Прашант ступил резко вперед, слегка потеснив Дарью, и положив на тахту небольшой сверток, принялся неторопливо его разворачивать. И перед развернувшийся в направлении тахты Даши появилась белая, широкая, и видимо, верхняя одежда без рукавов и с просторным капюшоном, да пара туфель. Это была схожая с мокасинами, кожаная обувь. Опять же белого цвета с тонкой подошвой, будто цельно скроенная, с высоким вставкой-язычком, и зелеными по его краям нашивными швами. Скинув на пол мокасины старший ссасуа, подняв, развернул верхнюю одежду, напомнившую Даше плащ, коль сейчас и носимую на Земле, так в основном военным, потому одеваемую внакидку.

— А если вы, бурсак, не хотите, подлежать очередной переплавке, — заговорил после небольшой паузы Прашант, разворачиваясь в сторону стоящей Дарьи и слегка встряхивая удерживаемый в руках плащ. — Лучшим для вас станет слушать меня и выполнять все, указанное пресветлым авгуром Девдасом, моим и вашим отныне ассаруа. А днесь, обувайтесь, — дополнил он, воззрившись взглядом своих темно-синих радужек в лицо Даши, точно зондируя его. — Мне же, как старшему ссасуа, необходимо озвучить перед вами основные уложения поведения юного велесвановца. Итак, первое уложение — всегда молчать; второе — всегда подчиняться слову старшего, в сем определяющее значение имеет слово негуснегести Аруна Гиридхари, засим слово ассаруа, после слово старшего вас по колоходам ссасуа. И третье…

Прашант, так и не договорив, резко прервался, и вновь встряхнув удерживаемым в руках плащом, прочертил линию собственным взором до лежащих, на белоснежном полу, мокасин, отличимых от одетых на нем, всего только зелеными нашивными швами на язычках. Видимо, тем молчаливым указанием, каких-то чуждых, лишенных привычной склеры, глаз стараясь, если не напугать, так, непременно, подчинить себе юного велесвановца. Его взгляд еще немного зондировал мокасины, затем весьма резко вскинулся вверх и уперся в лицо Даши, вроде жаждая прожечь щель меж ее глаз, имеющих там небольшое углубление-выемку. Только, в отличие от испытанного когда-то на Земле приступа физического страдания, от проникнутого в черепную коробку взгляда одного из таусенцев, сейчас было ощущение лишь слабого толчка в голову, осознание собственной защищенности от взора Прашанта. Впрочем, также разком обозрение перед Дарьей сомкнул удлиненный луч пятиконечной, красной звезды, нежданно набухшей в своих размерах, и с тем заслонившей пространство вокруг. Резко качнув головой, она все же изгнала и сам луч, и красную звезду, расчистив себе обзор, да тотчас узрев впереди темно-синие радужки глаз Прашант, неосознанно подумала, что старшему ссасуа не удастся ее подчинить, и опять же энергично опустилась на присядки. Завершив сим движением противостояние между Прашантом и собой, разумно оставляя его на потом. Да принялась натягивать на стопы мокасины, теперь на ощупь показавшиеся Дарье изготовленными не из кожи, а будто из тончайшего шелка.

— И третье уложение, — вероятно, Прашант решил, что сломил Дашу, посему голос его не скрываемо торжествуя, звучал высоко. — Всегда и безоговорочно исполнять указанное старшими велесвановцами.

Натянув мокасины на ноги Дарья, юный велесвановец, бурсак, как теперь ее величали, стремительно поднявшись, испрямилась. Она вздела голову, так, дабы прожечь щель меж глаз Прашанта, и откровенно раздраженно проронила, стараясь, раз и навсегда расставить (как сказали бы русские, земляне, солнечники) все точки над «и», а именно довести до логического конца дотоль свернувшееся противостояние:

— Не смей лезть, в мою голову. Это не по твоим силам, иначе… — юный велесвановец прервался не более чем на несколько секунд, а после с неукротимой мощью собственного диэнцефалона и взгляда, прямо-таки буравящего голову старшего ссасуа, додышал, — тебе не поздоровиться, так как я это гадство не потерплю!

Судя по всему, последнюю фразу Дарья сказала с особой силой. Ибо в следующий момент Прашант, стремительно качнулся назад-вперед, а дрогнувшие где-то в локтях его руки, прижали к груди всю поверхность удерживаемого плаща, словно загораживаясь им от молвленного юным велесвановцем. Он срыву выдернул из хватки взгляда Даши собственные глаза и энергично развернул голову вправо. А по его тонкой зеленовато-коричневой коже с болотно-сизыми, расплывчатыми пятнами щек пробежала легкая зябь, подобная той, коя бывает на поверхности воды от внезапно подувшего ветра. И немедля в пространстве все еще смотрящего в сторону ссасуа взора Даши появилось мощное напряжение, точно заполненное электрическим зарядом давеча ударившей молнии.

Ярчайший проблеск красного света снова затмил видимость глаз Дарьи, и испуганно вздрогнув (от этой мелькающей звездочки), она торопливо качнула головой и, очевидно, моргнула. Только десятком секунд спустя осознав, что веки ее представлены тонкими полупрозрачными пленками, нечасто наползающими сверху, и вроде как облизывающих глазное яблоко.

Прашант промеж того вновь встряхнул материей плаща и шагнув вперед, накинул его на плечи Дарьи, помогая ей продеть сквозь проемы руки и стыкуя несколько внахлест сами края на груди. Он значимо снизил указательный тон в речи, видимо, осознав мощь выплеснутого на него досель, и плавным движением укрыв голову бурсака капюшоном, скрыв его полами и само лицо, пояснил:

— Сия одежда называется дхату. Тяперича, вы не должны говорить, вплоть до прибытия на планету, Велесван. — Всего только самая малая пауза, и ссасуа, много просительней дополнил, — и капюшон, пожалуйста, не снимайте.

— А кто эти два существа, преграждающие проход? — чуть слышно вопросила Дарья, она была готова исполнить прозвучавшей просьбой указания Прашанта, однако, не в состояние поколь справиться с собственным интересом в отношении виденного.

— Это не существа, — и вовсе тихо отозвался Прашант, зримо для юного велесвановца склонив вниз голову, чтобы его не услышали сторонние. — А представители расы перундьаговцев. Они сопровождают нас в поездке за вами, абы наравне с тарховичами и ерьгловцами опекают нашу расу. В этот раз через перундьаговцев, таусенцы спустили сведения о вас, как выставленном на торг аукционном экземпляре диэнцефалона. Каковой раса велесвановцев сумела выкупить, по причине идеальных параметров обобщенно установленных для нас. И еще, — голос ссасуа понизился до проникновенного шепота, растерявшего всякое подчинение и оставившего только теплоту старшего к младшему. — Некогда более, бурсак, не называйте высокоразвитые расы существами, сие сравнение не допустимо, и возможно в применение всего-навсего малоразвитых видов в основном человекообразных форм, кои осуществляют поставку органов центральной нервной системы, для тех или иных нужд Веж-Аруджана. А, днесь, с этой секунды, вы молчите. — Прашант медленно испрямил спину и шею, скинув вверх голову и значимо громче, точно демонстрируя, это стоящим перундьаговцам и таусенцам дополнил, — и ежели не желаете, абы вам пришили хвост, пятое ухо аль обратили в звероящера с сего мгновения ни слова.

Ссасуа незамедлительно ухватил Дашу за руку, где-то, вероятно, под локтем и стремительно повернувшись, повлек ее вслед за собой, достаточно властно сказав, преграждающим проход перундьаговцам, обладая на то ощутимой властью:

— Пресветлый авгур, Девдас, указал ждать его обок вайтэдрома.

И безотлагательно оба перундьаговца взмахнули своими четырьмя руками и расступились в стороны, высвобождая сам проход в коридор. Оный, как правильно приметила допрежь Дарья, смотрелся в виде бело-серого длинного коридора с округлыми стенами. Впрочем, в ту же секунду оба таусенца шагнули вперед, прокладывая путь, а перундьаговцы сомкнули за ними с Прашантом строй.