– Да.

– Что она делает?

– Не.. я не смогу объяснить. Вроде как обтекает меня, клубится.

– Смотри на меня. Что ты видишь?

– Волны проходят сквозь тебя.

– Молодец. А теперь?

– Она входит в тебя и задерживается.

– Правильно, малышка. Так будет и с тобой. Энергия инертна, безразлична ко всему, что встает на пути, но только до момента ее приручения. Смотри.

– Эм... Это похоже на то.... Словно ты ласкаешь ее.

– Да. Я приручил ее, мы одно целое. А если я закрываюсь, она начинает ласкаться и требовать внимание, как любимое домашнее животное. Мне нет нужды смотреть собеседнику в глаза или слушать его. Достаточно того, что покажет мне энергия его души.

– Это как?

– Смотри.

Разноцветная дымка, окружающая вампа колыхнулась, стала проходить через него. К светло зеленым разводом присоединились голубые.

– Что ты видишь?

– Зеленая энергия смешивается с голубой?

– Да, сейчас к своей я притягиваю твою. Так я посмотрю не только на цвета души, но и смогу рассмотреть самые яркие и запечатанные моменты из твоей жизни.

Мы еще долго рассматривали окружающее поле, он рассказывал об основах и различии окружающей энергии.

Я закрыла глаза. Черная тень отрешенного расплывалась разводами. Поле, которое, по сути, должно омывать тело отстранялась от ауры как пугливая мышь.

– Адольф, энергия не подходит к нему.

– Да.

– Почему? Она же должна обтекать и питать жизненную энергию?

– Одно маленькое дополнение - энергия жизни питает жизнь. То, что ты воспринимаешь как вирус, не зря получил свое название - Отречение. Выпивая досуха или же съедая свою жертву, мы впитываем в себя и частицу смерти. Умираем вместе с ней. Когда жажда охоты и убийства становится не преодолимой, становится моментом отрешения от живого.

Он подошел, положил руку мне на плечо.

– А теперь подойди ближе, взгляни в глаза и вдохни его душу.

Я сделала пару шагов. Встала, ровно напортив его лица, потянула черные разводы ауры в себя. Смрад заполнил меня, я закашляла. На глазах навернулись слезы, легкие свернулись вместе с желудком, пытаясь избавится от запаха и грязи.

Ред похлопал меня по спине.

– Тихо, тихо маленькая, тяни потихоньку, пропускай через себя, не сосредотачиваясь на вони.

Еще немного подождав пока приступ стихнет попробовала еще раз. Маленькими количествами втягивала грязь не задерживая в себе, выпуская с выдохом.

– Молодец. Теперь попробуй просмотреть на вдыхаемые кусочки как на маленькие фотографии, запечатанные, как самые лучшие моменты жизни.

Я попробовала сосредоточится, тень клубилась, входила в меня заполняя ужасом и вонью и все.

– Не могу. Ничего не вижу. Это просто смрад и гниль. Все.

Я отшатнулась, сил терпеть уже не осталось.

– Нет. Вернись. Сосредоточься на глазах. Потяни немного. И смотри. К вони, ты постепенно привыкнешь. Ложь во спасение дела.

Шаг. Несколько секунд на подготовку. Закрыла глаза. Внутреннее зрение включилось. Пустые провалы в глазницах. Потянула на себя не анализируя, а смотря на вдыхаемую грязь.

Замелькали картинки - Светловолосая девушка, жует попкорн, любимая.

Вспышка. Теплая жидкость ласкает горло, приятно согревая, давая, насытится. Дожимаю, хруст, отталкиваю тело. Голова практически отлетает, шея полностью съедена. Мои руки все в крови, но мне мало. Начинаю облизывать руки. Пол. Тут много пролилось, но и тут быстро кончается. Трясёт. Еще.

Распахиваю глаза, тут же приземляюсь на задницу. Начинаю рыдать.

– Опять ноешь?
– Со злостью он смотрит как на насекомое. Я хлюпаю носом, воин, блин.
– Ну все, хватит, хватит.
– Он, понял, что я потрясена и напугана. Присел, обнимая меня и успокаивая. А я рыдала. Просто, это было, словно сама это испытывала. Жажда душила, всю трясло. Человека, которого я только, что съела, не был для меня чем-то живым, просто упаковка завтрака. Последний раз всхлипнув, назло вытерла об него сопливый нос. Ред засмеялся.

– Ты всегда это испытываешь?

– Нет. Позже я научу тебя выключать чувства, избирать видения.

– Зачем, мне это? Я не хочу такого больше!
– Я напугалась.

– Кто же тебя спрашивает? Помнишь условия? Не задавать глупых, вопросов! К тому же я не безжалостный, мне нужно точно быть уверенным, что Отрешенный уже убивал, справедливость детка!

– Зачем?

– Ну, а как? Вдруг посчастливиться встретиться с невинным? Ох, да я его тут же на эксперименты пущу!
– Потер руки этот придурок.

– А теперь, поскольку я сыграл роль носового платка, хочу услышать по всему этому поводу твое мнение?

– Он должен умереть.
– Спокойно произнесла я.
– Больное животное нужно добивать.
– Все просто. Мертвым не место среди живых.

Адольф был хорошим учителем. Не скрывал, ни когда не приукрашивал, пытаясь успокоить. Все честно. Это мне в нем нравилось больше всего. Он был больным на голову, но здоровому к сожалению просто не по силам увидеть всю мерзость души Отрешенного и не сойти с ума. Как то учитель серьезно сказал, что если бы не мои пустые глаза, он бы как всегда перебил бы всех отрешенных и ушел. А так и дар идентичный и психика сломлена. Самое-то для дела, но мне казалось, что все не так просто.