«Воспитанной молодой леди из хорошей и уважаемой семьи не подобает в открытую выказывать свое недовольство действиями руководства», – словно заклинание, мысленно твердила я этот волшебный речитатив три дня подряд: – «Даже если единственным сокровенным желанием указанной леди является стремление уничтожить поименованное руководство физически. Желательно – в особо извращенной форме».

Что правда, то правда. Благовоспитанная юная эльфийка не может позволить себе скандал с визгами и шварканьем дверью кабинета Ытхана Нахыровича. Особенно из-за того, что ее разлучили с напарником, выпустив того немного погулять на природе. Однако и оставлять подобный беспредел безнаказанным невозможно, а посему… Решение зрело долго, а пришло – внезапно. Нолдорская мстительность, изрядно приправленная синдарской выдержкой и изощренностью, выдали по итогу совместный план. И в начале четвертого дня без Эрина меня прорвало.

Знает ли дядя Ытхан, что такое «моррийская забастовка»? Разумеется, знает. Ударный и безупречный труд четко по инструкции. От и до. А Устав и эти самые инструкции я от нечего делать успела тщательнейшим образом проштудировать… Вряд ли старому орку доводилось наблюдать это величайшее гномское изобретение в исполнении очень расстроенной мировой несправедливостью и откровенно скучающей мыслечтицы. Ничего, сюрприз будет. Кто сказал, что я не могу быть занудой, если сильно захочу? На исходе 87 часа-без-Эрина (да, балрог! Я их считала! И что?) Управление коллективно взвыло. Я стала вездесуща, словно призрак Намо-Судии. Дух мой бродил по зданию, транслируя в ментальное поле статьи, параграфы и проповеди: о вреде пьянства, о порочности случайных связей, о недопустимости флирта, просмотра журналов и покраски ногтей на рабочем месте (специально для белокурых дев), о пользе утренней зарядки и продуктов с пониженным содержанием холестерина… Запертые двери не спасали. Стационарные щиты на меня не реагировали, ведь никакой направленной атаки я не производила и никому ничего не внушала. После полуторачасовой лекции о пользе регулярной влажной уборки помещений от меня шарахалась даже Желудьковская. А ведь я еще и работала при этом! Добрый дяденька орк посадил девочку заниматься полезным и безопасным делом, да? Ытхан Нахырович, уверена, уже раз сто двадцать успел пожалеть о столь опрометчивом задании. Но он же сам выдал мне все эти фолианты, исполненные многовековой бюрократической мудрости!

108-й час-без-Эрина ознаменовался личным визитом измученного руководства в наш осиротевший кабинет. Орк был бледен. Еще бы, столько часов без любимой сигары и бутербродов! Я специально позаботилась, чтоб у окружающих не только кусок, но и стакан, и сигарета в горло не лезли.

– Нол, – строго начал дядя Ытхан, но, нарвавшись на честные глаза, милую улыбку и мысленное цитирование 115 статьи Трудового Кодекса и пунктов 5, 5а, 8 и 15 Должностной Инструкции, смешался и умолк.

– Я вас слушаю, Ытхан Нахырович.

– Нолвэндэ… – повторил попытку шеф.

Нас так просто не возьмешь! Теперь статьи 116 и 116-бис… с примечаниями.

– Леди Анарилотиони.

Орки тоже не сдаются. Уважаю! Но – балрог, балрог и еще один балрог! – учитывая, сколько беспокойный часов я уже провела без Эрина по милости конкретно этого орка… и как редко (один раз в день, в одно и то же время, ровно на одну минуту) Эрин мне звонит, обходясь односложными: «Ты как?» и «Как ты?»… короче, я была беспощадна.

– Вам положены выходные, – отчеканил начальник. – Оплачиваемые. Четыре… нет, пять! – рабочих дней. За сверхурочные. И премия. После обеда можете быть свободны.

– Ну что вы, Ытхан Нахырович! – искренне запротестовала я. – Как можно? Я же еще и половины не обработала из того, что Вы мне выдали.

И устремила долгий влюбленный взгляд сперва на пыльную стопку инструкций и указаний, а потом на него.

А там, среди этой сельской идиллии, куда послали Эринрандира (без меня!), вообще-то, полно всяческих дриад и русалок. А если он… соблазнится? Или его соблазнят? В компании с дроу, орком и хоббитом – да запросто! Знаем мы эти чисто мужские коллективы.

– Не надо, – голос дяди Ытхана стал почти жалобным, в нем появились умоляющие нотки. – Пожалуйста, Нол, иди отдыхать, а?

– Вам не нравится, как я работаю? – я обиженно поджала губы. – Я могу лучше, честно!

Да, я мстительна и беспощадна! И возмездие мое неотвратимо, и не смягчат меня мольбы о пощаде! А если Эрина там ранят?! Или убьют? Он в опасности – а меня нет рядом!

У шефа дернулась щека. Потом веко. Затем затрепетали уши.

– Нол, ну хочешь, я тебе поклянусь, что больше никогда, ни при каких обстоятельствах не заставлю вас с ап-Телемнаром работать раздельно?

О, вот это уже другой разговор!

– Совершенно не понимаю, при чем здесь это, – в лучших эльфийских традициях холодно обронила я, но, выдержав должную паузу, смилостивилась: – Валяйте. Клянитесь.

– Уф! – выдохнул дядя Ытхан. – По части мстительности ты даже свою матушку переплюнешь, кажется… Все, давай сюда эту ересь, – и сгреб в охапку все папки и книги с моего стола.

– А выходные? – спросила я, когда орк бочком пытался протиснуться в дверь.

– Будут! – клятвенно заверил меня шеф. – Как и обещал. После обеда топай отсюда – и до следующей недели не появляйся! В бухгалтерию только за листочком зайди.

– Слушаюсь! – практически отсалютовала я начальственной спине и удовлетворенно откинулась на спинку кресла. Вот так-то. Слава бюрократии, мыслечтению и эльфийскому упрямству!

– Миледи? – не успела я как следует распробовать цветочный чай в обществе незабвенной Пинии Лавровны (и нечего смеяться! В кабинете мне одиноко, а до обеда надо же себя чем-то занять!), как в дверь робко просунулась голова юного гоблина-курьера. – Вас там спрашивают.

– Кто и где? – хмыкнула я.