— Да, конечно, — тот встал и пошел в угол к чайнику. Толстяк сделал знак и наш, родной лысый подскочил к Сергею Владимировичу и обхватив за шею, дернул. Тот обмяк и мешком повис у него в руках.

Второй сделал то же самое с Серегой. Тот попытался вырваться, но через пару секунд упал носом на стол.

— Так — так — сказал толстяк, — Крыса завелась. Если эти мудаки сольют инфу мне п. дец. Нам все пи. ец. Ну что, влип студент?

Я молчал. Бежать не было смысла. Три обученных качка, закрытые двери везде да и не знаю я куда бежать. Не изучал обстановку. Драться тем более смысла нет. Просить о пощаде не буду. Не дождутся.

— Ты не опасен, — задумчиво сказал толстяк — Ты даже не выходил из помещения. Тебя даже пытать нет смысла, все равно не знаешь нихрена.

Он взял чашку Сергей Владимировича и отпил:

— Хороший чай пьют. Вкусный.

Я дрожал и уже не мог этого скрывать. Плечи тряслись, ноги дрожали, губа дёргалась. Умирать страшно, еще страшнее ждать смерти.

— Да ты не бойся, — засмеялся Берия — Живые они. Просто вырубили их Иваны. Кстати об Иванах.

Он посмотрел на лысого предателя.

— Ты ведь умеешь запускать бета — тестеров?

— Да, — сказал тот. Голос у него оказался низкий и еле слышный. Как я и думал.

— Значит так, — сказал толстяк и меня схватили за плечи. Сдавили и я задохнулся от боли, ударился лицом об стол и выкручивал спину, больно, как больно, отпусти сука!

— Пока мы будем разбираться с этими подонками и искать еще двоих подонков, нам ты будешь только мешать. Но и устранять тебя смысла нет, слишком много проблем да и готовый бете — тестер.

Боль ослабла и меня потащили спиной назад. Стул опрокинулся, запутался в ногах, больно ударил по нежному месту и я оттолкнул его.

— Ты пока поработай, — уже громче говорил толстяк — Не бойся. Как все закончится, мы тебя вернем. Сергей Владимирович и друг твой вернутся и продолжите работу. Нам еще ВИРТ президенту сдавать надо. А время течет.

Меня подтащили к капсуле и посадили на полу, уперев спиной.

— Подключим тебе систему жизнеобеспечения, человек будет наблюдать и контролировать.

С меня сорвали рубашку и резко поставили на ноги.

— Ничего с тобой не случится. Ты главное не забывай свою работу выполнять.

Я уже не сопротивлялся и сам лег в капсулу.

— А то если не будешь работать, то мы можем тебя там и оставить, — засмеялся толстяк. Судя по голосу он приближался. Лысый начал прикреплять провода к моим вискам.

— Не сопротивляешься? — навис надо мной уродливой луной очкастый уродец — Молодец. Инстинкт выживания работает. Если бы хоть один элемент повредил, мы бы тебя тут и придушили. Знаешь сколько стоит вся эта хрень.

Я молчал и закрыл глаза. Меня била крупная дрожь, проводки слетали со своих мест. Лысый похлопал меня нежно по голове и кажется я обмочился. Зато дрожать перестал.

— Твою мать, — сказал толстяк и пропал из вида, — ты бы еще обосрался. Не замкнет его там? А — ха — ха!

— Нет, — кратко сказал лысый и подсоединил все провода.

— Ну так, заканчивай и поехали. Мне в Киеве быть завтра, а еще этих задротов нужно на Дачу отвезти.

Лысый закрыл крышку и тоже пропал с поля зрения. Я лежал смирно. Лучше так, чем умереть. Прорвёмся.

— Одно забыл сказать, — голова толстяка опять повисла надо мной — и судя по твоей довольной морде ты этого не знаешь. ВИРТ — это виртуалка, пространство для игр. Но это еще инструмент. Можно делать телешоу на выживание, можно гладиаторские бои устраивать. Понимаешь? Полит заключеннных успокаивать здесь навечно, очень скоро технология станет дешевой и массово — доступной, тогда мы и размахнемся. А пока.

Он наклонился над крышкой капсулы и поцеловал ее нежно:

— Если ты умрешь в игре, то умрешь и здесь. Обоссаный, холодный, никому не нужный мертвый студент. Так что постарайся не проиграть пока мы не вернулись.

Он засмеялся и ушел. Я лежал и потел, ждал подключения и боялся этого. Давай уже, давай. Подключай меня, подклю…

Опять звучала музыка. Какой-то старинный инструмент, то ли кобза, то ли гусли. Я лежал и слушал. Не хотелось открывать глаза. Никогда не любил народную музыку, но это грустное нечто упало зерном на почву моего настроения. И расцвел цветок. Красивый и мощный. Эво как я заговорил красиво, поэт.