– Дело не в тебе, - вымолвила Люба.
– Дело во мне. Я...

Она осеклась, и быстро взглянула на Игоря. Тот не сводил с нее глаз.

– Ну-ну, я слушаю, - поторопил он ее.

– Я не хотела быть старой, - вдруг почти выкрикнула Люба.

– Старой?
– В его взгляде появилось непонимание.
– Как так? Что ты хочешь этим сказать?

– Я чувствовала, что старею, - продолжала она.
– Я чувствовала это все последние годы. А в твое отсутствие это чувство усилилось. Я чувствовала, что превращаюсь в старуху. И с каждым днем я ощущала это все сильней и сильней. Я была одна. Мне нужна была поддержка. Для нас, женщин, старость гораздо страшнее, чем для вас, мужчин. Вы так не замечаете свое старение, оно не является для вас такой трагедией, как для нас. Для вас старость просто возраст, и все. Но для женщин старость - это лишение всего, это потеря всего самого ценного в жизни. Особенно для бездетных женщин.

Игорь смотрел на Любу в полном недоумении. Он действительно не понимал того, что она пыталась ему объяснить. Он всегда считал, что старость - это нечто само собой разумеющееся. Но при чем здесь супружеская измена, этого он понять не мог. Не видел связи. А Люба продолжала, словно не замечая непонимания брошенного мужа:

– Я осталась одна, когда тебя посадили. И это одиночество меня состарило сразу на несколько лет. Я была одна в пустой квартире. Обстановка давила на меня. Мне было невыносимо, тяжело. И в этот, самый тяжелый для меня момент, объявился он.

Она затрясла головой, и нервно вскочила на ноги.

– Ты не сможешь этого понять!
– воскликнула Люба.
– Тебе этого не дано. Он... он словно вернул мне молодость. Он заставил меня почувствовать себя вновь молодой, почувствовать себя снова женщиной.

Она принялась нервно расхаживать взад и вперед.

– С ним я почувствовала, что кому-то я не безразлична! Почувствовала себя нужной.

– Почувствовать себя снова молодой?
– задумчиво произнес Игорь, словно начиная понимать.

– Да, почувствовать себя снова молодой! Это непередаваемое ощущение.

– Сколько же ему лет?

Люба заколебалась.

– Ему... ему тридцать восемь лет.

Он презрительно усмехнулся.

– Тогда понятно. Где уж мне с ним тягаться. Ну, что ж, не ты первая, не ты последняя. Сейчас модно стало заводить себе молодых любовников.

– Ты не справедлив, Игорь.

Тот, прищурившись, посмотрел на Любу.

– Не справедлив? А ты, значит, справедлива по отношению ко мне? Ну и ну!

– Я тоже виновата.

– Ах, тоже. Хорошо, что хоть этого не отрицаешь. И на том спасибо.

Люба вновь принялась теребить свою сумочку, бросая тревожные взгляды по сторонам, опасаясь, что их кто-нибудь услышит.

– Ну, и все равно, - сказал Лебедев.
– Почему ты не хочешь возвращаться ко мне?

– Я не могу его так просто бросить. После всего, что он для меня сделал. Я слишком многим ему обязана.

– А мне, получается, ты не обязана?
– Игорь со злостью пнул ногой пустую пачку из-под сигарет, принесенную к нему откуда-то ветром.
– Двадцать лет совместной жизни для тебя ничего не значат? А молодому любовнику, который воспользовался тем, что твой муж попал в тюрьму, ты обязана гораздо больше? Ну и ну!

Чувство переполняющего гнева вновь охватило его, и он попытался расслабиться.

– А где ты сейчас работаешь? Все там же?

– Я теперь менеджер по продаже товаров первой необходимости, - с легкой гордостью произнесла Люба.

– О-о, тем более. Ты поднялась. Конечно, зачем тебе теперь нужен муж, который сидел в тюрьме. Какая тебе в нем польза. Он теперь пятно на твоей биографии. Конечно, престижная работа, молодой любовник; как тут не почувствовать себя вновь молодой.

Игорь поднялся на ноги. Отойдя на несколько шагов, он обернулся, и печально посмотрел на фонтан.

– Ирония судьбы, - сказал он.
– Возле этого фонтана произошло наше первое свидание, и возле него теперь состоялось и последнее. С этого фонтана все началось, у него же все и закончится. Он нас свел, он же нас и разлучит.

Люба в который уже раз всхлипнула. Она тоже вспомнила их первое свидание, и вновь чувство вины охватило ее.

– Прости меня, Игорь, - тихо сказала она.
– Прости меня, если сможешь.

– А тебе нужно мое прощение? Или ты это просто так говоришь, для очистки своей совести?

– Нужно, очень нужно мне твое прощение.

Лебедев пожал плечами. Он не знал, плакать ему или смеяться.

– В таком случае, прощаю.
– Но прозвучало это совсем не искренне.
– Хотя твоя просьба о прощении звучит как издевательство.

– Я понимаю, - сказала Люба.

Игорь посмотрел на дорожку, уходящую от фонтана, затем взглянул на серое небо.

– А ведь первое наше свидание и состоялось примерно в это время. Тогда тоже стоял июль месяц, только было значительно жарче.