Паника подорвала мой мир, к чертям собачьим.

– Я… мне надо… извините.

Я не могла дышать. Отдав дрожащей рукой, пустую стопку, Рафу, я вылетела из-за кулис, в коридор.

Меня трясло. Мне нужна была вода. Много холодной воды. Я задыхалась. Схемы коридоров смешались для моего взора.

Залетев в туалет, открутила холодную воду. На мою талию легли ладони. Я испуганно вскинула голову в зеркало.

– Эй, мышка?

Это был Раф, он обеспокоено блуждал взглядом по моему бледному лицу, через отражение.

– Вик, в чём дело? Что случилось?

Это было словно дежавю. Это было дежавю. Ведь это и в самом деле уже было. Это значит лишь одно: мы не движемся. Мы бродим по кругу, то и дело спотыкаясь об моих демонов, возвращаемся к исходной точке. И снова всё сначала. Странствие во тьме, спотыкаясь об их уродливые черные когти, тянущиеся из под земли. Из недр той отравленной почвы, на которой я произросла, и зачахла едва успев сделать свой первый чертов вдох. Он заставил меня расцвести. Только он. Но в цветении мертвого ядовитого кипариса, нет движения к свету. Его ветви тянутся в тень. И я чувствую, что эти когти утащат меня за собой, рано или поздно…

Утащат во тьму и беспощадно утопят меня в истоке зла.

Опустив руки в ледяную воду, я приложила ладонь ко лбу.

– Я… ухожу.
– выдавила я из себя. Меня трясло, я не могла нормально думать, не могла остаться, не могла объясниться. Всё смешалось в моей голове, истязая изнутри неразборчивым калейдоскопом. Раф побледнел не меньше моего, когда я подняла на него глаза.

– Что?
– прошептал он сбитый с толку, он казался испуганным. Он тут же развернул меня за плечи, лицом к себе, - В смысле?

Он отчаянно не понимал ничерта. И я не могла ему объяснить. Я даже дыхание своё дурацкое выровнять не могла.

– В прямом.
– прорычала я запрокинув голову в потолок. Мне не хорошо, меня ломало…

– Так, стоп.
– он зажмурился, - Мы обсуждали контракт. Когда всё перевернулось, на столько, что ты решила от меня уйти?

Он распахнул глаза, в которых бурным потоком обрушивался синий цунами. Обрушивался прямо на меня. Я тонула, в нём.

– Я не от тебя, ухожу.
– опровергла я, еле слыша себя, из-за шума в своей дерьмовой голове, - Я из группы ухожу. Тебе придётся найти другого гитариста. Я просто… не могу.

– Не можешь?
– его голос был недоверчивым. Он искал ответ в моих глазах, и спустя мгновение он его нашёл, - Мать… - шепнул он одними губами, и раздражённо застонал, - Твою мать! Чёрт, я забыл об этом, Вик!

– Я и сама уже забыла…

Всё было так хорошо, что я и забыла, о том, кто я есть, и кем не являюсь. Я всегда должна была помнить об этом.

– А нельзя этот момент, обойти как-то, нет?
– осторожно поинтересовался парень.

– Нет.
– из моих глаз покатились слёзы, и я не могла их остановить. Это делал он, осторожно стирая дорожки слёз.

– Я не могу подписать ни одного документа, пока действует документ о недееспособности.

Его руки дрогнули и замерли, на моей коже. На лице Рафа мгновенно расцвёл истинный ужас.

– Что, вот, прям, вообще ничего подписать не можешь?
– заискивал он мой взгляд, - Любая подпись недействительна?

Это почему-то было просто фанатично важно для него. Настолько одержим, был его взгляд, что я была просто напрочь обескуражена. Господи, это ещё что за… Нет, я конечно всегда знала, что музыка - воздух, для него. Но всё-таки?

– Да.
– ответила я осторожно, - Любая моя подпись недействительна, если не заверена опекуном.

– А отец?
– тут же спохватился он. Скептически на него посмотрела, а-сам-ты-как-думаешь-взглядом.

– Его прав лишили.

Он тяжело задышал, метая хаотичный взгляд вокруг. Он резко посмотрел на меня.

– Вик, а если вскрыть тот, факт, что она сама шиза?
– уточнил он наводяще. Я застопорилась где-то внутри себя.

– Тогда, она всё потеряет.
– ответила я, - Опеку, права… свободу.
– мне стало не по себе от этого, я посмотрела на парня, в нетерпении ожидающего моих слов, - Раф, её будут проверять, и я уверена, госпитализируют. Незамедлительно. Я не знаю… - замотала я головой, слёзы покатились по моим щекам, с новой силой. Мне было так горько от всего этого. Ноги меня подвели и меня повело вниз, я осела на пол, скатываясь по стене.

– Так или иначе, Раф, я не могу сейчас ничего с этим сделать. Я просто не представляю… я не знаю, что мне делать… Прости.

Он спокойно опустился напротив меня, на корточках. Отбросив волосы с моего лица, обхватил меня за подбородок, заставляя смотреть в тёмно-синие глаза.

– Вот как мы поступим. Не реви - это раз.
– наказал он, строгим тоном, - И два: Мы не станем заключать контракт без тебя. Я договорюсь!
– добавил он тут же, - В конце концов, не думаю, что на Державине свет клином сошёлся.