– О, Эрик, Эрик! – Долго ему не продержаться, если она и дальше продолжит вот

так выкрикивать его имя.

– Джон, разве она не прекрасна? – пробормотал он. – Красивая, сексуальная

Ребекка…

– Когда пытался ей показать, что считаю ее горячей, она ударила меня и

перекинула через спину, – сказал Джон. – Что во мне не так, раз каждая цыпочка

«Грешников» желает надрать мне задницу?

– Ты смотри, но не трогай, – ответила Ребекка.

Джон усмехнулся.

– Это фишка Эрика.

– Но не с Ребеккой, – ответил Эрик, подув на ее сосок. – Я не могу вдоволь

насладиться этой женщиной.

Ребекка подняла его голову за подбородок, притягивая для поцелуя.

– Джон, ты можешь уйти в любой момент. – сказала она, улавливая его силуэт

боковым зрением.

Эрик слышал, как Джон вышел, закрывая за собой дверь.

– Я думал, ты хотела, чтобы он наблюдал.

Она слегка улыбнулась.

– Мне хватит тебя одного. С тобой я всегда чувствую себя самой сексуальной

женщиной в мире.

– Но ведь так и есть. Мне не нужно ничего придумывать.

Глава 18

Дожидаясь сигнала выхода на сцену, Эрик стоял позади своей установки и

покручивал в руке палочку. Он улыбался, слушая в наушнике мягкий голос Ребекки,

раздающий указания. Эта женщина слишком хороша, чтобы быть правдой. Словно она

была создана специально для него. И сейчас все было идеальным. Он ждал, когда же с

неба упадет метеорит, и все испортит. Вся его жизнь состояла из череды неудач. Поэтому

и то чудесное, что у него было с Ребеккой, должно было скоро закончиться. И когда это

случится, то изменит его навсегда.

– Эрик! Эрик? Эрик! – его имя эхом звучало в его голове. Ребекка кричала в

наушнике, привлекая его внимание.

Он понял, что в зале зажегся свет, и он уже должен отбивать первые биты

«Прекрати», а он еще даже не сидел за установкой. Дерьмо! Надо перестать мечтать на

работе. Он быстро сел на свой трон, он же маленькая табуретка, и начал обивать ритм

ногой.

В это же время прожектор осветил белоснежный рояль, окрашивая его сначала в

красный, желтый, потом зеленый, все время, пока Джейс играл вступление. Остальные

участники тоже вступили, Сед закричал первые ноты, заглушая собравшихся зрителей.

Эрик забыл о своих неприятных мыслях, растворяясь в музыке, бите, позволяя ей уносить

его в мир, где нет ничего, кроме звуков. Размахивая руками, отбивая ногами по басовым

барабанам, он полностью отдавался ритму. Он почти забыл, что должен был петь припев.

Пока Сед с разной интонацией и громкостью кричал «Прекрати», Эрик вступил со своим

мелодичным отрывком. Он сосредоточился на дыхании, пока руки и ноги продолжали

отбивать ритм. Он обожал эту песню, но было погано петь и играть одновременно, ему не

хватало воздуха. К концу первого куплета он уже задыхался и постоянно сбивался. И лишь

оставалось надеяться, что пел он хорошо, и его голос не походил на речь через рупор. Он

обрадовался, когда Ребекка предложила выключать микрофон в перерывах между его

пением. Теперь он мог не беспокоиться, что все будут слышать его тяжелое дыхание во

время соло.

В этот момент воспроизведение в его наушнике выключилось. Он сбился с ритма,

пытаясь подстроиться под звучавшую музыку. Сед вступил на несколько битов позже,

поэтому трое гитаристов заиграли быстрее, пытаясь подстроиться по Эрика.

– Маркус! – Эрик услышал испуганный голос Ребекки. – Маркус! Проигрыватели

отключились! Маркус!

Она была права. Проблема была именно в этом. Группа слышала эхо из колонок, а

не то, что они играли.

– Ты сама программировала эту чертову песню, – сказал Маркус. – Это твой косяк,

не мой.

Сед перестал петь, опустил микрофон, глядя за сцену, где Маркус стоял, сложив

руки на груди. Группа последовала примеру Седа и поочередно перестала играть. Эрик

замер, истекая потом, тяжело дыша, гадая какого хуя сейчас произошло. У них никогда не

было таких проблем. Неужели Ребекка реально облажалась? Его первым желанием было

вступиться за нее, но в действительности он не знал, чья это была вина.