Похоже, уцелевшие ушли дальше, так как я обнаружил только ряд тел в танковых комбинезонах и без них, это те кто сгорел в танках, и четверых бойцов, тоже в танковых комбинезонах и шлемофонах, что копали братскую могилу. Уже по грудь выкопали, сейчас удлиняли, чтобы всем места хватило. Вздохнув, я направился дальше. Тут мне ловить было нечего. Была мысль пошукать в боевых отделениях целых на вид танков на предмет съестного, но не при танкистах же это делать.

Проехав мимо трёх близко стоявших «тридцатьчетвёрок», видимо близкий разрыв тяжёлой бомбы, воронка впечатляла, повредил что-то у них внутри, раз их бросили, и положил набок третью машину, я приналёг на педали, удаляясь от этого места бойни. Ничего ребята, сейчас я как раз и займусь птенцами Геринга, вырезая в буквальном смысле его лучшие кадры, так что поквитаюсь и за вас. Именно пилоты и были моей целью.

Шанс получить информацию представился мне буквально через пару часов, когда стрелки на моих наручных часах показывали семь вечера. Я уже подумывал о том, чтобы найти удобное место для лагеря тем более я сблизился с фронтом и уже отчётливо слышал артиллерийскую канонаду, когда над моей головой вдруг разгорелся воздушный бой. Наших уже давно не было видно, поэтому я даже несколько удивился, когда шестёрку идущих без охранения возвращавшихся после бомбёжки немецких штурмовиков атаковала тройка стремительных истребителей и сходу подожгли одного немца. По силуэтам я сразу опознал в истребителях «Миги».

— От так-так, — довольно заулыбался я, наблюдая, как один за другим распускаются два парашюта. — А вот и языки.

Быстро прикинув скорость и направление ветра, я свернул прямо в поле и, покинув седло, толкая велосипед, побежал в то место где по моим прикидкам опуститься ближайший немецкий лётчик. Пару километров нужно пробежать, не меньше. При этом я не забывал поглядывать на небо. Это ещё было не всё, наши умудрились сбить ещё одного немца, атаковав плотно сбитую группу штурмовиков. Остановившись, я довольно оскалился, выпрыгнувший в единственном числе парашютист опускался точно на меня. Наши продолжали атаковать немцев, стараясь рассыпать их строй, поэтому они удалялись от меня к фронту, но главное подарочки, что бултыхались под парашютами, они мне оставили, и это радовало больше всего.

Быстро сориентировавшись, парашютиста сносило метров на сто в сторону, толкая велосипед, я побежал туда. Когда тот близился, а я видел что он уже достал пистолет, подготовившись стрелять в меня, положил велик и вскинул свой «Вальтер» и поразил его в плечо, отчего тот выронил свой пистолет, который я поймал на лету. Ну а дальше просто. Сбил его с ног при приземлении и долго и с удовольствием пинал ногами, стараясь попасть по почкам и печени.

Добившись того что тот перестал орать и сжался в позе эмбриона прикрываясь руками, быстро распутал его от строп и достав документы просмотрел их.

— Ну что Клаус, не ожидал такого гостеприимства от русских варваров? — спросил я и нанёс хороший удар по копчику, от чего ту заскулил. — Я тя мразь научу уважать унтерменшей.

Наконец тот дошёл до кондиции, когда язык всё готов рассказать лишь бы его больше не трогали, я приступил к допросу и был огорчён. Это был стрелок-радист, особо информацией он не владел, но зато дал номера двух бомбардировочных частей, что работали по этому направлению, а так же где они базируются. Правда, насчёт последнего Клаус был не уверен, их войска быстро передвигались, так что лётные части начали перебрасывать на полевые аэродромы. Чтобы те не оставили от своих войск. Ладно хоть эту информацию я получил.

Выполняя своё обещание, а я всегда старался их выполнять, я ещё живому немецкому лётчику вспорол живот, вскрыл грудину, раскрыв её, и сделал колумбийский галстук. К сожалению тот не дотерпел до конца и умер вовремя экзекуции. Хоть пар от той злости, что я имел к этим нелюдям спустил. Вытерев руки испачканные в крови о его довольно чистые но пыльные штанины лётного комбеза, я так же оттёр от крови нож и, подхватив велосипед, поспешил к тому месту где приземлились два других немецких лётчика. Они сели минут пять назад, так что я надеялся если не застать их на месте, то найти поблизости. Но если их там нет, не страшно, ходить по следам я мог лучше ищеек. Не хочу перехваливать себя, но думаю, я лучший следопыт на этом континенте. Двадцать лет практики и обучения кого хочешь научат разбираться в следах. У меня в гвардии, когда я был Императором, из индейцев были такие уникумы, до которых мне ещё было далеко, они-то меня и учили.

На местах приземлений я нашёл лишь парашютные сумки и сами парашюты, а следы вели вглубь поля, в сторону, где вдали виднелся лес. Ну это и логично, куда им ещё идти? Поле тут было ровным, поэтому достав бинокль, я через несколько секунд наблюдения, обнаружил две точки хорошо видневшихся среди золотистого пшеничного поля. Вот по их следам толкая велосипед, я и побежал. Те, судя по движениям, тоже не шли и бежали, так что я увеличил скорость, надеясь догнать их если не в лесу, до него километра четыре было, то неподалёку от опушки.

Те меня тоже заметили, не сразу, когда расстояние между нами сократилось до полукилометра, но всё же заметили. Да и как на светлом золотистом фоне было не заметить? Те сперва замерли, а потом побежали, так что двигались мы к лесу на одной скорости.

Заметив какое-то не соответствие на опушке, я остановился, достал бинокль и, выровняв дыхание, всмотрелся в оптику. После чего грязно выругался. Там стояло несколько грузовиков, в кузове находился командир, что в бинокль наблюдал не только за немцами, но и за мной. У машины на коленях или лёжа находились бойцы, ожидающие приближения немцев.