– Кэйра, я закрепил магическими жгутами тело этого вояки и твое, теперь можно прибавить скорости, - сообщил Гадюша, выпрашивая похвалу. Ее он получил сполна, все же время дорого и она переживала за раненого.

Сообщив об этом сэларсу, они прибавили скорости и помчались в направлении дома. Хорошо еще спина Михи была покрыта толстым мехом, и то с непривычки ее мягкому месту досталось бы от быстрой езды. Она даже не видела, как им в след смотрели шарахающие обитатели трущоб. А редкие прохожие благополучного района провожали удивленным взглядом.

Спустя время они подъехали к воротам дома, умный сэларс, не тратя времени, ухватился зубами за шнур и дернул пару раз, раздался звон. На этот раз ворота быстро открыли, ожидая возвращение хозяина. Сторож, увидев в каком состоянии, приехал хозяин быстро кликнул прислугу, и его занесли в спальню.

– Горячей воды и чистой ткани, - отдала распоряжение Кэйра, идя следом за прислугой, немного замявшись, проговорила.
– И соберите провизии в дорогу и все необходимое.

Хозяина уложили в кровать и до пояса раздели, затем она выпроводила всех из спальни, быстро сняла плащ и сумку. В дверь постучали, и служанка занесла таз с теплой водой и куски чистой ткани, обходя сторонкой Миху, который и не думал оставаться во дворе, в отличие от сэларса, который жалобно заржал, подражая коню. Кэйра буквально ощущала его тревогу за хозяина.

Только служанка вышла из комнаты, прикрыв за собою дверь, как Кэйра с любопытством и восхищением начала рассматривать дэйсана.

Мощного телосложения мужчина с явно выраженными очертаниями мышц, буквально кричащими о воинской закалке и силе, лежал на спине. Его растрепанные, длинной до плеч волосы цвета вороного крыла, обычно скрывавшие правую половину лица, сейчас же, наоборот, открыли его, подчеркивая будто вырезанные искусным мастером резкие черты: высокий лоб, густые чуть светлее волос брови, длинные ресницы, аристократический нос, четко очерченные губы и мощный подбородок, явно говоривший об упрямстве своего владельца. Мощная шея мужчины плавно переходила в широкие плечи, буквально распиравшие одежду. Грудная клетка равномерно вздымалась, показывая, что мужчина еще жив.

Оооо, настоящий образец мужества и красоты, поддавшись его мужественному очарованию и своему нестерпимому желанию, ее ладонь прикоснулась к его лицу. Несмотря на мужественное лицо, его кожа оказалась нежной и приятной на ощупь, ее пальчик скользнул вдоль его губ, обрисовывая контур.

– Что понравился дэйсан?
– ревниво произнес Гадюша, зависнув перед ее лицом, его поддержал Миха, рыкнув.

– Да понравился!
– огрызнулась она, сгорая от стыда, что ее подловили на откровенном и интимном прикосновении к ее мечте из прошлого мира.
– Я, вообще, уже взрослая... девочка!
– буркнула она, вспомнив, что ей не двадцать пять и она сейчас юная девственница.

– Ну, он, конечно, знатный воин, достоин восхищения, - начал подлизываться Гадюша, поняв, что переступил черту, почему-то ему стало физически больно от ее реакции.
– Прости меня, я не должен был тебе говорить этого, только прошу тебя, не отворачивайся от меня, - застыл он, поникнув, другой бы хозяин за эту дерзость мог бы и жизни лишить.

А Кэйре стало стыдно за свое поведение, она погладила Гадюшу.

– Ты прости меня! Иди ко мне!
– Гадюша радостно нырнул на свое любимое место, в район ее сердца, распространяя свое тепло.

Под ее руку подлез Миха, вызывая у нее улыбку. Ну что за ревнивцы ей достались, она и его погладила.

И тут ее взгляд зацепился за висящий медальон на груди дэйсана, уж больно знакомая вещица. Дабы удостовериться в этом, она взяла его в руку, чтобы рассмотреть, как следует. Ее магия сама ринулась в медальон, и он ярко засиял. При этом тело дэйсана дернулось, и красивая улыбка озарила его лицо. Он открыл глаза, которые светились ярко-синим цветом, и его губы тихо прошептали хриплым голосом.

– Ты само совершенство, - он попытался прикоснуться к ее лицу.

– Спать!
– с перепугу ляпнула она, и он провалился в глубокий лечебный сон. От ее вскрика Гадюша вновь появился и с любопытством уставился на дэйсана.

Не хватало еще, чтобы он увидел, как она держит его медальон. Она, конечно, лукавила, больше всего ей было стыдно, что она разглядывала его, восхищаясь, и даже позволила себе трогать его совершенное тело. И что он может подумать, что она озабоченная нимфоманка. А еще она не представляла, о чем говорить с ее мужским идеалом из другого мира, внешность бывает обманчива. Почему-то разочаровываться именно в нем не хотелось, пусть он и дальше остается ее идеалом и недостижимой мечтой. Краснея, она выпустила из рук медальон-двойник того злополучного "подарка судьбы", который закинул ее в этот мир, и стал ее личной печатью, как штамп в паспорте. Ох, неспроста все это.