Однако та нисколько не обижалась. Заслышав, что через месяц у нее будет тысяча долларов, она стала медовым пряником.

– Ага, Симочка, убегаю! Испаряюсь! Кстати, у нас новый ломбард открыли, можно сдать… Или у тебя нечего сдавать? Тогда кредит возьми, сейчас всем дают. Ну, ладно, я побежала! Целую! Да, Симочка, ты Федорову – ни гу-гу! Это ж чистый криминал – убийство. Ты ж меня понимаешь, зачем тебе это нужно?

Выхлестнув на несчастную Серафиму Петровну лавину эмоций, Лилька Федорова унеслась – счастливая и возвышенная. Она всерьез считала, что оказала Кукуевой неоценимую услугу и та будет всю ночь сегодня умиляться ее благородству. Вот так лежать на подушке и умиляться! А может, и не ночью, а прямо сейчас завалится и начнет. Умиляться, в смысле.

Однако завалиться Серафиме не удалось, хотя она этого хотела больше всего – уж больно много на нее хлопот свалилось в один присест. Не успела она сердечно распрощаться с Лилькой, как в двери снова зазвонили, и в прихожую огромным махаоном впорхнула Сирена Романовна.

– Деточка! Я прямо умираю от нетерпения. Хочу заметить, что я оборвала тебе весь телефон. Где тебя носит, когда мамочка рвется в гости? Кстати, ты неважно выглядишь, прямо смотреть на тебя не хочется. Иди и немедленно наложи маску из прокисшего творога.

Сирена Романовна не давала дочери открыть рот, так ей не терпелось общаться.

– Ну, Серафимочка! Наливай же мне чаю! – капризно надула она подкрашенные губы и кокетливой походкой направилась за стол.

Сима только вытерла со стола за Лилькой, а теперь торопилась поить чаем мамочку. Она налила полную кружку кипятка, пододвинула к матери сахарницу и наконец уселась сама.

– Ну? – точно на экзамене, спросила Сирена Романовна дочь. – Расскажи, как у вас прошло первое свидание. Я надеюсь, вы смогли побеседовать, найти общие интересы? Какое у тебя было платье? А нижнее белье? Сейчас шьют белье такой красоты, что не устоит ни один водитель!

– Мама! – не выдержала Серафима. – Ну о каком нижнем белье может идти речь?!

– Ах! – испуганно прикрыла рот двумя ладошками Сирена Романовна. – Я понимаю, понимаю! Конечно, сейчас же нижнее белье носить уже не модно! Тем более на первое свидание! Сейчас модненько эдак и вовсе без лишних тряпочек. Правда же? Я наверняка кажусь тебе иногда динозавром!

– Мама! Ты иногда кажешься мне… девицей легкого поведения! – резко отчеканила дочь.

– Да что ты? – восторженно воскликнула матушка и игриво задергала плечами. – Ах, Симка! Ах, проказница! Знаешь, чем мамочку можно улестить!

Сима вздохнула. Честно говоря, от престарелого педагога хотелось бы совершенно другого. Однако некогда строгая и неприступная Сирена Романовна с годами растеряла свою непоколебимость и ничуть по данному поводу не печалилась. Единственное, что ей мешало жить в полной радости, так это незамужняя, обделенная мужским обожанием Сима. Отчего-то не жаловал сильный пол дочь Сирены Романовны. Поэтому любой мужчина, который приближался к Серафиме на расстояние вытянутой руки, обсуждался мамочкой с большим энтузиазмом.

– Симочка, дитя мое, не молчи. Рассказывай! – отставила кружку в сторону мать и подперла дряблые щечки ладошками. – Серафима, он читал тебе стихи?

– Кто, мам? – уныло спросила Сима. – Если ты про Шишова, так он остановки-то запомнить не может, куда ему стихи!

– Ну, хорошо, а ты? Ты читала? – сгорала от нетерпения мамочка.

– Мам… – устало смерила ее взглядом Сима. – Даже когда я на пассажиров кричу, он меня заткнуться просит, а ты хочешь, чтобы я еще в промежутках и стихи читала? Я тебе сразу говорю – он до ближайшей остановки тогда не дотянет. Хватит твоего Шишова родимчик, а я виновата буду. Мам, послушай, а у тебя знакомых в милиции нет?

Сирена Романовна поглядела на свое отражение в блестящем чайнике и легкомысленно тряхнула кудряшками.

– Не-а! А зачем? Тебе надоела профессия кондуктора и ты желаешь устроиться в милицию?

– Да боже избавь! – замахала на нее руками дочь. – Я просто думаю… Вот ты же много читаешь, и как тебе кажется, сейчас милиция находит преступников?

Иногда Сима просто поражалась маменьке – самый обыкновенный вопрос порождал порой в ней всплеск кипучей фантазии. Как, например, сейчас.

– Ты боишься за свою честь? – загорелись глаза у матушки. – Тебя преследует маньяк? Знаешь, Сима, я где-то читала, что не все маньяки – преступники. Некоторые страдают весьма сносными маниями, например, манией величия или там клептоманией. А есть еще никрофи… кхм, но это, наверное, все-таки не мания.

Сима грустно уставилась в окно: с маменькой говорить с каждым разом становилось все труднее – женщина грезила приключениями, бешеными страстями и высокими чувствами. А у Серафимы был как раз весьма земной вопрос.