Саба снова напряглась и покачала головой.

– Э-э-э...

Маркус нахмурился. Еще один случай, когда ее наглое поведение не имело смысла. Ей не нравилась боль. Он еще раз вспомнил, что иногда сабы таким образом пытались привлечь внимание Дома, но ведь у Габриэллы оно уже было.

Маркус покачал головой. "Проанализируешь это позже, Атертон". Прямо сейчас ему было необходимо знать, чем была вызвана ее реакция, и, поскольку она не помнила, они пройдут через это вновь, шаг за шагом.

– Хольт схватил тебя за волосы, - напомнил Маркус.

Двигаясь медленно, он сжал пальцы в ее волосах и потянул. Во всяком случае теперь она ему не сопротивлялась.

Молодой Дом усмехнулся.

– Что правда, то правда.

– Хольт что-то сказал тебе. Помнишь что, дорогая?

– Он сказал? – прикусив губу, Габи хмуро посмотрела на молодого Дома.
– Вы схватили меня за волосы, наклонились и… - ее мышцы напряглись.

– Габриэлла, - Маркус щелкнул пальцами.

Она дернулась и посмотрела вверх.

– Продолжаем. Останься со мной, дорогая.
– Он погладил ее взъерошенные волосы, и она, откинувшись назад, устало вздохнула.
– Хольт, Вы можете рассказать за нее, как все было?

Сжав рот, молодой Дом взял Габриэллу за руку.

– Я не хочу пугать тебя снова, дорогая, но мы должны выяснить, что же это было. Ты понимаешь?

Она кивнула, но ее тело замерло. Она могла сознательно не помнить причину, что-то внутри нее сделало это.

– Ты маленькая нахалка, - сказал Хольт.

Выдох Габи был почти смехом.

Улыбаясь, Маркус потерся подбородком о ее макушку. "Никакая неудача не способна не остановить эту злючку, верно?" Узел в животе ослаб.

– Предполагаю, это не то, - Хольт улыбнулся и скормил ей следующую часть: - Ты, очевидно, хочешь быть жестоко избитой...

Ее слегка передернуло, но не от страха.

Он кивнул и продолжил:

– ...или, может быть, ты грязная шлюха, которая...

Тело сабы напряглось, глаза стали пустыми.

– Вот оно, - Маркус снова поднял ее подбородок, - Габриэлла, посмотри на меня, - и рявкнул: Немедленно!

Установленная им со стажеркой связь укрепилась, девушка вздрогнула. Ее глаза сосредоточились на глазах Мастера Маркуса.

– Хорошая девочка, - прошептал он.
– Ты очень хорошая девочка. Останься со мной, дорогая, - "потому что ты чертовски пугаешь меня, когда этого не делаешь".

Она вздохнула и снова наклонилась к нему.

Маркус посмотрел на Хольта. Лицо Дома стало несчастным и исказилось чувством вины.

– Я хотел узнать, нравится ли ей, когда ее грязно обзывают.

Совсем немногим сабам нравилось, когда их называли шлюхой, блядью, или грязью.

– Это вне твоей компетенции, Хольт. Я никогда не видел такую крайнюю реакцию на словесное унижение. Здесь замешано что-то из прошлого.

– Да, скорее всего, - Дом провел рукой по волосам.
– Вы собираетесь работать с ней над этим?

– Определенно.

– Ладно, - выражение его лица стало суровым.
– Если вы узнаете, кто стал причиной ее страха... я бы с удовольствием преподал ему урок хороших манер.

Маркус кивнул. "Как и я". Когда Дом ушел, наставник погладил бледную щеку сабы-стажера, обдумывая вопрос.

Грязная шлюха. Некоторые женщины чувствовали отвращение, другие оскорблялись, кто-то из них расстраивался. Но реакция Габриэллы казалась ближе к бессознательному возвращению в прошлое. Что такого могло в нем случиться, чтобы сработал подобный спусковой крючок? Наиболее вероятной причиной было...

Ощущение рук Мастера было таким приятным, он излучал тепло, как солнце в летний день. Габи прижалась щекой к гладкой рубашке, скрывающей его мускулистую грудь. Она должна вновь вернуться к игре в приманку, но ее тело не желало двигаться. Она посмотрела на частокол. Домы освободили ее, принесли сюда, но она не помнила ничего из этого. Как она могла отключиться? Когда страх спиралью закрутился вверх по спине, она мертвой хваткой схватилась за костюм Маркуса. "Не отпускай".

В ответ на ее движение он провел костяшками пальцев по ее щеке и большим пальцем взялся под подбородком, чтобы поднять ее лицо. Пристальное внимание Мастера чувствовалось так, как будто он мог видеть сквозь одежду сабы, даже сквозь ее тело, все нюансы ее внутренней сущности. Габи не могла отвести взгляд.

– Ты когда-нибудь разыгрывала сценарий изнасилования, сладкая?
– спросил он хриплым голосом, как будто отталкивающее слово выбивалось по контрасту из его гладкой речи.

Ее кожа похолодела, тошнота скрутила живот, будто она проглотила грязную тряпку для мытья посуды. Она впилась пальцами в его предплечье и натолкнулась на твердые, как скала, мускулы.