– Ты заканчивай и отвези все в отдел, а я, заскочу домой, и к вечеру буду.

Разложив дома фотографии с убийств, на кухонном столе, Георгий внимательно всмотрелся в снимки. Да, он не ошибся. На фото, из альбома Севченко, действительно были оба, убитых ранее, человека. Он обвел кружочками их лица, и лицо Севченко, на общем фото, черным маркером.

«Неужели кто-то убирает своих бывших одногрупников? За что? Зачем?»

Он пересчитал количество сфотографированных людей. Получилось двадцать восемь: «Придется проверять всех двадцать восемь».

Георгий покачал головой и вновь глянул на снимок. Через три траурных кружочка на него смотрели молодые улыбающиеся лица: «Двадцать пять».

Девушка секретарь брезгливо смотрела на пахнущего алкоголем неопрятного сотрудника правоохранительных органов в нечищеных ботинках. Георгий, не обращая внимания на ее надутые губки, продолжал невозмутимо ждать, пока она накинет жакет и проведет его в архив. Одевшись, девушка подошла к зеркалу и стала поправлять прическу.

– Можно побыстрей – не выдержал Георгий.

Та нервно передернула плечами и прыснула:

– Серафимы Яковлевны может не быть на месте, и вам придется ее подождать, а я из архива пойд…

– Тогда, пробежитесь по этажам и, найдете ее – не дав ей закончить, произнес Георгий и вышел из канцелярии.

Секретарша шагала впереди, надменно приподняв голову. Георгий следовал за ней, держа в руках фотографию выпускников встречавшихся в Ломоносове.

«По данным канцелярии, Севченко окончил институт восемнадцать лет назад. Встречались они, если Лида права, через пять лет. Восемнадцать минус пять тринадцать. Что могло произойти тринадцать лет назад у «Красного пруда» в Ломоносове?» по пути к архиву, размышлял он.

Они остановились у двухстворчатой крашеной двери с пластилиновой пломбой у замочной скважины. Веревочка с пломбы была убрана и девушка, повернув ручку, открыла дверь. Внутри за столом сидела пожилая дама в наброшенной на плечи вязаной кофточке и с кокетливо повязанной косынкой на шее.

– Серафима Яковлевна, тут к вам из полиции – скривив губы, презрительно произнесла девушка.

Архивариус, отложив документы, встала из-за стола и предложила Георгию войти. Георгий, переступив порог архива, глянул на девушку через плечо. Та, отвернулась и, захлопнув дверь снаружи, удалилась, цокая каблуками.

– Здравствуйте Серафима Яковлевна, меня зовут Георгий – представился он, опускаясь на стул у стены – мне нужно определить, кто запечатлен на этой фотографии – Георгий передал женщине листок из канцелярии, с указанием факультета и годов обучения искомых. Архивариус, взяв листок, и изучив его, молча пошла вдоль стеллажей. Остановившись возле одного, она надела очки, висевшие на шнурке у нее на груди, и глянула вверх. Пододвинув стремянку, женщина залезла на нее и вытащила несколько папок перевязанных пожелтевшей тесемкой. Затем она подошла к столу и, положив папки перед Георгием, сказала:

– Вы пока эти просмотрите, а я пойду, достану остальные.

Георгий поблагодарил ее и, достав блокнот и ручку, развязал первую папку. Перелистав содержимое, он достал личную карточку студента. «Зубарева Ольга Николаевна» значилось в графе Ф.И.О. Сравнив фото Зубаревой из личного дела с фотографией, изъятой у Севченко и, не обнаружив ее там, он положил карточку обратно. Завязав папку, он отложил ее в сторону. Записав данные Зубаревой в свой блокнот, Георгий развязал следующую папку. В ней находилась карточка Чубарова Александра Алексеевича. Чубаров на снимке присутствовал, и Георгий записал его данные на другой странице блокнота. Просмотрев, в течение часа, около тридцати папок, он смог определить шестнадцать человек из тех, что были запечатлены на снимке у «Красного пруда». Оторвавшись от своей работы, он потянулся. Архивариус, глянув на него, спросила:

– Георгий, может вам чайку налить?

– Буду очень признателен – поблагодарил он ее.

Женщина встала из-за стола и, сбросив с плеч кофточку, повесила ее на спинку стула. Затем она грациозно подошла к подоконнику и нажала рычажок электрического чайника. Через несколько минут на столе перед Георгием стоял стакан чая в старинном подстаканнике и блюдце с сушками.

– Угощайтесь – произнесла архивариус и пошла к подоконнику за стаканом чая для себя.

Георгий украдкой посмотрел на женщину. Ей было лет шестьдесят. Строгое темно-синее платье и серебряная заколка в волосах. Капроновые чулки с лайкрой и изящные туфли на довольно высоком каблуке. Он взял сушку в руку и, сжав кулак, с хрустом разломил ее на четыре части. Положив один кусочек в рот, Георгий сделал глоток. Женщина вернулась и тоже присела к столу.

– Очень ароматный чай – искренне похвалил ее Георгий.

– Вам понравился? – она довольно улыбнулась – с мятой.

– Спасибо – Георгий отпил еще немного приятного напитка и спросил – Серафима Яковлевна, вы давно работаете в институте?

Женщина удивленно приподняла брови. Вопрос мужчины, пусть даже и косвенный но, раскрывающий возраст, явно был ей не по душе.

– Тридцать два года – смущенно ответила она.

Заметив ее смущение, он извинился:

– Серафима Яковлевна, я прошу прощения за определенную бестактность но, учитывая то, чем мне приходится заниматься, обстоятельства вынуждают меня, задавать вопросы разного толка и иногда не совсем корректные.