Она отпустила бинт, и Андрей смог перевести дыхание. Медсестра наложила тампон на другую ногу, и боль растворилась в теплой влаге.

— Видишь, как хорошо. Всегда может быть так хорошо.

Андрей стиснул зубы от злости. «Жирная сучка… — подумал он. — Ты еще не знаешь, с кем связалась… Привыкла иметь дело с алкашами… Я тебе устрою райскую жизнь… Садистка хренова…»

Перевязка прошла гораздо менее болезненно, чем он ожидал, хотя пару раз все равно не смог удержать стона.

— Ну что ты, что ты… Терпи, — нашептывала Галина, явно получая удовольствие от процесса. — Я очень стараюсь, чтоб не было больно.

Андрей обливался потом. Не от боли, а от страха, что боль может внезапно и катастрофически усилиться. Особенно пугали кожаные ремни, стянувшие тело. Беспомощность.

Когда бинты были полностью заменены новыми, Галина принялась промывать ему глаза. Это у нее получалось мягко и даже приятно.

— Какой молодец… — шептала она. — Настоящий мужчина. А то понавезут одних алкашей и подростков…

Когда санитары привезли Андрея обратно в палату, он мысленно утер пот со лба. Захотелось есть.

— Во сколько тут завтрак? — спросил Андрей у подростка.

— Сейчас принесут, — успокоил тот. — Где это вас так угораздило? Оранжерею головой пробили?

— Нет. На машине разбился, — ответил Андрей. — Что, сильно лицо пострадало?

— Сильнее, чем у меня, — усмехнулся парнишка.

Алкаш по-прежнему пялился в потолок.

— Подрался? — отеческим тоном поинтересовался Андрей.

— Иди ты… — почему-то обиделся подросток и отвернулся к стене.

Палату снова заполнила тишина, из-за окна доносился приглушенный шум улицы и непрекращающийся щебет птиц.

— Как тебя зовут? — все же спросил Андрей.

— Володя, — не оборачиваясь, ответил парень.

— А меня Андрей.

— Ну и что?

Андрей замолчал, не зная, что на это ответить. Дверь в палату распахнулась, и пожилая санитарка вкатила столик с завтраками.

— Так… — Она выставила тарелку и стакан на Володину тумбочку. — Тебя перевели с пятой диеты на седьмую.

— Наконец-то. — Парень сел на кровати, и в его глазах мелькнула неподдельная радость. — Ух… С сахаром?

— С сахаром, с сахаром, — улыбнулась санитарка и покатила столик дальше.

Алкаш на это никак не отреагировал — лежал и глядел в потолок, словно еда его совершенно не волновала.

— А у вас пока будет диета номер один. — Она поставила на тумбочку Андрея стакан с бульоном.

Андрей поморщился:

— А пожевать ничего нет?

— Да куда тебе жевать? Места живого нет на лице…

Санитарка приподняла Андрею голову и помогла выпить теплый бульон.

— Ну вот… — Она вытерла ему рот салфеткой. — Ты не грусти, через несколько дней доктор обычно меняет диету.

Володя позвякивал ложкой, ему явно было что пожевать. Алкаш к еде прикасаться даже не думал.

Санитарка забрала стакан и тихо сказала:

— Если судно понадобится, ты меня позови, а по-большому тебе вряд ли захочется в ближайшее время.

Андрей кивнул в знак того, что расслышал, санитарка улыбнулась и вывезла столик за дверь.

— Эй… — Андрей тихонько позвал Володю.

— Чего?

— Этот что, вообще ничего не ест?

— Дядя Коля? У него депрессняк после белой горячки. К тому же теща его утюгом по башке огрела. Переживает лежит. Его привезли два дня назад, пока ты в отрубоне валялся. Так и лежит с тех пор.

«Так это я больше двух дней без сознания?» — испугался Андрей.

— Понятно, — сказал он вслух. — Есть он не будет?

— А… — Володя усмехнулся и привстал с кровати. — Ты его пайку хочешь заточить? Давай раскидаем.

Парень заговорщически подмигнул и разделил содержимое чужой тарелки поровну.

— Как жрать будешь? — спросил он. — Могу покормить.

Андрею сделалось так стыдно, как не было еще никогда в жизни. Но очень хотелось есть. Он молча кивнул и приоткрыл рот, когда Володя поднес полную ложку к его губам. Рисовая каша с молоком показалась очень вкусной, хотя в ней явно недоставало сахару.

— Ты можешь хлебало разевать шире? — нахмурился Володя. — Половина мимо рта, блин.

Наконец с кашей было покончено, и Андрей осторожно прожевал доставшийся ему кусочек хлеба с маслом.

— Спасибо… — от души поблагодарил он.

— Будешь должен, — усмехнулся подросток.

Он стер полотенцем несколько упавших крупинок каши с груди Андрея и прикрыл простыней большое молочное пятно.

Минут через пятнадцать санитарка вернулась забрать посуду.

— К тебе следователь, — сообщила она Андрею. — Сейчас он у врача распишется и придет.