– Ну вроде как, да. Не устраивают.

– Помнишь, я говорил тебе, что ты заблуждаешься?

– Угу.

– Твоя проблема Раф, не имеет достаточно глубоких корней, чтобы ты не мог справится с ней. Что ты тогда мне ответил?

– Маршрут на три буквы можно считать ответом, по вашему?
– припомнил я.

– Не то чтобы я ожидал от тебя иного, в том состоянии в котором я начал с тобой работать. Тебе было 16 лет, и отрицая всё на свете, тебе было совершенно всё равно. Но я уже тогда, Рафаэль, говорил тебе, что рано или поздно, это может стать проблемой. И пока ты своего рода потенциально опасен, она решаемая. Стоит преступить черту, от потенциальной опасности к реальной, эта задача усложнится в сотни раз, и решение конфликта, встанет под вопрос. Грубо говоря, пока ты не вкусил крови, Рафаэль у тебя есть реальный шанс всё изменить. Как только это случиться, и тебе покажется что ты утолил жажду, всё станет сложно. Потому что она неутолима, можешь мне поверить, она будет возвращаться снова и снова. То, что тебе пытались привить изначально, после всего случившегося в твоей жизни, имело принцип примирения: собрать себя и принять. Ты ведь знаешь, что это никогда не являлось тем, с чем я был согласен?

– Знаю.

Его тактика заключалась в том, что я не должен был мириться с этим, он считал это чужеродным элементом, слишком конфликтующим с моей личностью, чтобы я мог с ним примириться. И оказался прав, я не мог. Точнее, я научился жить с кровожадной жестокой тварью внутри, но мира с самим собой, этот симбиоз никогда не приносил, аффект так или иначе брал верх и подавлял меня.

«- Ты сильный лидер, но не тиран и не циник, Рафаэль - это решительно не твои черты. Они являются навязанной концепций поведения - механизмом защитного поведения.

– Я и не говорю, что я тиран.

– Конечно нет. Ты ведешь себя как тиран.

– Нет.

– Конечно, нет. Никаких проблем с агрессией, ни всепоглощающей жажды, ни пустоты, ни чувства одиночества, отчуждённости, безразличия - ничего этого нет.

– Вы не меньше меня знаете о моём заболевании, и что с того?

– Перестань защищать и оправдывать свою болезнь, Рафаэль, только ты решаешь кем тебе быть. Ты сам себя испортил, только ты, позволив думать о себе как о жестоком человеке. И в конечном итоге стал им. Вернее поверил, что стал. И чем дольше ты будешь закрываться от меня, и давать односложные ответы, тем тебе же хуже. Предупреждаю заранее, я не просто соцработник, я дотошный старый психиатр. И я не очень-то компетентный. И говоря всё это, я имею в виду именно то, что говорю.»

Я должен был чётко увидеть границу, разделить и уничтожить изъян. Вот чего я не мог добиться. Я успешно разделил эти грани, но мне было проще скрыть его, нежели побороть. Ведь не было стимула, не было такой цели, ради которой, я бы мог убить в себе монстра. И я спрятал Зверя, и разумеется я нарвался на конфликт внутри себя. Сейчас стало совершенно ясно - эта цель есть.

– Сейчас, ты понимаешь, о чём я говорил?

– Предельно.
– ответил я коротко.

– Хорошо. А во вторых?

– Перспектива. Это никогда не было проблемой. Но, сейчас, та перспектива которая на неё обрушится, меня откровенно пугает. Я просто не знаю, как сказать ей об этом и как вообще она отнесётся к такому совместному будущему.

– Вот в чём значит дело. Честно? Не думаю, что стоит торопиться с этим. Ты забегаешь чересчур вперёд.
– он нахмурился, - Наверное.

– Я и не тороплюсь, я просто… что?
– изумился я, - Наверное? Да ладно… вы не знаете?

– Рафаэль я работаю с тобой вот уже два года. И то не могу сказать, что досконально знаю, ты определённо хороший лжец и актёр. И много недоговариваешь.
– удивил меня мистер проницательность, - Да-да, и не смотри так на меня, я знаю, что ты водишь меня за нос, я лишь не знаю в чём конкретно. Пока что. С Викторией же я не проработал и пары месяцев, и даже если там и есть перспективы, она очень тщательно избегала тем о своём будущем, даже самом ближайшем, ведь с прошлым там не всё так прозрачно. С тобой же мы вроде договорились не оборачиваться назад, там и так всё ясно и понятно тебе. Тебе, Рафаэль нужно смотреть исключительно вперёд. И смотреть смело. Так что оставь наконец этот вопрос, не надо так им мучится, и лучше ответь мне, чего ты хочешь, Рафаэль? И дальше прятать конфликт внутри, или попытаться искоренить проблему?

– Нет, подождите… - замотал я головой, - То есть, получается, мой страх живёт только в моей голове? Так что ли?

– Я не знаю, вопросы подобного рода не выносились на обсуждение. И даже если бы знал, я бы тебе не сказал.

– Ну, да, конфиденциальность.
– буркнул я, недовольный и нервный от всего этого, - Разумеется.

– Разумеется.

– Великолепно!
– всплеснул я руками, - И как мне прикажете с этим быть?

– Поговори с ней. Но за реакцию я не ручаюсь. Просто сейчас её вряд ли это волнует. Но нет никакой гарантии, что со временем она не изменит своего отношения. Женщины знаешь ли не учебник математики, они вообще переменчивые натуры.

– Ага, особенно страдающие биполярным расстройством.

– Знаешь, Рафаэль, моя жена не страдает никакими расстройствами, тем не менее даже я не всегда знаю, что ожидать от неё в тот или иной момент. Она и сама не знает.

– Очень обнадёживающе.
– пробормотал я потирая лоб. У меня разболелась голова и зрение сильно сдавало. Я с самого утра промаялся, то одевая очки то снимая, не в силах справится с нервными скачками.
– Кстати, я мог бы вам кое-что рассказать. Кое-что очень полезное. Вы ведь понятия не имеете, что с Викой произошло, верно?

– Только то, что она рассказывала.

– Хм, а я вот представьте себе, знаю.

Он заметно оживился, и облокотился на стол.

– Она тебе рассказала?

– Нет, она не помнит этого. Я просто брата её… знал. Мы оказывается в одной клинике лечились и… И я предлагаю сделку.
– нашёлся я.

– Ты серьёзно?

– Более чем.
– ухмыльнулся я, видя его озадаченное выражение лица, - Я расскажу, что знаю я, вы то, что меня интересует?

– Например? Что тебя интересует?