Я действительно чувствую себя ужасно, потому что по моей вине он три полных дня не появлялся в офисе. Меньше всего мне хочется быть для него большей обузой, чем я уже есть, со всеми своими проблемами.

— На работе все в порядке. Кэролайн почти обо всем позаботилась, поэтому мне нужно было только кое-что проверить, — равнодушно отвечает он.

— Но что-то случилось. Ты готов отвезти меня домой? Обещаю, со мной все будет в порядке, — говорю я, пытаясь подняться с постели.

Он садится на кровать рядом со мной и берет мое лицо в свои руки.

— Блейк, мне меньше всего хочется, чтобы ты уезжала. Я не мог дождаться, когда приеду домой, зная, что ты меня здесь ждешь.

Он нежно целует меня в лоб.

— Это Истон… опять, — вздыхает он.

Воспоминания о его брате и его проблемах с русскими бандитами сразу же заставляют меня насторожиться: мое тело напрягается, а сердце начинает гулко стучать. Мэдден тут же замечает мою реакцию.

— Что-то не так? Истон сказал или сделал что-то, что было тебе неприятно? — он озабоченно поднимает бровь.

Я энергично трясу головой.

— Нет, не сам лично. Я просто вспомнила о том, что случилось в прошлый уик-энд, и разволновалась, что он опять попал в неприятности не с теми людьми.

Его бровь опускается на место, а плечи облегченно падают вниз.

— Истон постоянно попадает в неприятности, — с гневом объясняет он. — Он с самого детства был нарушителем спокойствия, я всегда думал, что он перерастет свое бунтарство и эгоизм, но, кажется, становится только хуже.

— В какого рода неприятности?

— Ребенком он пропускал школу, пил, принимал наркотики, спал с чужими подружками… что угодно, лишь бы это делало его счастливым. Теперь он все еще слишком много пьет, от случая к случаю принимает наркотики, трахает, кого захочет, неважно, одинока эта женщина или нет, но самая большая его проблема сейчас — это азартные игры. Играет ли он в гольф, в рулетку, у кого-то дома в карты, делает ставки на тотализаторе… не важно, для него это всегда азарт и ажиотаж от победы. Уже во второй раз за месяц он поехал в Вегас, и с воскресенья торчит там, а сегодня днем позвонил мне, чтобы попросить перевести ему деньги. И все это после того, что случилось в субботу вечером. Я сказал ему, как зол на него. Я устал убирать за ним его дерьмо.

— Твои родители знают о том, что происходит?

— Знают, но предпочитают ничего не замечать. Для них так проще. Мама с ним нянчится, что только добавляет проблем, а папа, с тех пор как у него случился сердечный приступ, предпочитает лишний раз не волноваться. Не могу перечислить, сколько раз я говорил себе, что больше не буду выручать его из беды, но сейчас это действительно так. Я со своей стороны обрываю наши с ним братские узы.

— Не говори так, — умоляю я. — Сейчас ты устал, раздражен, зол, но он — твоя семья. Неважно, что он делает, он всегда будет твоим братом. Скажи спасибо, что он у тебя есть.

Воспоминания о Брэндоне застилают мои глаза, и они наполняются слезами.

Мэдден сажает меня к себе на колени и кладет мою голову к себе на грудь.

— Я не хотел тебя расстраивать, сладкая девочка. Я знаю, что он останется моим братом, но не могу больше с ним возиться.

— Я знаю, что не хотел.

Я стараюсь сдержать слезы и легко целую его в шею, решив рассказать чуть больше о себе. Я надеюсь, что это заставит его немного нежнее относиться к Истону, несмотря на то, что он настоящая заноза в заднице.

— У меня был младший брат, его звали Брэндон. Он был на полтора года младше меня, но с тех пор, как наш отец бросил нас, когда мы были еще совсем маленькими, Брэндон всегда рос как единственный мужчина в доме. Он был моим лучшим другом, я доверяла ему свои секреты, до того как…

Прежде чем продолжить, я глубоко вдыхаю воздух через нос и выдыхаю через рот:

— …он умер в тот же день, что и моя мама. Два человека, которых я любила больше всего на свете, просто… ушли… навсегда.

Его руки крепче меня обнимают, поглощая мое хрупкое тело, пока он снова и снова касается губами моей макушки.

— Прости меня, Блейк. Я не могу себе представить, что это за потеря.

— Я рассказала тебе это не для того, чтобы ты меня пожалел, а чтобы заставить тебя понять, как важна семья. Ты не должен помогать или выручать его, но не бросай его.

Несколько минут мы сидим, прижавшись друг к другу, погруженные в молчание, я думаю о Брэндоне, а он, я полагаю, об Истоне. Наконец, Мэдден говорит:

— Хочешь со мной в душ?

Я откидываюсь назад, чтобы взглянуть на него и вижу озорную ухмылку, играющую на его губах.