Наступила тишина. Потом Девин вздрогнул и пробормотал:

– Вы же не можете всерьез говорить, что этот славный старик…

– Полно, мистер Девин, – с улыбкой сказал Карвер. – Вы думали, что я прячусь среди пчелиных ульев. Почему же он не мог делать то же самое?

Девин угрюмо кивнул, и детектив вернулся к своим бумагам.

– Когда я заподозрил Смита, то должен был как-то убрать его на время из дома, чтобы осмотреть его пожитки. Поэтому я воспользовался любезным предложением мистера Бэнкса, предложившего ему автомобильную прогулку. Обыскав дом, я нашел кое-какие интересные вещи, довольно необычные для невинного пожилого фермера, интересующегося только пчелами. Вот одна из них.

Развернув бумагу, он поднял длинный волосатый предмет почти алого цвета – накладную бороду, какие носят в театральных постановках. Рядом с ней лежали старые очки в массивной роговой оправе.

– Но я нашел кое-что еще, имеющее более прямое отношение к вашему дому, и это может служить оправданием моего сегодняшнего вторжения, – продолжал Карвер. – Я обнаружил памятную записку с названиями и примерной ценой разных ювелирных украшений, имеющихся в окрестности. Сразу же после тиары леди Пульман там упоминается изумрудное ожерелье, принадлежащее миссис Бэнкс.

Миссис Бэнкс, которая до сих пор рассматривала нежданного гостя с высокомерным недоумением, сразу же насторожилась. Ее лицо словно постарело на десять лет и стало гораздо более осмысленным. Но прежде чем она успела заговорить, Джон порывисто выпрямился в полный рост, напоминая слона, который собирается затрубить.

– Тиара уже пропала! – вскричал он. – Но ожерелье… я должен посмотреть, что с ожерельем!

– Неплохая мысль, – заметил Карвер, когда молодой человек выбежал из комнаты. – Хотя, разумеется, мы держим ухо востро с тех пор, как приехали сюда. Мне понадобилось некоторое время, чтобы разобраться с памяткой, которая оказалась зашифрованной, а отец Браун позвонил мне из Бичвуд-Хаус, когда я приближался к концу этой работы. Я попросил его поскорее прийти сюда с известием о краже и сказать, что я последую за ним. Поэтому…

Его речь была прервана пронзительным криком. Опал вскочила, указывая пальцем на круглое окно.

– Вот оно опять! – воскликнула она.

На какое-то мгновение они увидели нечто, развеявшее обвинения во лжи и истерии, которым девушка подвергалась слишком часто. Лицо, появившееся из серовато-синей мглы за окном, было бледным или побледнело оттого, что прижалось к оконному стеклу. Большие выпученные глаза, обведенные темными кольцами, придавали ему вид огромной рыбы, выплывшей из темно-синих морских глубин и остановившейся перед корабельным иллюминатором. Но жабры или плавники этой рыбы имели медно-красный оттенок; они представляли собой ярко-рыжие бакенбарды и верхнюю часть рыжей бороды. В следующий момент лицо исчезло.

Когда Девин шагнул к окну, раздался вопль, от которого, казалось, вздрогнули стены дома. Крик был оглушительным и неразборчивым, но Девин, остановившийся на полушаге, сразу же понял, в чем дело.

– Ожерелье пропало! – крикнул Джон Бэнкс, заслонивший дверной проем своей огромной фигурой, и почти мгновенно исчез со скоростью гончей, преследующей добычу.

– Вор только что заглянул в окно! – воскликнул сыщик, который метнулся к двери вслед за убегавшим Джоном, который уже находился в саду.

– Будьте осторожны, – причитала миссис Бэнкс. – У них есть пистолеты и другие гадости!

– У меня тоже, – громыхнул голос бесстрашного Джона из темного сада.

Девин в самом деле заметил, что, когда молодой человек пробегал мимо него, он грозно потрясал револьвером, и от души понадеялся, что ему не придется защищаться от грабителя. Но он не успел додумать эту мысль, как в саду один за другим раздались два выстрела, породившие какофонию отголосков по темным углам. Потом наступила тишина.

– Джон мертв? – спросила Опал низким сдавленным голосом.

Отец Браун уже проник в темные недра сада и теперь стоял спиной к ним, всматриваясь во что-то.

– Нет, – ответил он. – Это другой человек.

Карвер присоединился к нему, и два силуэта, высокий и низкий, на мгновение загородили картину, озаренную зыбким и неверным лунным светом. Потом они отошли в сторону, и остальные увидели маленькую жилистую фигурку, лежавшую в изломанной позе, словно птица, подстреленная на лету. Фальшивая рыжая борода задралась вверх, пренебрежительно указывая в небо, и лунный свет играл на стеклах поддельных очков человека, называвшего себя Муншайном.

– Что за конец, – пробормотал детектив Карвер. – После всех своих похождений оказаться застреленным помощником маклера в пригородном саду!

Виновник происшествия рассматривал свой триумф более серьезно, хотя и с некоторой нервозностью.

– Мне пришлось это сделать, – сказал он, все еще отдуваясь после погони. – Очень жаль, но он выстрелил в меня.

– Конечно, будет расследование, – ровным голосом отозвался Карвер. – Но думаю, вам нечего опасаться. Револьвер выпал из его руки после первого выстрела, и он явно не мог выстрелить после того, как получил пулю от вас.