– Скажите, Джон, в те времена вы курили марихуану. Мои глаза округлились, а Джон часто-часто заморгал Похоже, он собирался что-то сказать, но вдруг посмотрел на микрофон и густо покраснел.

– Ну так как? – продолжал настаивать Тони. – Тогда ведь все это делали?

Я сразу почувствовала подвох. Что это Тони задумал? Зачем он задает такие вопросы?

– Да, могу сказать, что тогда… тогда это имело место…

– И еще тогда употребляли ЛСД. Тоже факт.

Джон покачал головой:

– Я не употреблял наркотики. – Он вдруг засмеялся. – Мы просто не могли себе этого позволить.

– Но вы выглядите как заядлый курильщик…

Я бросила на Тони свирепый взгляд, мысленно приказывая ему замолчать, но он все никак не унимался.

– Итак, вы курили марихуану, по крайней мере в молодости. Возможно, вы начали это делать еще в старших классах школы. У меня, кстати, есть газетная статья, – Тони раскрыл свою папку, – и в ней говорится, что вы были арестованы в Сан-Франциско за хранение марихуаны.

– Ну и что?! – возмущенно воскликнул Джон. – Тогда многих арестовывали за одну порцию. Разве вы не знаете этого?

– Нет. – Тони самодовольно улыбнулся. – Я никогда не слышал об этом. Никогда. Мне было достаточно музыки и друзей. Мне не нужны были наркотики.

Джон пристально посмотрел на Тони.

– Да? Готов поклясться, что у вас самого полно друзей с точно такой же занозой в заднице.

– Что ж, возможно, – попыталась вмешаться я. – А теперь, Джон, скажите нам, какие песни из тех, что вы слушали в Вудстоке, вам понравились больше всего.

– Я чист, – сказал Тони, словно не слыша моих слов, – и все знают это. Меня уважают.

– Кто бы сомневался! – усмехнулся Джон. – Мои друзья тоже уважаемые люди.

Тони привстал с кресла.

– Значит, вы хотите сказать нашим слушателям, что важнее сохранить уважение друзей, чем сказать «нет» наркотикам?

– Простите, – закричала я в микрофон, – сейчас наступает время рекламы.

Я нажала кнопку, и в эфире появилось объявление Джерри о ремонте яхт. Оно было записано мной раньше: тогда, не знаю почему, Тони решил, что женский голос, рекламирующий ремонт яхт, привлечет внимание большего числа клиентов. А поскольку Бренда была единственной женщиной на радиостанции, эту почетную миссию возложили именно на нее.

Как только мой шеф вышел из эфира, я с упреком посмотрела на него:

– Что с тобой, Тони? Какая муха тебя укусила?

– Да так, ничего особенного, просто я не хочу, чтобы сюда приходили люди и говорили детям, что употреблять наркотики – это круто.

Я сдернула с головы наушники.

– Мы вообще не касались этой темы, пока ты сюда не вломился и не начал задавать свои дурацкие вопросы.

Тони помахал папкой у меня перед носом.

– Дурацкие? А как насчет этой статьи? Собственно говоря, я нашел несколько статей. Твоего гостя то и дело сажали в тюрьму за травку. Если мне удалось найти эти статьи, то и другим будет нетрудно сделать то же самое.

– Никому в голову не придет заниматься такой ерундой.

– Прошу вас, мистер Дишард, – сказал Тони, – когда мы снова будем в эфире, пожалуйста, скажите детишкам, что употреблять наркотики очень плохо, что это вовсе не круто.

Джон с удивлением уставился на Тони:

– Вы хотите, чтобы я это сказал?

– Тони, – процедила я сквозь зубы, – если ты хочешь брать интервью только у тех рок-звезд, которые ничего не употребляли и не употребляют, то таких просто не найдется. Уверяю тебя.

– Ага, значит, ты не считаешь, что принимать наркотики – это плохо?

– Боже, да что это с тобой, Тони? Ты вообще слышишь, что тебе говорят?

Джон не спеша поднялся с кресла.

– Думаю, мне лучше уйти…

– Нет, Джон, подожди, – попросила я. – Тони, сначала я хочу понять, зачем же ты пригласил моего друга на интервью, если так плохо относишься к марихуане?

– Я узнал о некоторых подробностях из жизни Джона Дишарда только сегодня утром, – заявил Тони, поворачиваясь к Джону. – Вот почему я и попросил этого джентльмена сказать, что детям не следует употреблять наркотики.

Я закрыла лицо руками.

– Вот что, парень, – Джон досадливо крякнул, – так я считаю или нет, но я не собираюсь плясать под твою дудку.

– Ну и отлично. – Тони приподнялся с кресла. – С вами было приятно разговаривать.

– Не уходи, Джон… – Я вдруг почувствовала себя предательницей.

– Нет уж, лучше я пойду. – Джон повернулся ко мне, и его лицо смягчилось. – Ты не виновата в том, что у тебя босс со странностями. Увидимся, Бренда. – Он вышел из комнаты, и я уже открыла рот, чтобы сказать Тони все, что о нем думаю, но тут блок коммерческих объявлений закончился и мне пришлось срочно занять свое место у микрофона.