А Валька должен сработать быстро, при всей его нынешней глубокой неприязни к Андрею. Ради диска он не то что ментов поднимет на ноги, а еще и армию припашет. Правда, после освобождения придется долго объясняться, но это сейчас условно можно считать далеким будущим. И не грузиться.

Андрей лег на диван и постарался хоть немного расслабиться. Получалось не очень. Мысли путались, раздражая и без того натянутые до предела нервы.

Вообще-то с этим Чубом не брататься надо было, а просто его убить. Андрей живо представил, как вскакивает с дивана, как толкает плечом огромную тушу, как Чуб падает в ремонтную яму, с криком взмахнув руками. Рывок к воротам, и вот уже перед Андреем стоит мощный джип с ключами в замке зажигания. Мягкое кресло, газ до упора, вой резины по сухому асфальту. И в зеркальце заднего вида злое, окровавленное лицо бандита. А дальше между гаражами — руль вправо, руль влево, радиатором в шлагбаум. И пусть Семеныч в ужасе набирает телефонный номер. Уже не догнали бы.

— Трус позорный, — упрекнул Андрей сам себя. — Это последнее дело — кулаками после драки махать.

Но в следующий раз такого шанса упускать нельзя.

Снова представилась сумасшедшая гонка на джипе через пробки и заторы Москвы, по газонам, по тротуарам и чтоб искры из бордюров…

— Теперь будет труднее, — пробормотал Андрей. — Теперь наручники точно не снимут, да к тому же с цепью наружу не выскочишь.

Пропал шанс. Всегда так бывает. Если один раз упустил возможность, вторая дается намного труднее, если дается вообще. Словно какая-то закономерность.

— Зависимость, — невесело усмехнулся он. — Нелинейная зависимость предстоящих трудностей от глупости и трусости в прошлом. Можно даже формулу вывести. Хотя нет, тут как раз линейная зависимость получается. Трудность жизни прямо пропорциональна произведению глупости на трусость.

Он задумался, вспоминая Алену, Валентина, Артема.

— И обратно пропорциональна честности, — добавил он в формулу новую величину. — И все-таки зависимость нелинейная. По факту. Потому что чем дальше, тем стремительнее все ухудшается. Что-то надо в квадрат возвести. Глупость? Трусость? Нет.

Он аккуратно прокрутил в голове события последних дней, стараясь ничего не упустить из виду.

— Подлость в квадрате… — прошептал Андрей. — Вот оно в чем дело. Даже незначительная подлость, маленькая, с четверть ногтя, влечет за собой целый ворох проблем. Трудность жизни прямо пропорциональна произведению трусости, глупости и квадрата подлости, но обратно пропорциональна честности.

Он присел на корточки и вычертил на бетонном полу острым краем одного из браслетов:

«Может, еще жадность ввести? — подумал Андрей. — Хотя нет. Ни к чему. Этим все сказано».

Он снова повалился на диван.

Ну а что теперь делать-то? Можно сколько угодно рассуждать о собственных ошибках, даже выводить давно изобретенные формулы и самому себе выдавать их за удивительное откровение. Но кто подскажет, как теперь быть? Практически.

А никто не подскажет, вот в чем штука. Потому что у каждого есть свои проблемы, а чужими занимаются лишь для уменьшения собственных. И не плохо это, не хорошо, просто так есть, и это надо учитывать. Сейчас вся надежда на то, что Валькина жадность пересилит обиду и злость на Андрея, а желание ментов получить премию за раскрытое преступление пересилит их лень.

Можно трактат писать. «О добродетелях как о совокупности и взаимодействии пороков». Хорошо бы получилось. С массой примеров, практических и назидательных. Андрей залез на диван с ногами, прильнул лицом к вентиляционной отдушине и закричал изо всех сил:

— Люди! Помогите!

Нет, это уж точно глупо. Таким криком только распугивать народ. Вот если орать: «Не подходите, это мое золото!» — тогда половина Москвы сбежится с ломами и кирками.

Андрей представил, как через пустырь несется озверевшая толпа, похожая на рать из фильма про Куликовскую битву. Все вооружены ломами, кирками, кувалдами и другими стенобитными инструментами. Все бегут спасать Андрея от излишков золота. А золота нет. Оп-па! Тогда убьют наверняка.

Андрей заглянул под диван — проверить состояние телефона. Еще работает, значит, есть надежда на помощь друзей. Друзья не убьют, даже если золота не окажется прямо сейчас. Друзья тем и отличаются от основной массы человечества, что не требуют плату сразу. Им можно платить в кредит. Одному пообещать соавторство в статье, другому парить мозги сорока миллионами Скотта. Но если в конце концов не дать того, на что они надеялись, вся дружба кончается. И это тоже ни плохо ни хорошо.

Просто так есть.

Дружба — это такой специальный договор, по условиям которого две или более сторон имеют право какое-то время пудрить друг другу мозги. Но обязаны в обоюдном порядке время от времени решать проблемы друг друга. Это так называемая «честная дружба». А еще есть бесчестная, она же — подлая подстава, она же — удар в спину. Это когда все точно так же, но без последнего пункта. За это, в зависимости от пола, принято бить в лицо кулаками, или отвешивать звонкие пощечины, или скандалить, или мстить, долго и страшно, до достижения полной победы над друзьями.