Лорн призадумалась. Маги по своей природе не могли культивировать в подчиненных преданность. Страх – пожалуйста, уважение, основанное на этом – пожалуйста, но единственное, что было не для магов, – понимание и взаимодействие с преданностью и верностью. Был лишь один маг в истории, который пробуждал преданность в окружающих, – покойный император. Она произнесла:

– Верховный маг, в одном мы все уверены – старая гвардия должна исчезнуть. Все, кто были с императором и до сих пор верны его памяти, будут действовать против нас, вольно или невольно. Дуджек – исключение, он и еще горстка ему подобных. Их нам терять нельзя. Что до остальных – они должны умереть. Есть риск, что они догадаются об этом. Если мы будем действовать слишком открыто, мы рискуем столкнуться с волнениями, которые приведут империю к гибели.

– Мы убрали всех, за исключением Дуджека и Порванного Паруса, – сказал Тайскренн. – Что касается Вискиджака и его воинства, они твои, адъюнкт.

– Это как повезет, – ответила Лорн и помрачнела, когда верховный маг поморщился. – В чем дело?

Он поднялся.

– Я каждую ночь внимательно осматриваю свое Крыло Дракона, – ответил он. – И я уверен, что Опонны затеяли смертельную игру. То, что удалось прочесть Порванному Парусу, лишь подтверждает мои догадки.

Лорн кинула на него быстрый взгляд.

– А она мастер в этом?

– Более, чем я. Может быть, – отозвался Тайскренн. Лорн секунду подумала.

– Что на кону у Опоннов?

– Даруджистан, – ответил он. Лорн закрыла глаза.

– Я боялась, что ты скажешь так. Нам необходим Даруджистан, жизненно необходим. Его богатства, попади они и наши руки, заставят сдаться весь континент.

– Это я знаю, адъюнкт. Но дела обстоят еще хуже, чем вы предполагаете. Я уверен, что Вискиджак и Порванный Парус каким-то образом сотрудничают друг с другом.

– А что с капитаном Параном?

– Ничего. Кто-то укрыл его или его тело. Я склоняюсь к тому, что он умер, но душа его еще не миновала ворота Худа, и только маг может удержать ее от этого.

– Порванный Парус? Верховный маг пожал плечами.

– Возможно. Я собираюсь побольше разузнать о роли капитана во всем этом деле.

После некоторого колебания Лорн сказала:

– Он был вовлечен в долгие сложные поиски.

Тайскренн поморщился.

– Не исключено, что он нашел, что искал. Лорн глянула на него.

– Возможно. Скажи мне, насколько хороша Порванный Парус?

– Достаточно хороша, чтобы быть верховным магом. Достаточно хороша, чтобы выжить после нападения Гончей и заставить ее уйти, хотя я не думал, что такое вообще возможно. Даже мне было бы не просто сделать это.

– Может быть, ей помогли, – пробурчала Лорн.

– Об этом я не подумал.

– Так подумай об этом сейчас, – ответила она. – Но прежде чем ты займешься этим, послушай: императрица желает, чтобы ты не оставлял своей деятельности, но ты не должен затрагивать Дуджека. Ты необходим здесь на случай, если моя миссия в Даруджистане не будет выполнена. Не втягивайся в правление, оккупированное Засекой. Далее, ты должен посвятить Дуджека в подробности, касающиеся вмешательства Опоннов. Если в игру вступил бог, он должен знать об этом и строить в соответствии с этим свои планы.

– Как кто-то может что-нибудь планировать, когда в игре Опонны?

– Оставь это Дуджеку, – она внимательно поглядела ему в лицо. – Какие-либо трудности при выполнении этих инструкций будут?

Тайскренн улыбнулся:

– Честно говоря, адъюнкт, я чувствую большое облегчение.

Лорн кивнула:

– Прекрасно. Теперь мне нужен простой лекарь и квартиры.

– Разумеется, – Тайскренн прошел к двери, помедлил и обернулся. – Адъюнкт, я рад, что ты здесь.

– Благодарю тебя, верховный маг, – отозвалась она. Когда он вышел, Лорн опустилась в кресло и предалась воспоминаниям девятилетней давности, а затем и более ранним – из детства. Воспоминаниям об одной ночи в Мышином Квартале, когда ночной кошмар маленькой девочки едва не стал реальностью. Она помнила кровь, кровь повсюду и пустые лица ее матери, отца и старшего брата, лица, застывшие от осознания, что их пощадили, что это не их кровь. Воспоминания захватили ее, в мозгу появилось имя, зазвучало все громче, пробиваясь наружу из глубины. Губы Лорн разомкнулись, она прошептала:

– Порванный Парус.

Волшебница нашла в себе силы подняться с постели. Теперь она стояла у окна, держась одной рукой за раму, чтобы не упасть, и глядела вниз, на улицу, запруженную военными фургонами. Внизу процветал грабеж, который квартирьеры именовали «пополнение запасов». Изгнание знати и простых горожан из их собственных домов для устройства офицерских квартир, в одной из которых и находилась сейчас она, завершилось два дня назад. Теперь полным ходом шла починка внешних стен города, восстановление ворот и чистка «Лунного дождя».

Лорн была рада уже тому, что не застала груды мертвых тел, которые заполняли городские улицы на предыдущем этапе очистки города: повозка за повозкой скрежетали под тяжестью наваленных на них белых тел, изувеченных огнем и мечом, изгрызенных крысами и истерзанных воронами, – тел мужчин, женщин и детей. Ей довелось видеть такое раньше, и она не желала повторения.

Теперь все самое ужасное и шокирующее исчезло с глаз долой. Можно было увидеть даже сцены более-менее мирной жизни – фермеры и купцы выходили из своих укрытий, чтобы равным образом удовлетворять нужды осаждающих и осажденных. Малазанские лекари вычистили город, предотвратив распространение чумы и подлечив по возможности пострадавших рядовых горожан. Все оставалось вроде бы на своих прежних местах. Общественная жизнь начала ложиться на заданный, хорошо спланированный курс.