Лина молчала. Она не знала, что ответить: не знала, что делать, и собирается ли, вообще, что-либо делать.

– О, Боже! Ты молчишь? Значит, я права? И снова Берри? Не могу поверить! Как можно быть такой бестолковой Калетник?! Ты понимаешь, что он рок-музыкант помешанный на своей карьере, и всегда им будет, черт его дери? Он никогда не станет тем, кто тебе нужен! Никогда не захочет семью, детей, родственников! Опомнись! Я не хочу видеть тебя несчастной и замученной! Лина, пожалуйста, послушай!

– Я слышу тебя Натали. Не вижу причин так волноваться. Да, я хотела бы помочь ему, но не более. Возможно, ссудить немного денег. Посмотрим. Я еще ничего не решила.

– Ты делаешь ошибку, вновь связываясь с Берри.

– Я не собираюсь с ним связываться. Этим займутся юристы и банкиры.

Натали упрямо качнула головой и с силой раздавила каблуком домашних туфель, упавшую на мрамор орхидею.

Лина откинулась на мягкое сидение Роллс-Ройса. Она предпочла бы, чтобы Старков прислал обычное такси, в котором не живут воспоминания. Казалось непостижимым - салон, так же, пахнет дорогой кожей и сигарами, водитель носит, те же, рыжеватые усы и фуражку с униформой, аккуратно ведет автомобиль, а Яна нет. И не будет.

Заставив себя смотреть в окно, Лина помассировала пальцами виски, пытаясь ослабить головную боль после перелета. По сторонам проплыл бетонный индустриальный пейзаж Хиллингдона; потянулись причесанные дома лондонского пригорода. Она взглянула на часы, прикидывая, когда попадет в офис "OSGC". Лина не знала, для чего назначила встречу Старкову. Просить денег для Берри? Она невесело улыбнулась, представляя, как перекосится лицо Андрея. Снова взглянув на часы, подумала, что в Лос-Анджелесе неприлично рано. Но поколебавшись, все-таки, набрала номер своего адвоката из юридической фирмы "Монтгомери и Коэн".

– Привет, Сандра. Извини, что разбудила. Помоги мне прояснить некоторые вопросы. Во-первых - я хочу точно знать, сколько у меня денег. Нет, выписки и бумаги мне не нужны. Просто назови цифры. Потом, какие суммы я могу использовать, и с каких счетов, какие ограничения на съём и перевод. И еще, меня интересует объем полномочий как второго попечителя трастового фонда. Пока все. Спасибо.

Лина прикрыла глаза. Мысленно прокрутила разговор с Грегори, пытаясь вспомнить детали, которые собирались в одно слово - банкрот. Оно вобрало в себя все ощущения, отдавало в солнечное сплетение, имело противный вкус железа и пахло нечистотами Свалки. Память немилосердно оживила всю палитру животного страха, сведённый голодом желудок, сонливость, холод, крыс, туберкулёзный кашель над головой, и смерть - уродливую и бесправную...

Проведя ладонями по лицу, Лина поежилась, отгоняя прочь воспоминания. Банкрот... Что это значит для Берри? Перестанет писать музыку и тексты? Не будет играть, петь, не снимет свой фильм? Группа перестанет выступать, исчезнет из чартов, таблоидов, с экранов телевизоров, не будет клипов, гастролей, ничего? Или все будет - только без Криса? Лина подперла кулаком щеку, ногти нервно выстукивали по экрану телефона. Нет, он скорее умрет, чем всего этого лишится.

Роллс-Ройс завис на очередном светофоре. Перед глазами поплыл бесконечный людской поток. Лина бродила взглядом по мозаике юных и старых лиц: женщины, мужчины, родители с колясками и чадами за руку, собачки на поводке, велосипедисты в касках, подростки на роликах в круглых наушниках поверх цветных капюшонов. Целая эпоха и несколько поколений промелькнули и взошли на тротуар.

Зажегся зеленый свет, и автомобиль мягко тронулся. Вдалеке появились, медленно увеличивались в размерах серые монолитные очертания на фоне седых обглоданных туч. Лина уже различала ряды узких окон длинного здания "OSGC". И распахнув глаза, вдруг, схватилась за сидение: задохнулась от простой, невероятной мысли, которая встряхнула внутренности и накрыла волной адреналина.

– Стой!
– крикнула она водителю и забарабанила в стеклянную перегородку, позабыв, где находится кнопка громкой связи: - Разворачивайся! Мы не едем в офис! Мы возвращаемся в аэропорт!

До посадки оставались долгие два часа. Лина не могла усидеть на мягком бархате дивана, тяготясь рисунком стен отдельной элегантной кабинки, словно уменьшенной копии номера в роскошном отеле. Она вышла на террасу, прошлась к окну, обошла вдоль и поперёк зал ожидания пассажиров первого класса. Выпив третью чашку кофе, Лина достала из сумки мобильный телефон. Она смотрела в экран, пока он не потух, не решаясь вызвать к жизни последовательность цифр, словно код к ящику Пандоры. Когда, наконец, коснулась кнопки, судорожно выдохнула, услышав механический голос оператора.

Спустя час, Лина решилась на новый звонок. Повинуясь необходимости действовать, она набрала директора Strangers, не зная точно, что собирается сказать мисс Кейн.

– Да, кто это? Говорите!
– Услышала она раздражённый голос.

– Привет, Кимберли. Это Лина Олсен, вы меня помните?

– Олсен?

– Олсен - фамилия моего мужа, а девичья - Калетник. Три года назад я работала в модельном доме у Дианы Родригес...

– А, да, ясно.
– В невнятном восклицании послышалось узнавание.
– Чего тебе?