Рассматривая поведение мартовцев после съезда, их отказ от сотрудничества (о коем редакция ЦО их официально просила [9] ), их отказ от работы на ЦК, их пропаганду бойкота, – я могу только сказать, что это безумная, недостойная членов партии попытка разорвать партию… из-за чего? Только из-за недовольства составом центров, ибо объективно только на этом мы разошлись, а субъективные оценки (вроде обиды, оскорбления, вышибания, отстранения, пятнания etc. etc.) есть плод обиженного самолюбия и больной фантазии.

Эта больная фантазия и обиженное самолюбие приводят прямо к позорнейшим сплетням, когда, не зная и не видя еще деятельности новых центров, распространяют слухи об их «недееспособности», об «ежовых рукавицах» Ивана Ивановича, о «кулаке» Ивана Никифоровича {20} и т. д.

Доказывание «недееспособности» центров посредством бойкота их есть невиданное и неслыханное нарушение партийного долга, и никакие софизмы не могут скрыть этого: бойкот есть шаг к разрыву партии.

Русской социал-демократии приходится пережить последний трудный переход к партийности от кружковщины, к сознанию революционного долга от обывательщины, к дисциплине от действования путем сплетен и кружковых давлений.

Кто ценит партийную работу и дело на пользу социал-демократического рабочего движения, тот не допустит таких жалких софизмов, как «правомерный» и «лояльный» бойкот центров, тот не допустит, чтобы дело страдало и работа останавливалась из-за недовольства десятка лиц на то, что они и их приятели не попали в центры, – тот не допустит, чтобы на должностных лиц партии воздействовали приватно и тайно путем угрозы не сотрудничать, путем бойкота, путем пресечения денежных средств, путем сплетен и лживых россказней.

Товарищи! В ответ на Ваш запрос, согласны ли мы опубликовать свои имена в протоколах II съезда, уведомляем Вас, что мы с своей стороны решительно ничего против этого не имеем, но не берем на себя решить, насколько это допустимо по конспиративным соображениям в интересах наших товарищей в России. Решение этого вопроса о конспиративности зависит от подлежащей партийной инстанции.

Впервые напечатано в 1927 г. в Ленинском сборнике VI

Печатается по рукописи

ЦК просит комиссию по обнародованию протоколов съезда немедленно доставить ему полный текст принятых съездом 1) программы партии; 2) организационного устава партии и 3) всех резолюций и решений съезда.

Написано 23 сентября (6 октября) 1903 г.

Печатается впервые, по рукописи

В № 46 мы перепечатали резолюцию V съезда Бунда о положении Бунда в РСДРП и дали свою оценку ее [10] . Заграничный комитет Бунда отвечает нам весьма подробно и зело сердито в листке своем от 9 (22) сентября. Самой существенной частью этого сердитого ответа является следующее феноменальное открытие: «Кроме устава-максимум (sic! [11] ), пятый съезд Бунда выработал еще устав-минимум», и сей минимум полностью и приводится, причем в двух примечаниях поясняется, что «отвержение автономии» и требование согласия ЦК Бунда на обращение к еврейскому пролетариату со стороны других входящих в партию частей «должно быть выставлено, как ультиматум». Так решил V съезд Бунда.

Не правда ли, как это… красиво? Съезд Бунда выработал сразу два устава, определяя сразу – и максимум и минимум своих желаний или требований. При этом минимум благоразумно (о, в высшей степени благоразумно!) прячется в карман. Опубликовывается (в листке от 7 (20) августа) только максимум и при этом публично, прямо и ясно заявляется, что этот максимальный проект устава «должен быть предложен II съезду Российской социал-демократической рабочей партии, как базис для обсуждения (это заметьте!) вопроса о положении Бунда в партии». Оппоненты нападают, конечно, на этот максимум с особенной яростью именно потому, что это – максимум, что это – «последнее слово» [12] направления, ими осуждаемого. Тогда, через месяц, люди, не испытывая ни малейшего смущения, вытаскивают из кармана «минимум» и грозно добавляют: «ультиматум»!

Это уже не «последнее слово», а настоящая крайняя цена… Только крайняя ли, господа? Нет ли у вас в другом кармане минимального минимума? Не выступит ли он на свет божий еще эдак, примерно, через месяц?

Мы сильно опасаемся, что бундовцам вся «красота» этих максимума и минимума плохо понятна. Запросить втридорога, затем сбавить 75 % и заявить: «последняя цена», – да разве иначе торговать можно? Да разве между торгашеством и политикой есть разница?

Есть, господа, смеем вас уверить, что есть. Во-первых, в политике некоторые партии проводят систематически известные принципы, а из-за принципов торговаться неприлично. Во-вторых, когда люди, причисляющие себя к одной партии, рассматривают некоторые свои требования, как ультиматум, т. е. как условие самой принадлежности к партии, то политическая честность требует, чтобы это обстоятельство не скрывалось, не пряталось «на время» в карман, а, напротив, выдвигалось открыто и определенно с самого начала.