Кот Таракашина не любил, как-то не случилось между ними симпатии, однако команду «Фас» не знал. Зато Таракашин представлял, что это такое, — его неоднократно драли собачки именно по этой команде. Поэтому он отреагировал на команду беспрекословно — вылетел в подъезд пулей.

— Ну и славно, — вздохнула Василиса. — А теперь спать, у нас завтра такие серьезные дела… Господи, что ж этой дочери-то придумать?..

Люся тихонько сопела себе в подушку — она уже придумала все, что надо, только Василисе это знать было еще рано…

На следующее утро подруги уже собирались навестить дочку Игнатия, когда на туалетном столике зазвонил телефон.

— Аллеу, — аккуратно вытягивая рот бубликом, ответила Василиса, тщательно намазывая на щеки тональный крем. — Оленька, ты, что ли? А мама тут, куда ей деться… сейчас позову…

Люся уже топталась возле подруги, стараясь вырвать трубку.

— Люся, только недолго, мы спешим, — напомнила Василиса и надолго прилипла к зеркалу — на нее никакая спешка не распространялась, макияж — это святое!

Люся же между тем старалась напялить джинсы, придержать щекой телефонную трубку и отбиться от Малыша — тот всерьез решил, что Люся пойдет с ним гулять снова, и тыкал хозяйке в лицо принесенным ошейником и поводком.

— Вася!!! Ну убери же Малыша!!. Да, Оля… то есть — нет! Ну куда я поеду? Нет, я в Италию с вами… да я все понимаю, но… но я бы маленького Васеньку тоже не брала! А потому что не… а потому что… Василиса!!! Ну какого черта?!! Уведи же Малыша!! Он мне уже сам… Он мне сам этот ошейник на горло надел!.. Вася!!

— Люсенька, если ты будешь так орать, он научится на тебя и намордник надевать… — не отрывалась от зеркала Василиса. — Люся, скажи Оленьке, что ты ей перезвонишь, у нас прорва дел! Тебе еще надо дозвониться до этой дочери… кстати, ты не помнишь — а как ее зовут?

— Ее зовут… Оленька!! Я тебе сегодня… Да-да, мне надо снять намордник, переодеть ошейник, и вообще, доченька… Господи, а как же… Вася!! Ее зовут Виктория!!! Я совершенно точно помню! А какую еще прорву я должна сегодня отработать?

Из всей прорвы у них на сегодня было запланировано только одно — посещение дочери Игнатия. И к ней они заявились сразу после полудня. Сначала, как и планировалось, Люся позвонила сорокалетней девушке и строго предупредила, что к ней сейчас придут проверять газ! Только никто не знает точного адреса, а потому девушка должна немедленно продиктовать свой адрес, а потом прилежно сидеть дома и не вздумать куда-нибудь улетучиться, а не то этот газ будет отключен во всем микрорайоне, потому что это уже старая добрая традиция.

Девица, боясь навлечь на себя гнев всего микрорайона, терпеливо сидела дома, напрочь забросив работу, и ждала газовщиков.

Люся с Василисой себя долго не заставили ждать — прибыли сразу, как только подошел нужный автобус, а дом отыскали на удивление быстро. Да и чего там искать — дом дочери был в двух шагах от самого погибшего Игнатия.

— Здравствуйте, Виктория! — радостно улыбаясь, возникла в дверях Люся, прибыв вместе с Василисой по названному адресу. — Вы — Виктория Игнатьевна, правильно я вас понимаю?

В дверях стояла довольно дородная женщина, гренадерского роста и сказочной красоты. Красавица старательно нажевывала жвачку и смотрела на маленькую Люсю свысока. Даже на высокую Василису она посматривала сверху вниз — в силу своего роста.

— Вот это дочурка… знать бы еще, в кого… — восторженно задохнулась Василиса. — Батюшка-то был не гном, конечно, но уж и не богаты-ы-ырь…

— Я — Виктория, — мотнула головой женщина. — Но не Игнатьевна, с чего вы взяли? Я — Виктория Макаровна Плешакова, при чем здесь Игнатьевна?

— Но… вы что же, не дочь Игнатия? — напрямую решила выяснить Василиса.

— Нет… а чего вы хотите? — вдруг насторожилась Виктория Плешакова.

— Мы! Эта вот женщина! — звонко начала Люся и ткнула пальцем прямо в грудь Василисы. — Эта вот женщина! Она — жена Игнатия! Но она хочет отказаться от наследства Игнатия Петровича в пользу его дочери, то есть вас!

— Что-о-о-о?! — одновременно возопили обе дамы — и названная жена, и какая-то непонятная доченька.

— Так этот старый кобель был женат?!! — побагровела от нахлынувших чувств Виктория.