Эдвард торопливо сунул свою здоровую руку под плащ, рванул бинт повязки. Ух, присохла, больно-то как… ладно, сейчас главное — выбраться, а потом уже думать, что там больно, что не больно. Главное, кровь есть?.. Отлично, вот она! Вся рука в крови… Милая ты моя, хорошая, как же ты часто меня спасала… А самое главное: как здорово, что тебя так много, а то был бы я уже тысячу раз покойником.

Печать нарисовалась легко. Второй раз за день уже выручает обращение к старым фокусам… ну и ладно, ну и прекрасно, лишь бы и дальше выручало.

Каменная скала под рукой послушно прогнулась, создавая выемку, вполне достаточную, для того, чтобы выдернуть руку.

Эдвард встряхнул освобожденной конечностью. В локте сгибается, но плохо. Пальцы же почти не шевелятся. Ладно, хоть плечевой сустав не пострадал: поднимает и опускает руку свободно. И то хлеб. Проживем.

Все, раз уж он знает, что выход близко, хватит с него ловушек! Плевать ему, что там, на поверхности! Да он их всех… сейчас… одной левой!

Все равно тревога сработала, значит, о его побеге знают.

Эд хлопнул в ладоши, приложил их к потолку над собой… сим-сим, откройся, как говаривал один бедный, но предприимчивый алхимик из легендарного города Багдада.

Над ним послушно образовался туннель, по косой в сторону выхода из вентиляции. Эд прислушался. Воплей не слышно, значит, ни у кого под ногами земля не разверзлась. Можно лезть.

Он полез. Тоннель сперва был каменный (видимо здесь, под базой, была скала… что неудивительно: горы рядом). Потом камень сменился землей, и стало труднее: даже если тоннель и не норовил осыпаться, все равно земля лезла за шиворот и в нос. Да и червяки всякие попадались. В общем, когда Эд выбрался на поверхность, он был грязным, злым и весьма скептически рассматривал идею добра и всепрощения.

«Первого, кто попадется — на куски!» — кровожадно думал государственный алхимик.

Однако ему тут же пришлось забыть о мести: к его огромному удивлению, он оказался где-то в лесу. Сперва он решил, что его просто сбила с толку темнота: уже наступила ночь. Когда только успела?.. Казалось, когда они с Алом спускались на еще и обеда не было… Никаких землянок, тихо, зелено… трава даже не примята. И кругом дубы. Поблизости от базы дубняка не было. Эдвард подумал и решил, что ход вывел его куда-то за пределы периметра (а что, совсем не глупо — устроить воздуховоды подальше от базы). Теперь бы еще сообразить, где это и куда ему надо идти, чтобы побыстрее попасть в ближайшую деревню… как там она… Маринбург, да?.. Надо бы или вскарабкаться на дерево (ага, замечательная идея, Эд, с твоей-то рукой!) или поискать открытое место, чтобы сориентироваться по звездам. Погодите-ка, что это вон там за просвет между деревьями?.. Или глаза его подводят?..

Эдвард довольно медленно (поспешишь — людей насмешишь, даже если в темноте тебя никто не видит), растирая ноги левой рукой, пошел в сторону просвета. И, не дойдя, замер: он услышал звук. Странный и громкий, совсем не подходящий для ночного леса. Как будто работал какой-то двигатель.

Звук продолжался совсем недолго, но Эд машинально упал на землю ничком, прислушался… от земли звук шел явственно, но глухо. Вот стих. Потом кто-то отчетливо сказал в ночной тишине:

— Эй, Ральф, ну сколько нам еще ждать?

Ему что-то ответили неразборчиво — наверное, приказали заткнуться, — и больше Эд ничего не слышал. Но этого было достаточно. Там, на поляне (а уже было понятно, что за деревьями — поляна) был какой-то механизм и как минимум двое людей у механизма. Они чего-то ждали.

Эд поспорил сам с собой, что эти люди непременно имеют касательство к эсерам. Он по-пластунски, морщась от боли в ране, пополз поближе, и укрылся за узловатыми корнями деревьев. Ну, ну, ребята! Давайте, скажите еще что-нибудь!

Никто ничего не сказал. Когда Эдвард высунулся из-за корня, он с удивлением понял, что поляна, залитая лунным светом, была пуста. Ни людей, ни механизма, на ней не наблюдалось. Но тут уже в воздухе явственно начал распространяться запах сигаретного дыма: рядом кто-то закурил.

Тут в голове у Эдварда со щелчком что-то встало на место, и он понял, что поляна — это вовсе и не поляна, а огромная яма, затянутая маскировочной сеткой. А механизм и люди — в яме.

Но что толку строить механизм в яме?.. Если это машина, то она никуда не уедет. Это имеет смысл, только если механизм взлетит. Может, там у них воздушный шар?.. Тогда зачем воздушному шару мотор?.. Или это какая-то землеройная машина? Или машина-попрыгунчик?..

В любом случае, сделать он ничего не мог. Оставалось либо продолжать свой путь в неизвестном направлении, не обращая внимания на непонятный механизм, либо сидеть и ждать, пока что-то не прояснится. Конечно, по уму надо бы второе — кто знает, что тут у мятежников спрятано, вдруг что-то важное, — но где-то на базе его ждал Ал, и Эд не мог позволить себе задерживаться. Кроме того, избитое и израненное тело болело все сильнее. Если он не поторопится, у него скоро кончатся силы, и тогда он уже совсем никуда не дойдет.