Шрифт:
«7-го сего мая, – гласит официальное сообщение, – после обеденного перерыва, на Обуховском сталелитейном заводе в селе Александровском, по Шлиссельбургскому тракту, около 200 рабочих разных отделений завода прекратили работу и, при объяснении с помощником начальника завода подполковником Ивановым, предъявили разные неосновательные требования».
Если рабочие прекратили работу без предупреждения за две недели – допустив, что прекращение работ не было вызвано беззакониями со стороны хозяев, как это случается очень нередко, – то это даже по русскому законодательству (которое в последнее время систематически дополнялось и усиливалось против рабочих) составляет простой полицейский проступок, подсудный мировому. Но русское правительство все больше попадает в смешное положение со своими строгостями: с одной стороны, издаются законы, устанавливающие новые преступления (напр., самовольный отказ от работы или участие в скопище, повреждающем чужое имущество или насильственно противодействующем вооруженной силе), повышаются наказания за стачки и пр., – с другой стороны, теряется и физическая, и политическая возможность применять эти законы и налагать законосообразные наказания. Нет физической возможности тянуть к ответу за отказ от работы, за стачку, за «скопище» тысячи и десятки тысяч людей. Нет политической возможности устраивать в каждом таком случае судебное разбирательство, ибо, как ни подстраивай состав суда, как ни кастрируй гласность, все же хоть тень суда останется и, конечно, – «суда» не над рабочими, а над правительством. И вот уголовные законы, изданные с прямой целью облегчить политическую борьбу правительства с пролетариатом (и в то же время прикрыть ее политический характер посредством «государственных» соображений об «общественном порядке» и т. п.), неумолимо оттесняются на задний план прямой политической борьбой, открытой уличной схваткой. «Правосудие» сбрасывает с себя маску беспристрастия и возвышенности и обращается в бегство, предоставляя поле действия полиции, жандармам и казакам, которых угощают камнями.
Вспомните, в самом деле, эту ссылку правительства на «требования» рабочих. С точки зрения закона, прекращение работы есть проступок независимо от того, какие были требования рабочих. Но правительство именно потеряло уже возможность, становиться на почву того самого закона, который оно так недавно издало, и расправу «своими средствиями» оно старается оправдать, заявляя, что требования рабочих были неосновательны. А кто был судьей в этом вопросе? Подполковник Иванов, помощник начальника завода, т. е. то самое начальство, на которое рабочие и жаловались! Неудивительно, что на такие объяснения власть имущих рабочие отвечают камнями!
И вот, когда рабочие вышли все на улицу, остановив движение конки, началась уже настоящая баталия. Рабочие бились, видимо, изо всех сил, ибо им удалось дважды отбить нападение полиции, жандармов, конной стражи и вооруженной команды завода [3] – и это, несмотря на то, что единственным оружием рабочих были камни. Правда, «несколько выстрелов» раздалось и из толпы, – если верить полицейскому сообщению, – но ранен этими выстрелами никто не был. Зато камни летели «градом», причем рабочие проявляли не только упорство сопротивления, но и находчивость, умение сразу приспособиться к условиям и выбрать лучшую форму борьбы. Они заняли соседние дворы и осыпали царских башибузуков камнями из-за заборов, так что даже после трех залпов, которыми был убит один (будто бы только один?) рабочий и ранено восемь (?) (один умер на другой день), даже после этого, несмотря на бегство толпы, сражение еще продолжалось, и вытребованные роты омского пехотного полка должны были «очищать от рабочих» соседние дворы.
3
Кстати. Правительственное сообщение заявляет, что «вооруженная команда завода» «находилась уже наготове во дворе завода», тогда как жандармы, конная стража и городовые были вызваны лишь впоследствии. С какого же времени и почему держали наготове во дворе завода вооруженную команду? Не с первого ли мая? Не ожидали ли рабочей демонстрации? Этого мы не знаем, но несомненно, что правительство умышленно скрывает имеющиеся у него фактические данные о том, чем вызывалось и как росло недовольство и возбуждение рабочих.
Правительство победило. Но каждая такая победа будет неуклонно приближать его окончательное поражение. Каждая битва с народом будет увеличивать число возмущенных и готовых к бою рабочих, будет выдвигать более опытных, лучше вооруженных, смелее действующих вожаков. По какому плану должны стараться действовать вожаки, об этом нам уже приходилось высказываться. На безусловную необходимость крепкой революционной организации мы уже не раз указывали. Но по поводу таких событий, как 7-ое мая, надо также не упускать из виду следующее.
В последнее время много говорили о том, что уличная борьба против современного войска невозможна и безнадежна; особенно настаивали на этом те «критические» умники, которые выдавали старый хлам буржуазной учености за новые выводы беспристрастной науки, извращая при этом слова Энгельса, говорившего, и притом с оговорками, только о временной тактике немецких социал-демократов {10} . Мы видим даже на примере отдельной схватки, что все эти толки совершенно вздорны. Уличная борьба возможна, безнадежно не положение борцов, а положение правительства, если ему придется иметь дело с населением не одного только завода. Рабочие при схватке 7-го мая не имели ничего, кроме камней, – и уж, конечно, не запрещение же градоначальника помешает им в следующий раз запастись другим оружием. Рабочие были не подготовлены, и их было только 31/2 тысячи, и тем не менее они отбивали несколько сотен конной стражи, жандармерии, городовых и пехоты. Вспомните, легко ли удался полиции штурм одного дома номер 63 по Шлиссельбургскому тракту {11} ! Подумайте, легко ли будет «очистить от рабочих» не два-три двора и дома, а целые рабочие кварталы Петербурга! Не придется ли также, когда дело дойдет до решительной борьбы, «очищать» столичные дома и дворы не только от рабочих, но и от всех тех, кто не забыл гнусной бойни 4-го марта {12} , кто не примирился с полицейским правительством, а только запуган им и не верит еще в свои силы.
10
Речь идет о «Введении» Ф. Энгельса к работе К. Маркса «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.». В 1895 году, при публикации «Введения» в газете «Vorw"arts» («Вперед»), из него, без ведома Энгельса, были выброшены все важнейшие формулировки о классовой борьбе пролетариата и текст был напечатан в искаженном виде. См. об этом письма Ф. Энгельса 1.IV и 3.IV 1895 года (К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные письма, 1953, стр. 487–488). Оппортунистические лидеры германской социал-демократии использовали этот документ в целях оправдания проводимой ими линии отказа от революции, отрицания необходимости вооруженного восстания и баррикадных боев пролетариата, для защиты примиренческой тактики.
Полный текст «Введения» был впервые опубликован в СССР в книге К. Маркс. «Классовая борьба во Франции 1848–1850», М. —Л., 1930. «Введение» напечатано также в книге К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные произведения в двух томах, т. I, 1955, стр. 91–110.
11
Ленин имеет в виду столкновение рабочих фабрики Максвеля за Невской заставой в Петербурге с полицией во время забастовки в декабре 1898 года. Чтобы сломить забастовку, полиция решила арестовать наиболее активных рабочих – организаторов забастовки. В ночь на 16 декабря отряды пеших и конных городовых окружили фабричную казарму, находившуюся в доме № 63 по Шлиссельбургскому тракту. При попытке ворваться внутрь дома полиция встретила упорное сопротивление безоружных рабочих, их жен и детей, героически оборонявшихся в течение нескольких часов. Это событие свидетельствовало о стойкости, мужестве и решительности рабочих в борьбе за свои права.
12
4(17) марта 1901 года на площади у Казанского собора в Петербурге состоялась демонстрация в знак протеста против отдачи в солдаты 183-х студентов Киевского университета за участие в революционном движении. Демонстрация, в которой приняли участие несколько тысяч студентов и рабочих, была разогнана царским правительством. При этом сотни участников демонстрации были жестоко избиты казаками, полицейскими и жандармами, несколько человек было убито, многие ранены и искалечены. Подробное сообщение об этой демонстрации было помещено в «Искре» № 3, в апреле 1901 года.
Товарищи! Постарайтесь собрать имена всех убитых и раненых 7-го мая. Пусть все рабочие столицы чтят память их и готовятся к новой решительной борьбе с полицейским правительством за народную свободу!
«Искра» № 5, июнь 1901 г.
Печатается по тексту газеты «Искра»
Секретный документ
Обращаем внимание читателей на появившуюся у Дитца в Штутгарте записку Витте, напечатанную «Зарей» {13} . Направленная против проекта бывшего мин. вн. дел Горемыкина о введении земств в неземских губерниях, «Записка» интересна как документ, бесстыдно разоблачающий сокровеннейшие вожделения наших правителей. Мы надеемся подробно поговорить в ближайшем номере нашей газеты об этом замечательном документе, равно как и о предисловии к нему г. Р. Н. С. Это предисловие, обнаруживая в его авторе понимание политического значения русского рабочего движения, во всех остальных отношениях отличается обычной, характерной для наших либералов незрелостью политической мысли.
13
«Заря» – марксистский научно-политический журнал; издавался легально в 1901–1902 годах в Штутгарте редакцией «Искры». Всего вышло четыре номера (три книги) «Зари»: № 1 в апреле 1901 года (фактически вышел 23 марта нового стиля), № 2–3 в декабре 1901 года, № 4 в августе 1902 года.
Задачи журнала были определены в проекте заявления «Искры» и «Зари», написанном В. И. Лениным в России. Поскольку при обсуждении вопроса об издании этих органов за границей, совместно с группой «Освобождение труда», было решено «Зарю» издавать легально, а «Искру» нелегально, в опубликованном заявлении редакции «Искры» о «Заре» уже не упоминалось. Заявление редакции «Зари» для номера первого было поручено написать П. Б. Аксельроду. Однако оно было отвергнуто издательством Дитца, поскольку в нем были ссылки на нелегальную «Искру». № 1 «Зари» открывался кратким обращением «К читателям»; в целях сохранения легальности на обложке «Зари» было указано, что журнал выходит при участии Г. В. Плеханова, В. И. Засулич и П. Б. Аксельрода; имя Ленина не упоминалось, так же как и не упоминалось, что редактирование «Зари» осуществляется редакцией «Искры». В 1902 году во время возникших разногласий и конфликтов внутри редакции «Искры» и «Зари» Плеханов выдвинул проект отделения журнала от газеты (с тем, чтобы оставить за собой редактирование «Зари»), но это предложение не было принято, и редакция этих органов оставалась все время общей.
Журнал «Заря» выступил с критикой международного и русского ревизионизма («легального марксизма» и «экономизма»), в защиту теоретических основ марксизма. Этому вопросу были посвящены напечатанные в «Заре» работы Ленина: «Гонители земства и Аннибалы либерализма», «Гг. «критики» в аграрном вопросе» (первые четыре главы работы «Аграрный вопрос и «критики Маркса»»), «Аграрная программа русской социал-демократии», а также работы Г. В. Плеханова: «Критика наших критиков. Ч. 1. Г-н П. Струве в роли критика марксовой теории социального развития», «Cant против Канта или духовное завещание г. Бернштейна» и др.
«Искра» № 5, июнь 1901 г.
Печатается по тексту газеты «Искра»
Гонители земства и Аннибалы либерализма {14}
Написано в июне 1901 г.
Впервые напечатано в декабре 1901, в журнале «Заря» № 2–3.Подпись: Т. П.
Печатается по тексту журнала, сверенному с текстом сборника: Вл. Ильин. «За 12 лет», 1907
14
Статья «Гонители земства и Аннибалы либерализма» была написана В. И. Лениным в связи с появлением в свет, в 1901 году, книги «Самодержавие и земство. Конфиденциальная записка министра финансов статс-секретаря С. Ю. Витте (1899 г.)» с предисловием и примечаниями Р. Н. С. (П. Б. Струве), содержавшей материал, обличающий политику царского правительства по отношению к земству и раскрывавший буржуазную сущность либерализма в России. Аннибалами либерализма Ленин иронически называет русских либералов, которые, как писал П. Струве, подобно карфагенскому полководцу Аннибалу, поклявшемуся не прекращать борьбы с Римом до конца своей жизни, дали клятву бороться с самодержавием.
Первоначально Ленин предполагал поместить статью в газете «Искра», о чем сообщалось в № 5 газеты, в заметке «Секретный документ» (см. настоящий том, стр. 20). Но, ввиду большого размера статьи, было решено поместить ее в журнале «Заря».
Обсуждение статьи в редакции «Искры» и «Зари» длилось почти полтора месяца. Оно сопровождалось оживленной перепиской, показавшей наличие серьезных разногласий внутри редакции по вопросам тактики марксистской партии по отношению к буржуазному либерализму. Часть членов редакции: Плеханов Г. В., Аксельрод П. Б., Засулич В. И., признавая справедливой ленинскую критику либерализма, требовали смягчения резко обличительного тона и полемического характера статьи и смягчения критики либерализма. Согласившись изменить ряд незначительных формулировок, Ленин категорически отказался менять тон, направление и характер полемики в статье. В таком виде статья была напечатана в № 2–3 журнала «Заря» в декабре 1901 года. Первоначальный текст статьи не сохранился.
Обложка журнала «Заря» № 2–3, 1901 г., в котором были напечатаны работы В. И. Ленина: «Гонители земства и Аннибалы либерализма», первые четыре главы работы «Аграрный вопрос и «критики Маркса»» (под заглавием «Гг. «критики» в аграрном вопросе») и «Внутреннее обозрение»
Если про русского крестьянина было сказано, что он всего более беден сознанием своей бедности, то про русского обывателя или подданного можно сказать, что он, будучи беден гражданскими правами, особенно беден сознанием своего бесправия. Как мужик привык к своей безысходной нищете, привык жить, не задумываясь над ее причинами и возможностью ее устранения, так русский обыватель вообще привык к всевластию правительства, привык жить, не задумываясь над тем, может ли дальше держаться это всевластие и нет ли рядом с ним таких явлений, которые подтачивают застарелый политический строй. Особенно хорошим «противоядием» против этой политической бессознательности и спячки являются обыкновенно «секретные документы» [4] , показывающие, что не только какие-нибудь отчаянные головорезы или завзятые враги правительства, но и сами члены правительства, до министров и царя включительно, сознают шаткость самодержавной формы правления и изыскивают всяческие способы улучшить свое положение, совершенно их не удовлетворяющее. К таким документам принадлежит записка Витте, который, повздорив с министром внутренних дел, Горемыкиным, из-за вопроса о введении земских учреждений на окраинах, решил особенно выставить свою проницательность и преданность самодержавию составлением обвинительного акта против земства [5] .
4
Я говорю, разумеется, только о том – далеко не единственном и далеко не особенно «сильно действующем» – роде «противоядий», который состоит из произведений печати.
5
«Самодержавие и земство. Конфиденциальная записка министра финансов С. Ю. Витте, с предисловием и примечаниями Р. П. С.» Печатано «Зарей». Stuttgart, Verlag von J. H. W. Dietz Nachf. (Штутгарт, издание наследников И. Г. В. Дитца. Ред.) 1901, стр. XLIV и 212.