В период семибоярщины и малолетства Петра вновь возобновились контакты с Лондоном. А вскоре и сам русский царь побывал в Европе. Этому предшествовало взятие у турок 9 июля 1696 года Азова. Это был крупный военный и внешнеполитический успех. Пётр шумно празднует победу, но прекрасно осознает, что борьба с турками этим не завершается. Выход в Чёрное море запирала Керчь, овладеть которой можно было только в результате долгой и тяжёлой войны. Осознавая недостаточность сил для продолжения борьбы, Петр предлагает боярам «схватить фортуну за власы» и изыскать средства на постройку флота, чтобы продолжить войну с «неверными» на море. Бояре возложили постройку кораблей на «кумпанства» светских и духовных землевладельцев, имевших не менее 100 дворов. Остальное население должно было помогать деньгами (Построенные «кумпанствами» корабли позднее оказались никуда не годными, и весь этот флот, стоивший населению около 900 тыс. тогдашних рублей, не мог быть употреблён ни для каких практических целей). Одновременно, решено было снарядить посольство за границу с целью поиска союзников против «неверных».

«Великое Посольство» в составе 250 человек выехало из Москвы 9 марта 1697 года. Формально его возглавляли адмирал Ф. Лефорт и генерал Ф. Головин, но в его составе находился «урядник Преображенского полка Петр Михайлов», — русский царь. Посольство посетило Пруссию, Польшу, Францию, Голландию, Англию, Австрию. В ходе поездки стало совершенно очевидно, что шансов на заключение в Европе союза для войны с Турцией нет, так как Европа стояла на пороге войны за «испанское наследство». Это исключало возможность продолжения войны с Турцией, зато появлялись надежды на успешный исход войны за выход к Балтике. Швеция в случае войны с Россией вряд ли могла получить поддержку какой-либо из крупных стран Европы. Россия, в свою очередь, могла попытаться привлечь на свою сторону Польшу и Данию, у которых были серьёзные разногласия со Швецией в Прибалтике.

Отбыв с «Великим Посольством» в Европу, молодой царь Петр к делу, а чаще шутейно шлепал свою печать, на которой было выбито «Я ученик и ищу себе учителей». Учителей нашел себе он и в Лондоне во время пятимесячного заезда в Англию. Но не только наставников-кораблестроителей. Главный вывод, который сделал молодой властитель России, глядя на великую морскую державу, что государство процветает, когда научится правильно «делать коммерцию». Что для этого требуется? И на этот вопрос был получен ответ: требуется выйти на мировые торговые пути, чтобы без посредников, самостоятельно вести дела на рынках.

Уверовав, что лучше и дешевле всего товар доставлять водой, Петр всю свою неуемную энергию направил на обретение Россией надежного флота и выхода с ним во все моря — на Север, Балтику, к Черному и Средиземному морю. Даже столицу России он, решив сделать ее главным торговым портом страны, перенес, в конце концов, к самому на тот момент доступному для выхода «в Европу» морю — на Балтику.

Во время Великого Посольства Петр усвоил также и приоритеты внешней английской политики — обогащение за счет торговли товарами из колоний, прежде всего из Индии. Потому Петр вновь поднял вопрос об установлении влияния России на путях в Индию, что сделало бы ее, как и Англию, посредницей в торговле между государствами Востока и Европой, а главное позволило бы русские товары менять на экзотические индийские напрямую. Молодой царь надеялся и при решении этой задачи использовать водные пути. Но проложить их рассчитывал через Каспий.

Однако имевшиеся в распоряжении Петра I карты Каспийского моря были туманны и не удовлетворяли молодого царя своей подробностью. В 1699 году Еремей Мейер назначается капитаном астраханского морского флота и получает поручение сделать общий чертеж «моря Хвалижского», как издавна назывался русскими Каспий. В 1704 году Мейер представил свою карту царю и приложил к ней описание увиденного. Но карта эта не увидела света из-за гибели морехода во время восстания стрельцов в Астрахани. На вопросы, которые поставил Петр, отвечать было некому.

В 1714 году гвардии капитан-поручику Александру Бековичу-Черкасскому, кабардинскому князю, воспитанному в России, поручается составить новую карту Каспия. Он должен был с отрядом в 1500 человек морем ехать «от Астрахани возле левого берегу… и делать карту как берегу морскому, так и рекам и пристанищам». Осенняя экспедиция 1714 года оказалась по сути безрезультатной. В апреле 1715 года эскадра в 20 бригантин вновь вышла в море. На этот раз экспедиция проследила и описала северный и восточный берега Каспия до его юго-восточного угла. От местных туркмен Бекович-Черкасский услышал легенду, что сравнительно недавно Амударья впадала в Каспийское море, а когда хивинцы запрудили реку, она потекла в Аральское. Разведчики князя даже «отыскали» прежнее устье. О том, что это всего лишь легенда, узнали через многие годы.

В Астрахань князь Бекович-Черкасский вернулся в конце октября «со всеми во благополучии», не потеряв ни одного человека, и тут же сообщил Петру I о результатах своего похода. Узнав, что Амударья будто бы впадала в Каспий, царь заключил, что Амударью удастся снова повернуть в Каспийское море, а по ней удастся дойти до Индии. Он приказывает немедленно организовать в Астрахани под начальством князя Бековича-Черкасского новую экспедицию. Князю было между прочих поручений предписано:

Петр тешил себя надеждой, что «окно в Азию» тоже будет морским, или уж хотя бы речным. Потому и отправлял на Каспий одну за другой экспедиции для поиска водного пути в Индию. Бековичу-Черкасскому было предписано «просить у хана хивинского судов и на них отпустить купчину по реке Амударья в Индию, наказав, чтобы изъехал ее, пока суда могут идти», а потом продолжил движение, «описывая водяной и сухой путь, особенно водяной, и возвратиться из Индии тем же путем; если же в Индии услышит о лучшем пути к Каспийскому морю, то возвратиться тем путем и описать его». [13] Под видом купца должен был ехать поручик Кожин.