мире. Совсем один, – пробормотал он.

За час до рассвета Рушащий Круги освободился от дежурства в Цитадели Деспота. В эту ночь никто не пришел на свидание под воротами. Первые проблески света появились на вершинах Талинских гор, пока человек в одиночестве шагал по улице Чар Аниса в квартале Специй. Впереди сияло озеро, торговые суда из далеких земель – Каллоуса, Элингата, Злобы Кеплера – стояли темными громадами у освещенных газом причалов.