– Люся! Не кривляйся! После порога мы его два раза уже стирали! – категорично заявляла Василиса Олеговна. – Ты должна идти на рынок в пуховике, там все так одеваются, а людям не нравится, если кто-то выделяется из общей массы, это я тебе как психолог говорю!

– А можно я надену свое пальто? – все же не могла смириться Люся.

– Можно. Но тебе никто не раскроет душу. А тебе надо, чтобы раскрыли!

– Глядя на меня в этом пуховике, можно раскрыть только кошелек – милостыню бросить… – бурчала Люся.

Она уже поняла, что никакие доводы на свете не заставят Василису изменить решение – подруга ей виделась только в пуховике. Хотя один выход у Люси был.

– Вася, я не надену пуховик, – спокойно предупредила она. – Если ты попытаешься напялить его на меня, я заору. Буду кричать сильно и долго. И тогда…

– Я тоже так думаю, – мигом согласилась Василиса. – И к чему тебе такое убожище, только лишний раз себя уродовать, ты и так не красавица… Конечно, Люсенька, иди в пальтишке.

Для Василисы ничего страшнее Люсиного крика не существовало.

Когда за подругой захлопнулась дверь, Василиса решила посвятить-таки себя любимой внучке.

– Катенька, хочешь, пойдем в магазин, конфеток купим. Ой, у нас в хлебной лавке такие пирожные привозят, просто во рту тают! Это совсем недалеко, пойдем?

Девочка было дернулась, потом подскочила к зеркалу, придирчиво оглядела себя с головы до ног и с сожалением покачала головой:

– Нет, баб, боюсь, меня от твоих пирожных разбарабанит, как маму на девятом месяце. Кто ж меня потом в звезды возьмет?

– Да что ж это за профессия такая – звезда?! – всерьез обеспокоилась Василиса и забегала вокруг внучки. – Ну вот ты мне скажи, что это за дело такое полезное? Ну да, не спорю, звезды тоже нужны, ну а как же учителя, строители, шоферы, маляры?

Девочка вытаращила глаза:

– Ты чего, хочешь меня маляром, что ли, сделать?

– А что такого?! Ишь ты, в звезды ей понадобилось! Ты вот на отца посмотри! Он ловит преступников, не звездун никакой, а без милиции у нас никуда, хоть и костерят ее на каждом углу!

– Баб, я не хочу в милицию… – чуть не плакала Катенька.

– А я тебя и не сажаю! Или вот, к примеру, учительница твоя – Мария Петровна! Молоденькая, хорошенькая, куколка! А однако ж в звезды не кинулась! Вас учит. А чем плохо врачом быть?

– Н-ну врачом… может быть…

– Людям плохо, а ты помогаешь. У мамы голова заболит, маму будешь лечить, у папы живот закрутит – папу. У меня, мало ли, ухо заболит, Люсеньку, опять же, от маразма…

– Наденьку от кашля… Ниночку от поноса… Нет, я, наверное, врачом тоже не буду.

Воспитательный процесс прервал настойчивый звонок в дверь.

– Ой, теть Вась, а мамы нет? – ввалилась в прихожую Ольга, распространяя тонкий незнакомый парфюм. – Малыш! Крошка, вон ты какой вымахал! Финичка, и ты прибежал, иди, я тебя на ручки возьму.

– Кхык. Люсеньки нет… да ты проходи, хочешь, кашки вон овсяной поешь, – засуетилась Василиса.

– Некогда мне, теть Вася, – порхала по комнате Ольга и, видно было, что-то искала. – Вы не помните, у мамы такие бусы есть…

– Это которые переливаются?

– Ну да. Сегодня мы в ресторан идем, они к моему платью просто изумительно подходят!

– А в ресторан-то с Володей? – будто между прочим поинтересовалась Василиса.

– Да ну что вы! Зачем с Володей-то? В Тулу и со своим самоваром? – усмехнулась Ольга, продолжая искать бусы.

Василиса растерялась. Ольга – ветреная дочка Люси – вот уже больше пяти лет проживала в гражданском браке с Владимиром, замечательной души человеком. И все пять лет она никак не могла угомониться. То ей казалось, что пора бежать в загс с каким-то крупным бизнесменом, то вдруг думала, что для Володи она обуза, то собиралась осчастливить какого-то индуса… Люся просто не находила себе места. Василиса подругу понимала и переживала вместе с ней. Однако в последнее время Ольга с Володей как-то приутихли, сошлись на том, что им никто не нужен, кроме друг друга, и даже вот-вот собирались расписаться. Люся обрадовалась и даже потихоньку стала прикупать пинеточки и чепчики, так, на всякий случай. И вот тебе, пожалуйста – снова какой-то ресторан!

– Ольга! А Владимир знает?! – сурово выпятила Василиса нижнюю губу.

– Какой Владимир? Ах, Володя! Так его ж не приглашали, откуда ему знать? Ну где же эти бусы?

– Ольга! Я не пускаю тебя ни в какой ресторан! – вдруг произнесла Василиса Олеговна и стукнула кулаком по журнальному столику.

– Куда же они задевались?.. Что вы говорите? – вдруг дошло до Ольги. – Не пустите? А почему?

Василиса расстроилась так, что у нее затрясся подбородок.

– Не пущу. Хватит стрекозой-то… Чего ж вы, Оля, мать-то, она если узнает… Она ж… пинеточки, распашонки покупает, а ты… И Володя твой… Хоть и хороший человек, а олух!