– Джеймс, кто из этих бездельников должен был присматривать за этим полем?- Как только экзекуция была закончена, поинтересовалась госпожа Джонсон, указав на негров.

– Айо,- указав на насильника, сообщил старший надсмотрщик.

– Что тут делали остальные?

– Если позволите, ваша милость, я сам объясню, чтобы вы не утруждались выслушивая их лепет.

– Говори, Джеймс.

– Предполагаю, что эти свиньи собрались здесь из-за вон той рабыни, Лиз. Она новенькая, вот они и пошли на поводу своих низменных желаний. Скоты, ваша милость. Мерзкие скоты.

– Ясно. За то что оставили свое рабочее место, по три удара.

– Будет исполнено, ваша милость. Ну чего стоите? Рубахи долой. Держите их,- это уже рабам телохранителям.

Покончив с экзекуцией госпожа Джонсон пообещала, что в следующий раз, они так легко не отделаются. После чего, отправилась дальше объезжать поля, в сопровождении управляющего и старшего надсмотрщика. Ну и следующими по пятам двумя дюжими неграми телохранителями.

Чернокожие надсмотрщики осознав, что только что были на волосок от того, чтобы лишиться своего положения, стремглав помчались на свои поля. Подумаешь спина болит (Джеймс знал свое дело туго), но лучше уж немного потерпеть сейчас, чем потом целыми днями трудиться под палящими лучами солнца.

В поселок Патрик вернулся кривясь от боли. Ничего не поделаешь. Бросить мешок со своим сбором он не мог, а собрал он солидно. Все же, что ни говори, но его привилегированное положение обуславливается тем, насколько он будет удачно справляться со своими обязанностями. Впрочем... Спускать обиды было не в его правилах, и коль скоро он не может добраться до госпожи... Пока не может. То найдется кому ответить за его страдания.

Как все же порой полезно получать плетью по горбу. Вроде и не по голове, но как это подстегивает работу мозгов. Вот когда волей неволей вспомнишь Сталина и его главного куратора всех этих шарашек. Ну да. Берию...

Наутро боль в спине только усилилась. И самое паршивое то, что оказать самому себе помощь оказалось делом весьма проблематичным. Если бы у него был хотя бы осколок зеркала, то можно было бы как-нибудь приспособиться. А так...

Однако помощь появилась в виде той самой рыжеволосой молодой рабыни, из-за которой он собственно и получил свое наказание. Она пришла на рассвете и предложила свои услуги. Оказывается старший надсмотрщик приказал ей ненадолго задержаться, и помочь доктору. Правда, действовал тот по распоряжению хозяйки. Какая трогательная забота о своей собственности.

Между прочим, сарказм тут неуместен. После смерти мистера Генри, положение рабов несколько улучшилось. Они конечно все так же оставались бесправными, и вкалывали от рассвета до заката, подгоняемые палками надсмотрщиков. Но зато их стали куда лучше кормить. А еще предоставили медицинскую помощь в лице Патрика, что за последний месяц уже имело свои результаты.

Ну и наконец сам Патрик. Госпоже Джонсон вовсе не было выгодным, если он будет валяться в постели трясясь от лихорадки. Уж очень много в него было вложено. Впрочем, отдача была столь же очевидна. За прошедшее время, только начав свою врачебную деятельность, Патрик уже заработал своей госпоже три фунта. И заработки должны были расти.

– Я хотела вас поблагодарить, доктор Кларк, за то что вступились за меня,- потупив взор, пролепетала девушка.

– Стоит ли благодарить, если это только отсрочка, а не избавление.

– С тех пор как меня оторвали от семьи, никто не пытался за меня заступиться. И даже если теперь мне будет стократ хуже, я все одно буду поминать вас в молитвах.

– Ну что же, надеюсь мольбы такой миленькой девушки будут услышаны. Толика благословения всевышнего никому не помешает.

Патрик легонько ударил по кончику острого носика, устроившемуся на миленьком веснушчатом личике, окаймленном шевелюрой огненно-рыжих волос. Маленькая, ладненькая, молодая, двадцать с небольшим, без повязанного на голову грязного платка она была очень миленькой. А веснушки, ей очень даже шли. Ничего удивительного в том, что эти гориллы докучали ей.

– Доктор Кларк, если вы замолвите словечко перед старшим надсмотрщиком, то я сегодня приду к вам,- густо покраснев и отведя взор, тихо произнесла Лиз.

– Это еще зачем?

– Я хотела бы отблагодарить вас.

Хм. Отблагодарить, или обезопаситься? Ведь если она станет его любовницей и он негласно заявит на нее свои права... Нет, она все так же будет работать в поле, и даже возможно будет получать больше палок, чем другие. Но домогаться ее больше не будут. Статус Патрика стоит вровень со старшим надсмотрщиком. Оно конечно, это больше смахивает на продажную любовь или даже изнасилование. Но ведь он может ее и не трогать.

– Я подумаю, над твоим предложением, Лиз.

А что такого? Время у него было. И судя по недоумевающим взглядам надсмотрщиков, которые они бросали с утра пораньше, в этом не было никаких сомнений. А раз так, то и горячку пороть не стоит. Опять же, не хотелось примерять на себя роль Дона Кихота, и быть причиной еще больших несчастий которые могут свалиться на рабынь плантации.

Обработав себе раны, и отправив свою благодарную помощницу на работы в поле, он и сам занялся делом. Сначала оседлал лошадь и до обеда отправился в город, объезжать своих пациентов. А так же навестить новых, сведения о которых оставили у управляющего. Вообще-то идиотизм. Если бы он собирался надолго задержаться в своем нынешнем качестве, то непременно убедил бы госпожу Джонсон устроить в Бриджтауне амбулаторию. Но это если бы собирался остаться...