Так и шли дела потихоньку полегоньку. Учеба — общага — работа — игры — сон — учеба — общага.

Потом Серега начал меняться. Не сразу, постепенно. У него появились подчиненные, он становился начальником и голос прорезался. Он стал главным над бета — тестерами, занимался отбором ребят и и руководил избранными. Нас не звал и не продвигал, мы и не напрашивались.

А потом он замолчал. Перестал рассказывать новости с работы, перестал называть имена и перестал хвалиться своими умницами — тестерами. Перестал рассказывать о главной секретной игре компании, которая взорвет рынок. Просто перестал рассказывать и все. Посерел, побледнел, редко появлялся в комнате и вообще потерял интерес к жизни и к своей работе. Хотя продолжал ходить регулярно, как по часам.

Тогда мы и заподозрили… что-то неладно.

Один бета часто заходил к нам в общагу, еще одного с филфака я знал лично. Они пропали. Первый перестал заходить вообще, а Леша тихо написал заявление на академ. отпуск и уехал. Наверное домой. Или еще куда дальше.

Вот тогда и появился ты, а мы стали задавать вопросы. Для начала друг другу, а потом по своим каналам.

Алик замолчал, чтобы передохнуть а до меня дошло, что в игре не слышно его восточного акцента. Отложу еще одну фишку в копилку фишек "Киевской Руси". Здесь все равны и все одной национальности..

— Ты слушал? — переспросил Алик, — Вид у тебя очумевший.

Я кивнул. Ничего такого этакого не услышал, но вот вопрос пришло время задавать:

— Почему вас ищут? Куда вы делись из общаги?

Алик кивнул и продолжил.

В тот весенний день мы вышли за пивом, да так и остались пить в кафешке. Задолбали компьютеры, накуренная комната — иногда нужно развеяться. А там свежее разливное "Львовское", прохладный ветерок, солнышко светит, ляпота, понимаешь? Девушки уже начинают раздеваться, у нас же городок студенческий, самый сок ходит. Решили мы расслабиться, короче.

Нагрузились по самые уши светлым непастеризованным, покурили на свежем воздухе и домой мимо вахтерши.

А в общаге кто-то порылся. Перерыли все вещи, перевернули кровати и потрусили матрацы. С компьютеров сняли винты и унесли. Документы не забрали, но листали быстро и небрежно, я паспорт из под перевернувшейся пепельницы выковыривал. До сих пор мерзко смердит бычками.

Что искали? Кто это был? Хрен знает. Но больше не возвращались. Винты потом подкинули под дверь, аккуратно упакованные и отформатированные. Вахтерша не видела ни фига, соседи тоже.

Больше такого не повторялось и мы даже жучки в комнате искали, но не нашли. Думали на Серегу, но как докажешь. Да и зачем ему? Короче, ясно было что с конторкой этой все связано. Ну мы так думали, да и сейчас так думаем.

— Почему вас ищут? — переспросил я снова, — Куда вы пропали? И как вы здесь оказались?

Алик посмотрел на Жорика, но тот только пожал плечами и промолчал.

— Я не могу тебе этого сказать. Ты и так слишком много уже знаешь. Не нужно голову забивать. Скажем так, мы нашли обходные пути.

Такой ответ меня нифига не устраивал:

— И почему я тогда должен вам помогать?

— А кто сказал, что ты нам нужен? Думаешь мы тебя вербуем? Типа виртуальный Штирлиц? Кто такой Штирлиц? Да был один такой. Тоже играл в опасные игры на чужой территории не по своим правилам. Ты нам не нужен. Мы просто предупредить хотели. В опасные игры ты играешь и профессия у тебя низкооплачиваемая, лучше бы на учебу вернулся.

— А что можно?

— К сожалению уже нет. Как я сказал, ты и так слишком много знаешь. Не знаем почему ты до сих пор здесь, но ты им еще нужен. Пока не найдут Серегу. А вот потом я уже ни за что ручаться не буду.

Мороз побежал по коже и я поежился. Когда я знал, что мне, чтобы выжить, нужно просто грамотно играть и не проигрывать было не так страшно. Был шанс на выживание. Сейчас и шанса уже не было.

— Так что мне делать?

— Бежать.

У них конечно был план по спасению рядового Райана. Всегда есть рискованный план, если рискуешь не ты. Я не соглашался. Не то, что бы мне было страшно, но да было страшно.

План был такой. Вести себя естественно, оставаться в игре и продолжать работать. Но при удобном случае бежать из города.

Как, еще не ясно, но когда время придет мне помогут бежать.

— А бабушка? — переспросил я.

— Бабушку придется оставить. Если тебя будут искать, то там. Тебе нужно исчезнуть, как это сделали мы. А там видно будет. Иначе так и останешься в этой капсуле навсегда.

Да уж, не план а пшик.

Когда я вышел через калитку на улицу обстановка опять поменялась.

Ночь так и осталась ночью, но вместо березок вернулись обгоревшие остовы деревянных домов и запах гари. Дом, милый дом.