– Я рассчитываю, что ты поймешь мою точку зрения, после того как мы... обсудим это... позже.

Улыбаясь, он толкнулся в нее. Бесконечно потрясающее ощущение трения плоти о плоть наполняло... и наполняло её... Габи начала извиваться от переполняющих её ощущений того, как анальная пробка и его член боролись за пространство внутри нее.

Когда девушка захныкала, он сбавил темп, но продолжил двигаться. Его взгляд блуждал по её глазам, губам, плечам.

– Тише, сладкая. Ты можешь принять меня, и ты это сделаешь.

Он остановился, когда проник в самую её глубину.

Это слишком. Крошеные спазмы посылали искры по коже.

Кончиками пальцев Маркус пробежался по её щеке.

– Такая розовая и разгоряченная, - прошептал он, удерживая её взгляд в своей властной манере.

Весь мир отодвинулся на задний план, и Габи затрясло от ощущения, что ею обладают, внутри и снаружи. Она уставилась на него в полной беспомощности.

Его взгляд смягчился, и он потерся своей щекой об её.

– Да, малышка саба, сегодня ты отдашь мне все.

Он наклонился вперед, удерживая свой вес на одной руке, и начал врываться в нее в жестком, сильном ритме. Он смял её губы, жестко, сладко, не замедляясь ни на секунду.

К удивлению, её собственное возбуждение начало набирать высоту, и Габи застонала. Как он сделал это с ней? Насытится ли она им когда-нибудь?

Будто почувствовав её отклик, он отстранился достаточно, чтобы улыбнуться.

– Я люблю тебя, Габриэлла, - прошептал он, и перед тем как она успела отреагировать, запустил руку между их телами и скользнул пальцами к её клитору.

– О, Боже.

Она не была готова, но все равно взорвалась, ударяясь об него своими бедрами. Волны в этот раз были менее интенсивными, но проходили сквозь неё снова и снова, пока воздух вокруг не уплотнился, и она могла только изгибаться и выплескивать свое удовольствие наружу.

Наконец её дыхание успокоилось.

Тело Габи покрылось мелкими капельками пота, а на губах ощущался вкус соли. Каждое биение сердца возбужденно пульсировало в месте проникновения пробки, напротив его жесткого члена. Он был жестким?

Вжимаясь в нее пахом, Маркус толчком переместился на колени.

– Скажи: "Я люблю тебя, Мастер" еще раз.

Она фыркнула от недовольства. Ее разум затуманился.

– Я думала, мы уже обсудили это.

Он усмехнулся.

– Я до сих пор в настроении, чтобы обсуждать это.

О, Боже, он не отстанет. Ее тело, казалось, вдавилось в матрас, а он оставался твердым.

Он подтянул ближе сумку с игрушками и извлек... черт возьми, зажимы для сосков.

Она рванулась, тщетно дергая за ограничители, и добилась только очередного толчка его члена. Ее киска снова сжалась спазмом, и всплески наслаждения были настолько сильны, что Габи задохнулась. Почему-то тело больше не казалось принадлежащим ей.

Он погладил ее соски и вздохнул.

– Боюсь, после оргазма ты стала слишком мягкая и податливая. Мне придется это исправить.

С порочной улыбкой он наклонился вперед и облизал ее левый сосок, потом взял его в рот и пососал. Легонько, затем сильнее, до тех пор пока она не почувствовала, как те наливаются кровью. Каждое посасывание отдавалось тяжестью внизу живота. Он отпустил сосок.
– Разве ты не прекрасна сейчас?

Он прикоснулся пальцем к темно-красной, туго сжавшейся вершинке.

Насухо вытерев ее, он прикрепил зажим, и, затягивая, внимательно наблюдал за ней. Затем подтянул его больше, пока слабый укус боли не превратился в пульсирующее сжатие.

– Больно, - запротестовала она, вызывая на его щеке ямочку от улыбки.

Он щелкнул пальцем по соску, и она взвизгнула, ее внутренности сжались спазмом вокруг его члена.

С довольным смешком, он наслаждался ощущением.

– Я бы сказал: в самый раз.

Он подразнил другой сосок, пока тот не затвердел и прикрепил такой же зажим ко второй груди. Затем к ее ужасу, он подвесил грузики размером с горошину, свисающие на цепочке. Грузики откатились к ее бокам, создавая болезненное натяжение на зажимах.

Ее руки пытались дотянуться до груди, и она застонала от разочарования. Ее соски болели и пылали... при этом она снова возбудилась, возможно, оттого, что с каждым движением пробка в ее заднице и его член терлись друг о друга.

Он опустился вперед на неповрежденную руку и вытащил свой член. Затем снова вошел. Она застонала от его медленного, неглубокого скольжения, оттого, как с каждым толчком он прижимался к анальной пробке. Покалывания танцевали легкими касаниями на ее коже, и кровь начала приливать к низу живота.