Оксана Аболина, Игорь Маранин. ЗИМНИЙ САЛАТ. Новогодний триллер ____________________ Пролог, он же предисловие До новогодних курантов было ещё далеко - часа полтора, не меньше, - но мальчишки по всему городу уже вовсю запускали петарды. Хлопки, взрывы, радостные крики не переставая сменяли друг друга. Свою лепту в весёлый шум и гвалт вносили и водители легковушек, они приветствовали приближающийся Новый Год автомобильными гудками. "Не заснёт Машка, если молодняк не угомонится, - подумал Муравский. - Расшумелись, огольцы". Вот опять грохнуло совсем близко, и кто-то по-разбойничьи лихо засвистал. Муравский выглянул за окно. В поле зрения никого. По улице легкомысленно танцевали снежинки, и на карнизе толстым слоем, словно ватное одеяло, лежал мягкий, пушистый снег. Всё было белым-бело. Муравский вздрогнул, ему стало не по себе. Когда-то и он любил кататься на лыжах и кидаться снежками, но всё на свете проходит, и его любовь к зиме сменилась стойкой неприязнью. Скорей бы весна!
Оксана Аболина, Игорь Маранин. ЗИМНИЙ САЛАТ. Новогодний триллер
____________________
Пролог, он же предисловие
До новогодних курантов было ещё далеко - часа полтора, не меньше, - но мальчишки по всему городу уже вовсю запускали петарды. Хлопки, взрывы, радостные крики не переставая сменяли друг друга. Свою лепту в весёлый шум и гвалт вносили и водители легковушек, они приветствовали приближающийся Новый Год автомобильными гудками. "Не заснёт Машка, если молодняк не угомонится, - подумал Муравский. - Расшумелись, огольцы". Вот опять грохнуло совсем близко, и кто-то по-разбойничьи лихо засвистал. Муравский выглянул за окно. В поле зрения никого. По улице легкомысленно танцевали снежинки, и на карнизе толстым слоем, словно ватное одеяло, лежал мягкий, пушистый снег. Всё было белым-бело. Муравский вздрогнул, ему стало не по себе. Когда-то и он любил кататься на лыжах и кидаться снежками, но всё на свете проходит, и его любовь к зиме сменилась стойкой неприязнью. Скорей бы весна!
"Позвоню-ка я Ёлкину, - подумал Муравский.
– Давненько мы не пересекались. А надо обязательно хотя бы раз в год его проверять. Тем более - в Новый Год".
Он уже взялся было за трубку, но тут его отвлекла выскочившая из детской Машка.
– Папа, а можно мне сегодня не спать?
– Нельзя, Машка-замарашка, - строго сказал Муравский.
– Бегом в кроватку!
– А обзываться нехорошо, папка-косолапка, - нравоучительно промолвила Машка.
– Цыцулечки, - в шутку пригрозил Муравский.
– Вот сейчас как рассержусь...
– Не рассердишься, ты добрый, папочка, - закокетничала Машка.
– Давай лучше сказку расскажешь?
– попросила она.
– Только когда ляжешь на бочок и закроешь глазки.
Машка быстро юркнула в постель и притворилась, что спит. Муравский погладил её по головке, уселся в кресло рядом с кроваткой и задумчиво спросил:
– И какую же сказку тебе сегодня рассказать?
– Как Иван-царевич украл курочку-рябу у бабы с дедой, а Шерлок Холмс и доктор Ватсон её нашли!
– выпалила Машка и опять сделала вид, что сладко спит.
– Нет, это длинная сказка, - сказал Муравский.
– Новый Год на носу, Дед Мороз увидит, что ты не спишь, и подарки не принесёт.
Машка открыла глаза:
– А Деда Мороза нет, - сказала она назидательным тоном.
– Мальчишки в садике говорят, что подарки под ёлку всегда кладут мама с папой.
– Ну и дураки, твои мальчишки, - хмыкнул Муравский.
– Ты сказал нехорошее слово!
– возмутилась Машка.
– Сказал, - согласился Муравский.
– А ты так никогда не делай. Знаешь, что я тебе лучше расскажу? Историю, которую ты ещё не знаешь.
Глаза у Машки загорелись.
– Про Новый Год?
– Про Новый Год, - подтвердил Муравский.
– И про Ёлкина.
– Это сказка?
– Нет, это самая что ни на есть настоящая история.
– А когда она случилась?
– Да как раз в тот год, что ты родилась.
– А кто такой, этот Ёлкин?
– Не спеши, и всё узнаешь в своё время. А встретился я с Ёлкиным на работе.
– В полиции? Папочка, расскажииииии...
Глава 1, в которой появляется Ёлкин и не один, а с сыном
Иван Иванович Ёлкин вырос в тесном питерском дворе-колодце, через который жильцы ходят по очереди, чтобы не задевать друг друга сумками и локтями. После института Ёлкин уехал работать в далёкий сибирский город и с первого взгляда влюбился в его просторы. Зимой на пустыре между домами жильцы строили ледяную горку и заливали каток, а по краю прокладывали лыжню между рядами рябин. Гроздья ягод на ветвях обычно доживали до весны, несмотря на птиц и ветра. Голодные снегири прилетали их клевать на завтрак, а ветра-хулиганы срывали и бросали под ноги лыжникам. На оставшейся территории жители жарили в праздник шашлыки, а их дети лепили из снега крепости и снеговиков.
Иван Иванович был велик ростом и грузен, коротко стриг волосы и носил бороду. Глаза у него странно меняли цвет: с весны до осени оставались зелёными, а зимой становились ярко-голубыми. Жена бросила его семь лет назад, оставив с двухгодовалым сыном и пятилетним котом, и укатила искать своего бабьего счастья за границей. Так и жили отец с сыном с тех пор: ухаживали за котом да черепаху завели. Непутёвая мамаша назвала сына Романом и в отместку ей Ёлкин сменил мальчишке имя на простонародное Матвей. Характер глава семейства имел взрывной: в такие моменты лицо его становилось красным, словно перезрелый помидор, а голос напоминал рык разъярённого льва. Но человеком он был отходчивым и добрым.
В тот декабрьский вечер, недели за две до Нового года, отец с сыном возвращались вечером из школы. В воздухе медленно кружились снежинки - большие и холодные, словно ордена Снежной королевы. Фонари над подъездами были полны лимонадного света и заливали им весь двор. На дальнем краю пустыря дети катались с ледяной горы - шумно и весело, на катке кружилось несколько взрослых - румяных от свежего воздуха и лёгкого морозца, а по лыжне неторопливо катился худощавый старик из четвёртого подъезда - в вязаной тёмной шапочке и толстом бордовом свитере.