на длинном узком ремешке через плечо.

Костик подбежал, обхватил руками высокие ноги, уткнулся лицом в гладкую ткань.

Женщина на минуту замерла, точно прислушиваясь к чему-то внутри себя, тяжело вздохнула,

осторожно отстранила сына.

27

– Костя… Костя… подожди, дружок, – произнесла женщина. На ее тонком и ровном лице

появилось выражение нетерпения. – Вовик! – нервно позвала она.

Водительская дверца отворилась, полный мужчина в джинсах и белой навыпуск рубахе

выставил ногу наружу и стал вытирать тряпкой лобовое стекло.

– Идиотская мошка… – сказал он громко тонким голосом.

– Костя, подожди, – повторила женщина, – я так устала! Вовик, ах, я изнываю. Эта жара

меня скоро доконает…

– Мама, – перебил ее Костя, – ты купила конструктор? Ты обещала.

Женщина обморочно закатила глаза, глубоко вздохнула, ловко поправила короткие

вьющиеся волосы:

– Ты же видишь, мама валится с ног. Чего ты хочешь? Какой конструктор?

– Такой… – он взмахнул руками.

– А… не успела. Пусти. В другой раз, – она оторвала Костины пальцы от платья и пошла к

калитке. Костик, уныло последовал за ней, опустив голову.

Возле машины остался один Вовик с ведром воды и тряпкой. Жидкая грязь, стекая по

гладкой поверхности металла, глухо шлепала в пыль.

Сумерки спускались на землю. Было душно и тихо. Громко плескалась вода…

Улица затихала. Роберт поднялся и пошел в дом бабы Насти.

На следующий день, была суббота, пользуясь бесконечным гостеприимством бабы Насти,

Роберт, разлегся на тахте, спасаясь от жары, перечитывал журнал «Наука и жизнь».

Из приоткрытого окна доносились звуки поселковой улицы: ребятня, крича, носилась под

окнами, редкие прохожие шли мимо по асфальтированной дорожке, громко выбрасывали

обрывки своих проблем, жужжала, резко стучала о стекла оса, бесцеремонно влетевшая в

прохладное помещение. Несколько минут спустя, словно в самой комнате, заговорил Борька,

потом, – Наташа…

Они снова сошлись на своей любимой песочной куче.

– Я решила вот что, – хозяйским тоном произнесла Наташа. – Я буду мамой, Костик

сыночком, а ты Боря, – тут она помедлила, собираясь с духом, и более строго добавила, –

папой.

– Ты что, с ума сошла?! – завопил Борька.

– Нет, Боречка. Я решила это вот почему. . У Костика целый день нет мамы. Он

беспризорный. Его бабушка старенькая и боится выходить на улицу, чтобы его покормить.

Поэтому мы с тобой создадим семью. Я – мама, ты – папа…

– Ты что?! – вскрикнул Борька.

– Ты не бойся, Боря, – серьезно сказала Наташа, – не правдашнюю. А то наш сыночек,

Костик, умрет с голоду. Он целыми днями ничего не ест.

– Я съем, – сказал Костик, – что хочешь.

– Давай варить, – продолжала Наташа. – Это суп. Он на мясном бульоне, с картошкой. Ты

лук не отгребай, он полезный. А это лепешки. С вареньем. Пока не съешь суп, лепешек тебе

не видать, как своих ушей. И вилку держи в кулаке, вот так…

Наташа перечисляла различные блюда и обучала Костика достойным манерам. Ее никто не

перебивал, и Роберт уснул под монотонную музыку ее голоса.

Разбудила тишина. Солнце перевалило на запад, и теперь баба Настя, наверное,

набегавшись за день, отдыхала у себя во флигеле, приготовив обед к приходу Григория с

работы.

Думать о Женечке не хотелось. Все равно, ни он, ни милиция ничего не сможет сделать,

пока все не выявится само собой. Осталось два дня до официального объявления в розыск.

Перед сном с таксофона звонил домой, хватала трубку теща уже на первом сигнале, услышав

28

голос своего преступного зятя, взрывалась обвинениями в его адрес, грозила подать на него в

суд.

Привлек внимание осторожный звук. Роберт пошарил рукой на пуфике, нашел очки, и

через открытую дверь в прихожей перед распахнутыми дверцами накрытого старенькой

клеенкой кухонного стола, увидел Костика. Малыш сидел на половике, по-турецки скрестив

босые ноги, перед ним прямо на полу стояла миска с румяными блинами. Не торопясь, он ел,

сосредоточенно глядя на теплую пахучую горку.