– Не ушиблась?

– Нет.

Я уже хотела повращаться и уйти, но вдруг поняла… точнее мне стало странно…

Это он был тогда в баре. Это он слышал реквием по… себе?

Это не может быть он. Не может! Ренат умер! Но чёрные глаза парня убеждали меня в обратном. Сколько ему лет?

– Точно всё в порядке? Выглядишь нервно.

– Я неврастеничка, забыл?
– съязвила я. Сейчас абсолютно не было смысла скрывать наше знакомство. Но я всё больше думала, что он может быть…

И чем дольше смотрела на него, тем больше он казался мне знакомым. Его поведение - спокойное, тихое. Его глаза чернильно-чёрные. Это редкий цвет глаз, чертовски редкий. У него чёрные волосы, но он может и красть их. Мне казалось Ренат был выше, но я была очень маленькой, и вряд ли могла оценить параметры адекватно.

«Ренат умер.»

Он вздохнул.

– Значит ты всё-таки меня узнала… Досадно.

– Я никому не говорила.

– Похвально. Торопишься?

– Нет.

Я была так поражена своей догадкой, что сама не поняла, как это сказала и очень этому удивилась. Кажется он удивился не меньше.

– Кофе?
– предложил он осторожно, и так словно не ожидая что я вообще соглашусь. Но я согласилась. Я хотела понять, он это или нет. Ренат умер, но не продолжает ли он жить под иным именем? Я пыталась разгадать эту головоломку, но так и не смогла. Мы поговорили около часа в кафе торгового центра, но я так и не смогла понять. Отчасти потому, что отвечал он в основном очень односложно и порой вообще неясно.

Его полное имя Эмильен Рене де» Роа. И он не француз. Его родители живут в России. Но он жил во Франции. Родственники уехали туда после перестройки в девяностых годах. И он жил там несколько лет. Причину по которой он уехал он так мне и не назвал, как и то, кто его родители.

Какова вероятность, что это родственники его отца? Кем был первый муж Керро? Я так же вспомнила и иной аспект.

Керро вышла замуж за моего отца в 27 лет. Рената никто не знал и не видел тогда. Он появился только после смерти своего отца, Инна лишь тогда забрала его. Мне было около четырёх. Ему было лет пятнадцать. Инна первый раз выходила замуж в двадцать лет. Даже с мой дерьмовой арифметикой я в состоянии подсчитать, что если Ренату было 15 когда мне было 4, то получается, что он родился когда ей было 16. И если Керро не её девичья фамилия, а фамилия по первому мужу, то из всего этого следует вывод: Ренат не её сын, он сын того человека, за которого она впервые вышла замуж. И не мой брат. Не кровный по крайней мере. Сейчас я могла это понять беря в расчёт все эти догадки. Мы не похожи. Он даже на Инну ни разу не похож. В детстве меня могли сбивать с толку седые волосы. Почему вообще они были седыми? Он таким родился или же стал таким?

Какова вероятность, что он узнал меня? Узнал именно тем образом, доступным только нам.

Я стала немного понимать. Даже если он узнал меня, он не признается в этом. Этот человек вероятно сменил имя, похоронил своё прошлое, и винит себя. Винит за то, что заставил меня пережить.

А потом он запутал меня.

– Сколько тебе лет?
– спросила я. Эл на мгновение опустил взгляд, затем посмотрел на меня,

– 22.

Я не знала соврал он или нет. Он выглядел искренним, на все 22. Он был два года назад двадцатилетним, когда мы были в той клинике ЛА. Но возможно не только имя сменить, но и скинуть себе пару тройку лет при желании. Ренату должно быть лет 30 уже. Или было бы если бы он был жив…

Я хотела верить в то что он всё же жив. И пусть он мне не родной брат, порой кровь не играет никакой роли. Аля например не кровная мне, но родная. И Ренат…

«Ты мне никто, ясно?» — так он сказал тогда Инне, перед тем как столкнул её с лестницы в пылу ссоры.

«Ещё раз прикоснешься к ней, и я за себя не ручаюсь!»

Он знал, что мы не родные, но всё равно заступался за меня.

Реально ли выглядеть в 30 на 22? Знаю свою маман, и модельную внешность в её 45, я понимаю - всё возможно, были бы правильные гены и деньги.

Но суть была не в этом. Буквально спустя пару дней после этой встречи, в сети появилось видео. На ней якобы фронтмэн нашей группы, то бишь Гордеев собственной персоной, очень так основательно прикурил какому-то парню, выше него, прямо в голову. Запись была сделана камерами слежения на парковке около бара «155 децибел», и уже лежал снег. Следовательно, запись не с того дня когда в баре звучал реквием, а запись недавняя, об этом так же говорил тайм-код на записи. Даже если кто-то видел нас в кафе тогда и донёс Рафу… Но неужели он подумал, что у меня что-то есть с Эллом?

Но сейчас оторвав свою башку от руля, я взглянула на Рафа. На неё. Неужели…

Это не было похоже на романтический, мать его, завтрак, а может это только я убеждала себя в этом. Я не знала, не различала уже где я, где чёртов обман моей головы. Да, какого же дьявола, он умчался к ней, по первому сигналу!

Я подхватила смартфон и не доверяя своему голосу, набрала сообщение, с вопросом где он есть. Сквозь стёкла, я видела, как он усмехнулся, и покачав головой, написал ответ, и он пришёл мне незамедлительно:

«С матерью разговариваю. Скоро буду»

Следующее что мне захотелось сделать, сомкнуть свои руки на его шее.

Он лгал мне! Лгал, чёрт возьми, поскольку я своим грёбанными глазами видела и его и «мать» его тоже!

Поднявшись на ноги, экс-блондинка подалась вперёд, облокачиваясь на стол, что-то говоря, с хитрой холодной ухмылкой на губах, тыча пальцем в стол. Раф, продублировал это движение, оказываясь в миллиметре от её лица, и его черты невозможно угадать. И страсть и ярость имеет один и тот же оттенок, и он может ударить её прямо сейчас или поцеловать. Не возможно предугадать. Всё это невозможно. Телефон срывается с его руки прямо в чашку с кофе. Понятия не имею, что он там такого услышал, что ответил на это, но штука баксов канули в чашке кофе, и Раф спокойно, не отрывая глаз от Васславской, не прекращая говорить толкнул чашку. Она пролилась на стол, заливая раскрытую папку, и девица отскочила, она приложила пальцы к губам. Спокойно вытащив рукой с сигаретой загубленный телефон и стряхнув с него кофе, зажал сигарету в зубах и убрал телефон в карман джинс. Спокойно закрыл папку, одним лёгким движением. Затянувшись, спокойно затушил сигарету в пепельнице. И всё это с лицом белее мела, не отрывая глаз от блондинки. Он словно не в себе, он держал жёсткий контроль над своими эмоциями. Достав бумажник, кинул на стол купюру и небрежно сдёрнув свою парку со спинки стула, оставил поцелуй по кромке её чёрных волос. Странный жест. Но он явно глубже чем просто дружеский.