– Что ты мне это шахматы, дурацкая игра! Давай на руках тягаться!
– Шамиль ставит локоть на табуретку.

Ахмед кладет его руку.

– Ахмед не только умный, он еще и сильный, - говорят девчонки.

Красный Шамиль вскакивает на ноги.

– Давай левой!
– кричит он.

Встревоженный дядя Абу выглядывает из прохладного окна, надевая милицейскую фуражку.

– Мовсар, парень, что там за крики?
– спрашивает он маленького Мовсара.

– Не волнуйтесь, дядя Абу, это Ахмед с Шамилем играют в шахматы.

– А-а. Ну ладно, - дядя Абу кидает фуражку на диван и исчезает в окне.

Партия в шахматы продолжается - Ахмед побеждает Шамиля и левой рукой. Шамиль начинает кричать про "этих городских дураков, которые к дяде Абу приезжают на лето". Ахмед и пытается сделать вид, что типа не понял, даже подсказал Шамилю, что, мол, обидно проигрывать, да? Думал, Шамиль скажет, ну да, обидно, друг. И посмеемся. Они ведь товарищи. Но Шамиль расстроен проигрышем, сказал: "Эти городские всегда делают вид, что не слышат". Как многие вспыльчивые люди Шамиль отходчив и быстро остывает. Не хочется уже обоим, но рядом братья, пришлось назначить встречу после обеда.

Выходной, многие уехали по делам и на рынок в город или райцентр. Подтянулось человек двадцать, не больше. Начали с разговора. Только дикари и русские ребята сразу дерутся, не сделав презентацию своей позиции, чтобы присутствующие братья разобрались, поняли, что к чему.

– Так что ты там, Шамиль, имеешь на тех, кто живет в доме дяди Абу?
– грозно хмурит брови Ахмед.

Это сразу верхняя позиция в поединке - дядя Абу уважаем всеми присутствующими, братья Ахмеда возмущенно ропщут, братья Шамиля недовольно морщатся: если так, то Шамиль не в тему выступил. Шамиль начинает оправдываться:

– Я не про дом дяди Абу, я про тебя конкретно хотел сказать, что ты такой не очень.

Ахмед пытается развить преимущество:

– Шамиль, ты скажи всем, что значит "не очень", что такого ты заметил "не очень", и причем тут слышал-не слышал?!
– в этом месте уместно несильно толкнуть Шамиля ладонью в грудь. Адреналинчик немного брызгает в кровь бойцов и присутствующих. Шамиль слегка теряется:

– Ты чего меня ударяешь!!! Я с тобой спокойно разговариваю! Вот из города ты такой! Если на то пошло, говорю тебе, много думаешь о себе!
– Шамиль тоже толкает Ахмеда.

– Шамиль, а вот я слышал, ты уже говорил обо мне такие вещи? А я тебя другом считал, - сокрушенно качает головой Ахмед, как Муса, просматривающий дневник Ахмеда.

– Ахмед, если есть претензии, говори, или бейся, ты что, до ужина будешь мне мозг клевать?

– Не волнуйся, Шамиль, до ужина закончим, пойдешь, пожуешь, если будет чем, - удачно получается, улыбка проскальзывает даже у братьев Шамиля.

– Я вообще не понял, чего ты налетел, как дурак, я просто так сказал, обидеть даже не хотел, это ты на меня напал, - меняет тактику Шамиль.

– А-а, Шамиль, так я еще и дурак! Вот какой ты друг оказался!!!

С вариациями это продолжается минут двадцать. Немного толкаются, делают пару захватов. Зрители курят сигареты. Летом в селе спешить некуда. Проигрывает Шамиль, потому что устал, потому что ему становится все равно, и присутствующие это видят. Однако Ахмед не желает, чтобы Шамиль потерял лицо:

– Шамиль, я потому расстроился, когда ты это сказал, потому что я друг тебе.

– Так я не понял, Ахмед, короче, ты что сказать хочешь, мы друзья или не друзья?

Еще пару минут обсуждаем, какие мы друзья, в конце можно даже обняться. Вот все и разрешается к всеобщему удовлетворению. Настроение поднялось, переходим к футболу.

Научиться преодолевать свои недостатки гораздо проще, чем преодолевать свои достоинства. Сначала Ахмед пришлось научиться быть безжалостным к себе. Тренер говорил, что если на соревнованиях вывихнул или болит что-то, то это твои личные проблемы. Например, на соревнованиях Ахмеду наполовину оторвали ухо, кровища текла, но Ахмед не ушел с ковра. Тренер похвалил, сказал, что уважает. Хвалил он очень редко.

Ахмед колол себя иглами и научился не бояться боли. Магомед крутил пальцем у виска: "Псих". Хорошо ему, летом Ахмед видел, как Мага на спор со старшими парнями затушил сигарету себе в руку и глазом не моргнул.

Тренер видел эту мягкость: "На ковре нет места жалости". Постепенно Ахмед преодолел ее, но все равно ему нужно было разозлиться, чтобы показать все, на что он способен. "Ты из тех, кто начинает показывать результаты, когда приходит зрелость", - сказал тренер. Он стал специально ставить Ахмеда на спарринге против более слабых противников, требуя, чтобы Ахмед работал с ними в полную силу.