Первая повесть из намечающегося цикла о Троецарствии.
Путь Мира
Описание:
Основанная на романе "Троецарствие" история о Древнем Китае времен падения династии Хань.
Предисловие:
Дорогой читатель!
Данный текст, подобно многим книгам Александра Дюма, базируется не столько на реальных исторических хрониках, сколько на художественном произведении Ло Гуаньчжуна "Троецарствие", однако он не ставит перед собой цель пересказать этот замечательный роман в более современной форме и вообще не притязает на достоверную историчность. Так, например, Гонджун Сан никогда не был регентом при молодом императоре Шао-ди, не попадал в плен к восставшим и вряд ли когда-либо задумывался о действительных причинах воцарившегося тогда в Поднебесной Империи хаоса. Множество эпизодических персонажей текста также были развиты мной самим или вовсе взяты из головы. Транскрипция большинства имен тоже произвольна, и я не вижу какого-то особого преступления в том, чтобы большую часть времени называть китайского гуна "князем", а цзянцзюня - "генералом". Можно считать это авторским решением или авторским произволом - как кому будет угодно.
Я постараюсь сохранить свое мнение о героях повести при себе и не слишком навязывать его читателю. Чего я действительно хотел бы - это суметь передать общее настроение тех лет, ту гремучую смесь амбиций, отчаяния и безумной надежды, вырвавшую Китай из-под вековой глыбы угнетения и протащившей его по бушующему морю гражданской войны к еще более мрачным временам эпохи Троецарствия.
ПРОЛОГ
– Выпустите свою ярость, возлюбленные дети мои!
Великий Учитель стоял в воротах крепости Тай, на самом верху пологого склона холма. Его золотые одежды светились в лучах восходящего солнца, и казалось, что говорит сам свет. Невысокая фигура бросала назад, в глубь крепостного двора, огромную тень. Босые ноги Занг Чао попирали рыжие от пыли и засохшей крови плиты.
– Да!
– слитно прокричало выстроившееся у подошвы холма войско.
– Выплесните свой гнев на врага!
– голос Учителя был сиплым и дрожал, но каждый пехотинец слышал его так, словно стоял рядом.
– Долгие годы вы ждали этого дня, долгие годы терпели ненавистное иго. Но больше терпеть нельзя! Мы верим в Путь Мира, но теперь мы должны сражаться!
– Да!
– Вам плевали в лицо! Ваших жен и дочерей забирали солдаты! Вы продавали собственных детей, чтобы не умереть с голоду! Может ли подобная Империя быть Поднебесной? Нет! И Небо покарало Империю!
– Не-бо!
Красный шар-набалдашник скипетра Учителя вонзился в небеса.
– Позволивший стране впасть в хаос, потворствовавший алчным князьям, род Хань потерял силу! Да покарает его Небо! Хань мертв!
– Мертв!
– Но человек на троне - всего лишь человек, и Империя мнет его своими челюстями. Найдется новый род и новый император. Ян, Лао, Сунь - все эти "благородные"...
– последнее слово Занг Чао произнес с таким насмешливым почтением, что вся армия покатилась со смеху. Потом он снова посерьёзнел: - Все эти выродившиеся кланы и семьи уже точат зубы на трон и Имперскую Печать. Брат императрицы, спесивый Хэ Цзин уже собирает войско, чтобы разбить нас, а затем захватить столицу!
– Твари! Кровопийцы! Убийцы!
– Но когда ноготь врастает, его вырезают!
– Да!
– Мы взяли эту крепость, но этого мало: у наших врагов еще много воинов и крепостей. Мы должны сжечь каждое дерево, каждый куст в этом лесу несправедливости и разметать, как пепел, обломки сгнившей Империи. Ножом лекаря пройдете вы по стране, иссекая болезнь!
– Да!
– Трудным и опасным будет Путь Мира. Не все из нас доживут до победы. Но когда несправедливость и корысть падут под нашими ударами, в новом мире не будет места страданию и слезам! Да поможет Небо Желтым Повязкам!
– Не-бо!!!
Вверх взметнулись сотни топоров, ножей, грубых копий. Некоторые сержанты были вооружены даже мечами. Ряды то и дело смешивались, почти все солдаты были в лохмотьях, тощие и грязные, но на груди у всех были нашиты лоскуты цвета солнца, а головы повязаны желтыми платками. И тысячи глаз под ними горели фанатичной преданностью и гневом.
Великий Учитель поднял руки. Ветер послушно раздул полы его мантии:
– В бой, дети мои!
– В бой!!!
Глава первая. НОЧЬ В ДВОРЦОВЫХ ПОКОЯХ
– Значит, он наконец решил действовать в открытую?
– Да, мой повелитель, - Тан Чжоу еще ниже склонил голову.
Гонджун Сан, временный управитель дворца и воспитатель юного Императора, повернулся и, заложив руки за спину, подошел к окну. За окном был западный внутренний сад, вернее, то, что от него осталось после того, как месяц назад подмытая дождями стена старого дворца осела и обрушилась, растерзав стройные деревья и завалив искусственные ручьи грудами кирпичей и штукатурки. Сейчас стену восстановили, но реставрировать многовековую работу поколений садовников было невозможно, и некогда чудесное место так и оставалось похожим на горный луг, перенесший камнепад. По распоряжению Гонджуна все окна и двери, ведущие в сад, были закрыты и заперты, чтобы пока не оскорблять зрение семилетнего владыки разрушением. Осталось незабитым только окно в личных покоях управителя. Гонджун не забывал и не прощал себе ошибок. Сад был его личным позором, язвой, напоминающей о том, что все и всегда можно и нужно делать лучше.
Сильная рука Гонджун Сана стиснула резные перила окна, и раздался тихий треск. Крашеное дерево тоже было трухлявым и рассохшимся. Пальцы управителя крошили его, как необожженную глину.
Тан Чжоу почтительно ждал, все так же стоя на колене и опустив голову.
– Как велико их войско?
– Когда я покинул крепость, оно насчитывало около десяти тысяч солдат, вернее, ополченцев. Настоящих воинов в их рядах почти нет, не считая нескольких беглых офицеров и княжеских стражников.
– Этого не хватит даже для того, чтобы взять Циньчжоу.