– И действительно! И, главное, французский! А скажи, Дуся, у них это за деньги проводится?

– Конечно! Мамаши не успевают за кошельками бегать!

– Правда, какое бесстыдство – косметика! – покачала головой Олимпиада Петровна и тут же затараторила: – А вот, к примеру, я могла бы за совсем крошечную плату провести поучительную беседу для молоденьких мам: «Вьет ли гнезда дождевой червяк?» Жутко любопытный вопрос и…

– Маманя! Какой червяк? Мы с тобой завтра идем в школу! Мы же ищем похитителей Ирины Радько! Хотя…

Дуся вдруг резко замолчал и уставился в одну точку на холодильнике.

– Чего ты языком споткнулся? – насторожилась мать.

– Мне вот прямо сейчас показалось, что Радько никто не похищал, – сам себе удивился Дуся.

– Как же так? Ты же сам рассказывал – пришли за ней с носилками, воткнули ей укол, чтобы спалось слаще, и утащили ее в реанимацию. А сами до реанимации не донесли, а куда-то свернули по дороге! И дитёнка на куклу подменили?!

– Мне вот кажется, а ты ведь знаешь, с интуицией у меня полное содружество… Так вот, мне кажется, что Радько сама с кем-то договорилась и ее утянули с добровольного согласия. А дочку она сама и подменила. То есть забрала, а куклу оставила.

От такой ерунды маменька даже забыла про сардельки.

– Зачем? – уперла руки в бока Олимпиада Петровна. – Зачем? Если на следующий день за ней приехал ее прежний муж…

– Жених.

– Неважно, за ней он приехал, да еще и ты все пятки стер, о ней заботясь? Я тебе так скажу – нормальная женщина от двух мужиков бегать не станет, да еще с новорожденным ребенком!

– Ну а вдруг у нее еще третий был?

Олимпиада Петровна просто задохнулась от такого предположения. У нее у самой в жизни не случилось больше одного кавалера, да и тот не задержался, а у кого-то прямо-таки целых три! Да быть такого не может!

– Зачем бы она на тебя вешать свое дитё стала, если у нее такая прорва ухажеров? Нет, здесь все по-другому. Просто кто-то узнал, что она твоя жена, ну и решили ее похитить в надежде, что ты за нее кучу денег отвалишь. Дуся, я тебе сразу говорю – денег не дам! Пусть ее родители мышей продают, и…

– Нет, мама, если бы хотели выкуп, уже бы позвонили… Я вообще думаю – тут надо серьезно работать. Я даже решил собрать команду честных детективов…

– Дуся, сразу предупреждаю – у нас совсем нет денег! А кто к нам по доброй воле и без денег в команду пойдет? Да там один командир сколько стоит! Ты же понимаешь, пока не исполнится год, я тебя и близко… в смысле, мы должны…

– Да все я понимаю, я же сам хотел командиром-то… – отмахнулся Дуся и вдруг зарделся: – А может быть, Ирина жутко меня полюбила и решила избрать меня. А ее за этот подвиг взяли и украли.

Олимпиада Петровна критически осмотрела сына и поморщилась.

– Нет, она не может тебя полюбить жутко. Ты себя еще со спины не видел. Да и профиль у тебя… Господи, да ты на себя в зеркало посмотри! Скорее всего она кинулась на тебя из-за денег.

– Да не знала она, что я наследник!

– Дуся, ты огорчил мамочку, ты разорался, как больной бизон. На мамочку орешь, паразит! Завтра ты не получишь к завтраку булочек! А тесто, которое завела, я выкину с балкона! – со слезами в голосе выкрикнула матушка. – И не смей воровать ириски!

Их перепалку прервал стук в двери.

Дуся обиженно пошел открывать, его интуиция диктовала – должны прийти с работы с неожиданными новостями.

Интуиция бессовестно лгала: в дверях светился радостью припозднившийся Макар Семенович.

– Дуся! Я за этим чертовым пивом за две остановки таскался! – трещал он, вытаскивая из пакета две темные бутылочки.

– Зачем? Вон же у нас, в киоске, прямо возле дома… – недовольно бросила Олимпиада Петровна.

– Сказанула тоже – у вас в киоске! У вас-то на полтора рубля дороже! – выкатил рыбьи глаза Макар Семенович.

– Так это не вы приходили только что? – уставился на него Дуся.

– Что значит – приходили? Я вот он – пришел! Слушай, Липочка, какой ты дезодорант покупаешь сыну? От него всегда псиной несет! – поморщился гость и с чувством приложился к бутылочке.

Дуся даже не отреагировал на невоспитанность. По его неровно выстриженному затылку вдруг снова забегали мурашки, как тогда, возле лестницы в роддоме. Кто же мог приходить и зачем? И еще Душенька! Не могла хоть лаять, как доберман какой-нибудь, что ли! Разве же таким писком преступника напугаешь? А что приходил именно преступник, Дуся не сомневался. Во всяком случае, так вовсю кричала его интуиция.

Состоянием Евдокима Филина никто особенно не интересовался. Маменька скупо кокетничала с Семенычем, а тот, поглаживая пуговицы, вопрошал:

– Так, ну и что же у нас с преступлением? Я чего-то никак не могу уяснить – кто совершил-то?

Однако никто посвящать Макара Семеновича в свои проблемы не собирался, а собирались как раз господина выпроводить. Теперь уже Олимпиада Петровна проявила чудеса сообразительности.

– Макарик, я не понимаю – так мы едем завтра на шашлыки? – заиграла она глазками.