Жук попытался, и, я думаю, успешно.

— Да, правильно. И скажи ей, чтобы она дала тебе немного той мази, которую я вчера у неё оставила. И пусть она тебя ею намажет; у неё довольно холодные лапки, но ты не должен обращать на это внимания.

Я думаю, что жук, должно быть, передёрнулся от одной мысли о том, что лягушка будет мазать его холодными лапками, потому что Сильвия продолжила более строгим тоном:

— Только не надо привередничать и делать вид, что ты слишком важная персона, чтобы тебя мазала какая-то лягушка. На самом деле ты должен будешь ей спасибо сказать. Представь, что тебя некому было бы намазать, кроме какой-нибудь жабы, — как бы тебе это понравилось?

Наступила небольшая пауза, после чего Сильвия добавила:

— Теперь можешь идти. Будь хорошим жуком и не задирай нос. — А потом началось одно из тех представлений — жужжание, гудение и беспокойное хлопанье крыльями, — которые устраивают жуки, когда собираются взлететь, но ещё не решили, какое им следует выбрать направление. Наконец, совершая один из своих неуклюжих зигзагов, он ухитрился стукнуться прямо о моё лицо, и, к тому моменту, когда я оправился от столкновения, маленькая эльфиня исчезла.

Я огляделся по сторонам, ища крошечное создание, но не было и намека на её присутствие, — к тому же «феерическое» ощущение исчезло, и вокруг снова весело стрекотали сверчки, — и тут я понял, что она действительно скрылась.

А теперь у меня есть время, чтобы рассказать вам правило насчёт сверчков. Они всегда замолкают, когда мимо проходит эльф, наверное, потому, что эльф для них что-то вроде короля, — во всяком случае, он гораздо более важная персона, чем сверчок. Поэтому, когда вы гуляете и неожиданно замолкают сверчки, можете быть уверены, что или они увидели эльфа, или же испугались, что вы подошли к ним так близко.

Я продолжил свою прогулку в довольно печальном настроении, можете не сомневаться. Однако я утешал себя мыслью: «День был чудесный — по крайней мере, до этого момента. Я просто пойду себе потихоньку, буду внимательно смотреть по сторонам и не удивлюсь, если где-нибудь наткнусь на ещё какого-нибудь эльфа».

И вот, присматриваясь таким образом к кустам и траве, я случайно заметил какое-то растение с закругленными листьями и со странными дырочками, прорезанными в нескольких из них. «Ага! пчела-листорез», — небрежно заметил я. Как известно, я весьма сведущ в естествознании (например, я всегда могу с первого взгляда отличить цыплят от котят) и уже почти прошёл мимо, когда внезапная мысль заставила меня наклониться и более внимательно рассмотреть листья.

И тут я испытал радостное волнение, ибо заметил, что дырочки размещались таким образом, что из них складывались буквы: на трёх листиках были буквы «Б», «Р» и «У», а, немного поискав, я нашел ещё два, с «Н» и «О».

К этому моменту «феерическое» ощущение снова вернулось, и я вдруг заметил, что сверчки перестали трещать; поэтому у меня появилась уверенность, что «Бруно» — это эльф и что он находится где-то совсем близко.

Так оно и оказалось — причём так близко, что я чуть не наступил на него, сам того не заметив, что было бы ужасно, если представить, что на эльфов вообще можно наступить, — я лично думаю, что они что-то вроде блуждающих огоньков и наступить на них просто невозможно.

Представьте себе любого знакомого вам хорошенького мальчугана, довольно упитанного, с розовыми щеками, большими тёмными глазами и копной каштановых волос, а потом представьте, что он настолько мал, что без труда поместится в кофейную чашку, и у вас получится весьма недурное представление о том, как выглядело это создание.

— Как тебя зовут, малыш? — спросил я как можно тише и спокойнее. И, кстати, это ещё одна любопытная вещь, которую я никак не могу до конца понять, — почему мы всегда начинаем разговор с маленькими детьми с вопроса о том, как их зовут; не потому ли, что нам кажется, что они недостаточно большие, и имя поможет сделать их чуть постарше? Вот ведь вам же не придёт в голову спрашивать у настоящего, взрослого, большого человека, как его зовут, верно? Впрочем, как бы там ни было, я посчитал необходимым узнать его имя; а так как он не ответил на мой вопрос, я задал его снова, чуть погромче: — Как тебя зовут, маленький человечек?

— А тебя? — спросил он, не поднимая головы.

— Меня — Льюис Кэрролл, — сказал я вполне вежливо, потому что он был слишком мал, чтобы сердиться на него за то, что он ответил мне так невоспитанно.

— Какой-нибудь гегцог? — спросил он, бросив на меня мимолетный взгляд и снова вернувшись к своему занятию.

— Совсем не герцог, — сказал я, испытывая некоторую неловкость из-за того, что мне пришлось в этом признаться.

— Ты такой большой, что тебя хватило бы на целых двух гегцогов, — заявило маленькое создание. — Я полагаю, в таком случае, ты какой-нибудь сэг?

— Нет, — ответил я, чувствуя себя всё более и более неловко. — У меня нет никакого титула.

Похоже, эльф решил, что в таком случае я не стою того, чтобы со мной разговаривать, поскольку молча продолжал копать и рвать цветы на части сразу же, как только ему удавалось выкопать их из земли.

Через несколько минут я сделал ещё одну попытку.

— Пожалуйста, скажи мне, как тебя зовут.

— Бгуно, — ответил малыш с большой готовностью. — А почему ты ганьше не сказал «пожалуйста»?