Полковник сел на краешек стола, набил трубку и спросил капитана Зырянова:

— Все это бред, капитан, но когда человек приходит в милицию, да еще третий раз за два дня, и осведомляется, не появилось ли где что-нибудь лишнего, — это… не совсем обычно, а мы уже два дня занимаемся не совсем обычным делом. Да вот он и сам.

Иван Скрыпник — а это, разумеется, был именно он — поздоровался и, сообщив, кто он такой, сказал:

— Я, товарищ полковник, признаться, удивлен. Приходит рядовой труженик в милицию и вежливо спрашивает, не пропало ли где-нибудь что-нибудь и не появилось ли что нибудь взамен. И что же? Смотрят с сочувственной улыбочкой, говорят вежливо, открывают дверь, прощаются… Душевнобольные — так и написано у них на лице — требуют особой чуткости.

— Это точно, — сказал полковник. — Что значит, уважаемый рядовой труженик, ваше выражение «взамен»? Появилось взамен пропавшего.

— В прямом. Ну да ладно. Как говорил в свое время некий Раскольников в таких случаях, вяжите меня. Если вы просмотрите записи за десятое сентября, вы увидите там странное заявление одной гражданки нашего района о пропаже у нее из буфета вазы с конфетами…

— Это бывает.

— Ваза пропала из запертого буфета, а вместо нее появился камень. Причем детей у гражданочки нет, равно как и мужа, а есть кошка. Но кошка не умеет подбирать ключи и не смогла бы приволочь камень весом в два килограмма сто тридцать шесть граммов. Иначе гражданочка не получала бы пенсию, а работала со своим зверем в цирке.

— Вы на учете состоите, товарищ Скрыпник? — нахмурился полковник.

— Состою, — тяжко вздохнул бригадир настройщиков. — На военном, комсомольском, профсоюзном.

— И все?

— И все.

— Тогда откуда, допустим, вы знаете, что камень весил два килограмма сто тридцать шесть граммов?

— Я его взвесил.

— Гм… интересно. А откуда вы его взяли?

— Я же вам предлагал вязать меня. Украл.

— Ну вот наконец я слышу слона не мальчика, а мужа, — сказал полковник. — Откуда же?

— Из вашего отделения. Точнее, не совсем украл, а подменил. Вам-то все равно, а для меня этот камень ценнее золота.

— Послушайте, Скрыпник, раз вы не состоите на учете в психоневрологическом диспансере, вы, может быть, пробуете писать детективные повести. Вы чудно строите сюжет. Я, можно сказать, некоторым образом профессионал и то сижу как на иголках. Поздравляю вас. Так в чем же ценность камня?

— Сейчас я вам попытаюсь объяснить, но прежде скажите мне, что пропало и что появилось в районе. Иначе меня бы не схватили за хлястик на тротуаре.

Полковник посмотрел на капитана, не спеша выковырнул из трубки пепел и сказал:

— Исчезло: младших научных сотрудников — один. Появилось: троянцев — один.

— Тр-рр-оян-цев? — заикаясь, переспросил бригадир настройщиков. — Один? — Он вдруг схватил полковника за плечи и трижды расцеловал его. Затем проделал ту же операцию с капитаном, уже давно потерявшим и дар речи, и способность удивляться и сидевшим с выражением, которое, наверное, бывает у человека, попавшего в водоворот.

Полковник несколько раз энергично потряс головой, не то отмахиваясь от чего-то, не то приводя в порядок мысли. Способность трезво оценивать самые неожиданные ситуации он выработал в себе давно, но теперь чувствовал, что грани между явью и вымыслом, возможным и невозможным, правдой и шуткой стали неприятно зыбкими, расплывчатыми и эта неопределенность была ему неприятна и утомительна, как работа без очков, которые он носил.

— Ну ладно, — сказал со счастливым вздохом Скрыпник, — ничего не поделаешь. Перед вами гений-самоучка, а может быть, и того хуже. В исчезновении младшего научного сотрудника и в появлении троянца виноват я. Понимаете, я понадеялся на автоматику, которая должна была выключить накопитель энергии, а вместо этого произошел пробой.

— Капитан, — торжественно сказал полковник, — передайте моей жене и детям, что Полупанов ложится на обследование.

— Не смогу, товарищ полковник, — сонно пробормотал капитан Зырянов, — у самого мысли путаются…

— Терпение, товарищи, — умоляюще попросил Скрыпник. — С кем бы я ни начинал говорить о своем изобретении — все улыбаются, хоть выступай на вечерах сатиры и юмора. Может изобретатель рассчитывать на терпеливое внимание хотя бы в милиции?

— Может, — вздохнул полковник и в третий раз за полчаса набил трубку «Золотым руном».

— Спасибо. Тогда слушайте…

— Значит, вы надеетесь, что сумеете осуществить обратный обмен? — спросил капитан Зырянов. Выберись на твердую почву фактов, даже фантастических, он заметно повеселел, и из глаз его исчезло выражение беззащитности.

— Надеюсь.

— Вам нужна чья-нибудь помощь?

— Нет, потому что в этой штуковине не только никто пока еще не разбирается, но никто в нее не поверит в ближайшие пять лет.

— Но нас вы держите в курсе дела.

— Обязательно. К тому же, когда я смогу попытаться сделать обратный обмен, лучше поместить троянца на то же место, где он появился.

— Гм… — пробормотал полковник, — а Куроедова как вы поместите на то же место?

— Будем надеяться, — сказал бригадир настройщиков. — Конечно, может случиться, что вместо Куроедова мы получим в обмен другого троянца, но что поделаешь — первые шаги пространственно-временного обмена. Будем пытаться еще и еще раз.